Тема лекарственного обеспечения онкопациентов с конца 2016 года превратилась в мейнстрим. Виной тому не перебои с поставками, а небывалый административный конфликт вице-мэра Москвы Леонида Печатникова и главврача 62-й онкобольницы Анатолия Махсона. Вышедший далеко за рамки профсообщества хозяйственный спор начальника и подчиненного о статусе стационара заставил многих по-новому взглянуть на систему закупок онкопрепаратов в Москве, а некоторых – разглядеть за фигурами Печатникова и Махсона тени еще более одиозных интересантов – главных магнатов отечественной фарминдустрии Виктора Харитонина и Алексея Репика. Взяв на вооружение статистику госзакупок от Headway Company, Vademecum попытался разобраться, насколько справедливы тезисы о том, что московский и российский рынки онкопрепаратов стали полем битвы двух авторитетных бизнес-группировок.
В главных троллях
Vademecum был первым изданием, вынесшим на публику историю о конфликте руководителя МГОБ №62 Анатолия Махсона и вице-мэра Москвы по социальным вопросам Леонида Печатникова. Мы стараемся не пропускать ни единого важного витка эпохального противостояния. Читатель, причем самый разный, нам благодарен. Новости о Махсоне и Печатникове на cайте vademec.ru собирали до 40 тысяч уникальных посетителей. Для делового специализированного ресурса – невиданные значения. Это значит, что проблема кажется важной не только представителям профессионального сообщества.
К изучению и обсуждению истории вокруг онкобольницы подключились самые разные люди, начиная с кулинарного блогера Сталика Ханкишиева, ставшего для Анатолия Махсона кем-то вроде секунданта и адвоката, и заканчивая советником Президента РФ по развитию интернета Германом Клименко, который тоже употребил какие-то туманные слова по теме.
Профсообщество и СМИ, разумеется, не отставали от дискуссии, искали собственные версии подоплеки неостывающего и эволюционирующего конфликта. Спор о необходимости сохранения автономного статуса больницы незаметно перескочил на тему финансовой эффективности госзакупок онкопрепаратов МГОБ №62 и Департамента здравоохранения Москвы (ДЗМ).
К концу февраля, когда оба оппонента по очереди отметились в эфире радиостанции «Эхо Москвы», к работе с общественным мнением в соцсетях подключились интернет-тролли. К этому моменту перевес был явно не в пользу Печатникова. Личный рейтинг в целом симпатичного вице-мэра пострадал после публикации в «Ведомостях» материала о госзакупках лекарств и медизделий в Москве. Журналисты установили связь между малоизвестным поставщиком медикаментов для нужд ДЗМ «ФК Продвижение» и структурами, близкими к Европейскому медицинскому центру, главврачом которого прежде долгое время был Печатников. Вряд ли добавила чиновнику очков и обнаруженная Vademecum история о научном звании вице-мэра: он, как оказалось, совершенно необоснованно именуется в официальных документах доктором медицинских наук, в то время как для России он лишь кандидат.
Но «тролли» занялись не реабилитацией Печатникова, а дискредитацией Махсона. Неизвестные пользователи (у большинства свежие страницы в Facebook, скудные записи в личных профайлах, скрыты сведения о друзьях в Сети), а также вовсе безымянный автор материала о результатах ведомственной проверки МГОБ №62 в «Независимой газете» предложили взглянуть на хозяйственный спор Печатникова и Махсона шире. В материалах и репликах (многие комментарии и ветки дискуссий в Facebook были по ситуации на 7 марта удалены) говорилось, по сути, об одном – о наличии взаимосвязи между публичной фрондой Махсона и политикой закупок онкопрепаратов в МГОБ №62, о существовании особых теплых отношений руководства больницы, включая главврача и завотделением химиотерапии Даниила Строяковского, со структурами группы «Р-Фарм», принадлежащей президенту общественной организации «Деловая Россия» Алексею Репику.
Анфас по профилю
Вот, к примеру, что пишет в паблике «Мнения о здравоохранении» на Facebook некий Илья Мишин (зарегистрирован в Сети с февраля 2017-го; орфография и пунктуация сохранены; текст актуален по ситуации на 22 февраля): «Это такие откаты, можно представить, у ведущего химиотерапевта от фармы, что можно и блогеров подкупать. Ходят слухи, что он [по всей видимости, подразумевается Даниил Строяковский. – Vademecum] получал от РФарм до миллиона рублей в мес за лобби их интересов. И не удивительно, что он член Деловой России, глава которой Алексей Репик, владелец РФарм».
Комментарий Мишина появился под тематическим постом некой Виктории Киселевой (зарегистрирована в Сети с февраля 2017-го; орфография и пунктуация сохранены; текст актуален по ситуации на 22 февраля): «Кстати, я тут задумалась… Ведь у Строяковского в друзьях на фейсбуке все самые яростные защитники 62-й <…> Очень интересный круг друзей. И Репик, конечно, основной поставщик рфарм))».
Анализ оценочных суждений пользователей Facebook – занятие специфичное. Впрочем, и в этих кратких выпадах есть фактура для исследования: данные о том, что «Р-Фарм» – основной поставщик лекарственных средств для МГОБ №62, и сведения о членстве Строяковского в «Деловой России».
Ввод Даниила Строяковского, нового персонажа, в конфликт вокруг 62-й больницы само по себе явление примечательное. История о химиотерапевте – члене «Деловой России», лоббирующем в роли лидера мнений интересы компании президента «Деловой России» Репика, не нова, гуляет по рынку с осени прошлого года. Конкретно Строяковскому приписывают удачное выступление перед Владимиром Путиным на юбилейном заседании той самой «Деловой России» 18 октября. Якобы врач рассказал президенту об общемосковской проблеме с доступностью отдельных инновационных препаратов, а тот в свою очередь попросил мэра Собянина проблему решить. Выступление Строяковского, по мысли рассказчиков, было определенно на руку Репику, которого в 2016 году на рынке госзакупок столицы серьезно «подвинул» вечный конкурент – Виктор Харитонин, точнее аффилированные с ним компании «Фармстандарт» и «Биокад» (на 20% принадлежит «Фармстандарту», еще 30% были до конца 2015 года записаны на компанию Millhouse Capital Романа Абрамовича, ранее – акционера «Фармстандарта». Покупателем доли Millhouse мог стать лично Виктор Харитонин, писали «Ведомости»). Кстати, по этой версии, от даты юбилейного съезда «Деловой России» нужно вести и отсчет конфликта Махсона и Печатникова.
Версия красочная, но недостоверная. Vademecum внимательно изучил стенограмму высокого собрания и список его участников: Даниил Строяковский перед Путиным не выступал, среди приглашенных его фамилии тоже нет. Уточнили информацию у него самого. «Я никогда в жизни не участвовал ни в каких встречах и заседаниях «Деловой России», я никогда не был членом этой организации», – заявил Vademecum Строяковский.
Группа с комбинацией
Теперь проверим тезис о том, что «Р-Фарм» – главный поставщик онкопрепаратов для МГОБ №62. И это действительно так: в 2016 году компания Алексея Репика лидирует в составленном нами рейтинге (подробнее – в таблице). В общей сложности компания продала онкобольнице препаратов на общую сумму 34,7 млн рублей. На втором месте идет «Биокад» с суммой в два раза меньшей – 17,9 млн рублей.
Крупнейшие поставщики онкопрепаратов для МГОБ №62
Крупнейшие поставщики онкопрепаратов для ДЗМ
Большую часть выручки (22 млн рублей) в случае с 62-й больницей «Р-Фарм» сделал на препарате Бейодайм (комбинация МНН трастузумаб и пертузумаб; цена за упаковку – свыше 300 тысяч рублей) от швейцарской Roche (в России регистрационное удостоверение оформлено на «Р-Фарм»). Бейодайм в отрасли принято называть скандальным продуктом: его регистрация в 2014-м дала возможность Roche, утратившей патент на оригинальный Герцептин, удержаться на рынке трастузумаба. Регистрацию Бейодайма с начала 2016 года пытался оспорить «Биокад», поскольку видел в появлении этого «набора» ограничение конкуренции и помеху для реализации собственного трастузумаба (ТН Гертикад), так как пертузумаб не включен в список ЖНВЛП и не закупается отдельно. Но успеха истец не достиг.
Условиями отпуска Бейодайма, если верить уже упомянутой публикации «Независимой газеты», цитирующей нигде не обнародованные результаты проверки МГОБ №62, заинтересовались в разгар конфликта Печатникова и Махсона ревизоры из ДЗМ. По данным издания, из двух МНН комбинации в онкобольнице применяли только трастузумаб, «пертузумаб зачастую не использовался и бесследно исчезал». «В нескольких десятках медицинских карт указано частичное применение Бейодайма, а точнее трастузумаба, а информация о введении пертузумаба отсутствует», – сообщала «Независимая газета».
Что на тему Бейодайма свидетельствует Махсон? «Препарат пертузумаб без трастузумаба не используется. В России невозможно отдельно приобрести пертузумаб, поэтому все онкологические отделения страны вынуждены покупать именно составной препарат. Комбинация двух моноклональных антител обеспечивает увеличение средней продолжительности жизни пациенток с метастатическим HER2+ раком молочной железы с 40 месяцев (в среднем) до 56 месяцев», – говорит бывший главврач, уточняя, что препарат закупался преимущественно для молодых беременных пациенток. Сведения о случаях «бесследного исчезновения» пертузумаба Махсон называет ложью.
Вообще, опального онколога удручает, что в конфликте ему пытаются навязать роль агента «Р-Фарма». «Мне абсолютно все равно, какая компания [продает препарат. – Vademecum] – «Р-Фарм» или «Биокад», идет разговор об одном – кто продает качественные препараты дешевле, тот и прав. Мне нужно за мои деньги купить наибольшее количество препарата, у кого цена лучше – у того и покупаем», – отвергает конспирологическую версию Анатолий Махсон.
ТОП50 онкопрепаратов по объему госзакупок
С ним повстречался в Москве
Примечательно, что закупочная политика 62-й больницы и ДЗМ, расходясь в мелочах, в целом схожа. Тот же Бейодайм ДЗМ приобретает не менее охотно: в 2016-м город закупил комбинированный препарат на сумму 250 млн рублей. Кроме того, «Р-Фарм», хоть и может считаться главным поставщиком 62-й больницы, снизил объем поставок на 40% по сравнению с 2015 годом, тогда как у «Биокада» продажи выросли вдвое. А вот в ДЗМ «Р-Фарм» в 2016 году отгрузил онкопрепаратов почти на ту же сумму, что и годом раньше (1,5 млрд против 1,44 млрд), но уступил первенство главному конкуренту – «Фармстандарту». Упущение очень серьезное и заметно меняющее ландшафт рынка. Получается, в поставках онкопрепаратов (всего на сумму около 10 млрд рублей) для ДЗМ лидерство с продажами на 1,9 млрд завоевал «Фармстандарт»; «Р-Фарм» в этом рейтинге теперь второй; на третью позицию неожиданно проскочил нишевый госпитальный дистрибьютор «Фармстор» (1,3 млрд рублей); на четвертую еще более внезапно забрался заслуженный оптовик «Медипал-Онко» (1 млрд рублей).
«Р-Фарм» на фоне взлетов конкурентов терял госконтракты ДЗМ в бою. Аукцион на поставку трастузумаба на сумму 571 млн рублей компания Репика проиграла «Биокаду»: тот опустил в процессе торгов цену на 7 млн рублей и поставил Москве свой Гертикад. Еще один досадный проигрыш – новичку рынка госзакупок «ФК Продвижение», о котором мы говорили выше. Компания, которую «Ведомости» связали с бывшими коллегами Леонида Печатникова по ЕМЦ, отобрала у «Р-Фарма» два контракта на сумму 300 млн и 110 млн рублей соответственно. К поставке «ФК Продвижение», чей дебют в закупках онкопрепаратов был весьма успешен (общая выручка почти 700 млн рублей), предложила трастузумаб и бевацизумаб производства все того же «Биокада».
То есть, если выражаться образно, не только в командных соревнованиях, но и в некоем личном зачете Виктор Харитонин серьезно обошел Алексея Репика. Превосходство Харитонина на московском рынке прослеживается и в частностях. Посмотрим хотя бы на топ закупаемых ДЗМ онкопрепаратов. В 2015 году лидировали Герцептин и Авастин от Roche (упаковываются на заводе «Ортат», принадлежащем «Р-Фарму»), а в 2016-м – Гертикад от «Биокада», Эрбитукс от Merck (планируется локализация на уфимском заводе «Фармстандарта») и Тасигна от Novartis (уже упаковывается на том же заводе в Уфе). Впрочем, выигрывая битву за Москву, близкие к Харитонину компании не забывают побеждать по всей стране.
Roche над пропастью
Противостояние оригинатора Roche и агрессивного дженерикового «Биокада», начавшееся более пяти лет назад, спровоцировало тектонические сдвиги. Особенно заметные перемещения пришлись как раз на 2016-й: продажи препаратов «Биокада» на российском рынке госзаказа выросли на 60% – до 11,5 млрд рублей. У Roche была зеркальная ситуация: продажи упали более чем в два раза – до 6,3 млрд рублей. Перемены были бы невозможны без регистрации Гертикада, который в первый год на рынке принес «Биокаду» 3,5 млрд рублей выручки. На этом фоне продажи оригинального Герцептина упали на 50% – до 2,7 млрд рублей.
«Гертикад обрушил рынок. Мы впервые получили его в конце прошлого года, и если раньше мы лечили от рака молочной железы 50 женщин в год, то теперь можем обеспечить препаратом сотню», – говорит Дмитрий Кедров, главврач саратовского ГУЗ «Областной онкологический диспансер №2». «Раньше врачам приходилось делать выбор, кого лечить, в основном давали шанс более молодым женщинам. Теперь они могут обеспечить как минимум в два раза больше пациенток», – подсчитывает представитель одного из дистрибьюторов.
Фото: Оксана Добровольская
Roche и ее главный партнер «Р-Фарм» без боя не сдаются – стараются не давать конкуренту выигрывать лоты по стартовой (максимальной) цене, иногда даже обходят соперника. В итоге, подсчитал Vademecum, в процессе торгов стоимость трастузумаба в среднем по стране снизилась за год на 30%. Если в среднем упаковка трастузумаба (400 мг) стоила в 2015 году 77,3 тысячи рублей, то в 2016 году – уже 55,2 тысячи рублей (около 50 тысяч рублей за Гертикад и 70 тысяч рублей за Герцептин). В 2015 году минимальная цена на Герцептин составляла 60 тысяч рублей, к концу 2016 года она снизилась до 26 тысяч рублей, а минимальная цена упаковки Гертикада – до 19 тысяч рублей.
ТОП30 ТН онкопрепаратов по объему госзакупок*
Помимо возможности вести ценовую войну, у Roche есть еще козыри в виде все того же Бейодайма и, например, Кадсилы (трастузумаб эмтанзин; назначается в случае, когда трастузумаб не дал результата или если рецидив наступил раньше, чем через шесть месяцев после основного лечения). Конечно, это уже не те заработки, что до патентного обвала по-российски, но все же стабильный доход: в 2015 году госзаказчики купили Кадсилу и Бейодайм на 435 млн рублей, а в 2016-м – на 900 млн рублей. Но «Биокад» и тут наседает: не сумев отменить регистрацию в суде, ищет управу не на продавцов Бейодайма, а на закупщиков. Правда, не на всех. Например, Крымское УФАС отменило итоги конкурса на поставку Бейодайма для нужд Севастопольского онкологического диспансера. А вот на ДЗМ, крупнейшего покупателя Бейодайма, компания пока не жаловалась. «Перед подачей жалобы на тот или иной аукцион в том или ином субъекте РФ мы всегда анализируем сложившуюся в таком субъекте РФ судебную практику, а также практику УФАС по соответствующему предмету. В Москве практика разнородная, и нам не хотелось рисковать и получить отрицательное решение с непоследовательной по содержанию мотивировочной частью», – сообщили Vademecum в «Биокаде».
Нажмите, чтобы увеличить
По поведению и успеваемость
Стоит признать, что в Roche сами породили нынешнюю ситуацию, когда в конце «нулевых» разделили портфель своих онкоблокбастеров между двумя российскими партнерами – компаниями Репика и Харитонина. «Р-Фарм» получил на упаковку и дистрибуцию суперхиты Герцептин и Авастин (бевацизумаб), а заодно Кселоду (капецитабин) и Тарцеву (эрлотиниб). У «Фармстандарта» добыча была скромнее – тогдашний лидер программы «Семь нозологий» Мабтера (ритуксимаб) и с 2015 года еще Газива (обинутузумаб), препарат пока неходовой (в 2015-2016 годах его почти никто не покупал, кроме ДЗМ), но тоже дорогостоящий. Впрочем, Харитонин ликвидировал отставание, купив долю в «Биокаде», копирующем портфель Roche.
Переделу рынка и атаке на онкопортфель «Р-Фарма» предшествовало «устранение» в 2015-м Мабтеры: «Фармстандарт» просто не подал заявку на аукцион программы «Семь нозологий». В итоге поставку ритуксимаба выиграли уполномоченные партнеры «Биокада» – «Биотэк» Бориса Шпигеля и «Ирвин 2» Владимира Бабия. Доля в поставке оригинальной Мабтеры у обоих дистрибьюторов составила 30%, дженерика Ацеллбия – 70%. В 2016-м Мабтера не поставлялась по «Семи нозологиям» совсем. Впрочем, регионы и сами закупили заслуженный блокбастер на 1 млрд рублей. Значит ли это, что отношения Roche и «Фармстандарта» потеплели? Однозначного ответа партнеры не дают. От планов глубокой локализации Мабтеры на уфимском заводе «Фармстандарта» оригинатор отказался. «Препарат не будет локально производиться в России, так как объемы рынка не позволяют нам это сделать», – сказал Vademecum глава представительства швейцарской компании Ненад Павлетич. Тем не менее в компании думают об углублении в 2018-2019 годах локализации на заводе «Фармстандарта» Газивы – препарата с невнятной судьбой и перспективой на российском рынке госзаказа.
Крупнейшие производители онкопрепаратов на российском рынке госзаказа*
Приспосабливаться к изменениям климата готов и «Р-Фарм». «Препараты теряют патентную защиту и уходят с рынка или теряют долю. Это естественный процесс, во всем мире он одинаковый. Будут появляться новые оригинальные препараты. Из сегмента мы не уходим, у нас интересная линейка – и своя, и партнерская», – говорит гендиректор «Р-Фарма» Василий Игнатьев.
С оглядкой на противостояние грандов пытаются крутиться и другие игроки рынка госзакупок. В этом отношении примечателен опыт дистрибьютора «Фармстор» Валерия Наумочкина. Компания, давно специализирующаяся на поставках онкопрепаратов, начинала с сотрудничества с отечественным производителем «Верофарм», но качественный рывок сделала только в 2016-м, увеличив поставки на рынке профильного госзаказа вдвое за один закупочный сезон – до 8 млрд рублей. «Мы исторически начинали с продаж дженериков, и поэтому отношения с производителями брендовых препаратов у нас не складывались. А теперь уже нет компаний, с которыми мы не сотрудничаем. Ты должен быть конкурентен по всему перечню, иначе сначала тебя обойдут по одним МНН, а потом и от других отключат», – говорит коммерческий директор «Фармстора» Павел Шибаев. Около 20% тематических продаж дистрибьютора – препараты «Биокада», но самый крупный (8%) кейс ее онкопортфеля – не имеющая отечественных аналогов Алимта (пеметрексед) от Eli Lilly.
Начавшийся 2017-й обещает рынку если не революцию, то крутые перемены. «70% препаратов уже не назовешь локальными [упакованные в России лекарства перестали считаться препаратами отечественного производства, и к ним применяется правило «Третий лишний». – Vademecum]. Западные игроки – Teva, Actavis, Fresenius – подпали под это правило, и некоторые сегменты уже переформатировались, – говорит Шибаев. – «Третий лишний» теперь и для нас стал как «Отче наш».
ТОП100 поставщиков онкопрепаратов* рынка госзаказа**
