Курение ассоциировано с развитием многих заболеваний, включая онкологические и сердечно-сосудистые, а также смертностью от них. Однако не все курильщики хотят и способны полностью отказаться от курения. Людям с сильной никотиновой зависимостью важно предоставить менее опасную и приемлемую для них альтернативу обычным сигаретам. В этом и заключается подход по снижению вреда от табака: уменьшить нагрузку на здоровье на индивидуальном и популяционном уровнях, стимулируя курильщиков переходить на другие продукты – системы нагревания табака, также содержащие никотин, но со сниженным воздействием токсичных веществ. О том, как ученые и клиницисты пытаются оценить влияние на организм таких систем в сравнении с сигаретами и эффект, получаемый от полного перехода на использование систем нагревания табака, – в партнерском проекте Vademecum.
Как онкологи оценивают риски для здоровья курильщиков, выбравших системы нагревания табака
Одна из обсуждаемых специалистами тем была связана с поиском решений, способных снизить риск возникновения онкологических заболеваний головы и шеи среди курильщиков. Президент РОСОГШ, онколог, д. м. н. Али Мудунов напомнил, что рак в полости рта или в области шеи отличают наиболее высокие показатели заболеваемости на поздних стадиях (III-IV), причем ситуация остается неизменной на протяжении последних десяти лет. Одна из причин – сокращающееся число курильщиков в развитых странах замещается потребителями табака в развивающихся.
«Такой рак агрессивный, коварный, и, в зависимости от стадии и локализации, мы теряем от 50% до 70% пациентов. И показатель годичной летальности самый высокий. Ведущий фактор возникновения рака – курение, затем идут алкоголь и вызывающий все больше беспокойства ВПЧ, – пояснил Али Мудунов. – Среди внешних факторов, влияющих на развитие злокачественных новообразований, курение укоренилось очень прочно. 90% наших пациентов – курильщики, и риск развития онкозаболеваний в этой группе в 4-5 раз выше по сравнению с некурящими людьми, а если говорить о раке гортани – в 10 раз выше».
Есть и ряд локализаций, весьма отстраненных, по словам Али Мудунова, от «нашего профиля», для которых курение также значимый фактор риска, – это почки, поджелудочная железа, простата.
«То есть курение оказывает системное воздействие, и это уже не догадки и гипотезы, а реальный факт, – отметил глава РОСОГШ. – И уже понятно, что риск возникновения рака коррелирует с количеством ежедневно выкуриваемых сигарет и годами, в течение которых человек курит».
На сегодняшний день, полагает онколог, нет идеального решения для снижения риска развития рака у людей, курящих постоянно и не готовых отказаться от сигарет. «И врачи знают, насколько сложно убедить пациента – заядлого курильщика – снизить хотя бы количество выкуриваемых в день сигарет, не говоря уже об отказе от курения. Но попытки снизить вред курения предпринимаются и исследования по этому поводу проводятся». В частности, в 2020 году коллектив авторов проанализировал 31 работу о воздействии на организм человека сигарет и электронных средств доставки никотина, включая системы нагревания табака (общее число участников исследований 1 766 человек).
В обзоре оценивали 12 биомаркеров воздействия, включая никотин (BoE). Показатели по всей линейке были ниже у участников, использующих системы нагревания табака, а не у куривших сигареты.
«Это говорит о том, что потенциальный вред при использовании систем нагревания табака снижается в сравнении с обычными сигаретами. Но все еще небольшое количество проводимых исследований, ограниченный диапазон оцениваемых биомаркеров и привлечение к проектам табачной индустрии требуют проведения дальнейших независимых исследований для подтверждения того, что системы нагревания табака более безопасная альтернатива сигаретам», – делают вывод исследователи.
Годом позже коллектив британских авторов опубликовал в The Journal of Internal and Emergency Medicine предварительные результаты первого долгосрочного исследования, изучающего потенциальное снижение рисков для здоровья курильщиков при их переходе с сигарет на системы нагревания табака glo. Для анализа отобрали 13 биомаркеров воздействия, где одним из основных был NNAL (канцероген, способствующий развитию онкозаболеваний), также оценивали восемь биомаркеров потенциального вреда (BoPH, показатели риска, ассоциированного с сердечно-сосудистыми, респираторными заболеваниями, ХОБЛ и другими). Ученые на протяжении года наблюдали за почти 500 добровольцами, отслеживая, какие изменения происходят в их организме.
Работа продемонстрировала, что использование системы нагревания табака glo, в сравнении с курением сигарет, снижает воздействие токсичных веществ.
Кроме того, динамика большинства оцениваемых биомаркеров у людей, полностью перешедших на системы нагревания табака, была такой же, как у бросивших курить добровольцев, то есть полное переключение на glo сопоставимо с отказом от курения (подробнее о том, как ученые анализировали воздействие на организм табачной продукции, можно прочитать здесь)*.
«Анализировались не только биомаркеры воздействия токсичных веществ и возможного вреда, но и биохимические показатели риска развития сердечно-сосудистых заболеваний. В этом исследовании было продемонстрировано снижение потенциального вреда для здоровья курильщиков, – отметил Али Мудунов. – Такие работы на самом деле приглашение к более тщательному изучению этой истории. Также есть и уже одобренные регуляторами некоторых стран инициативы».
Так, агентство британского минздрава Public Health England (РНЕ) считает переход на альтернативные способы доставки никотина, в частности системы нагревания табака, менее вредной альтернативой курению сигарет. Научный обзор, проведенный по заказу PHE в 2015 году, свидетельствует, что электронные сигареты могут способствовать снижению уровня курения среди взрослых и молодых людей.
Американский регулятор FDA летом 2020 года впервые одобрил маркетинг одной из систем нагревания табака как изделия с модифицированным риском (MRTP). Подобное разрешение требует от компании проведения постмаркетингового наблюдения и дальнейших исследований по целесообразности этой маркировки (включая оценку возможного роста потребления этого продукта среди молодой аудитории).
«Посредством этого процесса – возможности подать заявку на получение статуса табачного изделия с модифицированным риском – FDA стремится к тому, чтобы информация о снижении риска или уменьшении негативного воздействия, нацеленная на потребителей, была понятна и подкреплена научными данными», – отметили в Центре по табачным изделиям FDA.
«Лучший выход для курильщиков – это перестать курить. Но для людей, которые не способны бросить и которые уже больны раком, системы нагревания табака – это реальный шанс снизить риск прогрессирования заболевания и появления опухолей в других локализациях. Альтернатива не идеальная, но реальная, чтобы люди могли бросить курить», – отметил Али Мудунов.
*эти данные подтверждают, что glo – табачное изделие с пониженным воздействием, но не означают, что продукт безопасен. Изделие содержит никотин – вызывающее привыкание вещество.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(14763) "
Как онкологи оценивают риски для здоровья курильщиков, выбравших системы нагревания табака
Одна из обсуждаемых специалистами тем была связана с поиском решений, способных снизить риск возникновения онкологических заболеваний головы и шеи среди курильщиков. Президент РОСОГШ, онколог, д. м. н. Али Мудунов напомнил, что рак в полости рта или в области шеи отличают наиболее высокие показатели заболеваемости на поздних стадиях (III-IV), причем ситуация остается неизменной на протяжении последних десяти лет. Одна из причин – сокращающееся число курильщиков в развитых странах замещается потребителями табака в развивающихся.
«Такой рак агрессивный, коварный, и, в зависимости от стадии и локализации, мы теряем от 50% до 70% пациентов. И показатель годичной летальности самый высокий. Ведущий фактор возникновения рака – курение, затем идут алкоголь и вызывающий все больше беспокойства ВПЧ, – пояснил Али Мудунов. – Среди внешних факторов, влияющих на развитие злокачественных новообразований, курение укоренилось очень прочно. 90% наших пациентов – курильщики, и риск развития онкозаболеваний в этой группе в 4-5 раз выше по сравнению с некурящими людьми, а если говорить о раке гортани – в 10 раз выше».
Есть и ряд локализаций, весьма отстраненных, по словам Али Мудунова, от «нашего профиля», для которых курение также значимый фактор риска, – это почки, поджелудочная железа, простата.
«То есть курение оказывает системное воздействие, и это уже не догадки и гипотезы, а реальный факт, – отметил глава РОСОГШ. – И уже понятно, что риск возникновения рака коррелирует с количеством ежедневно выкуриваемых сигарет и годами, в течение которых человек курит».
На сегодняшний день, полагает онколог, нет идеального решения для снижения риска развития рака у людей, курящих постоянно и не готовых отказаться от сигарет. «И врачи знают, насколько сложно убедить пациента – заядлого курильщика – снизить хотя бы количество выкуриваемых в день сигарет, не говоря уже об отказе от курения. Но попытки снизить вред курения предпринимаются и исследования по этому поводу проводятся». В частности, в 2020 году коллектив авторов проанализировал 31 работу о воздействии на организм человека сигарет и электронных средств доставки никотина, включая системы нагревания табака (общее число участников исследований 1 766 человек).
В обзоре оценивали 12 биомаркеров воздействия, включая никотин (BoE). Показатели по всей линейке были ниже у участников, использующих системы нагревания табака, а не у куривших сигареты.
«Это говорит о том, что потенциальный вред при использовании систем нагревания табака снижается в сравнении с обычными сигаретами. Но все еще небольшое количество проводимых исследований, ограниченный диапазон оцениваемых биомаркеров и привлечение к проектам табачной индустрии требуют проведения дальнейших независимых исследований для подтверждения того, что системы нагревания табака более безопасная альтернатива сигаретам», – делают вывод исследователи.
Годом позже коллектив британских авторов опубликовал в The Journal of Internal and Emergency Medicine предварительные результаты первого долгосрочного исследования, изучающего потенциальное снижение рисков для здоровья курильщиков при их переходе с сигарет на системы нагревания табака glo. Для анализа отобрали 13 биомаркеров воздействия, где одним из основных был NNAL (канцероген, способствующий развитию онкозаболеваний), также оценивали восемь биомаркеров потенциального вреда (BoPH, показатели риска, ассоциированного с сердечно-сосудистыми, респираторными заболеваниями, ХОБЛ и другими). Ученые на протяжении года наблюдали за почти 500 добровольцами, отслеживая, какие изменения происходят в их организме.
Работа продемонстрировала, что использование системы нагревания табака glo, в сравнении с курением сигарет, снижает воздействие токсичных веществ.
Кроме того, динамика большинства оцениваемых биомаркеров у людей, полностью перешедших на системы нагревания табака, была такой же, как у бросивших курить добровольцев, то есть полное переключение на glo сопоставимо с отказом от курения (подробнее о том, как ученые анализировали воздействие на организм табачной продукции, можно прочитать здесь)*.
«Анализировались не только биомаркеры воздействия токсичных веществ и возможного вреда, но и биохимические показатели риска развития сердечно-сосудистых заболеваний. В этом исследовании было продемонстрировано снижение потенциального вреда для здоровья курильщиков, – отметил Али Мудунов. – Такие работы на самом деле приглашение к более тщательному изучению этой истории. Также есть и уже одобренные регуляторами некоторых стран инициативы».
Так, агентство британского минздрава Public Health England (РНЕ) считает переход на альтернативные способы доставки никотина, в частности системы нагревания табака, менее вредной альтернативой курению сигарет. Научный обзор, проведенный по заказу PHE в 2015 году, свидетельствует, что электронные сигареты могут способствовать снижению уровня курения среди взрослых и молодых людей.
Американский регулятор FDA летом 2020 года впервые одобрил маркетинг одной из систем нагревания табака как изделия с модифицированным риском (MRTP). Подобное разрешение требует от компании проведения постмаркетингового наблюдения и дальнейших исследований по целесообразности этой маркировки (включая оценку возможного роста потребления этого продукта среди молодой аудитории).
«Посредством этого процесса – возможности подать заявку на получение статуса табачного изделия с модифицированным риском – FDA стремится к тому, чтобы информация о снижении риска или уменьшении негативного воздействия, нацеленная на потребителей, была понятна и подкреплена научными данными», – отметили в Центре по табачным изделиям FDA.
«Лучший выход для курильщиков – это перестать курить. Но для людей, которые не способны бросить и которые уже больны раком, системы нагревания табака – это реальный шанс снизить риск прогрессирования заболевания и появления опухолей в других локализациях. Альтернатива не идеальная, но реальная, чтобы люди могли бросить курить», – отметил Али Мудунов.
*эти данные подтверждают, что glo – табачное изделие с пониженным воздействием, но не означают, что продукт безопасен. Изделие содержит никотин – вызывающее привыкание вещество.
Массовое тестирование населения на выявление COVID-19 стало в 2020 году одной из наиболее актуальных задач для систем здравоохранения во всем мире. В настоящее время научные институты и производственные компании разработали множество аналитических методов и тест-систем, предназначенных для разных целей: одни позволяют выявлять заболевание на ранней стадии и бессимптомных носителей коронавируса, другие – определяют силу иммунного ответа организма на встречу с инфекцией. Компания «Авивир» включилась в борьбу с COVID-19 с самого начала пандемии: в марте прошлого года дистрибьютор начал поставлять в Россию высокоточные тесты для ПЦР-диагностики, затем первым в стране зарегистрировал RBD-тесты, позволяющие определять наличие протективного иммунитета к SARS-CoV-2. Сейчас в портфеле «Авивира» есть диагностические системы для определения коронавирусной инфекции на всех стадиях заболевания, компания выступает партнером российских разработчиков инновационных тестов и дистрибьютором продукции восьми ведущих мировых производителей экспресс-тестов. О том, как правильный выбор аналитического метода способен помочь системе здравоохранения в борьбе с пандемией COVID-19, – в партнерском проекте Vademecum.
Генеральный директор компании «Авивир» Федор Куркин – о созидательной энергии преодоления
– Заметную долю в портфеле «Авивира» занимают тест-системы на коронавирус. Пришлось ли компании перестраиваться после снижения заболеваемости и снятия ограничений?
– Во-первых, я уверен, что история с COVID-19 не закончилась. Заболевание трансформировалось в сезонное, о переходе пандемии в эндемию специалисты говорят все последние полтора-два года. Думаю, что осенью заболеваемость снова подрастет и тестирование останется актуальным.
Кроме того, экспресс-диагностика не ограничивается выявлением коронавируса, это и другие инфекционные заболевания, в том числе респираторные, и неинфекционные. Мы верим, что это направление будет набирать популярность, тем более что последние два года пандемии доказали – и профессиональному сообществу, и потребителям – ценность и удобство этого инструмента.
Ну а, во-вторых, мы нацелены на диверсификацию. Мы развиваем направление дистрибуции медицинского оборудования, лабораторной техники, реагентики и химии. Помимо того что пандемия COVID-19 действительно затихает, и в самой отрасли, и за ее периметром происходят тектонические сдвиги – участники рынка столкнулись с кардинальными изменениями в логистике, в номенклатуре поставок, и мы видим тут много перспективных ниш.
– Вы переориентируетесь на российских разработчиков?
– Да, мы обсуждаем сейчас перспективы партнерства и дистрибуции с российскими разработчиками. У нас и до этого были совместные проекты – например, с резидентом «Сколково» мы выпустили на рынок экспресс-тест на вируснейтрализующие антитела после вакцинации Спутником V.
Но это касается не только экспресс-тестирования. Мы ведем переговоры по реагентам, лабораторной «химии» и даже лабораторному оборудованию.
Мы наблюдаем ситуации, когда западные партнеры приостанавливают поставки тех же реагентов или не привозят ничего нового, и что будет дальше – непонятно. Это повод для лабораторий переоценить свои потребности, а для производителей – найти возможности импортозамещения.
– Помимо дистрибуции, «Авивир» занимается медицинским девелопментом – строит и оснащает новый корпус инфекционной больницы на Чукотке. На какой стадии этот ГЧП-проект? Планируете ли развивать это направление?
– В этом году корпус на Чукотке мы достроим. Работы в силу специфических погодных условий в округе начались в конце весны – начале лета, но в сроки мы укладываемся.
Весной возникали определенные сложности из-за ситуации на рынке, скачков курсов валют, ведь частично мы закупали технику и компоненты за рубежом. Пришлось маневрировать, вывести из оборотного капитала дополнительные средства. Сейчас обстановка с валютой и ценами, благодаря действиям ЦБ, выравнивается, все стало более понятно и предсказуемо. Но немного понервничали.
Развивать направление ГЧП будем. В разработке у «Авивира» – еще два проекта на Дальнем Востоке.
– В начале 2022 года «Авивир» приобрел линейку препаратов для снятия болевого синдрома. С чем связан поворот компании в сторону фармрынка? Намерены ли вы расширять лекарственный портфель?
– Мы давно приглядывались к фарме, нам интересно заниматься препаратами, хотя бы потому, что значительная часть команды «Авивира» – выходцы из фармотрасли.
В конце 2021 года компания выкупила регудостоверение на линейку безрецептурных препаратов Мигренол. В свое время это было довольно известное лекарство, бренд хорошо узнаваем.
Но из-за того, что Мигренол на несколько лет выпал из обращения, с его выводом в продажу возникли некоторые регуляторные проволочки. Исключительно бюрократический вопрос, который мы в итоге решили и в мае вывели Мигренол на рынок.
Сейчас фактически распродается тот объем, который был на складах дистрибьюторов. Изначально препарат выпускался в США, и сейчас мы работаем над трансфером производства в Россию. Локализация существенно снизит логистические издержки на фоне текущей ситуации, когда не знаешь, все ли приедет вовремя, какие могут возникнуть препятствия, задержки. Заменим и поставщика фармсубстанции. Сейчас оцениваем качество продукции нового контрагента – пока нас все устраивает, получается не хуже. Будем использовать и отечественное сырье, и поставки из традиционных для российского фармпрома стран.
Дальнейшее развитие портфеля, безусловно, планируем. Преимущественно изучаем возможности расширения нашей линейки OTC-препаратов. Позже, возможно, будем смотреть на более специфические продукты.
Кроме того, нам интересна парафармацевтика, особенно в свете ухода с рынка некоторых западных игроков в этом сегменте – например, GSK. Но первоочередная задача – трансфер производства линейки Мигренол.
– Локализацию будете проводить на контрактной площадке?
– Да, пока свою площадку строить не планируем – поговорим об этом через пару лет. Будем локализовывать препараты на контрактной площадке в Московской области.
– «Авивир» в свое время анонсировал локализацию производства в Московской области экспресс-тестов на коронавирус. Планы не поменялись?
– Весной мы стали резидентом особой экономической зоны «Исток» в подмосковном Фрязино, где этот замысел последовательно реализуется. Этот проект изначально не был исключительно «ковидным», речь идет о выпуске экспресс-тестов разного спектра, надеемся развивать и молекулярную диагностику – мультиплексные анализы. Все наши переговоры с российскими разработчиками по лабораторным реагентам и «химии» тоже ведутся с перспективой производства на «Истоке».
– Одно из направлений деятельности компании – дистрибуция медоборудования. Насколько повлияли на этот сегмент вашего бизнеса санкционные обстоятельства, сказывается ли геополитика на взаимоотношениях с партнерами?
– Большая часть наших партнеров из восточных стран – Южной Кореи, Японии, и каких-то проблем политического характера с ними не наблюдалось. Но логистическая цепочка, совершенно точно, удлинилась. Издержки увеличиваются, цены подросли, но все решаемо. Главное, что нашим партнерам интересно поставлять свои продукты в Россию. Им не так-то просто далось место на нашем рынке, они вкладывались в него несколько лет, поэтому прекращать поставки не собираются. Хотя наши клиенты ощущают некоторый дискомфорт из-за снижения уверенности в перспективах. Но и в этой ситуации можно найти позитив: выявляются неэффективные звенья, которые мы оперативно заменяем. К этому процессу мы, конечно же, стараемся подключать и отечественных разработчиков и производителей.
– А что насчет локализации производства оборудования?
– О конкретных планах говорить рано. В случае с оборудованием локализация – более серьезный шаг, чем с реагентами или экспресс-диагностикой. Наша основная цель сейчас – понять, что именно нужно рынку в изменившихся условиях. Пока четких ответов, которые давали бы достаточную уверенность для ведения подобных переговоров, нет. Возможно, ясность в ближайшие месяцы появится, и мы будем предпринимать дальнейшие шаги.
– В июне «Авивир» заключил партнерское соглашение с фондом «Сколково». Что это партнерство дает компании, какие перспективы открывает?
– Последние несколько месяцев мы все больше общаемся с резидентами «Сколково» – преимущественно со стартапами в области медицинской техники, оборудования, экспресс-диагностики. Нарастающая потребность в диалоге возникла еще в конце 2021 года. И очень удачно: в условиях меняющегося рынка у нас, с одной стороны, много запросов от клиентов и собственных идей, а с другой – мы видим, что делают разработчики и производители. У нас выгодная позиция и очень интересная роль: мы связываем эти берега. Предлагаем кому-то из резидентов помощь, советуем, как улучшить продукт или пообщаться непосредственно с теми, кто этим продуктом будет пользоваться. И для нас это новый опыт.
Дочерняя компания «Авивира», которая будет заниматься нашим собственным телемедицинским проектом, скоро должна будет получить резидентство. И мы смотрим, с чем сталкиваются другие резиденты. Получается во всех смыслах полезный взаимообмен.
– Чем был вызван интерес «Авивира» к телемедицине? Как вы намерены развивать это направление?
– Мы освоили медтехнику, диагностику, а телемедицина – это следующий уровень, увеличение доли цифровизации накопленного опыта. Одновременно этот шаг следует тенденции цифровой трансформации – здравоохранения, в частности, и в России в целом. К счастью, за последние месяцы эта тенденция не изменилась.
Мы самостоятельно разрабатываем платформу для связи – во-первых, врача и пациента, и, во-вторых, врача и среднего медицинского персонала. Это будет решение в первую очередь для государственных больниц или учреждений федерального уровня, имеющих свои медицинские службы, с большой зоной покрытия, когда доступ к первичной медико-санитарной помощи осложнен большими расстояниями между подразделениями.
Наша платформа поможет фельдшерам, среднему медицинскому персоналу на местах расширить свой функционал. Находясь на дистанционной связи с врачом, средний медперсонал сможет самостоятельно выполнять часть манипуляций и назначений, способных облегчить состояние пациента.
На частные медорганизации наша платформа тоже рассчитана. Мы хотим сделать сервис для пациентов с хроническими заболеваниями, которым периодически нужно проходить обследования и чек-апы. Платформа позволит минимизировать время, которое эти пациенты будут тратить на походы в клинику и регулярный мониторинг. Сервис будет максимально удобен как для пациента, так и для врача. Предусмотрен, например, вызов медсестры, которая сможет выполнить часть анализов под дистанционным руководством врача.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(22682) "
Генеральный директор компании «Авивир» Федор Куркин – о созидательной энергии преодоления
– Заметную долю в портфеле «Авивира» занимают тест-системы на коронавирус. Пришлось ли компании перестраиваться после снижения заболеваемости и снятия ограничений?
– Во-первых, я уверен, что история с COVID-19 не закончилась. Заболевание трансформировалось в сезонное, о переходе пандемии в эндемию специалисты говорят все последние полтора-два года. Думаю, что осенью заболеваемость снова подрастет и тестирование останется актуальным.
Кроме того, экспресс-диагностика не ограничивается выявлением коронавируса, это и другие инфекционные заболевания, в том числе респираторные, и неинфекционные. Мы верим, что это направление будет набирать популярность, тем более что последние два года пандемии доказали – и профессиональному сообществу, и потребителям – ценность и удобство этого инструмента.
Ну а, во-вторых, мы нацелены на диверсификацию. Мы развиваем направление дистрибуции медицинского оборудования, лабораторной техники, реагентики и химии. Помимо того что пандемия COVID-19 действительно затихает, и в самой отрасли, и за ее периметром происходят тектонические сдвиги – участники рынка столкнулись с кардинальными изменениями в логистике, в номенклатуре поставок, и мы видим тут много перспективных ниш.
– Вы переориентируетесь на российских разработчиков?
– Да, мы обсуждаем сейчас перспективы партнерства и дистрибуции с российскими разработчиками. У нас и до этого были совместные проекты – например, с резидентом «Сколково» мы выпустили на рынок экспресс-тест на вируснейтрализующие антитела после вакцинации Спутником V.
Но это касается не только экспресс-тестирования. Мы ведем переговоры по реагентам, лабораторной «химии» и даже лабораторному оборудованию.
Мы наблюдаем ситуации, когда западные партнеры приостанавливают поставки тех же реагентов или не привозят ничего нового, и что будет дальше – непонятно. Это повод для лабораторий переоценить свои потребности, а для производителей – найти возможности импортозамещения.
– Помимо дистрибуции, «Авивир» занимается медицинским девелопментом – строит и оснащает новый корпус инфекционной больницы на Чукотке. На какой стадии этот ГЧП-проект? Планируете ли развивать это направление?
– В этом году корпус на Чукотке мы достроим. Работы в силу специфических погодных условий в округе начались в конце весны – начале лета, но в сроки мы укладываемся.
Весной возникали определенные сложности из-за ситуации на рынке, скачков курсов валют, ведь частично мы закупали технику и компоненты за рубежом. Пришлось маневрировать, вывести из оборотного капитала дополнительные средства. Сейчас обстановка с валютой и ценами, благодаря действиям ЦБ, выравнивается, все стало более понятно и предсказуемо. Но немного понервничали.
Развивать направление ГЧП будем. В разработке у «Авивира» – еще два проекта на Дальнем Востоке.
– В начале 2022 года «Авивир» приобрел линейку препаратов для снятия болевого синдрома. С чем связан поворот компании в сторону фармрынка? Намерены ли вы расширять лекарственный портфель?
– Мы давно приглядывались к фарме, нам интересно заниматься препаратами, хотя бы потому, что значительная часть команды «Авивира» – выходцы из фармотрасли.
В конце 2021 года компания выкупила регудостоверение на линейку безрецептурных препаратов Мигренол. В свое время это было довольно известное лекарство, бренд хорошо узнаваем.
Но из-за того, что Мигренол на несколько лет выпал из обращения, с его выводом в продажу возникли некоторые регуляторные проволочки. Исключительно бюрократический вопрос, который мы в итоге решили и в мае вывели Мигренол на рынок.
Сейчас фактически распродается тот объем, который был на складах дистрибьюторов. Изначально препарат выпускался в США, и сейчас мы работаем над трансфером производства в Россию. Локализация существенно снизит логистические издержки на фоне текущей ситуации, когда не знаешь, все ли приедет вовремя, какие могут возникнуть препятствия, задержки. Заменим и поставщика фармсубстанции. Сейчас оцениваем качество продукции нового контрагента – пока нас все устраивает, получается не хуже. Будем использовать и отечественное сырье, и поставки из традиционных для российского фармпрома стран.
Дальнейшее развитие портфеля, безусловно, планируем. Преимущественно изучаем возможности расширения нашей линейки OTC-препаратов. Позже, возможно, будем смотреть на более специфические продукты.
Кроме того, нам интересна парафармацевтика, особенно в свете ухода с рынка некоторых западных игроков в этом сегменте – например, GSK. Но первоочередная задача – трансфер производства линейки Мигренол.
– Локализацию будете проводить на контрактной площадке?
– Да, пока свою площадку строить не планируем – поговорим об этом через пару лет. Будем локализовывать препараты на контрактной площадке в Московской области.
– «Авивир» в свое время анонсировал локализацию производства в Московской области экспресс-тестов на коронавирус. Планы не поменялись?
– Весной мы стали резидентом особой экономической зоны «Исток» в подмосковном Фрязино, где этот замысел последовательно реализуется. Этот проект изначально не был исключительно «ковидным», речь идет о выпуске экспресс-тестов разного спектра, надеемся развивать и молекулярную диагностику – мультиплексные анализы. Все наши переговоры с российскими разработчиками по лабораторным реагентам и «химии» тоже ведутся с перспективой производства на «Истоке».
– Одно из направлений деятельности компании – дистрибуция медоборудования. Насколько повлияли на этот сегмент вашего бизнеса санкционные обстоятельства, сказывается ли геополитика на взаимоотношениях с партнерами?
– Большая часть наших партнеров из восточных стран – Южной Кореи, Японии, и каких-то проблем политического характера с ними не наблюдалось. Но логистическая цепочка, совершенно точно, удлинилась. Издержки увеличиваются, цены подросли, но все решаемо. Главное, что нашим партнерам интересно поставлять свои продукты в Россию. Им не так-то просто далось место на нашем рынке, они вкладывались в него несколько лет, поэтому прекращать поставки не собираются. Хотя наши клиенты ощущают некоторый дискомфорт из-за снижения уверенности в перспективах. Но и в этой ситуации можно найти позитив: выявляются неэффективные звенья, которые мы оперативно заменяем. К этому процессу мы, конечно же, стараемся подключать и отечественных разработчиков и производителей.
– А что насчет локализации производства оборудования?
– О конкретных планах говорить рано. В случае с оборудованием локализация – более серьезный шаг, чем с реагентами или экспресс-диагностикой. Наша основная цель сейчас – понять, что именно нужно рынку в изменившихся условиях. Пока четких ответов, которые давали бы достаточную уверенность для ведения подобных переговоров, нет. Возможно, ясность в ближайшие месяцы появится, и мы будем предпринимать дальнейшие шаги.
– В июне «Авивир» заключил партнерское соглашение с фондом «Сколково». Что это партнерство дает компании, какие перспективы открывает?
– Последние несколько месяцев мы все больше общаемся с резидентами «Сколково» – преимущественно со стартапами в области медицинской техники, оборудования, экспресс-диагностики. Нарастающая потребность в диалоге возникла еще в конце 2021 года. И очень удачно: в условиях меняющегося рынка у нас, с одной стороны, много запросов от клиентов и собственных идей, а с другой – мы видим, что делают разработчики и производители. У нас выгодная позиция и очень интересная роль: мы связываем эти берега. Предлагаем кому-то из резидентов помощь, советуем, как улучшить продукт или пообщаться непосредственно с теми, кто этим продуктом будет пользоваться. И для нас это новый опыт.
Дочерняя компания «Авивира», которая будет заниматься нашим собственным телемедицинским проектом, скоро должна будет получить резидентство. И мы смотрим, с чем сталкиваются другие резиденты. Получается во всех смыслах полезный взаимообмен.
– Чем был вызван интерес «Авивира» к телемедицине? Как вы намерены развивать это направление?
– Мы освоили медтехнику, диагностику, а телемедицина – это следующий уровень, увеличение доли цифровизации накопленного опыта. Одновременно этот шаг следует тенденции цифровой трансформации – здравоохранения, в частности, и в России в целом. К счастью, за последние месяцы эта тенденция не изменилась.
Мы самостоятельно разрабатываем платформу для связи – во-первых, врача и пациента, и, во-вторых, врача и среднего медицинского персонала. Это будет решение в первую очередь для государственных больниц или учреждений федерального уровня, имеющих свои медицинские службы, с большой зоной покрытия, когда доступ к первичной медико-санитарной помощи осложнен большими расстояниями между подразделениями.
Наша платформа поможет фельдшерам, среднему медицинскому персоналу на местах расширить свой функционал. Находясь на дистанционной связи с врачом, средний медперсонал сможет самостоятельно выполнять часть манипуляций и назначений, способных облегчить состояние пациента.
На частные медорганизации наша платформа тоже рассчитана. Мы хотим сделать сервис для пациентов с хроническими заболеваниями, которым периодически нужно проходить обследования и чек-апы. Платформа позволит минимизировать время, которое эти пациенты будут тратить на походы в клинику и регулярный мониторинг. Сервис будет максимально удобен как для пациента, так и для врача. Предусмотрен, например, вызов медсестры, которая сможет выполнить часть анализов под дистанционным руководством врача.
«КИТ», или «Клиника инновационных технологий», или «Клиника Ильи Труханова» – амбициозный медицинский проект, стремящийся занять место в «пятизвездочной» нише российских клиник. Прописанный в престижном столичном районе Куркино медцентр, прежде работавший по франшизе «Открытой клиники», в декабре 2020 года пережил ребрендинг. Смена имени и формата прошли безболезненно: лояльная аудитория, сформированная благодаря верному выбору медицинских профилей, высокому качеству услуг и непрерывному контакту владельца клиники с пациентами, не только сохранилась, но и выросла. Что позволяет «КИТ» уверенно планировать масштабирование формата. За счет чего могут быть успешными «именные» медицинские бренды, – в партнерском проекте Vademecum.
–Решение о ребрендинге, как правило, не из простых. Как вы пришли к нему?
– Долгими, тернистыми путями. Начинали с «Открытой клиникой» как франшиза. Они были клиентами «Бека РУС» по поставкам оборудования: закупали у нас тренажеры, физиотерапевтические аппараты. Изначально концепция была такой, что всей рекламой и медицинскими бизнес-процессами занималась управляющая компания. Но со временем я понял, что все больше сам вкладываю в рекламу и продвижение. При этом позиционировались мы везде в связке, на всех баннерах рядышком, всегда вместе. Моя пиар-активность федерального масштаба, мои поездки по стране привели к тому, что бренд начал «светиться», узнаваемость в узких кругах специалистов росла. Люди стали спрашивать меня: «Что это?» Я объясняю, что клиника моя, но по франшизе, и остальная сеть прямого отношения ко мне и «Беке» не имеет.
Вторым фактором, побудившим меня уйти в самостоятельное плавание, стало то, что мы довольно неплохо справились с первыми месяцами карантина, лучше, чем многие другие амбулаторные клиники в Москве. Почему так случилось, учитывая, что у нас схожие форматы и бизнес-процессы? Возможно, к нам было больше доверия. Точкой невозврата стала пандемия, показавшая, что мы можем стать самостоятельным, серьезным игроком.
– Как придумывался новый бренд?
– С этим вышло чуть сложнее, чем с логотипом «Бека РУС», который я в свое время придумал по дороге на работу, в машине. Основу «Бека» мы тогда у немцев взяли, потому что представляли в России немецкую компанию BEKA, а потом доработали логотип. Я придумал и расшифровку для «РУС»: реабилитация, уход, спа. Это были наши основные направления по оборудованию.
С клиникой было иначе, обсуждали много вариантов. Была, к примеру, идея назвать ее Tergumed – по бренду установленных в нашем центре тренажеров для реабилитации позвоночника с биологической обратной связью. А вообще tergum – в переводе «спина», «позвоночник». Если посмотреть на наше здание с высоты птичьего полета, оно выглядит как позвоночник (и даже с грыжами, которые мы в клинике лечим). Так что идея казалась удачной. Конечно, это очень тонко. Я визуал, и мне нравится, когда детали продуманы. Но в какой-то момент я все же решился использовать личный бренд как корпоративный – «Клиника Ильи Труханова», как Клиника академика Ройтберга или Клиника академика Лядова. Я привлек к обсуждению ключевых сотрудников и аргументировал: «Коллеги, личный бренд – это, конечно, прикольно, но я стесняюсь. Я же не известный всем академик, а всего лишь Илья Труханов. Кто это такой? Какой-то парень из Куркино».
– Но фамилия Труханов известна, в отрасли знают вашего отца.
– Да, конечно. В отрасли, но не среди пациентов. Семья у нас медицинская – это факт. Мой отец – медицинский инженер, разрабатывал физиотерапевтические и ультразвуковые приборы, например, известный всем клиникам и санаториям УЗТ1. Мой дед, в свою очередь, был хирургом, правда, рано ушел из жизни после войны. А прадед был начмедом Дальневосточной армии в Хабаровске и профессором, заведующим кафедрой в Дальневосточном мединституте, пока не был расстрелян во время сталинских репрессий 37-го года. Одна бабушка проработала всю жизнь рентгенологом в медсанчасти АЗЛК, вторая занималась флуоресцентной ангиографией глазного дна в Институте Гельмгольца.
– Но именной бренд – это и стремление подчеркнуть личную ответственность?
– Логично называть клинику именем врача, а я не врач.
Но личную ответственность и открытость я всегда хотел подчеркнуть. Мне кажется, это сработало: после открытия клиники я сразу заявил жителям Куркино в местных соцсетях, что готов к любой критике и, если что-то не так, быстро приму необходимые меры.
Я всегда открыт для любых отзывов и предложений. Я собственник клиники, живу в нашем районе уже 15 лет, всегда на связи. На ресепшен что-то не то, охранник что-то сказал – выясняем, разбираемся, не помогает – меняем людей. А еще на первых порах я гарантировал возврат денег за прием всем, кто придет и скажет, что ему не понравился врач или наша клиника. Такой рекламный манибэк. Это, конечно, был убийственный аргумент, это вызывало доверие. Подобная честность подкупает, я лично не слышал, чтобы кто-то еще в частных клиниках такое делал.
– За концепцией нового бренда вы обращались к внешним экспертам?
– Прежде чем остановиться на таком названии, мы привлекли маркетинговое агентство, которое занимается ребрендингом. Они, кстати, разрабатывали концепцию для Клиники Фомина – опять-таки личный бренд. И они мне тоже сказали: «Не бойся. Спокойно можешь фамилию называть. Фомин – да, гинеколог по образованию, но прием уже давно не ведет, а занимается административной работой». Другой специалист, психолог, напротив, возразил: «Назовешь ты клинику своим именем, и на 100 нормальных пациентов придет к тебе один с весенним обострением – столько потом негатива выльет на фамилию! Зачем тебе карму портить»?
– И что предлагало агентство?
– Мы отработали множество вариантов. Например, «Основание» – неплохое слово и обыграть с «Куркино» можно, буквы «ОК» опять-таки. Но этот вариант понравился только мне, все остальные – отмели. Было много других вариантов, и ничего не подходило. Был и промежуточный вариант – «PRO100 Клиника». Pro – это «профессионал» по-английски, а 100 – это 100 врачей в нашем центре. Вроде бы все просто и лаконично, но как-то упрощает и занижает наш премиальный уровень, а потом оказалось, что это имя уже зарегистрировано в Роспатенте. Использовали сложные комбинации из латыни – многие варианты резали слух, ничего не ложилось. Некоторые названия пытались обкатать и протестировать на разных фокус-группах – руководящим сотрудникам, пациентам, своим знакомым профессорам показывал.
В итоге из концепта «Клиника Ильи Труханова» сложилась аббревиатура «КИТ», и тут я подумал: «Я же три года увлекаюсь дайвингом! Вода, море, кит – это же здорово!» Тем более что корпоративные цвета (синий, голубой) мы сильно менять не планировали. А еще есть такой термин – «голубой океан», это прекрасная стратегия для бизнеса. Затем придумал и вторую расшифровку, которая стала основной, – «Клиника Инновационных Технологий», и она уже отлично легла в пару с «Бека РУС», которая занимается продажей инновационных технологий для реабилитации.
Коллеги поддержали меня, и мы приняли решение – обыграть инновации, кита и позвоночник, который, к слову, у кита очень характерный, как и у нашего здания.
– То есть маркетинговое агентство осталось не у дел?
– Если говорить о нейминге, то да. Их названия мы не приняли, но дискуссия была полезной. Затем они занимались разработкой логотипа, на мой взгляд, очень удачно. В логотипе четыре вертикальные линии – это, во-первых, четыре наших ключевых отделения – диагностическое, лечебное, реабилитационное и эстетическое – столпы, на которых наша клиника стоит. Во-вторых, логотип можно ассоциировать с современным направлением 4П-медицины – превентивная, предикативная, персонализированная, партисипативная. Три волны – это позвоночник и процесс восстановления, речь идет о трех ключевых для нас направлениях реабилитации – неврология, травматология и кардиология. А брендбук мы допиливали уже своими силами, используя свои идеи и нашего штатного дизайнера. В этом смысле у нас хорошая синергия – отдел маркетинга единый для «Бека РУС» и КИТ.
– Как готовили к ребрендингу лояльную аудиторию? Как пациенты отреагировали на обновление?
– Провел опрос в фокус-группе. Предложил первый вариант – ЛРЦ «Куркино», так пытался продвигать локальный бренд. Показал местным пациентам. Встретил одобрение.
А потом получил такие отзывы: «Илья, в принципе ты хоть как назови, мы все равно будем к тебе ходить, вывеска и название не имеют значения. Мы знаем место, здесь хорошие врачи, и мы знаем, что ты за этим стоишь. А какую вывеску повесишь – «Куркино», «Бека», «КИТ»... Как тебе больше нравится, так и пиши».
Конечно, замечаю, что в группе Куркино некоторые продолжают писать наше старое название. Адаптация к бренду – дело времени.
– Как вы формировали аудиторию клиники – до ребрендинга и после?
– Было несколько путей. Один из них – скидки по праздникам, 50% скидки на все услуги первые два месяца после открытия. Второй – через нашу Школу здоровья. Эти школы я запустил еще зимой 2018 года, и они продолжаются до сих пор. Последняя, например, была посвящена осложнениям и реабилитации после COVID-19. Крупные клиники организуют школы пациентов, но зачастую это платные проекты, например, «диабетическая стопа». Наша концепция изначально была бесплатной, с образовательной целью и для привлечения первичных пациентов, а также это способ продвигать не только клинику, но и услуги нашего кафе, поскольку эти школы мы проводим там. Первые такие школы очень хорошо «зашли» – это был прекрасный бесплатный пиар. Раскручивали мы эти школы через местную группу в Facebook, в ней около 5 тысяч человек – считай, каждый шестой житель Куркино. Это привело людей и в клинику. У нас довольно активная вовлеченная аудитория – жители сами предлагают следующие темы для Школы здоровья.
– Насколько затратными оказались эти промоакции?
– По сути, расходы копеечные. Мое время на организацию первых школ. Плюс два-три часа рабочего времени врача – тоже не страшно. Налить бесплатный кофе на мероприятии? Себестоимость чашки – 10 рублей.
– Какие-то еще инструменты для раскрутки нового бренда использовали?
– Мы напечатали ежегодный авторский фотокалендарь с красочными видами района Куркино. В ноябре сделали SMS-рассылку:
«Уважаемые друзья, с 1 декабря у нас новое название – «КИТ», «Клиника Инновационных Технологий», адрес и телефон не изменились, ждем вас в гости».
На рассылку 15–20 тысячам пациентам, плюс еще по электронной почте на 5 тысяч адресов потратили около 150 тысяч рублей.
– Чтобы переход получился безболезненным?
– Точно. Потом запустили еще несколько акций, скидок перед праздниками. Делали сплошной обзвон базы из нашего собственного кол-центра, который запустили в ноябре. Но лучше всего сработали календари. За 20 тысяч календарей я заплатил всего миллион – это сравнимо с оклейкой пары автобусов, которые ездят от метро до «МЕГА» в Химках. Целый месяц, весь декабрь и январские праздники, наши водители ездили по всем домам в Куркино и раздавали календари по подъездам, с консьержами договаривались. Привлекли местную управляющую компанию, а также местных активистов на помощь, жители заезжали в клинику и забирали календари для своего дома. Теперь во всех подъездах Куркино наши календари есть, во всех квартирах. Это не рекламная листовка, которую сразу выбрасывают, а солидный календарь с видами Куркино.
– Планируете прибегать к услугам агрегаторов или ограничитесь собственным маркетингом?
– Используем сервисы «СберЗдоровье», «ПроДокторов» и «На поправку», а также соцсети – Instagram, Facebook, SEO-оптимизацию и другие доступные инструменты. Сейчас мы тратим всего 15 тысяч в месяц на таргет трех направлений – косметология, «КИТ» и «Бека РУС». Таргетным способом пациентов вытаскивать тяжело, получается отложенный спрос. Пациенту нужно хотя бы три касания для того, чтобы принять решение обратиться в клинику, а для того, чтобы сформировать лояльность к бренду, нужно минимум шесть касаний. За нами следят соцсети, достаточно одного запроса в «Яндекс» или Google «у меня болит спина, что делать», чтобы посыпалась реклама в Instagram и Facebook. И чем больше всплывает упоминаний, тем четче на подкорке формируется понимание, что надо идти в Клинику Инновационных Технологий в Куркино и там тебе помогут. И даже если не болит, то все равно в памяти отложится.
Отмечу функциональность календаря – он 12 месяцев на столе стоит или висит в заметном месте на стене, получается 365 касаний – топовая реклама!
– Какую аудиторию планируете привлечь в 2021 году, после раскрутки нового бренда?
– Мы потихоньку отходим от «трехзвездочного» формата и плавно двигаемся к лидерам рынка – вроде EMC, «Медси Премиум», «Мать и дитя». Цены постепенно поднимаем, чтобы они соответствовали качеству предоставляемых услуг. Но в то же время стараемся соблюсти баланс доступности для нашей аудитории. Когда-то давно к нам приезжала в гости коммерческий директор из Лапино, она сказала: «Илья Арсеньевич, я думала, что это у нас в Лапино самая крутая клиника. Теперь у меня появились сомнения». Много иностранных коллег и партнеров приезжали, оценили по достоинству и признали, что такого нигде не видели. Хотелось бы, конечно, масштаб нарастить – только тогда можно выйти на хорошую прибыль.
– Хотите масштабировать обновленный формат?
– Мы не только безболезненно пережили ребрендинг, но и развиваемся дальше.
В этом году открываем Центр экспертной эндоскопии и гастроэнтерологии площадью около 300 кв. м. Планируем развивать программы check-up, Центр превентивной медицины. Нам катастрофически не хватает места, поэтому мы приняли решение расширяться.
Например, в КИТ Куркино работают два современных кабинета косметолога, и объективно этих мощностей уже не хватает – в сезон там полная загрузка. Также нужен второй кабинет для лора – скрининг взрослых и детей, согласно требованиям, проводится в разных кабинетах. Не хватает второго кабинета для гинекологов, тем более что мы купили им экспертный УЗИ-аппарат для скрининга плода. Открывая новый центр в Куркино, мы решаем локальные проблемы, плюс добавляем еще одну точку на карте, «ближе к дому». Выбрав такое название, как «Клиника Инновационных Технологий», нужно ему во всем соответствовать. Мы не можем сделать, как все, да и мне лично это неинтересно – клиника должна чем-то выгодно отличаться. Есть миллион косметологий и салонов красоты, стоматологий, гинекологий. Эти комбинации не новы. Но встречал ли кто-то формат, совмещающий гастроэнтерологию с эндокринологией с акцентом на превентивную медицину в специализированном экспертном центре?
Мечтаем открыть хирургическое отделение с выполнением малоинвазивных процедур. С точки зрения бизнес-процесса, на одной амбулаторной помощи далеко не уедешь. Плюс небольшой будет, но отбить инвестиции непросто – нужен полный цикл. Та же ортопедическая хирургия дополнительно загрузит отделение реабилитации. Нам не хватает педиатрии, ведь Куркино – район с большим количеством многодетных семей в Москве и с самым высоким процентом людей с высшим образованием, средний доход здесь входит в ТОП10 по Москве.
– На что вы посоветовали бы обратить особое внимание тому, кто, как и вы, задумался о ребрендинге?
– Выслушайте всех, но решение принимайте самостоятельно. Выбор всегда должен быть сделан минимум из трех вариантов. Не бойтесь личной ответственности и не забывайте о вовлеченности. Тезис «хочешь сделать хорошо – сделай сам» в небольших масштабах отлично работает. Я знаю все бизнес-процессы в своей компании. В продажах реабилитационного оборудования начинал свой путь простым айтишником, отцу помогал. Потом – маркетологом, организовывал конференции, привлекал спонсоров на мероприятия, делал проспекты и прайс-листы. Был помощником менеджера, менеджером и, наконец, продал свой первый физиотерапевтический аппарат в ЦИТО. Поехал в Дюссельдорф на выставку Medica, знакомился с новыми поставщиками, изучал их производство. В России сам поначалу занимался монтажом оборудования, обучал врачей, как с ним работать. Меня с тех пор врачи всегда за своего принимают. Прошел весь путь, вырос и смог взять дело в свои руки. Стал коммерческим директором, генеральным директором, а потом – единоличным акционером, выкупив долю у отца.
Если владеешь всем бизнес-процессом «от» и «до», то и результат можно получить отличный, бизнес будет максимально ориентирован на сотрудников и клиентов.
Ну а для завоевания доверия своих клиентов и пациентов относиться к делу нужно как к своему любимому ребенку.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(38161) "
–Решение о ребрендинге, как правило, не из простых. Как вы пришли к нему?
– Долгими, тернистыми путями. Начинали с «Открытой клиникой» как франшиза. Они были клиентами «Бека РУС» по поставкам оборудования: закупали у нас тренажеры, физиотерапевтические аппараты. Изначально концепция была такой, что всей рекламой и медицинскими бизнес-процессами занималась управляющая компания. Но со временем я понял, что все больше сам вкладываю в рекламу и продвижение. При этом позиционировались мы везде в связке, на всех баннерах рядышком, всегда вместе. Моя пиар-активность федерального масштаба, мои поездки по стране привели к тому, что бренд начал «светиться», узнаваемость в узких кругах специалистов росла. Люди стали спрашивать меня: «Что это?» Я объясняю, что клиника моя, но по франшизе, и остальная сеть прямого отношения ко мне и «Беке» не имеет.
Вторым фактором, побудившим меня уйти в самостоятельное плавание, стало то, что мы довольно неплохо справились с первыми месяцами карантина, лучше, чем многие другие амбулаторные клиники в Москве. Почему так случилось, учитывая, что у нас схожие форматы и бизнес-процессы? Возможно, к нам было больше доверия. Точкой невозврата стала пандемия, показавшая, что мы можем стать самостоятельным, серьезным игроком.
– Как придумывался новый бренд?
– С этим вышло чуть сложнее, чем с логотипом «Бека РУС», который я в свое время придумал по дороге на работу, в машине. Основу «Бека» мы тогда у немцев взяли, потому что представляли в России немецкую компанию BEKA, а потом доработали логотип. Я придумал и расшифровку для «РУС»: реабилитация, уход, спа. Это были наши основные направления по оборудованию.
С клиникой было иначе, обсуждали много вариантов. Была, к примеру, идея назвать ее Tergumed – по бренду установленных в нашем центре тренажеров для реабилитации позвоночника с биологической обратной связью. А вообще tergum – в переводе «спина», «позвоночник». Если посмотреть на наше здание с высоты птичьего полета, оно выглядит как позвоночник (и даже с грыжами, которые мы в клинике лечим). Так что идея казалась удачной. Конечно, это очень тонко. Я визуал, и мне нравится, когда детали продуманы. Но в какой-то момент я все же решился использовать личный бренд как корпоративный – «Клиника Ильи Труханова», как Клиника академика Ройтберга или Клиника академика Лядова. Я привлек к обсуждению ключевых сотрудников и аргументировал: «Коллеги, личный бренд – это, конечно, прикольно, но я стесняюсь. Я же не известный всем академик, а всего лишь Илья Труханов. Кто это такой? Какой-то парень из Куркино».
– Но фамилия Труханов известна, в отрасли знают вашего отца.
– Да, конечно. В отрасли, но не среди пациентов. Семья у нас медицинская – это факт. Мой отец – медицинский инженер, разрабатывал физиотерапевтические и ультразвуковые приборы, например, известный всем клиникам и санаториям УЗТ1. Мой дед, в свою очередь, был хирургом, правда, рано ушел из жизни после войны. А прадед был начмедом Дальневосточной армии в Хабаровске и профессором, заведующим кафедрой в Дальневосточном мединституте, пока не был расстрелян во время сталинских репрессий 37-го года. Одна бабушка проработала всю жизнь рентгенологом в медсанчасти АЗЛК, вторая занималась флуоресцентной ангиографией глазного дна в Институте Гельмгольца.
– Но именной бренд – это и стремление подчеркнуть личную ответственность?
– Логично называть клинику именем врача, а я не врач.
Но личную ответственность и открытость я всегда хотел подчеркнуть. Мне кажется, это сработало: после открытия клиники я сразу заявил жителям Куркино в местных соцсетях, что готов к любой критике и, если что-то не так, быстро приму необходимые меры.
Я всегда открыт для любых отзывов и предложений. Я собственник клиники, живу в нашем районе уже 15 лет, всегда на связи. На ресепшен что-то не то, охранник что-то сказал – выясняем, разбираемся, не помогает – меняем людей. А еще на первых порах я гарантировал возврат денег за прием всем, кто придет и скажет, что ему не понравился врач или наша клиника. Такой рекламный манибэк. Это, конечно, был убийственный аргумент, это вызывало доверие. Подобная честность подкупает, я лично не слышал, чтобы кто-то еще в частных клиниках такое делал.
– За концепцией нового бренда вы обращались к внешним экспертам?
– Прежде чем остановиться на таком названии, мы привлекли маркетинговое агентство, которое занимается ребрендингом. Они, кстати, разрабатывали концепцию для Клиники Фомина – опять-таки личный бренд. И они мне тоже сказали: «Не бойся. Спокойно можешь фамилию называть. Фомин – да, гинеколог по образованию, но прием уже давно не ведет, а занимается административной работой». Другой специалист, психолог, напротив, возразил: «Назовешь ты клинику своим именем, и на 100 нормальных пациентов придет к тебе один с весенним обострением – столько потом негатива выльет на фамилию! Зачем тебе карму портить»?
– И что предлагало агентство?
– Мы отработали множество вариантов. Например, «Основание» – неплохое слово и обыграть с «Куркино» можно, буквы «ОК» опять-таки. Но этот вариант понравился только мне, все остальные – отмели. Было много других вариантов, и ничего не подходило. Был и промежуточный вариант – «PRO100 Клиника». Pro – это «профессионал» по-английски, а 100 – это 100 врачей в нашем центре. Вроде бы все просто и лаконично, но как-то упрощает и занижает наш премиальный уровень, а потом оказалось, что это имя уже зарегистрировано в Роспатенте. Использовали сложные комбинации из латыни – многие варианты резали слух, ничего не ложилось. Некоторые названия пытались обкатать и протестировать на разных фокус-группах – руководящим сотрудникам, пациентам, своим знакомым профессорам показывал.
В итоге из концепта «Клиника Ильи Труханова» сложилась аббревиатура «КИТ», и тут я подумал: «Я же три года увлекаюсь дайвингом! Вода, море, кит – это же здорово!» Тем более что корпоративные цвета (синий, голубой) мы сильно менять не планировали. А еще есть такой термин – «голубой океан», это прекрасная стратегия для бизнеса. Затем придумал и вторую расшифровку, которая стала основной, – «Клиника Инновационных Технологий», и она уже отлично легла в пару с «Бека РУС», которая занимается продажей инновационных технологий для реабилитации.
Коллеги поддержали меня, и мы приняли решение – обыграть инновации, кита и позвоночник, который, к слову, у кита очень характерный, как и у нашего здания.
– То есть маркетинговое агентство осталось не у дел?
– Если говорить о нейминге, то да. Их названия мы не приняли, но дискуссия была полезной. Затем они занимались разработкой логотипа, на мой взгляд, очень удачно. В логотипе четыре вертикальные линии – это, во-первых, четыре наших ключевых отделения – диагностическое, лечебное, реабилитационное и эстетическое – столпы, на которых наша клиника стоит. Во-вторых, логотип можно ассоциировать с современным направлением 4П-медицины – превентивная, предикативная, персонализированная, партисипативная. Три волны – это позвоночник и процесс восстановления, речь идет о трех ключевых для нас направлениях реабилитации – неврология, травматология и кардиология. А брендбук мы допиливали уже своими силами, используя свои идеи и нашего штатного дизайнера. В этом смысле у нас хорошая синергия – отдел маркетинга единый для «Бека РУС» и КИТ.
– Как готовили к ребрендингу лояльную аудиторию? Как пациенты отреагировали на обновление?
– Провел опрос в фокус-группе. Предложил первый вариант – ЛРЦ «Куркино», так пытался продвигать локальный бренд. Показал местным пациентам. Встретил одобрение.
А потом получил такие отзывы: «Илья, в принципе ты хоть как назови, мы все равно будем к тебе ходить, вывеска и название не имеют значения. Мы знаем место, здесь хорошие врачи, и мы знаем, что ты за этим стоишь. А какую вывеску повесишь – «Куркино», «Бека», «КИТ»... Как тебе больше нравится, так и пиши».
Конечно, замечаю, что в группе Куркино некоторые продолжают писать наше старое название. Адаптация к бренду – дело времени.
– Как вы формировали аудиторию клиники – до ребрендинга и после?
– Было несколько путей. Один из них – скидки по праздникам, 50% скидки на все услуги первые два месяца после открытия. Второй – через нашу Школу здоровья. Эти школы я запустил еще зимой 2018 года, и они продолжаются до сих пор. Последняя, например, была посвящена осложнениям и реабилитации после COVID-19. Крупные клиники организуют школы пациентов, но зачастую это платные проекты, например, «диабетическая стопа». Наша концепция изначально была бесплатной, с образовательной целью и для привлечения первичных пациентов, а также это способ продвигать не только клинику, но и услуги нашего кафе, поскольку эти школы мы проводим там. Первые такие школы очень хорошо «зашли» – это был прекрасный бесплатный пиар. Раскручивали мы эти школы через местную группу в Facebook, в ней около 5 тысяч человек – считай, каждый шестой житель Куркино. Это привело людей и в клинику. У нас довольно активная вовлеченная аудитория – жители сами предлагают следующие темы для Школы здоровья.
– Насколько затратными оказались эти промоакции?
– По сути, расходы копеечные. Мое время на организацию первых школ. Плюс два-три часа рабочего времени врача – тоже не страшно. Налить бесплатный кофе на мероприятии? Себестоимость чашки – 10 рублей.
– Какие-то еще инструменты для раскрутки нового бренда использовали?
– Мы напечатали ежегодный авторский фотокалендарь с красочными видами района Куркино. В ноябре сделали SMS-рассылку:
«Уважаемые друзья, с 1 декабря у нас новое название – «КИТ», «Клиника Инновационных Технологий», адрес и телефон не изменились, ждем вас в гости».
На рассылку 15–20 тысячам пациентам, плюс еще по электронной почте на 5 тысяч адресов потратили около 150 тысяч рублей.
– Чтобы переход получился безболезненным?
– Точно. Потом запустили еще несколько акций, скидок перед праздниками. Делали сплошной обзвон базы из нашего собственного кол-центра, который запустили в ноябре. Но лучше всего сработали календари. За 20 тысяч календарей я заплатил всего миллион – это сравнимо с оклейкой пары автобусов, которые ездят от метро до «МЕГА» в Химках. Целый месяц, весь декабрь и январские праздники, наши водители ездили по всем домам в Куркино и раздавали календари по подъездам, с консьержами договаривались. Привлекли местную управляющую компанию, а также местных активистов на помощь, жители заезжали в клинику и забирали календари для своего дома. Теперь во всех подъездах Куркино наши календари есть, во всех квартирах. Это не рекламная листовка, которую сразу выбрасывают, а солидный календарь с видами Куркино.
– Планируете прибегать к услугам агрегаторов или ограничитесь собственным маркетингом?
– Используем сервисы «СберЗдоровье», «ПроДокторов» и «На поправку», а также соцсети – Instagram, Facebook, SEO-оптимизацию и другие доступные инструменты. Сейчас мы тратим всего 15 тысяч в месяц на таргет трех направлений – косметология, «КИТ» и «Бека РУС». Таргетным способом пациентов вытаскивать тяжело, получается отложенный спрос. Пациенту нужно хотя бы три касания для того, чтобы принять решение обратиться в клинику, а для того, чтобы сформировать лояльность к бренду, нужно минимум шесть касаний. За нами следят соцсети, достаточно одного запроса в «Яндекс» или Google «у меня болит спина, что делать», чтобы посыпалась реклама в Instagram и Facebook. И чем больше всплывает упоминаний, тем четче на подкорке формируется понимание, что надо идти в Клинику Инновационных Технологий в Куркино и там тебе помогут. И даже если не болит, то все равно в памяти отложится.
Отмечу функциональность календаря – он 12 месяцев на столе стоит или висит в заметном месте на стене, получается 365 касаний – топовая реклама!
– Какую аудиторию планируете привлечь в 2021 году, после раскрутки нового бренда?
– Мы потихоньку отходим от «трехзвездочного» формата и плавно двигаемся к лидерам рынка – вроде EMC, «Медси Премиум», «Мать и дитя». Цены постепенно поднимаем, чтобы они соответствовали качеству предоставляемых услуг. Но в то же время стараемся соблюсти баланс доступности для нашей аудитории. Когда-то давно к нам приезжала в гости коммерческий директор из Лапино, она сказала: «Илья Арсеньевич, я думала, что это у нас в Лапино самая крутая клиника. Теперь у меня появились сомнения». Много иностранных коллег и партнеров приезжали, оценили по достоинству и признали, что такого нигде не видели. Хотелось бы, конечно, масштаб нарастить – только тогда можно выйти на хорошую прибыль.
– Хотите масштабировать обновленный формат?
– Мы не только безболезненно пережили ребрендинг, но и развиваемся дальше.
В этом году открываем Центр экспертной эндоскопии и гастроэнтерологии площадью около 300 кв. м. Планируем развивать программы check-up, Центр превентивной медицины. Нам катастрофически не хватает места, поэтому мы приняли решение расширяться.
Например, в КИТ Куркино работают два современных кабинета косметолога, и объективно этих мощностей уже не хватает – в сезон там полная загрузка. Также нужен второй кабинет для лора – скрининг взрослых и детей, согласно требованиям, проводится в разных кабинетах. Не хватает второго кабинета для гинекологов, тем более что мы купили им экспертный УЗИ-аппарат для скрининга плода. Открывая новый центр в Куркино, мы решаем локальные проблемы, плюс добавляем еще одну точку на карте, «ближе к дому». Выбрав такое название, как «Клиника Инновационных Технологий», нужно ему во всем соответствовать. Мы не можем сделать, как все, да и мне лично это неинтересно – клиника должна чем-то выгодно отличаться. Есть миллион косметологий и салонов красоты, стоматологий, гинекологий. Эти комбинации не новы. Но встречал ли кто-то формат, совмещающий гастроэнтерологию с эндокринологией с акцентом на превентивную медицину в специализированном экспертном центре?
Мечтаем открыть хирургическое отделение с выполнением малоинвазивных процедур. С точки зрения бизнес-процесса, на одной амбулаторной помощи далеко не уедешь. Плюс небольшой будет, но отбить инвестиции непросто – нужен полный цикл. Та же ортопедическая хирургия дополнительно загрузит отделение реабилитации. Нам не хватает педиатрии, ведь Куркино – район с большим количеством многодетных семей в Москве и с самым высоким процентом людей с высшим образованием, средний доход здесь входит в ТОП10 по Москве.
– На что вы посоветовали бы обратить особое внимание тому, кто, как и вы, задумался о ребрендинге?
– Выслушайте всех, но решение принимайте самостоятельно. Выбор всегда должен быть сделан минимум из трех вариантов. Не бойтесь личной ответственности и не забывайте о вовлеченности. Тезис «хочешь сделать хорошо – сделай сам» в небольших масштабах отлично работает. Я знаю все бизнес-процессы в своей компании. В продажах реабилитационного оборудования начинал свой путь простым айтишником, отцу помогал. Потом – маркетологом, организовывал конференции, привлекал спонсоров на мероприятия, делал проспекты и прайс-листы. Был помощником менеджера, менеджером и, наконец, продал свой первый физиотерапевтический аппарат в ЦИТО. Поехал в Дюссельдорф на выставку Medica, знакомился с новыми поставщиками, изучал их производство. В России сам поначалу занимался монтажом оборудования, обучал врачей, как с ним работать. Меня с тех пор врачи всегда за своего принимают. Прошел весь путь, вырос и смог взять дело в свои руки. Стал коммерческим директором, генеральным директором, а потом – единоличным акционером, выкупив долю у отца.
Если владеешь всем бизнес-процессом «от» и «до», то и результат можно получить отличный, бизнес будет максимально ориентирован на сотрудников и клиентов.
Ну а для завоевания доверия своих клиентов и пациентов относиться к делу нужно как к своему любимому ребенку.
"
["DETAIL_TEXT_TYPE"]=>
string(4) "html"
["~DETAIL_TEXT_TYPE"]=>
string(4) "html"
["PREVIEW_TEXT"]=>
string(753) "Рассказывает Илья Труханов, недавно превративший франчайзинговую клинику в именную
Клиника Ильи Труханова, или КИТ, – так теперь называется медицинский проект основателя дистрибьюторской компании «Бека РУС». Зачем нужно было менять имя клиники в Куркино? Как безболезненно провести ребрендинг для обширной лояльной аудитории, а главное – сколько это стоит? Vademecum расспросил самого Илью Труханова."
["~PREVIEW_TEXT"]=>
string(753) "Рассказывает Илья Труханов, недавно превративший франчайзинговую клинику в именную
ГК «Биотэк» – один из старейших игроков на российском фармацевтическом рынке. Все это время компании удается сохранять позиции одного из ведущих поставщиков для рынка госзаказа: по итогам прошлого года «Биотэк» вошел в ТОП5 победителей государственных закупок, а в программе ВЗН и вовсе свершил рывок, заняв третью строчку рейтинга (в 2018 году компания располагалась на пятом месте). В последние годы «Биотэк» активно развивает собственный продуктовый портфель, инвестирует в новые ниши и рынки. В 2020 году компания стала крупнейшим поставщиком препаратов и медизделий для борьбы с пандемией COVID-19 и нарастила объемы выпускаемых дезинфицирующих средств. Как компании удается удерживаться на гребне конкурентной борьбы, – в партнерском проекте Vademecum.
Аналитики указывают на жесткие условия, в которых действуют игроки фармотрасли: конкуренция не спадает, а потенциал потребительского спроса на фоне макроэкономической нестабильности остается невысоким. Сложностей участникам отрасли и потребителям добавили структурные сбои в поставках сырья и готовой продукции из-за рубежа, подсветив зависимость российского фармрынка от иностранных производителей. Произошли сбои и в системе маркировки, запущенной в июле 2020 года, но так и не справившейся с обработкой всех операций. Многие технические требования к участникам системы оказались невыполнимыми, что в итоге привело к перебоям на всех этапах дистрибуции и невозможности поставлять маркированную продукцию. В ноябре был временно принят уведомительный порядок внесения данных в систему, что позволило возобновить поставки, но не решило всех вопросов с функционированием самой системы.
Повлияли на рыночную динамику и другие факторы, связанные с поиском схем лечения новой коронавирусной инфекции, и резко меняющиеся терапевтические приоритеты. Например, возросший было интерес к антималярийным и АРВ-препаратам, которыми пытались лечить COVID-19, резко упал после появления данных о их неэффективности и побочных эффектах. В течение первого полугодия рынок лихорадило, и многие традиционные лидеры сегмента показали отрицательную динамику.
Высоких результатов добились те компании, которые смогли оперативно адаптироваться к быстро меняющейся ситуации. Ведущие аналитические агентства подвели итоги работы дистрибьюторов за три квартала 2020 года. По данным DSM Group, ГК «Биотэк», основанная Борисом Шпигелем в 1991 году, в анализируемый период показала самый высокий темп прироста – в 65,7%, обойдя по этому показателю других операторов сегмента.
В общем рейтинге фармдистрибьюторов аналитического агентства RNC Pharma «Биотэк» занял восьмую строчку.
По данным международного агентства IQVIA, у «Биотэк» восьмое место в рейтинге национальных дистрибьюторов по валовым оборотам и третье – по объему бюджетных продаж.
Аналогичные данные по бюджетному сегменту приводит аналитическое агентство «Курсор»: ГК «Биотэк» получила «бронзу» в рейтинге победителей лекарственных тендеров с долей рынка 2,7%.
«Этот год для нас, как и для всех россиян, был и остается непростым, – комментирует успешные результаты компании за три квартала президент ГК «Биотэк» Александр Крикун. – Мы продолжаем вести интенсивную работу по обеспечению лечебного процесса самыми востребованными препаратами, используемыми как в борьбе с распространением новой коронавирусной инфекции и лечении COVID-19, так и в других значимых терапевтических группах, включая онкологию, ВИЧ, кардиологию, диабет и другие».
«Вторая волна пандемии еще раз показала всю значимость нашей работы, необходимость продуктивного взаимодействия с нашими заказчиками. Мы видим вызванную продолжающимся общим лекарственным дефицитом потребность регионов в препаратах и все сложности, с которыми региональные системы здравоохранения сталкиваются при обеспечении больных лекарствами. И в этом мы видим нашу основную миссию – быть рядом с нашими заказчиками в эти непростые времена, создавать очаги стабильности, решать проблемы лекарственного обеспечения и тем самым защищать жизнь и здоровье российских граждан», – отметил Александр Крикун.
Успешные показатели ГК «Биотэк» по итогам трех кварталов 2020 года – результат последовательной реализации стратегии развития группы как в бюджетном, так и в других сегментах рынка, новых продуктовых направлениях, включая инновационные нутрицевтические препараты, медицинские изделия и дезинфицирующие средства.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(10673) "
Аналитики указывают на жесткие условия, в которых действуют игроки фармотрасли: конкуренция не спадает, а потенциал потребительского спроса на фоне макроэкономической нестабильности остается невысоким. Сложностей участникам отрасли и потребителям добавили структурные сбои в поставках сырья и готовой продукции из-за рубежа, подсветив зависимость российского фармрынка от иностранных производителей. Произошли сбои и в системе маркировки, запущенной в июле 2020 года, но так и не справившейся с обработкой всех операций. Многие технические требования к участникам системы оказались невыполнимыми, что в итоге привело к перебоям на всех этапах дистрибуции и невозможности поставлять маркированную продукцию. В ноябре был временно принят уведомительный порядок внесения данных в систему, что позволило возобновить поставки, но не решило всех вопросов с функционированием самой системы.
Повлияли на рыночную динамику и другие факторы, связанные с поиском схем лечения новой коронавирусной инфекции, и резко меняющиеся терапевтические приоритеты. Например, возросший было интерес к антималярийным и АРВ-препаратам, которыми пытались лечить COVID-19, резко упал после появления данных о их неэффективности и побочных эффектах. В течение первого полугодия рынок лихорадило, и многие традиционные лидеры сегмента показали отрицательную динамику.
Высоких результатов добились те компании, которые смогли оперативно адаптироваться к быстро меняющейся ситуации. Ведущие аналитические агентства подвели итоги работы дистрибьюторов за три квартала 2020 года. По данным DSM Group, ГК «Биотэк», основанная Борисом Шпигелем в 1991 году, в анализируемый период показала самый высокий темп прироста – в 65,7%, обойдя по этому показателю других операторов сегмента.
В общем рейтинге фармдистрибьюторов аналитического агентства RNC Pharma «Биотэк» занял восьмую строчку.
По данным международного агентства IQVIA, у «Биотэк» восьмое место в рейтинге национальных дистрибьюторов по валовым оборотам и третье – по объему бюджетных продаж.
Аналогичные данные по бюджетному сегменту приводит аналитическое агентство «Курсор»: ГК «Биотэк» получила «бронзу» в рейтинге победителей лекарственных тендеров с долей рынка 2,7%.
«Этот год для нас, как и для всех россиян, был и остается непростым, – комментирует успешные результаты компании за три квартала президент ГК «Биотэк» Александр Крикун. – Мы продолжаем вести интенсивную работу по обеспечению лечебного процесса самыми востребованными препаратами, используемыми как в борьбе с распространением новой коронавирусной инфекции и лечении COVID-19, так и в других значимых терапевтических группах, включая онкологию, ВИЧ, кардиологию, диабет и другие».
«Вторая волна пандемии еще раз показала всю значимость нашей работы, необходимость продуктивного взаимодействия с нашими заказчиками. Мы видим вызванную продолжающимся общим лекарственным дефицитом потребность регионов в препаратах и все сложности, с которыми региональные системы здравоохранения сталкиваются при обеспечении больных лекарствами. И в этом мы видим нашу основную миссию – быть рядом с нашими заказчиками в эти непростые времена, создавать очаги стабильности, решать проблемы лекарственного обеспечения и тем самым защищать жизнь и здоровье российских граждан», – отметил Александр Крикун.
Успешные показатели ГК «Биотэк» по итогам трех кварталов 2020 года – результат последовательной реализации стратегии развития группы как в бюджетном, так и в других сегментах рынка, новых продуктовых направлениях, включая инновационные нутрицевтические препараты, медицинские изделия и дезинфицирующие средства.
История медицинского холдинга «СМ-Клиника» началась в 2002 году – тогда был открыт первый медицинский центр. За прошедшие 18 лет компания выросла в крупную федеральную сеть – 21 многопрофильная клиника в Москве, Санкт-Петербурге, Московской и Рязанской областях, а также центр медицинского и корпоративного обучения. Однако известно об «СМ-Клиника» участникам рынка по-прежнему немного. О том, как «СМ-Клиника» накапливала медицинские, образовательные и управленческие компетенции и что может предложить не только врачам, но и другим игрокам отрасли – в партнерском проекте Vademecum.
array(1) {
[0]=>
array(51) {
["DETAIL_PICTURE"]=>
array(19) {
["ID"]=>
string(6) "100777"
["TIMESTAMP_X"]=>
object(Bitrix\Main\Type\DateTime)#445 (2) {
["userTimeEnabled":protected]=>
bool(true)
["value":protected]=>
object(DateTime)#401 (3) {
["date"]=>
string(26) "2020-12-24 17:27:26.000000"
["timezone_type"]=>
int(3)
["timezone"]=>
string(13) "Europe/Moscow"
}
}
["MODULE_ID"]=>
string(6) "iblock"
["HEIGHT"]=>
string(3) "667"
["WIDTH"]=>
string(4) "1000"
["FILE_SIZE"]=>
string(6) "294265"
["CONTENT_TYPE"]=>
string(10) "image/jpeg"
["SUBDIR"]=>
string(10) "iblock/215"
["FILE_NAME"]=>
string(36) "215a459cd2447a60db816a4f8c55bd1d.jpg"
["ORIGINAL_NAME"]=>
string(12) "DSC_6992.jpg"
["DESCRIPTION"]=>
string(0) ""
["HANDLER_ID"]=>
NULL
["EXTERNAL_ID"]=>
string(32) "ba09b1cef284024c472e1c69e79645ba"
["~src"]=>
bool(false)
["SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/215/215a459cd2447a60db816a4f8c55bd1d.jpg"
["UNSAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/215/215a459cd2447a60db816a4f8c55bd1d.jpg"
["SAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/215/215a459cd2447a60db816a4f8c55bd1d.jpg"
["ALT"]=>
string(257) "«Мы создаем условия для развития». Основатель холдинга «СМ-Клиника» Николай Смыслов – о трех китах, на которых строится медицинский бизнес "
["TITLE"]=>
string(257) "«Мы создаем условия для развития». Основатель холдинга «СМ-Клиника» Николай Смыслов – о трех китах, на которых строится медицинский бизнес "
}
["~DETAIL_PICTURE"]=>
string(6) "100777"
["SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "17584"
["~SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "17584"
["ID"]=>
string(6) "263143"
["~ID"]=>
string(6) "263143"
["IBLOCK_ID"]=>
string(1) "2"
["~IBLOCK_ID"]=>
string(1) "2"
["IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "2705"
["~IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "2705"
["NAME"]=>
string(257) "«Мы создаем условия для развития». Основатель холдинга «СМ-Клиника» Николай Смыслов – о трех китах, на которых строится медицинский бизнес "
["~NAME"]=>
string(257) "«Мы создаем условия для развития». Основатель холдинга «СМ-Клиника» Николай Смыслов – о трех китах, на которых строится медицинский бизнес "
["ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "24.12.2020 17:00:00"
["~ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "24.12.2020 17:00:00"
["TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "24.12.2020 17:59:30"
["~TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "24.12.2020 17:59:30"
["DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(52) "/news/2020/12/24/my-sozdaem-usloviya-dlya-razvitiya/"
["~DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(52) "/news/2020/12/24/my-sozdaem-usloviya-dlya-razvitiya/"
["LIST_PAGE_URL"]=>
string(6) "/news/"
["~LIST_PAGE_URL"]=>
string(6) "/news/"
["DETAIL_TEXT"]=>
string(14871) "
– «СМ-Клиника» входит в пятерку лидеров актуального рейтингаVademecum «ТОП200 частных многопрофильных клиник». Как вы считаете, благодаря чему компания год от года наращивала обороты и за счет чего продолжает развиваться сейчас?
– У меня есть, наверное, определенная доля перфекционизма – я все время недоволен результатами своей деятельности. Основа всего, и меня часто в этом не понимают, это команда, люди. Подбор персонала, его обучение и подготовка – вот это самое основное, наша задача, чтобы врачи постоянно учились. Вторая тема – сервис. Когда я строил первую клинику, исходил из того, что я пациент, а не генеральный директор. Старался на все смотреть глазами пациента, боролся со своими главными врачами, вернее, даже со всеми врачами, они же рассуждают с точки зрения целесообразности. Что получалось? Пришел, например, человек к урологу, в соседнем кабинете – лор: «Можно и к лору записаться?» – «Нет, только по средам и четвергам». Но он в среду и четверг прийти не может, потому что второй раз ехать через всю Москву, и так далее. Сервис – когда у тебя есть все условия и пациент может получить все услуги. Понимаете, та же аптека: вы вышли от врача с назначением, вы едете домой, где-то нужно останавливаться – рядом с одной аптекой стоянка неудобная, в другую заворачивать надо, в пробку встанешь. А тут ты вышел от врача и тут же все купил. Наши аптеки закупают лекарства под врачей, чтобы все назначаемые ими препараты были в наличии. Кафе в здании: человек сдал анализы утром, выходит голодный, перед работой он сможет выпить кофе с бутербродом. Человеку должно быть удобно, в клинике его не должна давить роскошь, как в дорогом магазине, когда он понимает, что за эту роскошь ему придется раскошеливаться. И, естественно, должно быть высококлассное оборудование. Вот, собственно говоря, те три кита, три основные составляющие правильного, на мой взгляд, медицинского бизнеса.
– В одном из интервью вы признавались, что открытие первых клиник было делом практически авантюрным. Как вы выбираете направления для развития сейчас?
– Мы анализируем ситуацию и понимаем, что у нас может развиваться, а что – нет, какие новые направления вводить в клиниках, а какие нужно совершенствовать. Мы сейчас, например, меньше строим новых клиник, фокусируемся на том, чтобы совершенствовать имеющиеся. Например, здание клиники на ул. Клары Цеткин устарело, его даже капитально отремонтировать не получится, поэтому мы нашли новое – в три раза больше, 8 тысяч кв. м. Затем на очереди апгрейд «СМ-МЕД», потом – расширение направления ЭКО. Мы планируем развивать узкую специализацию клиник, отстраиваем экстренную хирургию.
Параллельно смотрим московские районы, наименее охваченные медпомощью. Возможно, откроем там небольшие клиники, но с полным спектром поликлинических услуг, которые будут помогать нам загружать стационары. То есть поликлиники полного цикла, в которых должно быть все для оказания первичной помощи и диагностики. В регионы мы потихоньку движемся. Сейчас в планах Астрахань, думаю, в феврале там уже запустится клиника по нашим лекалам. Суперэкспансию мы не планируем, но будем по ходу рассматривать предложения, которые поступают из разных регионов. Партнеров подобрать не так просто.
– Вы настаиваете на том, что главное для «СМ-Клиника» – команда. Какие особые возможности есть у сотрудников холдинга сегодня?
– Для человека важны зарплата и отношение, условия работы. И на первое место, как следует из многих исследований и опросов, которые регулярно публикуются, люди ставят все-таки условия работы и отношения в коллективе. Поэтому мы стараемся создавать комфортные условия для людей, естественно, наша задача – чтобы врач зарабатывал, чтобы у него была хорошая зарплата. Качество лечения – очень важный момент. Но для того, чтобы врачи лечили качественно, их образование не должно останавливаться. Скорость развития медицины сегодня просто фантастическая. Поэтому у нас создан образовательный центр – и для врачей, и для медсестер, где, кстати, развивают и коммуникативные навыки – важно, чтобы врач умел понятно объяснять пациенту, что и зачем нужно. Мы даем возможность развиваться, мы не отрываем врачей от академической среды – на наших площадках действуют семь кафедр РУДН, если нужно, помогаем в написании монографий, кандидатских и докторских диссертаций. Для тех, кто хочет руководить, продвигаться по административной линии, есть кадровый резерв – каждый год в пул управленцев попадают порядка 50 человек. Открываются новые клиники, новые направления, кто-то не справился или устал – необходима замена. Мы создаем социальные условия достаточно комфортные: медицинская помощь сотрудникам и их семьям, стажировки за границей. В этом году, конечно, эта активность по очевидным причинам приостановилась. Из 2 тысяч врачей у нас 89% на постоянной работе, совместителей всего 11%. Это стабильная работа с хорошей зарплатой. Мы проводим массовые мероприятия – спортивные соревнования, футбольный и волейбольный чемпионаты, Рождественские гуляния. Сейчас мы приобрели базу отдыха для сотрудников – хвойный лес, живописная Волга, там есть аквапарк, бани, сауна, спа, стадион, спортивный зал, солевые пещеры. Планируем построить здание еще на 20 номеров, потом планируем поставить еще 6-7 домиков, вместимость номеров до 100 доведем, думаю.
– Какие направления в клиниках холдинга наиболее сильны и на каких вы сейчас фокусируете усилия?
– У нас очень активная поликлиническая деятельность и лабораторная диагностика, у нас трек Siemens, автоматизация 60%. Для бактериологии, микробиологии у нас стоят масс-спектрометр MALDI от компании Bruker и анализатор Alifax, что позволило сократить срок выполнения исследований в три раза, всего за 1–3 дня вместо прежних 9–11. Сейчас активно развиваем хирургию, нейрохирургию, онкологию и травматологию. Хорошо развиты эндоваскулярная терапия, гинекология, урология. Офтальмология очень серьезная – здесь работают профессор Комарова, ученица Святослава Федорова, и профессор Катаев.
– Пандемия изменила стратегию развития многих игроков. Вынуждена ли была «СМ-Клиника» перестраивать свою работу?
– Пандемия нас многому научила. Нужно быстро приспосабливаться к ситуации. Мы довольно плановая организация – просчитываем свой рост не только на год, а на два-три. Когда мы в апреле рухнули, то, честно скажу, испугались поначалу, но потом отошли и уже в мае начали расти. Мы сделали упор на стационары, на хирургию, научились работать с пациентами дистанционно. Достаточно гибко сработали и свои годовые планы выполняем, даже немного больше по холдингу в целом получилось в финансовом смысле. Клинику с ул. Клары Цеткин мы тоже переводим по плану: до конца года переезжаем с поликлиникой, затем, в мае, планируем перевести хирургию, в августе – стоматологию и косметологию, к концу 2021 года устанавливаем ангиограф. Сразу собрать полный аппаратный парк мы не сможем, но в результате там будет собрано все тяжелое оборудование – КТ, МРТ, рентген уже установили. Из-за пандемии мы перепрофилировали детскую клинику в Марьиной Роще в семейную – у врачей есть сертификаты для помощи взрослым, так в нынешних реалиях и пациентам удобнее, и отделения загружаются быстрее.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(14871) "
– «СМ-Клиника» входит в пятерку лидеров актуального рейтингаVademecum «ТОП200 частных многопрофильных клиник». Как вы считаете, благодаря чему компания год от года наращивала обороты и за счет чего продолжает развиваться сейчас?
– У меня есть, наверное, определенная доля перфекционизма – я все время недоволен результатами своей деятельности. Основа всего, и меня часто в этом не понимают, это команда, люди. Подбор персонала, его обучение и подготовка – вот это самое основное, наша задача, чтобы врачи постоянно учились. Вторая тема – сервис. Когда я строил первую клинику, исходил из того, что я пациент, а не генеральный директор. Старался на все смотреть глазами пациента, боролся со своими главными врачами, вернее, даже со всеми врачами, они же рассуждают с точки зрения целесообразности. Что получалось? Пришел, например, человек к урологу, в соседнем кабинете – лор: «Можно и к лору записаться?» – «Нет, только по средам и четвергам». Но он в среду и четверг прийти не может, потому что второй раз ехать через всю Москву, и так далее. Сервис – когда у тебя есть все условия и пациент может получить все услуги. Понимаете, та же аптека: вы вышли от врача с назначением, вы едете домой, где-то нужно останавливаться – рядом с одной аптекой стоянка неудобная, в другую заворачивать надо, в пробку встанешь. А тут ты вышел от врача и тут же все купил. Наши аптеки закупают лекарства под врачей, чтобы все назначаемые ими препараты были в наличии. Кафе в здании: человек сдал анализы утром, выходит голодный, перед работой он сможет выпить кофе с бутербродом. Человеку должно быть удобно, в клинике его не должна давить роскошь, как в дорогом магазине, когда он понимает, что за эту роскошь ему придется раскошеливаться. И, естественно, должно быть высококлассное оборудование. Вот, собственно говоря, те три кита, три основные составляющие правильного, на мой взгляд, медицинского бизнеса.
– В одном из интервью вы признавались, что открытие первых клиник было делом практически авантюрным. Как вы выбираете направления для развития сейчас?
– Мы анализируем ситуацию и понимаем, что у нас может развиваться, а что – нет, какие новые направления вводить в клиниках, а какие нужно совершенствовать. Мы сейчас, например, меньше строим новых клиник, фокусируемся на том, чтобы совершенствовать имеющиеся. Например, здание клиники на ул. Клары Цеткин устарело, его даже капитально отремонтировать не получится, поэтому мы нашли новое – в три раза больше, 8 тысяч кв. м. Затем на очереди апгрейд «СМ-МЕД», потом – расширение направления ЭКО. Мы планируем развивать узкую специализацию клиник, отстраиваем экстренную хирургию.
Параллельно смотрим московские районы, наименее охваченные медпомощью. Возможно, откроем там небольшие клиники, но с полным спектром поликлинических услуг, которые будут помогать нам загружать стационары. То есть поликлиники полного цикла, в которых должно быть все для оказания первичной помощи и диагностики. В регионы мы потихоньку движемся. Сейчас в планах Астрахань, думаю, в феврале там уже запустится клиника по нашим лекалам. Суперэкспансию мы не планируем, но будем по ходу рассматривать предложения, которые поступают из разных регионов. Партнеров подобрать не так просто.
– Вы настаиваете на том, что главное для «СМ-Клиника» – команда. Какие особые возможности есть у сотрудников холдинга сегодня?
– Для человека важны зарплата и отношение, условия работы. И на первое место, как следует из многих исследований и опросов, которые регулярно публикуются, люди ставят все-таки условия работы и отношения в коллективе. Поэтому мы стараемся создавать комфортные условия для людей, естественно, наша задача – чтобы врач зарабатывал, чтобы у него была хорошая зарплата. Качество лечения – очень важный момент. Но для того, чтобы врачи лечили качественно, их образование не должно останавливаться. Скорость развития медицины сегодня просто фантастическая. Поэтому у нас создан образовательный центр – и для врачей, и для медсестер, где, кстати, развивают и коммуникативные навыки – важно, чтобы врач умел понятно объяснять пациенту, что и зачем нужно. Мы даем возможность развиваться, мы не отрываем врачей от академической среды – на наших площадках действуют семь кафедр РУДН, если нужно, помогаем в написании монографий, кандидатских и докторских диссертаций. Для тех, кто хочет руководить, продвигаться по административной линии, есть кадровый резерв – каждый год в пул управленцев попадают порядка 50 человек. Открываются новые клиники, новые направления, кто-то не справился или устал – необходима замена. Мы создаем социальные условия достаточно комфортные: медицинская помощь сотрудникам и их семьям, стажировки за границей. В этом году, конечно, эта активность по очевидным причинам приостановилась. Из 2 тысяч врачей у нас 89% на постоянной работе, совместителей всего 11%. Это стабильная работа с хорошей зарплатой. Мы проводим массовые мероприятия – спортивные соревнования, футбольный и волейбольный чемпионаты, Рождественские гуляния. Сейчас мы приобрели базу отдыха для сотрудников – хвойный лес, живописная Волга, там есть аквапарк, бани, сауна, спа, стадион, спортивный зал, солевые пещеры. Планируем построить здание еще на 20 номеров, потом планируем поставить еще 6-7 домиков, вместимость номеров до 100 доведем, думаю.
– Какие направления в клиниках холдинга наиболее сильны и на каких вы сейчас фокусируете усилия?
– У нас очень активная поликлиническая деятельность и лабораторная диагностика, у нас трек Siemens, автоматизация 60%. Для бактериологии, микробиологии у нас стоят масс-спектрометр MALDI от компании Bruker и анализатор Alifax, что позволило сократить срок выполнения исследований в три раза, всего за 1–3 дня вместо прежних 9–11. Сейчас активно развиваем хирургию, нейрохирургию, онкологию и травматологию. Хорошо развиты эндоваскулярная терапия, гинекология, урология. Офтальмология очень серьезная – здесь работают профессор Комарова, ученица Святослава Федорова, и профессор Катаев.
– Пандемия изменила стратегию развития многих игроков. Вынуждена ли была «СМ-Клиника» перестраивать свою работу?
– Пандемия нас многому научила. Нужно быстро приспосабливаться к ситуации. Мы довольно плановая организация – просчитываем свой рост не только на год, а на два-три. Когда мы в апреле рухнули, то, честно скажу, испугались поначалу, но потом отошли и уже в мае начали расти. Мы сделали упор на стационары, на хирургию, научились работать с пациентами дистанционно. Достаточно гибко сработали и свои годовые планы выполняем, даже немного больше по холдингу в целом получилось в финансовом смысле. Клинику с ул. Клары Цеткин мы тоже переводим по плану: до конца года переезжаем с поликлиникой, затем, в мае, планируем перевести хирургию, в августе – стоматологию и косметологию, к концу 2021 года устанавливаем ангиограф. Сразу собрать полный аппаратный парк мы не сможем, но в результате там будет собрано все тяжелое оборудование – КТ, МРТ, рентген уже установили. Из-за пандемии мы перепрофилировали детскую клинику в Марьиной Роще в семейную – у врачей есть сертификаты для помощи взрослым, так в нынешних реалиях и пациентам удобнее, и отделения загружаются быстрее.
Под занавес во всех отношениях трудного 2020 года холдинг «СМ-Клиника» открыл в Москве очередной, уже 22-й по счету и самый мощный в сети медицинский центр. Основатель и владелец группы компаний «СМ-Клиника» Николай Смыслов рассказал о том, как строил и продолжает строить сеть, какие компетенции и мощности планирует развивать, что дает сотрудникам клиник и чего требует от них.
"
["~PREVIEW_TEXT"]=>
string(1028) "
Под занавес во всех отношениях трудного 2020 года холдинг «СМ-Клиника» открыл в Москве очередной, уже 22-й по счету и самый мощный в сети медицинский центр. Основатель и владелец группы компаний «СМ-Клиника» Николай Смыслов рассказал о том, как строил и продолжает строить сеть, какие компетенции и мощности планирует развивать, что дает сотрудникам клиник и чего требует от них.
Международный медицинский кластер запустился осенью 2018 года на территории инновационного центра «Сколково». Благодаря особому юридическому статусу резиденты кластеры могут использовать незарегистрированные в России, но зарегистрированные в странах ОЭСР новейшие препараты и технологии лечения. Сейчас на территории ММК действует израильская клиника «Хадасса» (еще один корпус которой – терапевтический – откроется в 2021 году), а через несколько лет начнут функционировать французские клиники – реабилитационный центр «Орпеа» и Университетский госпиталь Страсбурга, биотехнологическая лаборатория АФК «Система», «медицинский молл» – многофункциональный медицинский центр и многое другое. О том, какая подготовительная работа предшествовала старту, о планах по дальнейшему развитию и других направлениях работы ММК – в партнерском проекте Vademecum.
array(1) {
[0]=>
array(51) {
["DETAIL_PICTURE"]=>
array(19) {
["ID"]=>
string(6) "100809"
["TIMESTAMP_X"]=>
object(Bitrix\Main\Type\DateTime)#564 (2) {
["userTimeEnabled":protected]=>
bool(true)
["value":protected]=>
object(DateTime)#456 (3) {
["date"]=>
string(26) "2020-12-28 08:24:07.000000"
["timezone_type"]=>
int(3)
["timezone"]=>
string(13) "Europe/Moscow"
}
}
["MODULE_ID"]=>
string(6) "iblock"
["HEIGHT"]=>
string(3) "520"
["WIDTH"]=>
string(4) "1000"
["FILE_SIZE"]=>
string(6) "291074"
["CONTENT_TYPE"]=>
string(10) "image/jpeg"
["SUBDIR"]=>
string(10) "iblock/033"
["FILE_NAME"]=>
string(36) "033a2134c845168c71b145ad4b1c6d92.jpg"
["ORIGINAL_NAME"]=>
string(26) "Шаблон 1000х520.jpg"
["DESCRIPTION"]=>
string(0) ""
["HANDLER_ID"]=>
NULL
["EXTERNAL_ID"]=>
string(32) "2dc33f2c4f863d5618efafe4dae55c12"
["~src"]=>
bool(false)
["SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/033/033a2134c845168c71b145ad4b1c6d92.jpg"
["UNSAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/033/033a2134c845168c71b145ad4b1c6d92.jpg"
["SAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/033/033a2134c845168c71b145ad4b1c6d92.jpg"
["ALT"]=>
string(254) "«Образовательные программы Международного медкластера будут доступны не только «звездам», но и молодым талантливым врачам и медсестрам»"
["TITLE"]=>
string(254) "«Образовательные программы Международного медкластера будут доступны не только «звездам», но и молодым талантливым врачам и медсестрам»"
}
["~DETAIL_PICTURE"]=>
string(6) "100809"
["SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "16870"
["~SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "16870"
["ID"]=>
string(6) "263276"
["~ID"]=>
string(6) "263276"
["IBLOCK_ID"]=>
string(1) "2"
["~IBLOCK_ID"]=>
string(1) "2"
["IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "2707"
["~IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "2707"
["NAME"]=>
string(254) "«Образовательные программы Международного медкластера будут доступны не только «звездам», но и молодым талантливым врачам и медсестрам»"
["~NAME"]=>
string(254) "«Образовательные программы Международного медкластера будут доступны не только «звездам», но и молодым талантливым врачам и медсестрам»"
["ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "28.12.2020 07:00:00"
["~ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "28.12.2020 07:00:00"
["TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "04.01.2021 10:05:36"
["~TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "04.01.2021 10:05:36"
["DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(118) "/news/2020/12/26/obrazovatelnye-programmy-mezhdunarodnogo-medklastera-budut-dostupny-ne-tolko-zvezdam-no-i-molodym-ta/"
["~DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(118) "/news/2020/12/26/obrazovatelnye-programmy-mezhdunarodnogo-medklastera-budut-dostupny-ne-tolko-zvezdam-no-i-molodym-ta/"
["LIST_PAGE_URL"]=>
string(6) "/news/"
["~LIST_PAGE_URL"]=>
string(6) "/news/"
["DETAIL_TEXT"]=>
string(27168) "
– Из чего на данный момент складывается образовательная деятельности Фонда ММК?
– Сейчас образовательная деятельность ММК складывается из нескольких составляющих. Во-первых, это деятельность образовательных участников кластера — филиалов зарубежных университетов, тренинговых центров или учреждений дополнительного профессионального образования, которые могут работать здесь по своим стандартам, не получая дополнительной аккредитации.
Во-вторых, это образовательная деятельность участников ММК, независимо от их профиля: в соглашениях с резидентами всегда прописано, что они обязуются каждый год проводить определенное количество обучающих мероприятий. Например, «Хадасса Медикал ЛТД», наш первый участник, запустила международную сестринскую школу по профилю «онкология».
Весной мы увидели возможность для развития третьего направления. В разгар пандемии мы четко осознали, что у нас достаточно большой пул зарубежных экспертов, причем русскоговорящих, что имеет особое значение с учетом специфики российского медицинского сообщества. Плюс у нас есть высокотехнологичное симуляционное оборудование. В условиях пандемии Фонд ММК использовал эти преимущества для помощи врачам и медицинским сестрам. Мы организовали пять международных телемостов с участием топовых экспертов из Европы, США и Китая и реализовали проект «Выездной симуляционный центр ММК». Так мы дали зеленый свет непосредственно образовательной деятельности ММК, который получит новый виток в следующем году с учетом получения образовательной лицензии.
– Какие планы у Фонда ММК на профессиональную подготовку медиков?
– В перспективе мы хотим создать Международный медицинский университет в партнерстве с топовым зарубежным университетом и тренинговыми центрами. С учетом специфики медицинского образования в России, цель достаточно сложная и амбициозная, но именно для таких целей и создавался Фонд международного медицинского кластера.
Федеральный закон №160-ФЗ от 29 июня 2015 года позволяет применять в ММК медицинские технологии, сертифицированные в странах ОЭСР, и признает иностранные дипломы – это позволяет нам осуществлять трансфер лучших зарубежных практик в области медицины, образования и науки. Поэтому уже сегодня мы реализуем образовательные проекты с участием ведущих зарубежных партнеров. Успех в этом направлении послужил обоснованием для получения Фондом ММК образовательной лицензии и создания Учебного центра. В следующем году мы планируем расширить линейку образовательных программ по ключевым направлениям и войти в систему непрерывного медицинского образования.
Следующий фактор, который послужил триггером создания Учебного центра ММК, – это необходимость готовить специалистов для участников ММК – ведущих медицинских клиник и R&D центров. В соглашении с участником ММК зафиксировано, что не менее 20% специалистов клиник должны быть иностранцами, значит, нужно подготовить еще 80% российских специалистов так, чтобы они могли работать по зарубежным стандартам. Приоритетным на данный момент является именно сестринское образование из-за значительного расхождения в подготовке и ответственности между медицинской сестрой в России и медицинской сестрой, например, в Израиле или во Франции. Именно поэтому в наших стратегических планах сестринскому направлению уделяется особое внимание.
И самое важное –мы постепенно формируем концепцию Международного медицинского университета, в состав которого войдут тренинговые площадки – образовательные участники Фонда ММК.
– Есть ли уже примеры образовательных участников?
– Ярким примером такой организации является образовательный и исследовательский кадаверный центр ICLO (Италия) – потенциальный участник Фонда ММК. Мы надеемся, что этот проект будет реализован на площадке Фонда ММК и у врачей по таким специальностям, как травматология и ортопедия, нейрохирургия, реконструктивная и пластическая хирургия, челюстно-лицевая хирургия и ЛОР, появится возможность отработки практических навыков на кадаверном материале в соответствии с требованиями ведущих медицинских тренинг-центров Европы и США. Что интересно, у ICLO три филиала в Италии, и из 20 тысяч студентов – уже состоявшихся врачей – около 30% из России и стран СНГ, потому что здесь эта потребность не закрыта. На данный момент мы находимся в поиске инвестора для этого проекта.
Второй интересный участник – это первая цифровая гистологическая лаборатория в России. Совместно мы развиваем проект Digital pathology training center – образовательный прототип полноценной цифровой лаборатории, на базе которого будут обучаться руководители здравоохранения и врачи-патоморфологи. Вместе с тем трансформация диагностики и цифровизация затрагивают и работу лечащих врачей, открывая им новые возможности в области онкологии, гастроэнтерологии, гинекологии, дерматологии, поэтому планируется организация широкого спектра образовательных программ и для клинических врачей. Мы планируем реализовать полноценный учебный процесс – можно приехать командой и за неделю отработать все этапы, понять, как вообще строится работа в цифровой патоморфологии.
Но нужно отметить, что мы только в начале пути и формирования самой концепции, и поэтому поиск образовательных участников продолжается. Мы открыты к сотрудничеству.
– В образовательных программах вы будете отталкиваться от профиля участников кластера?
– Направления образовательных программ будут определяться запросом со стороны участников кластера, а также со стороны профессионального сообщества.
Университетский госпиталь Страсбурга, известный целым рядом экспертов с мировым именем, один из которых – Жильбер Массард, главный торакальный хирург Франции, инициировал проект «Российско-европейский проект «Высшая школа торакальной хирургии» с участием российского профессионального сообщества: кафедры торакальной хирургии РМАНПО и РОХ (российского общества хирургов).
Направления, которые определяются нашими участниками, – в приоритете, но мы этим не ограничены. Мы постоянно находимся в поиске и можем реализовать все, что интересно для Москвы и актуально для российского здравоохранения. Интерес к образовательной площадке ММК растет: для российских партнеров это возможность интеграции с ведущими зарубежными партнерами, всю техническую составляющую мы берем на себя, помогаем в создании уникальных совместных программ и адаптации зарубежных образовательных программ к российской аудитории. Для зарубежных профессиональных сообществ это возможность охвата новой аудитории и интеграции с новыми партнерами, в данном случае мы также берем на себя все технические вопросы, а также оказываем помощь в поиске подходящего российского партнера и при создании новых программ.
Развитию образовательной деятельности ММК способствует и расположение кластера – мы находимся в ИЦ «Сколково». Благодаря активному взаимодействию рождаются новые образовательные проекты – упомянутый выше проект Digital pathology training center с UNIM, резидентом ИЦ «Сколково»; курс «Молекулярная онкология» со Skoltech – школа для онкологов и врачей первичного звена, где понятным языком будут рассказывать про интерпретацию данных молекулярно-генетического тестирования, назначение таргетных и радиофармпрепаратов, про разработку и внедрение биомедицинских клеточных продуктов и т. д.
– Как скоро после получения лицензии вы сможете запускать первую образовательную программу?
– Первые два образовательных проекта мы планируем запустить уже в феврале. Первый – с TUV Austria – одной из старейших и крупнейших организаций по оценке качества и безопасности медицинской помощи. В этом году они открыли представительство в России и странах СНГ, и мы для них – интересный стратегический партнер. Статус Фонда ММК как организации, которая обеспечивает трансфер зарубежных практик, полностью соотносится с их миссией. Поэтому мы будем проводить совместные образовательные курсы, где будут готовить экспертов системы менеджмента качества в медицине, в том числе в вопросах выстраивания работы внутри лечебного учреждения в соответствии с международными стандартами.
Второй большой проект у нас с GE Healthcare – наше сотрудничество началось во время пандемии, когда мы организовали Выездной симуляционный центр и помогали клиникам в разгар первой волны коронавируса отлаживать все процессы – от организации санитарно-эпидемиологического режима, обучения мерам соблюдения инфекционной безопасности и ситуационного командного обучения до организации потоков и логистики отделений, отработки экстренных и неотложных ситуаций в условиях инфекционного бокса и отработки навыков на новом оборудовании. Первый Выездной симуляционный центр был создан на базе ковид-центра МКЦИБ «Вороновское». Напомню, что этот центр был построен с нуля за один месяц. Все процессы шли параллельно, в том числе и набор персонала из более 80 городов. Естественно, уровень подготовки был разный и большинство врачей и медицинских сестер из регионов не работали на симуляционном оборудовании. Несмотря на колоссальную нагрузку, для этих сотрудников возможность обучения на таком высокотехнологичном оборудовании с участием топовых экспертов в своей области была очень важна. Мы до сих пор получаем благодарственные письма от врачей и медицинских сестер, которые вернулись в свои города. Многих это вдохновило развиваться дальше – это и есть наша главная цель. Сделать качественное образование доступным.
GE Healthcare, как мировой лидер в ультразвуковой диагностике, помогли нам организовать серию мастер-классов. Теперь мы запускаем полноценную школу для врачей УЗИ. Вебинары, по просьбе врачей, транслировались и на основное место работы в лечебных учреждениях регионов России. Мы получили положительную обратную связь и высокую оценку проведенных мастер-классов. Так родилась идея масштабировать опыт с GE Healthcare и реализовать бесплатный образовательный проект для врачей. Проект рассчитан на год, вебинары будут проходить два раза в месяц. Мы будем привлекать российских экспертов и наших зарубежных участников. Также планируется продумать механизм отбора лучших врачей этого курса, чтобы формировать кадровый резерв для наших зарубежных участников. Это возможность для молодых врачей со всей страны показать себя – благодаря онлайн-формату многие специалисты из других городов смогут принять участие и в перспективе смогут получить приглашение на работу в клинику зарубежного участника кластера.
Параллельно мы работаем над собственными программами для медсестер. Мы провели roadshow, выделили 65 лучших зарубежных сестринских школ, связались с каждой из них по вопросу организации дополнительного обучения. Сейчас мы составили ТОП10 зарубежных участников. Среди них, к примеру, сестринская школа University of Turku, входящая в 20-ку лучших международных сестринских школ в рейтинге The World University Rankings – 2020; сестринская школа Sapienza University of Rome; The Johns Hopkins School of Nursing (3-е место в The World University Rankings – 2020) и другие.
Вся информация о планируемых образовательных мероприятиях отображается в специальном разделе на сайте Фонда ММК. Также можно найти информацию о проведенных ранее мероприятиях, которые можно посмотреть в записи.
– Обучение планируется в дистанционном формате?
– Специфика медицинского образования такова, что до пандемии медицинское сообщество ожесточенно критиковало любое применение дистанционных образовательных технологий. Если говорить, например, про международную сестринскую школу, то она была бы организована только в очном формате ранее. Но на нашем опыте, дистанционный формат – это не только единственно возможный формат в настоящее время, но и очень удобный инструмент для реализации доступных международных программ, в том числе для регионов. И с этим инструментом нужно учиться работать и развивать. Ближайшие проекты мы планируем в дистанционном формате. Думаю, что в каком-то виде оно прочно войдет в нашу практику в плане лекционной части и в будущем. Отработка практических навыков будет происходить в очном формате, и для этого и планируется Международный медицинский университет.
– Что самое важное в медицинском образовании? Как можно подготовить настоящих профессионалов в сфере здравоохранения?
– Важно понимать, что мир быстро меняется. И, чтобы оставаться успешным специалистом и, тем более, чтобы стать успешным в медицине, необходимо знать не только клинические аспекты, но и понимать более глубокие фундаментальные аспекты. Развиваться в междисциплинарном направлении, следить за тенденциями в медицине.
Учебный центр ММК – это и площадка, которая способствует интеграции и консолидации российского и зарубежного опыта, и мы готовы поддержать инициативы медицинских профессиональных сообществ и помочь в организации новых проектов и программ.
– Из чего на данный момент складывается образовательная деятельности Фонда ММК?
– Сейчас образовательная деятельность ММК складывается из нескольких составляющих. Во-первых, это деятельность образовательных участников кластера — филиалов зарубежных университетов, тренинговых центров или учреждений дополнительного профессионального образования, которые могут работать здесь по своим стандартам, не получая дополнительной аккредитации.
Во-вторых, это образовательная деятельность участников ММК, независимо от их профиля: в соглашениях с резидентами всегда прописано, что они обязуются каждый год проводить определенное количество обучающих мероприятий. Например, «Хадасса Медикал ЛТД», наш первый участник, запустила международную сестринскую школу по профилю «онкология».
Весной мы увидели возможность для развития третьего направления. В разгар пандемии мы четко осознали, что у нас достаточно большой пул зарубежных экспертов, причем русскоговорящих, что имеет особое значение с учетом специфики российского медицинского сообщества. Плюс у нас есть высокотехнологичное симуляционное оборудование. В условиях пандемии Фонд ММК использовал эти преимущества для помощи врачам и медицинским сестрам. Мы организовали пять международных телемостов с участием топовых экспертов из Европы, США и Китая и реализовали проект «Выездной симуляционный центр ММК». Так мы дали зеленый свет непосредственно образовательной деятельности ММК, который получит новый виток в следующем году с учетом получения образовательной лицензии.
– Какие планы у Фонда ММК на профессиональную подготовку медиков?
– В перспективе мы хотим создать Международный медицинский университет в партнерстве с топовым зарубежным университетом и тренинговыми центрами. С учетом специфики медицинского образования в России, цель достаточно сложная и амбициозная, но именно для таких целей и создавался Фонд международного медицинского кластера.
Федеральный закон №160-ФЗ от 29 июня 2015 года позволяет применять в ММК медицинские технологии, сертифицированные в странах ОЭСР, и признает иностранные дипломы – это позволяет нам осуществлять трансфер лучших зарубежных практик в области медицины, образования и науки. Поэтому уже сегодня мы реализуем образовательные проекты с участием ведущих зарубежных партнеров. Успех в этом направлении послужил обоснованием для получения Фондом ММК образовательной лицензии и создания Учебного центра. В следующем году мы планируем расширить линейку образовательных программ по ключевым направлениям и войти в систему непрерывного медицинского образования.
Следующий фактор, который послужил триггером создания Учебного центра ММК, – это необходимость готовить специалистов для участников ММК – ведущих медицинских клиник и R&D центров. В соглашении с участником ММК зафиксировано, что не менее 20% специалистов клиник должны быть иностранцами, значит, нужно подготовить еще 80% российских специалистов так, чтобы они могли работать по зарубежным стандартам. Приоритетным на данный момент является именно сестринское образование из-за значительного расхождения в подготовке и ответственности между медицинской сестрой в России и медицинской сестрой, например, в Израиле или во Франции. Именно поэтому в наших стратегических планах сестринскому направлению уделяется особое внимание.
И самое важное –мы постепенно формируем концепцию Международного медицинского университета, в состав которого войдут тренинговые площадки – образовательные участники Фонда ММК.
– Есть ли уже примеры образовательных участников?
– Ярким примером такой организации является образовательный и исследовательский кадаверный центр ICLO (Италия) – потенциальный участник Фонда ММК. Мы надеемся, что этот проект будет реализован на площадке Фонда ММК и у врачей по таким специальностям, как травматология и ортопедия, нейрохирургия, реконструктивная и пластическая хирургия, челюстно-лицевая хирургия и ЛОР, появится возможность отработки практических навыков на кадаверном материале в соответствии с требованиями ведущих медицинских тренинг-центров Европы и США. Что интересно, у ICLO три филиала в Италии, и из 20 тысяч студентов – уже состоявшихся врачей – около 30% из России и стран СНГ, потому что здесь эта потребность не закрыта. На данный момент мы находимся в поиске инвестора для этого проекта.
Второй интересный участник – это первая цифровая гистологическая лаборатория в России. Совместно мы развиваем проект Digital pathology training center – образовательный прототип полноценной цифровой лаборатории, на базе которого будут обучаться руководители здравоохранения и врачи-патоморфологи. Вместе с тем трансформация диагностики и цифровизация затрагивают и работу лечащих врачей, открывая им новые возможности в области онкологии, гастроэнтерологии, гинекологии, дерматологии, поэтому планируется организация широкого спектра образовательных программ и для клинических врачей. Мы планируем реализовать полноценный учебный процесс – можно приехать командой и за неделю отработать все этапы, понять, как вообще строится работа в цифровой патоморфологии.
Но нужно отметить, что мы только в начале пути и формирования самой концепции, и поэтому поиск образовательных участников продолжается. Мы открыты к сотрудничеству.
– В образовательных программах вы будете отталкиваться от профиля участников кластера?
– Направления образовательных программ будут определяться запросом со стороны участников кластера, а также со стороны профессионального сообщества.
Университетский госпиталь Страсбурга, известный целым рядом экспертов с мировым именем, один из которых – Жильбер Массард, главный торакальный хирург Франции, инициировал проект «Российско-европейский проект «Высшая школа торакальной хирургии» с участием российского профессионального сообщества: кафедры торакальной хирургии РМАНПО и РОХ (российского общества хирургов).
Направления, которые определяются нашими участниками, – в приоритете, но мы этим не ограничены. Мы постоянно находимся в поиске и можем реализовать все, что интересно для Москвы и актуально для российского здравоохранения. Интерес к образовательной площадке ММК растет: для российских партнеров это возможность интеграции с ведущими зарубежными партнерами, всю техническую составляющую мы берем на себя, помогаем в создании уникальных совместных программ и адаптации зарубежных образовательных программ к российской аудитории. Для зарубежных профессиональных сообществ это возможность охвата новой аудитории и интеграции с новыми партнерами, в данном случае мы также берем на себя все технические вопросы, а также оказываем помощь в поиске подходящего российского партнера и при создании новых программ.
Развитию образовательной деятельности ММК способствует и расположение кластера – мы находимся в ИЦ «Сколково». Благодаря активному взаимодействию рождаются новые образовательные проекты – упомянутый выше проект Digital pathology training center с UNIM, резидентом ИЦ «Сколково»; курс «Молекулярная онкология» со Skoltech – школа для онкологов и врачей первичного звена, где понятным языком будут рассказывать про интерпретацию данных молекулярно-генетического тестирования, назначение таргетных и радиофармпрепаратов, про разработку и внедрение биомедицинских клеточных продуктов и т. д.
– Как скоро после получения лицензии вы сможете запускать первую образовательную программу?
– Первые два образовательных проекта мы планируем запустить уже в феврале. Первый – с TUV Austria – одной из старейших и крупнейших организаций по оценке качества и безопасности медицинской помощи. В этом году они открыли представительство в России и странах СНГ, и мы для них – интересный стратегический партнер. Статус Фонда ММК как организации, которая обеспечивает трансфер зарубежных практик, полностью соотносится с их миссией. Поэтому мы будем проводить совместные образовательные курсы, где будут готовить экспертов системы менеджмента качества в медицине, в том числе в вопросах выстраивания работы внутри лечебного учреждения в соответствии с международными стандартами.
Второй большой проект у нас с GE Healthcare – наше сотрудничество началось во время пандемии, когда мы организовали Выездной симуляционный центр и помогали клиникам в разгар первой волны коронавируса отлаживать все процессы – от организации санитарно-эпидемиологического режима, обучения мерам соблюдения инфекционной безопасности и ситуационного командного обучения до организации потоков и логистики отделений, отработки экстренных и неотложных ситуаций в условиях инфекционного бокса и отработки навыков на новом оборудовании. Первый Выездной симуляционный центр был создан на базе ковид-центра МКЦИБ «Вороновское». Напомню, что этот центр был построен с нуля за один месяц. Все процессы шли параллельно, в том числе и набор персонала из более 80 городов. Естественно, уровень подготовки был разный и большинство врачей и медицинских сестер из регионов не работали на симуляционном оборудовании. Несмотря на колоссальную нагрузку, для этих сотрудников возможность обучения на таком высокотехнологичном оборудовании с участием топовых экспертов в своей области была очень важна. Мы до сих пор получаем благодарственные письма от врачей и медицинских сестер, которые вернулись в свои города. Многих это вдохновило развиваться дальше – это и есть наша главная цель. Сделать качественное образование доступным.
GE Healthcare, как мировой лидер в ультразвуковой диагностике, помогли нам организовать серию мастер-классов. Теперь мы запускаем полноценную школу для врачей УЗИ. Вебинары, по просьбе врачей, транслировались и на основное место работы в лечебных учреждениях регионов России. Мы получили положительную обратную связь и высокую оценку проведенных мастер-классов. Так родилась идея масштабировать опыт с GE Healthcare и реализовать бесплатный образовательный проект для врачей. Проект рассчитан на год, вебинары будут проходить два раза в месяц. Мы будем привлекать российских экспертов и наших зарубежных участников. Также планируется продумать механизм отбора лучших врачей этого курса, чтобы формировать кадровый резерв для наших зарубежных участников. Это возможность для молодых врачей со всей страны показать себя – благодаря онлайн-формату многие специалисты из других городов смогут принять участие и в перспективе смогут получить приглашение на работу в клинику зарубежного участника кластера.
Параллельно мы работаем над собственными программами для медсестер. Мы провели roadshow, выделили 65 лучших зарубежных сестринских школ, связались с каждой из них по вопросу организации дополнительного обучения. Сейчас мы составили ТОП10 зарубежных участников. Среди них, к примеру, сестринская школа University of Turku, входящая в 20-ку лучших международных сестринских школ в рейтинге The World University Rankings – 2020; сестринская школа Sapienza University of Rome; The Johns Hopkins School of Nursing (3-е место в The World University Rankings – 2020) и другие.
Вся информация о планируемых образовательных мероприятиях отображается в специальном разделе на сайте Фонда ММК. Также можно найти информацию о проведенных ранее мероприятиях, которые можно посмотреть в записи.
– Обучение планируется в дистанционном формате?
– Специфика медицинского образования такова, что до пандемии медицинское сообщество ожесточенно критиковало любое применение дистанционных образовательных технологий. Если говорить, например, про международную сестринскую школу, то она была бы организована только в очном формате ранее. Но на нашем опыте, дистанционный формат – это не только единственно возможный формат в настоящее время, но и очень удобный инструмент для реализации доступных международных программ, в том числе для регионов. И с этим инструментом нужно учиться работать и развивать. Ближайшие проекты мы планируем в дистанционном формате. Думаю, что в каком-то виде оно прочно войдет в нашу практику в плане лекционной части и в будущем. Отработка практических навыков будет происходить в очном формате, и для этого и планируется Международный медицинский университет.
– Что самое важное в медицинском образовании? Как можно подготовить настоящих профессионалов в сфере здравоохранения?
– Важно понимать, что мир быстро меняется. И, чтобы оставаться успешным специалистом и, тем более, чтобы стать успешным в медицине, необходимо знать не только клинические аспекты, но и понимать более глубокие фундаментальные аспекты. Развиваться в междисциплинарном направлении, следить за тенденциями в медицине.
Учебный центр ММК – это и площадка, которая способствует интеграции и консолидации российского и зарубежного опыта, и мы готовы поддержать инициативы медицинских профессиональных сообществ и помочь в организации новых проектов и программ.
Из всех хорошо изученных на сегодняшний день возбудителей инфекционных гепатитов вирус гепатита D заслуживает отдельного внимания. О самом агрессивном вирусе гепатита знают мало – тогда как его опасность для печени достаточно высока. Он активизируется в организме и оказывает поражающее действие на печень при условии, что человек уже инфицирован вирусом гепатита В. Сочетание двух инфекций многократно увеличивает риск развития жизнеугрожающих осложнений – цирроза и рака печени. По данным ВОЗ, гепатитом D в мире болеют от 15 до 20 млн человек, в основном, взрослых. И хотя в последние 40 лет число заболевших гепатитом D постепенно снижается, о победе над вирусом и болезнью говорить еще очень рано. Об особенностях патологии, ее профилактике и лечении – в проекте Фонда доказательной медицины.
Конференция посвящена актуальности проблемы вирусных гепатитов в России, методам лечения, доступности бесплатного лечения для россиян, опыту ведения сложных пациентов.
Вирусные гепатиты и в XXI веке продолжают оставаться глобальной проблемой. Группа инфекционных болезней, известных как гепатиты А, В, С, D и E, поражает сотни миллионов людей во всем мире, вызывая острую и хроническую болезни печени и рак. В 2019 году вирусные гепатиты диагностировали у 82 тысяч россиян.
Программа конференции
10.00–10.10 Вступительное слово Павел Богомолов, к. м. н., руководитель гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
10.10–10.30 Глобальная проблема элиминации гепатитов и ее реализации Антон Мозалевскис, эксперт Европейского регионального бюро ВОЗ по вирусным гепатитам
10.30–11.00 Эпидемиология вирусных гепатитов в РФ и федеральная целевая программа Владимир Чуланов, д. м. н., профессор, заместитель директора по научной работе и инновационному развитию НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний
11.00–11.45 Опыт элиминации хронического гепатита С в Московской области Павел Богомолов, к. м. н., руководитель гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
11.45–12.15 Канцерпревенция при заболеваниях печени Наталья Барсукова, научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
Клиническая часть 12.15–12.30 Хронические болезни печени и хронический гепатит С Ксения Рощина, младший научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
12.30–12.45 Хронический гепатит С и гемофилия Абдурахман Джаллоу, к. м. н., врач-инфекционист гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
12.45–13.00 Хронический гепатит С и дети Елена Егорова, врач-инфекционист гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
13.00–13.45 Хронический гепатит дельта – смена парадигмы Алексей Буеверов, д. м. н., профессор кафедры медико-социальной экспертизы, неотложной и поликлинической терапии ФГБОУ ВО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России, ведущий научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
13.45–14.00 Подведение итогов
Адрес: Москва, ул. Большая Академическая, д. 39, к. 3, 2-й этаж, конференц-зал.
Конференция посвящена актуальности проблемы вирусных гепатитов в России, методам лечения, доступности бесплатного лечения для россиян, опыту ведения сложных пациентов.
Вирусные гепатиты и в XXI веке продолжают оставаться глобальной проблемой. Группа инфекционных болезней, известных как гепатиты А, В, С, D и E, поражает сотни миллионов людей во всем мире, вызывая острую и хроническую болезни печени и рак. В 2019 году вирусные гепатиты диагностировали у 82 тысяч россиян.
Программа конференции
10.00–10.10 Вступительное слово Павел Богомолов, к. м. н., руководитель гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
10.10–10.30 Глобальная проблема элиминации гепатитов и ее реализации Антон Мозалевскис, эксперт Европейского регионального бюро ВОЗ по вирусным гепатитам
10.30–11.00 Эпидемиология вирусных гепатитов в РФ и федеральная целевая программа Владимир Чуланов, д. м. н., профессор, заместитель директора по научной работе и инновационному развитию НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний
11.00–11.45 Опыт элиминации хронического гепатита С в Московской области Павел Богомолов, к. м. н., руководитель гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
11.45–12.15 Канцерпревенция при заболеваниях печени Наталья Барсукова, научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
Клиническая часть 12.15–12.30 Хронические болезни печени и хронический гепатит С Ксения Рощина, младший научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
12.30–12.45 Хронический гепатит С и гемофилия Абдурахман Джаллоу, к. м. н., врач-инфекционист гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
12.45–13.00 Хронический гепатит С и дети Елена Егорова, врач-инфекционист гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
13.00–13.45 Хронический гепатит дельта – смена парадигмы Алексей Буеверов, д. м. н., профессор кафедры медико-социальной экспертизы, неотложной и поликлинической терапии ФГБОУ ВО «Первый МГМУ им. И.М. Сеченова» Минздрава России, ведущий научный сотрудник гепатологического отделения МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского
13.45–14.00 Подведение итогов
Адрес: Москва, ул. Большая Академическая, д. 39, к. 3, 2-й этаж, конференц-зал.
Реализация национального проекта «Здравоохранение», достижение его стратегических целей – снижение смертности от онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, рост продолжительности жизни граждан России – невозможны без создания эффективной, основанной на передовых технологических решениях инфраструктуры индустрии здравоохранения. Отрасль в целом и каждый из ее сегментов нуждаются в комплексных аппаратных и программных решениях, мощном парке оборудования, позволяющих использовать в клинической практике самые современные методики диагностики и терапии. Полным набором таких компетенций обладает один из мировых лидеров в производстве, установке и обслуживании медоборудования – компания Philips.
Телемедицина – не отдельная отрасль, не область клинической медицины, а «инструмент в развитии современной медицины», говорит Игорь Шадеркин, заведующий лабораторией электронного здравоохранения Института цифровой медицины Первого меда. Инструмент, который поможет нам преодолеть две характерные для нашей страны проблемы – большие расстояния между пациентом и центрами медицинских компетенций и нехватка специалистов первичного звена. Возможность получить «второе мнение» и мгновенно провести консилиум повысит доступность квалифицированной медицинской помощи для населения, лечение станет более эффективным, а дистанционные консультации с врачом позволят разделить поток пациентов на тех, кому действительно необходим очный прием, и тех, кому будет достаточно рекомендаций по профилактике заболеваний и изменению образа жизни. На вторую категорию пациентов сегодня приходится примерно треть всех обращений к врачу.
Дополнительный бонус эксплуатации телемедицинских технологий, как показывает опыт западных стран, – большая вовлеченность пациентов в заботу о своем здоровье. Сегодня, по данным глобального исследованияPhilips«Индекс здоровья будущего – 2019», 89% опрошенных россиян не хотят идти к врачу, даже если для этого есть веская причина, хотя Россия входит в число стран – участниц исследования, чьи граждане – 82% – открыты для онлайн-общения с врачом.
Уже сейчас 20% россиян с помощью цифровых медицинских технологий или мобильных приложений измеряют пульс, еще 20% – давление, 18% – следят за физическими нагрузками, 16% – за массой тела. Однако лишь половина респондентов делятся этой информацией со своим лечащим врачом. Если те же данные будут поступать к специалисту автоматически, очный прием станет более предметным, а рекомендации и лечение – персонализированными и более действенными.
Эксперты прогнозируют, что в ближайшие 15 лет система здравоохранения кардинально изменится. «Давно настало время для цифровой революции, которая должна повысить эффективность лечения и вернуть человеческий фактор в процесс лечения пациентов», – считает Леонард Виткамп, профессор медицины, директор и основатель первой виртуальной больницы в Нидерландах.
Цифровая реанимация
«Особенность отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ) – в том, что здесь лежат достаточно тяжелые пациенты в критическом состоянии, и оборудование фиксирует огромное количество мелкой, но очень важной информации, – поясняет заведующий отделением анестезиологии и реанимации астраханского Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии Вадим Пасюга. – Чтобы эффективно лечить и вести таких пациентов, необходимо группировать данные в определенном порядке».
Разгрузить врачей, агрегировать и анализировать эти данные позволяет цифровизация реанимации. Интеллектуальная аналитическая система (IССA), способнаяоптимизировать манипуляции специалистов отделения реанимации,уже внедрена в Приморской краевой клинической больнице №1 во Владивостоке, в Федеральном центре сердечно-сосудистой хирургии в Астрахани и в Национальном медико-хирургическом центре им. Н.И. Пирогова в Москве. «Внедрение цифровых технологий в работу клиники – это своевременное и неизбежное преобразование. Среди особенностей лечебного процесса в реанимации – наличие большого количества данных, требующих совокупной оценки, и необходимость быстрого принятия решений. Мы надеемся, что использованиеICCA в нашем отделении позволит минимизировать ошибки в лечении и облегчить работу персонала. Несмотря на то что система установлена у нас недавно, врачи и медицинские сестры уже отмечают значительное сокращение временных затрат на рутинные процессы, связанные с медицинской документацией (анестезиологическими и реанимационными картами, дневниками, протоколами манипуляций и др.). Сотрудники реанимации традиционно привыкли быстро принимать решения, адаптироваться и осваивать новое, поэтому я уверен, что мы очень скоро научимся пользоваться всеми преимуществамиICCA», – отмечает заведующий отделением анестезиологии-реанимации (интенсивной терапии) НМХЦ им. Н.И. Пирогова, врач анестезиолог-реаниматолог Николай Ловцевич.
Использование этого цифрового ресурса, как отмечают сотрудники отделения реанимации астраханского кардиоцентра, позволило сделать лечение более качественным, снизило вероятность ошибок и освободило время для ухода за пациентами. «Вся информация, полученная в операционной с дыхательного аппарата, с перфузоров, собирается и обрабатывается этой программой. Все анализы, которые делает лаборатория, также попадают в базу данных через внутреннюю сеть. Эта система – электронный мозг, который собирает информацию, и врач может проанализировать ее, выбрать то, что необходимо, и принять оптимальное решение», – говорит Игорь Нудель, врач анестезиолог-реаниматолог ОРИТ Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии.
«Представьте себе, лежит бумажный лист, и каждый час сестра должна вписать данные о двадцати препаратах, которые ввелись на данный момент пациенту, – рассказывает о специфике работы среднего медицинского персонала старшая медсестра детского ОРИТ Наталья Кулигина. – А так как состояние пациента меняется, соответственно, может меняться и доза, и все эти изменения тоже нужно внести. Поэтому, когда врач подошел, поменял дозу препарата на инфузионном насосе, сестра должна это зафиксировать, то есть она должна бросить пациента, кинуться к бумажке и написать там что-то. Сейчас этого не происходит, все фиксируется».
По словам главного врача Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии Дмитрия Тарасова, система не позволяет врачу выбрать неверную процедуру, а также производить манипуляции вразрез с предписаниями: «Врач делает именно то, что поможет пациенту. Система позволяет найти индивидуальный подход к каждому человеку».
По оценке Вадима Пасюги, цифровизация реанимации на 50–60% сократила временные затраты среднего медперсонала на внесение информации. Система нейтрализует влияние человеческого фактора, формирует отчеты, оптимизирует работу персонала, что способствует повышению эффективности всех процессов в ОРИТ.
«Обеспечение высокого качества медицинской помощи невозможно без получения полной картины о ходе лечения каждого пациента. ICCA собирает и консолидирует все потоки информации о состоянии человека в отделении реанимации. Прежде всего, структурируются данные с прикроватного оборудования, из лабораторной и медицинской информационных систем, формируется карта наблюдения за пациентом. Благодаря этому все процессы становятся более прозрачными и управляемыми. Кроме того, система выдает специалистам напоминания, которые помогают своевременно осуществлять предписания, а сводная база данных позволяет упростить анализ эффективности лечения, выявить ошибки и определить пути их устранения», – поясняет главный врач стационара НМХЦ им. Н.И. Пирогова, профессор кафедры анестезиологии и реаниматологии ИУВ, доцент, д. м. н. Виталий Гусаров.
УЗИ с помощью смартфона
Не так давно в клиническую практику российских клиник стало внедряться новое телемедицинское решение – ультрапортативный УЗИ-сканер, датчик и кабель которого весят всего 150 г и подключаются к смартфону или планшету. Качество визуализации высокое, снимки можно сохранить в базе данных, чтобы затем оценивать состояние пациента в динамике, а можно – в режиме реального времени передать коллегам и получить телемедицинскую консультацию: эксперт на расстоянии видит на экране то же, что и специалист, выполняющий ультразвуковое исследование. Теле-ультразвуковая технология Philips разработана для оперативной оценки состояния пациента в клинических ситуациях, когда процедуру необходимо провести в том числе вне стен медицинского учреждения (в удаленных и труднодоступных регионах, в чрезвычайных ситуациях медицины катастроф, на выездах в карете скорой медицинской помощи, санитарной авиации), а использование стационарного УЗ-оборудования не представляется возможным.
«В нашей клинике внедрение мобильного УЗИ-устройства в рутинную практику дежурных кардиологов позволило оптимизировать диагностический и лечебный процесс, прежде всего, за счет экономии времени, – рассказывает Ольга Джиоева, к. м. н., руководитель научно-образовательного отдела НОЦ ГКБ №24 Департамента здравоохранения Москвы. – По нашим расчетам, в среднем время принятия решения в неотложных ситуациях сократилось на 80 минут, что очень важно для экстренной помощи. Преимущества системы – современный интерфейс, возможность немедленно отправлять изображения по сети и получать «второе мнение» коллег».
В одном из национальных медицинских исследовательских центров страны ультрамобильная УЗИ-система с возможностью телемедицинских консультаций в режиме реального времени уже продемонстрировала свои возможности в оптимизации работы ОРИТ. Реаниматологи центра в ходе апробации портативного телемедицинского устройства самостоятельно проводили ЭХО-КГ и получали консультации от профильных специалистов, наблюдавших УЗИ-изображения в режиме реального времени. В этом случае врачу-реаниматологу нет необходимости перемещать габаритную аппаратуру, а врачам УЗД – присутствовать при каждом сканировании. Оптимизация рабочего процесса с помощью «УЗИ в кармане» позволяет оперативно проводить ультразвуковую оценку пациента, при этом экономить трудовые и временные ресурсы, а аппараты УЗИ экспертного уровня доступны тем пациентам, которые в нем действительно нуждаются.
Ультрамобильный телемедицинский сканер особенно эффективен в работе медиков, оказывающих помощь жителям удаленных и труднодоступных территорий, которые характерны для нашей страны. Показателен в этом смысле опыт врача скорой медицинской помощи Гейнор Принц (Австралия), которая за время своей практики в Антарктиде использовала портативный сканер в экстренных ситуациях. Однажды с его помощью она не только диагностировала у пациента перелом шейки бедра, но и выполнила под контролем ультразвука блокаду бедренного нерва, что позволило облегчить боль на время транспортировки больного в Южную Америку.
Преимущества использования ультрамобильного УЗИ в полной мере ощутили медики села Курумоч Самарской области. В рамках апробации терапевт местного отделения Волжской ЦРБ Татьяна Алексеева прошла специальный курс обучения по применению портативного сканера в ОКБ им. В.Д. Середавина, специалисты которой посредством телесвязи помогали сельскому врачу анализировать диагностические данные.
Ультрапортативный сканер – готовое телемедицинское решение, облегчающее работу специалистов медучреждений первичного звена, выездных бригад, позволяющее врачам проводить УЗИ в любом месте и в любое время: в экстренной ситуации, во время визита к пациенту на дом, на приеме у узких специалистов (анестезиологов-реаниматологов, кардиологов, гинекологов, хирургов и пр.). Теле-УЗИ позволяет принимать быстрые и обоснованные решения на месте оказания помощи пациенту, сопровождая процесс диагностики дистанционными консультациями в режиме реального времени, тем самым ускоряет постановку правильного диагноза, повышает эффективность работы клиницистов и доступность качественной медицинской помощи.
Big Data и искусственный интеллект
«Современному здравоохранению необходимы цифровые решения, позволяющие врачам беспрепятственно взаимодействовать друг с другом как внутри лечебного учреждения, так и за его пределами. Например, интеллектуальная платформа, созданная специально для оптимизации работы отделений лучевой диагностики, может быть установлена в центре обработки данных на базе консультативно-диагностического центра, и тогда она аккумулирует изображения со всего региона. Врач, имеющий доступ к системе, анализирует снимки, описывает их и направляет результаты заинтересованным коллегам», – объясняет Дмитрий Лисогор, заместитель генерального директора по цифровому здравоохранению Philips в России и СНГ.
Такая инновационная ИТ-платформа уже внедрена в Южно-Сахалинске, где с ее помощью в общий цифровой контур объединены все онкологические медицинские учреждения региона. «При помощи ИТ-технологий мы можем передавать результаты анализов не только в пределах одного лечебного учреждения, но и в масштабах города, района и области», – поясняет Игорь Боровиков, председатель совета директоров компании, которая занималась внедрением ИТ-платформы в Южно-Сахалинске.«В результате внедрения системы было построено единое хранилище медицинских снимков Сахалинской области. Появление такого хранилища обеспечило врачей возможностью с одной рабочей станции получать доступ к результатам маммографии, КТ, МРТ и рентгенологических исследований. Это позволило свести к минимуму время поиска данных исследования пациента. Врачи-диагносты получили в свое распоряжение экспертный комплекс по обработке медицинских снимков, который позволил существенно сократить время на постановку диагноза за счет компьютерной постобработки изображений. По сравнению со стандартным просмотрщиком, это решение обладает большим числом инструментов, которые позволяют значительно повысить точность исследования, –рассказывает заведующий отделением лучевой диагностики КДЦ Южно-Сахалинска Дмитрий Пшекарский. – Мы оценили эффективность систем с первых дней использования, получив существенную экономию времени на обработку и повысив точность постановки диагноза. Все рутинные операции проводит система. Наши врачи стали эффективнее использовать свое время и квалификацию, ставить точные диагнозы и повышать качество лечебного процесса».
Инновационная ИТ-платформа может получать и обрабатывать медицинские изображения, полученные при помощи любого диагностического оборудования (УЗИ, КТ, МРТ, ПЭТ, рентгеновские аппараты и т. д.), включает в себя более 70 специализированных клинических приложений и позволяет ускорить и упростить взаимодействие как между специалистами медучреждений разного уровня, так и внутри одного учреждения. Все это способствует улучшению диагностики, помогает принимать обоснованные клинические решения и в конечном счете повышает качество всей медицинской помощи. Сегодня возможности единого комплексного решения для экспертного анализа медицинских данных начинают использовать медучреждения в Уфе и Рязани.
Искусственный интеллект (ИИ) берет на себя рутинную монотонную задачу по анализу результатов скрининга и поиска патологий, что помогает выявить ранние признаки и новые закономерности в развитии заболеваний, анализировать большой объем данных и подбирать персонифицированную терапию, которая будет направлена не только на увеличение продолжительности жизни, но и на сохранение ее качества. Сегодня результат анализа одного и того же медицинского изображения двумя разными специалистами совпадает на 80–90% (так называемый индекс схожести), а индекс схожести ИИ сейчас 82–86%, то есть отличить результат работы врача от аналитических выводов ИИ практически невозможно. Хотя последнее слово всегда будет за врачом.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(32154) "
Телемедицина – не отдельная отрасль, не область клинической медицины, а «инструмент в развитии современной медицины», говорит Игорь Шадеркин, заведующий лабораторией электронного здравоохранения Института цифровой медицины Первого меда. Инструмент, который поможет нам преодолеть две характерные для нашей страны проблемы – большие расстояния между пациентом и центрами медицинских компетенций и нехватка специалистов первичного звена. Возможность получить «второе мнение» и мгновенно провести консилиум повысит доступность квалифицированной медицинской помощи для населения, лечение станет более эффективным, а дистанционные консультации с врачом позволят разделить поток пациентов на тех, кому действительно необходим очный прием, и тех, кому будет достаточно рекомендаций по профилактике заболеваний и изменению образа жизни. На вторую категорию пациентов сегодня приходится примерно треть всех обращений к врачу.
Дополнительный бонус эксплуатации телемедицинских технологий, как показывает опыт западных стран, – большая вовлеченность пациентов в заботу о своем здоровье. Сегодня, по данным глобального исследованияPhilips«Индекс здоровья будущего – 2019», 89% опрошенных россиян не хотят идти к врачу, даже если для этого есть веская причина, хотя Россия входит в число стран – участниц исследования, чьи граждане – 82% – открыты для онлайн-общения с врачом.
Уже сейчас 20% россиян с помощью цифровых медицинских технологий или мобильных приложений измеряют пульс, еще 20% – давление, 18% – следят за физическими нагрузками, 16% – за массой тела. Однако лишь половина респондентов делятся этой информацией со своим лечащим врачом. Если те же данные будут поступать к специалисту автоматически, очный прием станет более предметным, а рекомендации и лечение – персонализированными и более действенными.
Эксперты прогнозируют, что в ближайшие 15 лет система здравоохранения кардинально изменится. «Давно настало время для цифровой революции, которая должна повысить эффективность лечения и вернуть человеческий фактор в процесс лечения пациентов», – считает Леонард Виткамп, профессор медицины, директор и основатель первой виртуальной больницы в Нидерландах.
Цифровая реанимация
«Особенность отделений реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ) – в том, что здесь лежат достаточно тяжелые пациенты в критическом состоянии, и оборудование фиксирует огромное количество мелкой, но очень важной информации, – поясняет заведующий отделением анестезиологии и реанимации астраханского Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии Вадим Пасюга. – Чтобы эффективно лечить и вести таких пациентов, необходимо группировать данные в определенном порядке».
Разгрузить врачей, агрегировать и анализировать эти данные позволяет цифровизация реанимации. Интеллектуальная аналитическая система (IССA), способнаяоптимизировать манипуляции специалистов отделения реанимации,уже внедрена в Приморской краевой клинической больнице №1 во Владивостоке, в Федеральном центре сердечно-сосудистой хирургии в Астрахани и в Национальном медико-хирургическом центре им. Н.И. Пирогова в Москве. «Внедрение цифровых технологий в работу клиники – это своевременное и неизбежное преобразование. Среди особенностей лечебного процесса в реанимации – наличие большого количества данных, требующих совокупной оценки, и необходимость быстрого принятия решений. Мы надеемся, что использованиеICCA в нашем отделении позволит минимизировать ошибки в лечении и облегчить работу персонала. Несмотря на то что система установлена у нас недавно, врачи и медицинские сестры уже отмечают значительное сокращение временных затрат на рутинные процессы, связанные с медицинской документацией (анестезиологическими и реанимационными картами, дневниками, протоколами манипуляций и др.). Сотрудники реанимации традиционно привыкли быстро принимать решения, адаптироваться и осваивать новое, поэтому я уверен, что мы очень скоро научимся пользоваться всеми преимуществамиICCA», – отмечает заведующий отделением анестезиологии-реанимации (интенсивной терапии) НМХЦ им. Н.И. Пирогова, врач анестезиолог-реаниматолог Николай Ловцевич.
Использование этого цифрового ресурса, как отмечают сотрудники отделения реанимации астраханского кардиоцентра, позволило сделать лечение более качественным, снизило вероятность ошибок и освободило время для ухода за пациентами. «Вся информация, полученная в операционной с дыхательного аппарата, с перфузоров, собирается и обрабатывается этой программой. Все анализы, которые делает лаборатория, также попадают в базу данных через внутреннюю сеть. Эта система – электронный мозг, который собирает информацию, и врач может проанализировать ее, выбрать то, что необходимо, и принять оптимальное решение», – говорит Игорь Нудель, врач анестезиолог-реаниматолог ОРИТ Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии.
«Представьте себе, лежит бумажный лист, и каждый час сестра должна вписать данные о двадцати препаратах, которые ввелись на данный момент пациенту, – рассказывает о специфике работы среднего медицинского персонала старшая медсестра детского ОРИТ Наталья Кулигина. – А так как состояние пациента меняется, соответственно, может меняться и доза, и все эти изменения тоже нужно внести. Поэтому, когда врач подошел, поменял дозу препарата на инфузионном насосе, сестра должна это зафиксировать, то есть она должна бросить пациента, кинуться к бумажке и написать там что-то. Сейчас этого не происходит, все фиксируется».
По словам главного врача Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии Дмитрия Тарасова, система не позволяет врачу выбрать неверную процедуру, а также производить манипуляции вразрез с предписаниями: «Врач делает именно то, что поможет пациенту. Система позволяет найти индивидуальный подход к каждому человеку».
По оценке Вадима Пасюги, цифровизация реанимации на 50–60% сократила временные затраты среднего медперсонала на внесение информации. Система нейтрализует влияние человеческого фактора, формирует отчеты, оптимизирует работу персонала, что способствует повышению эффективности всех процессов в ОРИТ.
«Обеспечение высокого качества медицинской помощи невозможно без получения полной картины о ходе лечения каждого пациента. ICCA собирает и консолидирует все потоки информации о состоянии человека в отделении реанимации. Прежде всего, структурируются данные с прикроватного оборудования, из лабораторной и медицинской информационных систем, формируется карта наблюдения за пациентом. Благодаря этому все процессы становятся более прозрачными и управляемыми. Кроме того, система выдает специалистам напоминания, которые помогают своевременно осуществлять предписания, а сводная база данных позволяет упростить анализ эффективности лечения, выявить ошибки и определить пути их устранения», – поясняет главный врач стационара НМХЦ им. Н.И. Пирогова, профессор кафедры анестезиологии и реаниматологии ИУВ, доцент, д. м. н. Виталий Гусаров.
УЗИ с помощью смартфона
Не так давно в клиническую практику российских клиник стало внедряться новое телемедицинское решение – ультрапортативный УЗИ-сканер, датчик и кабель которого весят всего 150 г и подключаются к смартфону или планшету. Качество визуализации высокое, снимки можно сохранить в базе данных, чтобы затем оценивать состояние пациента в динамике, а можно – в режиме реального времени передать коллегам и получить телемедицинскую консультацию: эксперт на расстоянии видит на экране то же, что и специалист, выполняющий ультразвуковое исследование. Теле-ультразвуковая технология Philips разработана для оперативной оценки состояния пациента в клинических ситуациях, когда процедуру необходимо провести в том числе вне стен медицинского учреждения (в удаленных и труднодоступных регионах, в чрезвычайных ситуациях медицины катастроф, на выездах в карете скорой медицинской помощи, санитарной авиации), а использование стационарного УЗ-оборудования не представляется возможным.
«В нашей клинике внедрение мобильного УЗИ-устройства в рутинную практику дежурных кардиологов позволило оптимизировать диагностический и лечебный процесс, прежде всего, за счет экономии времени, – рассказывает Ольга Джиоева, к. м. н., руководитель научно-образовательного отдела НОЦ ГКБ №24 Департамента здравоохранения Москвы. – По нашим расчетам, в среднем время принятия решения в неотложных ситуациях сократилось на 80 минут, что очень важно для экстренной помощи. Преимущества системы – современный интерфейс, возможность немедленно отправлять изображения по сети и получать «второе мнение» коллег».
В одном из национальных медицинских исследовательских центров страны ультрамобильная УЗИ-система с возможностью телемедицинских консультаций в режиме реального времени уже продемонстрировала свои возможности в оптимизации работы ОРИТ. Реаниматологи центра в ходе апробации портативного телемедицинского устройства самостоятельно проводили ЭХО-КГ и получали консультации от профильных специалистов, наблюдавших УЗИ-изображения в режиме реального времени. В этом случае врачу-реаниматологу нет необходимости перемещать габаритную аппаратуру, а врачам УЗД – присутствовать при каждом сканировании. Оптимизация рабочего процесса с помощью «УЗИ в кармане» позволяет оперативно проводить ультразвуковую оценку пациента, при этом экономить трудовые и временные ресурсы, а аппараты УЗИ экспертного уровня доступны тем пациентам, которые в нем действительно нуждаются.
Ультрамобильный телемедицинский сканер особенно эффективен в работе медиков, оказывающих помощь жителям удаленных и труднодоступных территорий, которые характерны для нашей страны. Показателен в этом смысле опыт врача скорой медицинской помощи Гейнор Принц (Австралия), которая за время своей практики в Антарктиде использовала портативный сканер в экстренных ситуациях. Однажды с его помощью она не только диагностировала у пациента перелом шейки бедра, но и выполнила под контролем ультразвука блокаду бедренного нерва, что позволило облегчить боль на время транспортировки больного в Южную Америку.
Преимущества использования ультрамобильного УЗИ в полной мере ощутили медики села Курумоч Самарской области. В рамках апробации терапевт местного отделения Волжской ЦРБ Татьяна Алексеева прошла специальный курс обучения по применению портативного сканера в ОКБ им. В.Д. Середавина, специалисты которой посредством телесвязи помогали сельскому врачу анализировать диагностические данные.
Ультрапортативный сканер – готовое телемедицинское решение, облегчающее работу специалистов медучреждений первичного звена, выездных бригад, позволяющее врачам проводить УЗИ в любом месте и в любое время: в экстренной ситуации, во время визита к пациенту на дом, на приеме у узких специалистов (анестезиологов-реаниматологов, кардиологов, гинекологов, хирургов и пр.). Теле-УЗИ позволяет принимать быстрые и обоснованные решения на месте оказания помощи пациенту, сопровождая процесс диагностики дистанционными консультациями в режиме реального времени, тем самым ускоряет постановку правильного диагноза, повышает эффективность работы клиницистов и доступность качественной медицинской помощи.
Big Data и искусственный интеллект
«Современному здравоохранению необходимы цифровые решения, позволяющие врачам беспрепятственно взаимодействовать друг с другом как внутри лечебного учреждения, так и за его пределами. Например, интеллектуальная платформа, созданная специально для оптимизации работы отделений лучевой диагностики, может быть установлена в центре обработки данных на базе консультативно-диагностического центра, и тогда она аккумулирует изображения со всего региона. Врач, имеющий доступ к системе, анализирует снимки, описывает их и направляет результаты заинтересованным коллегам», – объясняет Дмитрий Лисогор, заместитель генерального директора по цифровому здравоохранению Philips в России и СНГ.
Такая инновационная ИТ-платформа уже внедрена в Южно-Сахалинске, где с ее помощью в общий цифровой контур объединены все онкологические медицинские учреждения региона. «При помощи ИТ-технологий мы можем передавать результаты анализов не только в пределах одного лечебного учреждения, но и в масштабах города, района и области», – поясняет Игорь Боровиков, председатель совета директоров компании, которая занималась внедрением ИТ-платформы в Южно-Сахалинске.«В результате внедрения системы было построено единое хранилище медицинских снимков Сахалинской области. Появление такого хранилища обеспечило врачей возможностью с одной рабочей станции получать доступ к результатам маммографии, КТ, МРТ и рентгенологических исследований. Это позволило свести к минимуму время поиска данных исследования пациента. Врачи-диагносты получили в свое распоряжение экспертный комплекс по обработке медицинских снимков, который позволил существенно сократить время на постановку диагноза за счет компьютерной постобработки изображений. По сравнению со стандартным просмотрщиком, это решение обладает большим числом инструментов, которые позволяют значительно повысить точность исследования, –рассказывает заведующий отделением лучевой диагностики КДЦ Южно-Сахалинска Дмитрий Пшекарский. – Мы оценили эффективность систем с первых дней использования, получив существенную экономию времени на обработку и повысив точность постановки диагноза. Все рутинные операции проводит система. Наши врачи стали эффективнее использовать свое время и квалификацию, ставить точные диагнозы и повышать качество лечебного процесса».
Инновационная ИТ-платформа может получать и обрабатывать медицинские изображения, полученные при помощи любого диагностического оборудования (УЗИ, КТ, МРТ, ПЭТ, рентгеновские аппараты и т. д.), включает в себя более 70 специализированных клинических приложений и позволяет ускорить и упростить взаимодействие как между специалистами медучреждений разного уровня, так и внутри одного учреждения. Все это способствует улучшению диагностики, помогает принимать обоснованные клинические решения и в конечном счете повышает качество всей медицинской помощи. Сегодня возможности единого комплексного решения для экспертного анализа медицинских данных начинают использовать медучреждения в Уфе и Рязани.
Искусственный интеллект (ИИ) берет на себя рутинную монотонную задачу по анализу результатов скрининга и поиска патологий, что помогает выявить ранние признаки и новые закономерности в развитии заболеваний, анализировать большой объем данных и подбирать персонифицированную терапию, которая будет направлена не только на увеличение продолжительности жизни, но и на сохранение ее качества. Сегодня результат анализа одного и того же медицинского изображения двумя разными специалистами совпадает на 80–90% (так называемый индекс схожести), а индекс схожести ИИ сейчас 82–86%, то есть отличить результат работы врача от аналитических выводов ИИ практически невозможно. Хотя последнее слово всегда будет за врачом.
Французская компания «Санофи», продукция которой известна в нашей стране с 1970 года, в последние десятилетия планомерно инвестирует в российскую экономику. «Санофи» стала одной из первых западных фармгигантов, ответивших на призыв российских регуляторов к локализации производства и трансферу в РФ передовых технологий. «Санофи» – один из мировых инсулиновых гигантов – первой построила в России завод, производящий по полному циклу инсулины не только для удовлетворения потребностей российских пациентов, но и для поставки этих жизненно важных препаратов на экспорт в страны Европейского союза.
Описания заболевания встречаются еще в античных медицинских источниках: похоже, что первым «задокументированным» пациентом, страдавшим от тяжелого атопического дерматита, был римский император Октавиан Август. Однако этиология и патогенез болезни до сих пор окончательно не установлены[4].
При этом атопический дерматит стал одним из наиболее распространенных кожных заболеваний – им страдают до 25% детей и, по разным экспертным оценкам, 2–8% взрослых по всему миру[5],[6],[7]. Долгое время болезнь считалась детской, но в конце XX века врачам стало очевидно, что от нее страдают все больше и больше взрослых пациентов.
В большинстве случаев атопический дерматит протекает в легкой форме, но около 10% пациентов страдают от среднетяжелых и тяжелых поражений кожи[8]. Причем доля случаев тяжелого течения болезни, по-видимому, выше среди взрослого населения, что указано в обновленных в 2018 году рекомендациях Европейского дерматологического форума[9]. Обострение состояния кожи и сильнейший зуд у профильных пациентов может вызывать множество факторов – начиная от естественных природных аллергенов и заканчивая стрессом или ношением одежды из шерсти[10].
Проявления заболевания накладывают на пациентов массу различных ограничений – они вынуждены соблюдать строгую диету или носить перчатки, не всегда способны выполнять профессиональные обязанности, а зачастую не могут элементарно высыпаться. Интенсивный зуд, не позволяющий человеку заснуть, является одним из самых тяжело переносимых симптомов: 85,8%взрослых со среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом сталкиваются с ним ежедневно[11]. По данным еще одного тематического исследования, у пациентов с тяжелой формой заболевания обострения могут отмечаться более 190 дней в году[12], а уровень работоспособности в такие периоды значительно снижается – около 70% участвовавших в исследовании пациентов заявили о вынужденных ограничениях в профессиональной деятельности[13].
Кроме того, страдающие атопическим дерматитом люди сталкиваются с социальным отторжением и часто вынуждены объяснять окружающим, что их болезнь незаразна. В этом случае особенно тяжело приходится подросткам, которые из-за видимых проявлений заболевания могут подвергаться буллингу [травля, агрессивное преследование одного ребенка другим] или издевательствам сверстников.
Несмотря на значительный прогресс в понимании патогенеза заболевания, атопический дерматит все еще представляет собой проблему для ежедневной клинической практики. А тяжелое течение заболевания сильно влияет на психологическое состояние пациентов и серьезнейшим образом снижает качество их жизни. В 2019 году в журнале European Academy of Dermatology and Venereology были опубликованы результаты исследования европейских врачей, изучавших бремя заболевания. Авторы проанализировали 1 189 взрослых пациентов со среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом в восьми странах ЕС и Великобритании (подробнее о методологии исследования –на Atopic eczema: burden of disease and individual suffering – results from a large EU study in adults).
У 55% респондентов ухудшение качества жизни оказалось средне- и чрезвычайно выраженным, аналогичная доля пациентов сталкивается с эмоциональными трудностями – проявления заболевания негативно влияют на их социальную и профессиональную активность, ограничивают занятиям спортом или другим досугом, мешают личным отношениям и затрудняют интимную близость.
Среди пациентов, страдающих тяжелой формой атопического дерматита, 88% заявили, что это состояние ставит под угрозу их возможность жить полной жизнью.За предшествующий опросу год 57% участников исследования пропустили из-за своего заболевания как минимум один рабочий день. «Нормой» для профильных пациентов оказались и связанные с болезнью дополнительные расходы – около 900 евро ежегодно.
Источник: readersdigest.ca
«Это исследование показало, что взрослые люди с умеренной или тяжелой формой атопического дерматита в реальности страдают больше того, что можно было бы счесть приемлемым. Необходимо повысить осведомленность об этой проблеме и обеспечить доступ пациентов к более качественному медицинскому обслуживанию», – отмечают авторы работы, добавляя, впрочем, что «на горизонте есть надежда, связанная с появлением новых биологических таргетных препаратов – моноклональных антител против соответствующих цитокинов или рецепторов[14]».
Следует заметить, что биологические препараты используются в дерматологии более 10 лет – для лечения других кожных заболеваний, например, псориаза. Но для терапии атопического дерматита, подчеркивается в европейских рекомендациях, зарегистрирован пока единственный биологический препарат в мире – дупилумаб[15].
Дмитрий Серов,заведующий отделом оказания специализированной медпомощи Московского научно-практического центра дерматовенерологии и косметологии, выступая в начале марта 2020 года наXIII Международном форуме дерматовенерологов и косметологов, отметил: «Мы ждали биологический препарат, который можно применять длительно и который может помочь контролировать, например, такие проявления заболевания у пациентовcо среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом, как зуд».
Дупилумаб – рекомбинантное человеческое моноклональное антитело, блокирующее передачу сигналов ИЛ-4 и ИЛ-13. Эти интерлейкины являются ключевыми медиаторами воспалительного ответа при атопическом дерматите[16]. Биологический препарат, в отличие от неспецифических иммуносупрессантов и системных ГКС, подавляет действие сразу двух ключевых цитокинов ИЛ-4 и ИЛ-13, лежащих в основе воспалительного процесса[17].
Этот препарат был одобрен для пациентов со средней и тяжелой формой заболевания в марте 2017 года в США, а в сентябре того же года – в Европе. Исходя из всех опубликованных в настоящее время результатов исследований, авторы европейских рекомендаций отметили, что у трети получавших терапию пациентов проявления атопического дерматита по шкалеIGAзначимо снижались или кожа становилась практически чистой[18], улучшения состояния кожи по показателю EASI (75 и выше) достигали до 70%больных[19]. При этом кожные проявления заболевания и зуд значительно уменьшались уже через две недели с момента начала лечения. У препарата приемлемый профиль безопасности[20]: частота развития нежелательных явлений была сходной с группой плацебо, за исключением конъюнктивита и реакций в месте инъекции[20].
В России препарат был зарегистрирован в апреле 2019 года для лечения атопического дерматита среднетяжелого и тяжелого течения у пациентовот 12 лети старше при недостаточном ответе на терапию топическими препаратами или в случаях, когда их использование не рекомендовано[21].Дупилумаб включен и в проект российских клинических рекомендаций на 2020 год: препарат может применяться в монотерапии или одновременно с топическими лекарственными средствами, а также у пациентов с сочетанием среднетяжелого и тяжелого атопического дерматита с тяжелой бронхиальной астмой[22].
Существующие варианты системной терапии не всегда являются решением для пациентов со среднетяжелой и тяжелой формой атопического дерматита, так как в ряде случаев такие пациенты не отвечают на лечение, признает руководитель отдела клинической дерматовенерологии и косметологии Московского научно-практического центра дерматовенерологии и косметологии Андрей Львов. Ценность дупилумаба для пациентов с неконтролируемым атопическим дерматитом среднетяжелого и тяжелого течения, по его словам, в том, что он может помочь в достижении улучшения состояния кожи, улучшении качества жизни, а также в снижении выраженности симптомов заболевания, таких как зуд, нарушение сна.Это качества, резюмирует Львов, объясняют интерес специалистов к препарату и стремление использовать его в реальной клинической практике.
*По данным государственного реестра лекарственных средств (ГРЛС) на апрель 2020 года среди зарегистрированных в Российской Федерации лекарственных препаратов для лечения атопического дерматита
[1]de Wijs LEM, Bosma AL, Erler NS, Hollestein LM, Gerbens LAA, Middelkamp-Hup MA, Kunkeler ACM, Nijsten TEC, Spuls PI, Hijnen DJ. Effectiveness of dupilumab treatment in 95 patients with atopic dermatitis: daily practice data. Br J Dermatol. 2020 Feb;182(2):418-426. doi: 10.1111/bjd.18179. Epub 2019 Oct 16. PubMed PMID: 31145810.
[4] Ring J.et al. Atopic eczema: burden of disease and individual suffering – results from a large EU study in adults. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 33: 1331–1340
[5] Noda S, Krueger JG, Guttman-Yassky E: The translational revolution and use of biologics in patients with inflammatory skin diseases. J Allergy Clin Immunol 2015, 135:324-336
[5] Noda S, Krueger JG, Guttman-Yassky E: The translational revolution and use of biologics in patients with inflammatory skin diseases. J Allergy Clin Immunol 2015, 135:324-336
[7] Leung DY, Guttman-Yassky E: Assessing the current treatment of atopic dermatitis: Unmet needs. J Allergy Clin Immunol 2017, 139:S47-S48
[8] Ring J, Alomar A, Bieber T et al. Guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) Part II. J Eur Acad Dermatol Venereol 2012; 26: 1176–1193.
[9]Wollenberg A,et al; European Dermatology Forum (EDF), the European Academy of Dermatology and Venereology (EADV), the European Academy of Allergy and Clinical Immunology (EAACI), the European Task Force on Atopic Dermatitis (ETFAD), European Federation of Allergy and Airways Diseases Patients’ Associations (EFA), the European Society for Dermatology and Psychiatry (ESDaP), the European Society of Pediatric Dermatology (ESPD), Global Allergy and Asthma European Network (GA2LEN) and the European Union of Medical Specialists (UEMS). Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018 May;32(5):657-682. doi:10. 1111/jdv.14891. Erratum in: J Eur Acad Dermatol Venereol. 2019 Jul;33(7):1436. PubMed PMID: 29676534.
[10]Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 657–682
[11]E. Simpson, T. Bieber and L. Eckert, “Patient burden of moderate to severe atopic dermatitis (AD): Insights from a phase 2b on clinical trial of dupilumab in adults,” Am Acad Dermatol, vol. 74, no. 3, pp. 491-498, 2016
[12] Zuberbier, T et al. Patient perspectives on the management of atopic dermatitis. J Allergy Clin Immunol vol. 118, pp. 226-232, 2006
[13] A. Torrelo, J. Ortiz and A. Alomar, “Atopic dermatitis: impact on quality of life and patients’ attitudes toward its management,” Eur J Dermatol, vol. 22, no. 4, pp. 97-105, 2012
[14] Beck LA, Thac_i D, Hamilton JD et al. Dupilumab treatment in adults with moderate-to-severe atopic dermatitis. N Engl J Med 2014; 371: 130–139. Lauffer F, Ring J. Target-oriented therapy: emerging drugs for atopic dermatitis. Expert Opin Emerg Drugs 2016; 21: 81–89. Wollenberg A, Howell MD, Guttman-Yassky E et al. Treatment of atopic dermatitis with tralokinumab, an anti-IL-13 mAb. JAllergyClinImmunol 2018; 143: 135–141. Simpson EL, Flohr C, Eichenfield LF et al. Efficacy and safety of lebrikizumab (an anti-IL-13 monoclonal antibody) in adults with moderate-tosevere atopic dermatitis inadequately controlled by topical corticosteroids: a randomized, placebo-controlled phase II trial (TREBLE). JAmAcad Dermatol 2018; 78: 863–871.e11. Ruiz-Villaverde R, Dominguez-Cruz J, Armario-Hita JC et al. Dupilumab: short-term effectiveness and security in real clinical practice. A retrospective multicentric study. J Eur Acad Dermatol Venereol 2018; 33:e21–e22. Subramanian I, Singh VK, Jere A. Elucidating mechanistic insights into drug action for atopic dermatitis: a systems biology approach. BMC Dermatol 2018; 18: 3. Schielein MC, Tizek L, Rotter M, Konstantinow A, Biedermann T, Zink A. Guideline-compliant prescription of biologicals and possible barriers in dermatological practices in Bavaria. J Eur Acad Dermatol Venereol 2018; 32: 978–984. Scheerer C, Eyerich K. [Pathogenesis of atopic dermatitis]. Hautarzt 2018; 69: 191–196. Werfel T, Wollenberg A, Pumnea T, Heratizadeh A. [New aspects in systemic treatment of atopic dermatitis]. Hautarzt 2018; 69: 217–224
[15]Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part II.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 850–878
[16]GandhiNA,PirozziG,GrahamNMH. Commonality of the IL-4/IL-13 pathway in atopic diseases. ExpertReviewofClinicalImmunology 2017; 13:5, 425-437. Инструкция по медицинскому применению лекарственного препарата Дупилумаб, 27.11.19, РУ № ЛП-005440
[17]Fabbrocini G, Napolitano M, Megna M, Balato N, Patruno C. Treatment of Atopic Dermatitis with Biologic Drugs. Dermatol Ther (Heidelb). 2018;8(4):527‐538. doi:10.1007/s13555-018-0258-x
[18] Simpson EL, Bieber T, Guttman-Yassky E et al. Two phase 3 trials of dupilumab versus placebo in atopic dermatitis. N Engl J Med 2016; 375: 2335–2348.
[19] Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 657–682
[20] Simpson et al. Two Phase 3 Trials of Dupilumab versus Placebo in Atopic Dermatitis. NEJM,vol. 375,pp. 2335-2348, 2016
[21] Инструкция по медицинскому применению лекарственного препарата Дупиксент® (дупилумаб). Регистрационный номер ЛП-005440 от 04.04.2019
Описания заболевания встречаются еще в античных медицинских источниках: похоже, что первым «задокументированным» пациентом, страдавшим от тяжелого атопического дерматита, был римский император Октавиан Август. Однако этиология и патогенез болезни до сих пор окончательно не установлены[4].
При этом атопический дерматит стал одним из наиболее распространенных кожных заболеваний – им страдают до 25% детей и, по разным экспертным оценкам, 2–8% взрослых по всему миру[5],[6],[7]. Долгое время болезнь считалась детской, но в конце XX века врачам стало очевидно, что от нее страдают все больше и больше взрослых пациентов.
В большинстве случаев атопический дерматит протекает в легкой форме, но около 10% пациентов страдают от среднетяжелых и тяжелых поражений кожи[8]. Причем доля случаев тяжелого течения болезни, по-видимому, выше среди взрослого населения, что указано в обновленных в 2018 году рекомендациях Европейского дерматологического форума[9]. Обострение состояния кожи и сильнейший зуд у профильных пациентов может вызывать множество факторов – начиная от естественных природных аллергенов и заканчивая стрессом или ношением одежды из шерсти[10].
Проявления заболевания накладывают на пациентов массу различных ограничений – они вынуждены соблюдать строгую диету или носить перчатки, не всегда способны выполнять профессиональные обязанности, а зачастую не могут элементарно высыпаться. Интенсивный зуд, не позволяющий человеку заснуть, является одним из самых тяжело переносимых симптомов: 85,8%взрослых со среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом сталкиваются с ним ежедневно[11]. По данным еще одного тематического исследования, у пациентов с тяжелой формой заболевания обострения могут отмечаться более 190 дней в году[12], а уровень работоспособности в такие периоды значительно снижается – около 70% участвовавших в исследовании пациентов заявили о вынужденных ограничениях в профессиональной деятельности[13].
Кроме того, страдающие атопическим дерматитом люди сталкиваются с социальным отторжением и часто вынуждены объяснять окружающим, что их болезнь незаразна. В этом случае особенно тяжело приходится подросткам, которые из-за видимых проявлений заболевания могут подвергаться буллингу [травля, агрессивное преследование одного ребенка другим] или издевательствам сверстников.
Несмотря на значительный прогресс в понимании патогенеза заболевания, атопический дерматит все еще представляет собой проблему для ежедневной клинической практики. А тяжелое течение заболевания сильно влияет на психологическое состояние пациентов и серьезнейшим образом снижает качество их жизни. В 2019 году в журнале European Academy of Dermatology and Venereology были опубликованы результаты исследования европейских врачей, изучавших бремя заболевания. Авторы проанализировали 1 189 взрослых пациентов со среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом в восьми странах ЕС и Великобритании (подробнее о методологии исследования –на Atopic eczema: burden of disease and individual suffering – results from a large EU study in adults).
У 55% респондентов ухудшение качества жизни оказалось средне- и чрезвычайно выраженным, аналогичная доля пациентов сталкивается с эмоциональными трудностями – проявления заболевания негативно влияют на их социальную и профессиональную активность, ограничивают занятиям спортом или другим досугом, мешают личным отношениям и затрудняют интимную близость.
Среди пациентов, страдающих тяжелой формой атопического дерматита, 88% заявили, что это состояние ставит под угрозу их возможность жить полной жизнью.За предшествующий опросу год 57% участников исследования пропустили из-за своего заболевания как минимум один рабочий день. «Нормой» для профильных пациентов оказались и связанные с болезнью дополнительные расходы – около 900 евро ежегодно.
Источник: readersdigest.ca
«Это исследование показало, что взрослые люди с умеренной или тяжелой формой атопического дерматита в реальности страдают больше того, что можно было бы счесть приемлемым. Необходимо повысить осведомленность об этой проблеме и обеспечить доступ пациентов к более качественному медицинскому обслуживанию», – отмечают авторы работы, добавляя, впрочем, что «на горизонте есть надежда, связанная с появлением новых биологических таргетных препаратов – моноклональных антител против соответствующих цитокинов или рецепторов[14]».
Следует заметить, что биологические препараты используются в дерматологии более 10 лет – для лечения других кожных заболеваний, например, псориаза. Но для терапии атопического дерматита, подчеркивается в европейских рекомендациях, зарегистрирован пока единственный биологический препарат в мире – дупилумаб[15].
Дмитрий Серов,заведующий отделом оказания специализированной медпомощи Московского научно-практического центра дерматовенерологии и косметологии, выступая в начале марта 2020 года наXIII Международном форуме дерматовенерологов и косметологов, отметил: «Мы ждали биологический препарат, который можно применять длительно и который может помочь контролировать, например, такие проявления заболевания у пациентовcо среднетяжелым и тяжелым атопическим дерматитом, как зуд».
Дупилумаб – рекомбинантное человеческое моноклональное антитело, блокирующее передачу сигналов ИЛ-4 и ИЛ-13. Эти интерлейкины являются ключевыми медиаторами воспалительного ответа при атопическом дерматите[16]. Биологический препарат, в отличие от неспецифических иммуносупрессантов и системных ГКС, подавляет действие сразу двух ключевых цитокинов ИЛ-4 и ИЛ-13, лежащих в основе воспалительного процесса[17].
Этот препарат был одобрен для пациентов со средней и тяжелой формой заболевания в марте 2017 года в США, а в сентябре того же года – в Европе. Исходя из всех опубликованных в настоящее время результатов исследований, авторы европейских рекомендаций отметили, что у трети получавших терапию пациентов проявления атопического дерматита по шкалеIGAзначимо снижались или кожа становилась практически чистой[18], улучшения состояния кожи по показателю EASI (75 и выше) достигали до 70%больных[19]. При этом кожные проявления заболевания и зуд значительно уменьшались уже через две недели с момента начала лечения. У препарата приемлемый профиль безопасности[20]: частота развития нежелательных явлений была сходной с группой плацебо, за исключением конъюнктивита и реакций в месте инъекции[20].
В России препарат был зарегистрирован в апреле 2019 года для лечения атопического дерматита среднетяжелого и тяжелого течения у пациентовот 12 лети старше при недостаточном ответе на терапию топическими препаратами или в случаях, когда их использование не рекомендовано[21].Дупилумаб включен и в проект российских клинических рекомендаций на 2020 год: препарат может применяться в монотерапии или одновременно с топическими лекарственными средствами, а также у пациентов с сочетанием среднетяжелого и тяжелого атопического дерматита с тяжелой бронхиальной астмой[22].
Существующие варианты системной терапии не всегда являются решением для пациентов со среднетяжелой и тяжелой формой атопического дерматита, так как в ряде случаев такие пациенты не отвечают на лечение, признает руководитель отдела клинической дерматовенерологии и косметологии Московского научно-практического центра дерматовенерологии и косметологии Андрей Львов. Ценность дупилумаба для пациентов с неконтролируемым атопическим дерматитом среднетяжелого и тяжелого течения, по его словам, в том, что он может помочь в достижении улучшения состояния кожи, улучшении качества жизни, а также в снижении выраженности симптомов заболевания, таких как зуд, нарушение сна.Это качества, резюмирует Львов, объясняют интерес специалистов к препарату и стремление использовать его в реальной клинической практике.
*По данным государственного реестра лекарственных средств (ГРЛС) на апрель 2020 года среди зарегистрированных в Российской Федерации лекарственных препаратов для лечения атопического дерматита
[1]de Wijs LEM, Bosma AL, Erler NS, Hollestein LM, Gerbens LAA, Middelkamp-Hup MA, Kunkeler ACM, Nijsten TEC, Spuls PI, Hijnen DJ. Effectiveness of dupilumab treatment in 95 patients with atopic dermatitis: daily practice data. Br J Dermatol. 2020 Feb;182(2):418-426. doi: 10.1111/bjd.18179. Epub 2019 Oct 16. PubMed PMID: 31145810.
[4] Ring J.et al. Atopic eczema: burden of disease and individual suffering – results from a large EU study in adults. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 33: 1331–1340
[5] Noda S, Krueger JG, Guttman-Yassky E: The translational revolution and use of biologics in patients with inflammatory skin diseases. J Allergy Clin Immunol 2015, 135:324-336
[5] Noda S, Krueger JG, Guttman-Yassky E: The translational revolution and use of biologics in patients with inflammatory skin diseases. J Allergy Clin Immunol 2015, 135:324-336
[7] Leung DY, Guttman-Yassky E: Assessing the current treatment of atopic dermatitis: Unmet needs. J Allergy Clin Immunol 2017, 139:S47-S48
[8] Ring J, Alomar A, Bieber T et al. Guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) Part II. J Eur Acad Dermatol Venereol 2012; 26: 1176–1193.
[9]Wollenberg A,et al; European Dermatology Forum (EDF), the European Academy of Dermatology and Venereology (EADV), the European Academy of Allergy and Clinical Immunology (EAACI), the European Task Force on Atopic Dermatitis (ETFAD), European Federation of Allergy and Airways Diseases Patients’ Associations (EFA), the European Society for Dermatology and Psychiatry (ESDaP), the European Society of Pediatric Dermatology (ESPD), Global Allergy and Asthma European Network (GA2LEN) and the European Union of Medical Specialists (UEMS). Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018 May;32(5):657-682. doi:10. 1111/jdv.14891. Erratum in: J Eur Acad Dermatol Venereol. 2019 Jul;33(7):1436. PubMed PMID: 29676534.
[10]Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 657–682
[11]E. Simpson, T. Bieber and L. Eckert, “Patient burden of moderate to severe atopic dermatitis (AD): Insights from a phase 2b on clinical trial of dupilumab in adults,” Am Acad Dermatol, vol. 74, no. 3, pp. 491-498, 2016
[12] Zuberbier, T et al. Patient perspectives on the management of atopic dermatitis. J Allergy Clin Immunol vol. 118, pp. 226-232, 2006
[13] A. Torrelo, J. Ortiz and A. Alomar, “Atopic dermatitis: impact on quality of life and patients’ attitudes toward its management,” Eur J Dermatol, vol. 22, no. 4, pp. 97-105, 2012
[14] Beck LA, Thac_i D, Hamilton JD et al. Dupilumab treatment in adults with moderate-to-severe atopic dermatitis. N Engl J Med 2014; 371: 130–139. Lauffer F, Ring J. Target-oriented therapy: emerging drugs for atopic dermatitis. Expert Opin Emerg Drugs 2016; 21: 81–89. Wollenberg A, Howell MD, Guttman-Yassky E et al. Treatment of atopic dermatitis with tralokinumab, an anti-IL-13 mAb. JAllergyClinImmunol 2018; 143: 135–141. Simpson EL, Flohr C, Eichenfield LF et al. Efficacy and safety of lebrikizumab (an anti-IL-13 monoclonal antibody) in adults with moderate-tosevere atopic dermatitis inadequately controlled by topical corticosteroids: a randomized, placebo-controlled phase II trial (TREBLE). JAmAcad Dermatol 2018; 78: 863–871.e11. Ruiz-Villaverde R, Dominguez-Cruz J, Armario-Hita JC et al. Dupilumab: short-term effectiveness and security in real clinical practice. A retrospective multicentric study. J Eur Acad Dermatol Venereol 2018; 33:e21–e22. Subramanian I, Singh VK, Jere A. Elucidating mechanistic insights into drug action for atopic dermatitis: a systems biology approach. BMC Dermatol 2018; 18: 3. Schielein MC, Tizek L, Rotter M, Konstantinow A, Biedermann T, Zink A. Guideline-compliant prescription of biologicals and possible barriers in dermatological practices in Bavaria. J Eur Acad Dermatol Venereol 2018; 32: 978–984. Scheerer C, Eyerich K. [Pathogenesis of atopic dermatitis]. Hautarzt 2018; 69: 191–196. Werfel T, Wollenberg A, Pumnea T, Heratizadeh A. [New aspects in systemic treatment of atopic dermatitis]. Hautarzt 2018; 69: 217–224
[15]Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part II.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 850–878
[16]GandhiNA,PirozziG,GrahamNMH. Commonality of the IL-4/IL-13 pathway in atopic diseases. ExpertReviewofClinicalImmunology 2017; 13:5, 425-437. Инструкция по медицинскому применению лекарственного препарата Дупилумаб, 27.11.19, РУ № ЛП-005440
[17]Fabbrocini G, Napolitano M, Megna M, Balato N, Patruno C. Treatment of Atopic Dermatitis with Biologic Drugs. Dermatol Ther (Heidelb). 2018;8(4):527‐538. doi:10.1007/s13555-018-0258-x
[18] Simpson EL, Bieber T, Guttman-Yassky E et al. Two phase 3 trials of dupilumab versus placebo in atopic dermatitis. N Engl J Med 2016; 375: 2335–2348.
[19] Wollenberg A., Barbarot S., Bieber T. et al. Consensus-based European guidelines for treatment of atopic eczema (atopic dermatitis) in adults and children: part I.J Eur Acad Dermatol Venereol. 2018; 32: 657–682
[20] Simpson et al. Two Phase 3 Trials of Dupilumab versus Placebo in Atopic Dermatitis. NEJM,vol. 375,pp. 2335-2348, 2016
[21] Инструкция по медицинскому применению лекарственного препарата Дупиксент® (дупилумаб). Регистрационный номер ЛП-005440 от 04.04.2019
В случае сахарного диабета (СД) основные медицинские затраты связаны с осложнениями заболевания, а непрямые и немедицинские – с инвалидизацией, потерей трудоспособности и избыточной смертностью пациентов. Поэтому ключевым фактором, позволяющим сдерживать развитие СД и контролировать его экономическое бремя, становится замедление или предотвращение осложнений. Это возможно при своевременной диагностике, самоконтроле и адекватной сахароснижающей терапии. Самоконтроль гликемии – такой же неотъемлемый компонент борьбы с заболеванием, как сахароснижающая терапия. Более того, без точного определения уровня глюкозы в крови адекватная фармакотерапия СД невозможна.
array(1) {
[0]=>
array(51) {
["DETAIL_PICTURE"]=>
array(19) {
["ID"]=>
string(5) "95917"
["TIMESTAMP_X"]=>
object(Bitrix\Main\Type\DateTime)#572 (2) {
["userTimeEnabled":protected]=>
bool(true)
["value":protected]=>
object(DateTime)#570 (3) {
["date"]=>
string(26) "2019-12-16 19:35:26.000000"
["timezone_type"]=>
int(3)
["timezone"]=>
string(13) "Europe/Moscow"
}
}
["MODULE_ID"]=>
string(6) "iblock"
["HEIGHT"]=>
string(3) "770"
["WIDTH"]=>
string(4) "1000"
["FILE_SIZE"]=>
string(6) "597889"
["CONTENT_TYPE"]=>
string(10) "image/jpeg"
["SUBDIR"]=>
string(10) "iblock/8fa"
["FILE_NAME"]=>
string(36) "8fa7df0d289eadc271d63b96e4f4960f.jpg"
["ORIGINAL_NAME"]=>
string(37) "Шаблон 1000х520 копия.jpg"
["DESCRIPTION"]=>
string(0) ""
["HANDLER_ID"]=>
NULL
["EXTERNAL_ID"]=>
string(32) "7049f110af3234265811ea95aba2da56"
["~src"]=>
bool(false)
["SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/8fa/8fa7df0d289eadc271d63b96e4f4960f.jpg"
["UNSAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/8fa/8fa7df0d289eadc271d63b96e4f4960f.jpg"
["SAFE_SRC"]=>
string(55) "/upload/iblock/8fa/8fa7df0d289eadc271d63b96e4f4960f.jpg"
["ALT"]=>
string(176) "«Запуск локального производства на полную мощность позволит выпускать 12–15 млн упаковок в год» "
["TITLE"]=>
string(176) "«Запуск локального производства на полную мощность позволит выпускать 12–15 млн упаковок в год» "
}
["~DETAIL_PICTURE"]=>
string(5) "95917"
["SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "29647"
["~SHOW_COUNTER"]=>
string(5) "29647"
["ID"]=>
string(6) "239975"
["~ID"]=>
string(6) "239975"
["IBLOCK_ID"]=>
string(1) "7"
["~IBLOCK_ID"]=>
string(1) "7"
["IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "1994"
["~IBLOCK_SECTION_ID"]=>
string(4) "1994"
["NAME"]=>
string(176) "«Запуск локального производства на полную мощность позволит выпускать 12–15 млн упаковок в год» "
["~NAME"]=>
string(176) "«Запуск локального производства на полную мощность позволит выпускать 12–15 млн упаковок в год» "
["ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "16.12.2019 19:08:00"
["~ACTIVE_FROM"]=>
string(19) "16.12.2019 19:08:00"
["TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "18.12.2019 18:33:27"
["~TIMESTAMP_X"]=>
string(19) "18.12.2019 18:33:27"
["DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(106) "/article/zapusk_lokalnogo_proizvodstva_na_polnuyu_moshchnost_pozvolit_vypuskat_12-15_mln_upakovok_v_god-_/"
["~DETAIL_PAGE_URL"]=>
string(106) "/article/zapusk_lokalnogo_proizvodstva_na_polnuyu_moshchnost_pozvolit_vypuskat_12-15_mln_upakovok_v_god-_/"
["LIST_PAGE_URL"]=>
string(9) "/article/"
["~LIST_PAGE_URL"]=>
string(9) "/article/"
["DETAIL_TEXT"]=>
string(26663) "
– Когда и почему компания решила локализовать производство тест-полосок?
Иветт Салиб:Мы очень рады, что в свое время сделали это шаг. Лет 10 назад стало понятно, что государство разработало и последовательно начало принимать меры по импортозамещению, мотивировать, подводить иностранные компании к локализации. И трансфер технологий производства – где частично, где полностью – начался. Мы наблюдали, насколько увеличивается доступ российских пациентов к тем продуктам, которые начинают производиться в РФ, насколько компаниям, которые принесли сюда технологии, проще работать, насколько быстрее они реагируют и на вызовы, и на расширение потребностей рынка. В 2014 году стало очевидно: для длительного, стратегического пребывания в России нам необходимо двигаться в этом направлении. Мы разработали стратегический план, в 2015 году получили одобрение штаб-квартиры и уже к концу 2015 года запустили ручную линию упаковки – на заводе нашего партнера «Фармстандарт» в Уфе. Затем – менее, чем через год – мы запустили автоматизированную линию упаковки на заводе «Фармстандарта» в Курске.
Константин Родионов-Косенков:Сразу после запуска автоматизированной упаковки в Курске эти площадки работали одновременно, то есть примерно два месяца продолжался переходный период. Мы убедились, что установленное в Курске оборудование работает нормально, после этого, по согласованию с «Фармстандартом», мы закрыли производство в Уфе, полностью сосредоточившись на курской площадке.
–Вштаб-квартирелегко согласились с вашим предложением? Ведь площадка в Курске – вторая в мире производственная линия Lifescan, до этого располагающийся в Шотландии завод компании был единственным.
И. С.: Это решение стало свидетельством большого доверия к нам и показало, насколько для Lifescan важен российский рынок. В штаб-квартиру подавались аналогичные бизнес-кейсы от представительств, действующих и на других рынках, причем на тот момент они выглядели более привлекательно. Параллельно с нами на открытии производственной площадки настаивал, например, Алжир, где очень хорошее финансовое государственное обеспечение пациентов. Но решение было принято в нашу пользу – думаю, в штаб-квартире учли потенциал роста российского рынка. Наше присутствие в топе приоритетных для компании регионов, к сожалению, обусловлено долей россиян, больных сахарным диабетом. В России не диагностировано около 45% больных, по официальным данным, их около 5 млн человек, но в реальности аудитория достигает примерно 9 млн пациентов. Необходима реализация скрининга, дающего возможность выявлять больных раньше и контролировать заболевание, не позволяющее развиваться более грозным осложнениям, которые становятся колоссальным бременем для бюджета системы здравоохранения.
– Как вы выбирали партнера для проекта по локализации производства?
И. С.:Нам было важно наличие у партнера собственных производственных площадок, которые соответствуют всем мировым стандартам, включая GMP. Еще одним необходимым условием была открытость руководства потенциального партнера новым идеям. В тот момент все контрактные площадки были «оккупированы» игроками Big Pharma и нужно было найти партнера, способного заинтересоваться нашим проектом.
К. Р.: Тут следовало учесть еще ряд факторов. Тест-плоски, с точки зрения используемого оборудования и процессов производства, достаточно близки к фарме. Действующие в России производители медизделий специализируются в основном на большом оборудовании, и расходные материалы там совершенно другие. Поэтому нам ближе оказалась фарма, чем мединдустрия. Единственное ограничение: у нас несколько разные GMP, поэтому с нашей стороны запрос был на то, чтобы площадка, которую мы выберем, могла бы после локализации получить сертификацию по нашему ISO 13485. И выбирая партнера, мы изначально задавались вопросом, сможем ли мы пойти дальше вторичной упаковки, углублять процесс локализации на той же площадке. Кроме того, непременными критериями отбора являлись актуальная система менеджмента качества и желание персонала обучаться – мы оценивали, насколько люди готовы воспринимать наши стандарты. Наиболее полно всем этим требованиям удовлетворял «Фармстандарт», который и был выбран в качестве стратегического партнера.
– Почему произошел перенос производства в Курск?
И. С.:Это было оговорено с «Фармстандартом». С точки зрения площадей, инфраструктуры, дальнейших возможностей развития, Курск виделся более перспективным. Но нам было важно как можно раньше стартовать – и это оказалось возможным и удобным сделать в Уфе. А уже потом мы смогли перенести акцент на логистику, и тут все понятно: Уфа расположена в 1 300 км от Москвы дальше на восток, а Курск – в 500 км на юг и ближе к границе, что значительно сокращает логистическое плечо при доставке давальческих материалов из Европы и готовой продукции из Курска на наш склад в Москве.
– Как будет расти глубина локализации?
К. Р.: Некоторые наши процессы очень сложно перенести с нашего основного завода – это нанесение слоя энзимов и другой части слоев, которые делаются только на одной линии, и пока просто нет потребности локального рынка для ее расширения. Все технологические процессы, которые следуют за этой непрерывной линией, уже перенесены сюда. Если рассматривать величину адвалорной доли для материалов и операций, производимых в России, то она совершенно точно превышает 50%, если оценивать по глубине технологического процесса, то переносимые технилогические операции тоже больше 50% от всего производственного процесса.
– Так какие этапы производства будут налажены в России?
К. Р.:На непрерывной линии на заводе в Инвернессе на подложку наносятся слои активных материалов. И такой «полуфабрикат» везется в Курск, где уже продукт дополнительно активируется, а затем осуществляется ротационная высечка и укупорка тест-полосок в тубы, потом выполняется проверка герметичности туб, их маркировка и работы по вторичной упаковке и, наконец, лабораторное тестирование готового продукта перед его выпуском для подтверждения его качества.
– Когда вы планируете начать выпускать готовую продукцию по углубленному варианту переработки?
И. С.:В середине первого квартала мы запускаемся – будут произведены первые коммерческие серии, и в течение двух месяцев мы планируем полностью перейти на процесс выпуска готовой продукции по углубленному варианту переработки. То есть к концу первого квартала 2020 года уже все наши продукты OneTouch Select Plus будут производиться в России. Таким образом, от старта проекта до реализации прошло два года: решение о выделении бюджета принималось в начале 2018 года, выпуск готовой продукции намечен на начало 2020 года.
– Какие этапы двухлетнего проекта для компании оказались самыми сложными?
К. Р.: На мой взгляд, напряженными оказались два момента. Первый – у нас были довольно сжатые сроки по выходу на готовый коммерческий продукт. Нужно было спроектировать часть нового оборудования, определиться, какое оборудование переводить сюда, выстроить инфраструктуру завода. Именно эта последняяя задача, как мне кажется, была наиболее сложной ввиду предельной сжатости сроков работ. Здесь нам помог «Фармстандарт»: наши партнеры с работами по подготовке инфраструктуры производственного участка уложились в шесть месяцев – это высококлассно!
Второй момент: «Фармстандарт» – это все же фармпроизводство, а все процессы, которые мы сейчас переносили, отличались от тех, в которых у наших коллег был наработан успешный опыт. Технологическое оборудование, которым оснащена производственная площадка «Фармстандарт-Лексредства», по сложности по крайней мере не уступает нашему, но оно другое – там используются другие технологические процессы, несколько другие методы контроля и лабораторное оборудование. Кроме того, тест-полоски – это объект, требующий обязательного визуального контроля и проведения тестирования на специализированном оборудовании. Но и с этим мы справились: у нас есть программа обучения персонала, в январе завершится последняя волна подготовки, и мы сможем задействовать всех без исключения операторов и механиков цеха, всю команду обслуживания. Все новые для них процессы сотрудники «Фармстандарта» осваивают быстро и на отлично.
– Вы упомянули про сложную инфраструктуру завода, что это значит?
К. Р.: Это изолированные помещения, и хотя их площадь не так велика, но нам требуются определенные климатические условия, которые не являются распространенными в фармацевтическом производстве. У партнеров не было возможности в существующих на момент запуска проекта помещениях обеспечивать требуемые для наших процессов условия, поэтому коллегам пришлось встраивать в свою действующую систему новое оборудование плюс одновременно организовывать нашу площадку. Такое совмещение было очень непросто реализовать на практике в те сжатые сроки, которые у нас были.
– На какую мощность производства нацелен проект локализации? Сколько тест-полосок вы планируете выпускать в год?
К. Р.:Мы обычно пересчитываем объемы выпускаемой продукции на количество туб или упаковок – так проще показать, сколько мы можем произвести за смену. Так вот при работе в одну смену и пятидневной рабочей неделе мы можем производить не менее 4 млн упаковок в год. При этом, разумеется, производство может быть загружено не в одну, а в две или три смены.
И. С.:Можно сказать, что 4 млн производимых в одну смену упаковок – это 60–70% актуальной потребности рынка госзакупок или около 25% потребности всего российского рынка. При условии запуска производства на полную мощность в три смены, мы сможем выпускать 12–15 млн упаковок, что полностью покрывает текущие потребности и госсегмента, и коммерческого сектора.
–Какиеориентиры роста компания намечает в России?
И. С.:Наш проект по локализации совпал с ростом российского рынка, особенно в части бюджетных программ. За девять месяцев текущего года мы видим, что российский рынок госзаказа в профильной категории вырос более чем на 22%. И хорошо, что у нас появляется локальное производство, которое позволит нам своевременно и гибко реагировать на возможную необходимость увеличивать поставки.
Если опять же проводить аналогии с лекарственным рынком, то там четко прослеживаются государственные преференции локальным производителям. В нашей области этот тренд вырисовывается еще не столь отчетливо, но мы ожидаем, что довольно скоро эта практика дойдет и до нас – и к этому времени мы будем полностью готовы участвовать в исполнении госзаказа. В лице «Фармстандарта» мы нашли очень грамотного и надежного партнера – эта компания умеет проявить гибкость, открытость к новациям, умеет оперативно отвечать на запросы и потребности рынка.
– Рассматриваете ли вы экспортный потенциал локального производства тест-полосок?
И. С.:Тема интересная. Несомненно, мы могли бы поставлять тест-полоски в страны ЕАЭС, мы также обсуждали с нашим глобальным руководством возможность поставлять продукцию и другим нашим соседям – это вопрос более глубокого анализа, расчета и проработки.
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(26663) "
– Когда и почему компания решила локализовать производство тест-полосок?
Иветт Салиб:Мы очень рады, что в свое время сделали это шаг. Лет 10 назад стало понятно, что государство разработало и последовательно начало принимать меры по импортозамещению, мотивировать, подводить иностранные компании к локализации. И трансфер технологий производства – где частично, где полностью – начался. Мы наблюдали, насколько увеличивается доступ российских пациентов к тем продуктам, которые начинают производиться в РФ, насколько компаниям, которые принесли сюда технологии, проще работать, насколько быстрее они реагируют и на вызовы, и на расширение потребностей рынка. В 2014 году стало очевидно: для длительного, стратегического пребывания в России нам необходимо двигаться в этом направлении. Мы разработали стратегический план, в 2015 году получили одобрение штаб-квартиры и уже к концу 2015 года запустили ручную линию упаковки – на заводе нашего партнера «Фармстандарт» в Уфе. Затем – менее, чем через год – мы запустили автоматизированную линию упаковки на заводе «Фармстандарта» в Курске.
Константин Родионов-Косенков:Сразу после запуска автоматизированной упаковки в Курске эти площадки работали одновременно, то есть примерно два месяца продолжался переходный период. Мы убедились, что установленное в Курске оборудование работает нормально, после этого, по согласованию с «Фармстандартом», мы закрыли производство в Уфе, полностью сосредоточившись на курской площадке.
–Вштаб-квартирелегко согласились с вашим предложением? Ведь площадка в Курске – вторая в мире производственная линия Lifescan, до этого располагающийся в Шотландии завод компании был единственным.
И. С.: Это решение стало свидетельством большого доверия к нам и показало, насколько для Lifescan важен российский рынок. В штаб-квартиру подавались аналогичные бизнес-кейсы от представительств, действующих и на других рынках, причем на тот момент они выглядели более привлекательно. Параллельно с нами на открытии производственной площадки настаивал, например, Алжир, где очень хорошее финансовое государственное обеспечение пациентов. Но решение было принято в нашу пользу – думаю, в штаб-квартире учли потенциал роста российского рынка. Наше присутствие в топе приоритетных для компании регионов, к сожалению, обусловлено долей россиян, больных сахарным диабетом. В России не диагностировано около 45% больных, по официальным данным, их около 5 млн человек, но в реальности аудитория достигает примерно 9 млн пациентов. Необходима реализация скрининга, дающего возможность выявлять больных раньше и контролировать заболевание, не позволяющее развиваться более грозным осложнениям, которые становятся колоссальным бременем для бюджета системы здравоохранения.
– Как вы выбирали партнера для проекта по локализации производства?
И. С.:Нам было важно наличие у партнера собственных производственных площадок, которые соответствуют всем мировым стандартам, включая GMP. Еще одним необходимым условием была открытость руководства потенциального партнера новым идеям. В тот момент все контрактные площадки были «оккупированы» игроками Big Pharma и нужно было найти партнера, способного заинтересоваться нашим проектом.
К. Р.: Тут следовало учесть еще ряд факторов. Тест-плоски, с точки зрения используемого оборудования и процессов производства, достаточно близки к фарме. Действующие в России производители медизделий специализируются в основном на большом оборудовании, и расходные материалы там совершенно другие. Поэтому нам ближе оказалась фарма, чем мединдустрия. Единственное ограничение: у нас несколько разные GMP, поэтому с нашей стороны запрос был на то, чтобы площадка, которую мы выберем, могла бы после локализации получить сертификацию по нашему ISO 13485. И выбирая партнера, мы изначально задавались вопросом, сможем ли мы пойти дальше вторичной упаковки, углублять процесс локализации на той же площадке. Кроме того, непременными критериями отбора являлись актуальная система менеджмента качества и желание персонала обучаться – мы оценивали, насколько люди готовы воспринимать наши стандарты. Наиболее полно всем этим требованиям удовлетворял «Фармстандарт», который и был выбран в качестве стратегического партнера.
– Почему произошел перенос производства в Курск?
И. С.:Это было оговорено с «Фармстандартом». С точки зрения площадей, инфраструктуры, дальнейших возможностей развития, Курск виделся более перспективным. Но нам было важно как можно раньше стартовать – и это оказалось возможным и удобным сделать в Уфе. А уже потом мы смогли перенести акцент на логистику, и тут все понятно: Уфа расположена в 1 300 км от Москвы дальше на восток, а Курск – в 500 км на юг и ближе к границе, что значительно сокращает логистическое плечо при доставке давальческих материалов из Европы и готовой продукции из Курска на наш склад в Москве.
– Как будет расти глубина локализации?
К. Р.: Некоторые наши процессы очень сложно перенести с нашего основного завода – это нанесение слоя энзимов и другой части слоев, которые делаются только на одной линии, и пока просто нет потребности локального рынка для ее расширения. Все технологические процессы, которые следуют за этой непрерывной линией, уже перенесены сюда. Если рассматривать величину адвалорной доли для материалов и операций, производимых в России, то она совершенно точно превышает 50%, если оценивать по глубине технологического процесса, то переносимые технилогические операции тоже больше 50% от всего производственного процесса.
– Так какие этапы производства будут налажены в России?
К. Р.:На непрерывной линии на заводе в Инвернессе на подложку наносятся слои активных материалов. И такой «полуфабрикат» везется в Курск, где уже продукт дополнительно активируется, а затем осуществляется ротационная высечка и укупорка тест-полосок в тубы, потом выполняется проверка герметичности туб, их маркировка и работы по вторичной упаковке и, наконец, лабораторное тестирование готового продукта перед его выпуском для подтверждения его качества.
– Когда вы планируете начать выпускать готовую продукцию по углубленному варианту переработки?
И. С.:В середине первого квартала мы запускаемся – будут произведены первые коммерческие серии, и в течение двух месяцев мы планируем полностью перейти на процесс выпуска готовой продукции по углубленному варианту переработки. То есть к концу первого квартала 2020 года уже все наши продукты OneTouch Select Plus будут производиться в России. Таким образом, от старта проекта до реализации прошло два года: решение о выделении бюджета принималось в начале 2018 года, выпуск готовой продукции намечен на начало 2020 года.
– Какие этапы двухлетнего проекта для компании оказались самыми сложными?
К. Р.: На мой взгляд, напряженными оказались два момента. Первый – у нас были довольно сжатые сроки по выходу на готовый коммерческий продукт. Нужно было спроектировать часть нового оборудования, определиться, какое оборудование переводить сюда, выстроить инфраструктуру завода. Именно эта последняяя задача, как мне кажется, была наиболее сложной ввиду предельной сжатости сроков работ. Здесь нам помог «Фармстандарт»: наши партнеры с работами по подготовке инфраструктуры производственного участка уложились в шесть месяцев – это высококлассно!
Второй момент: «Фармстандарт» – это все же фармпроизводство, а все процессы, которые мы сейчас переносили, отличались от тех, в которых у наших коллег был наработан успешный опыт. Технологическое оборудование, которым оснащена производственная площадка «Фармстандарт-Лексредства», по сложности по крайней мере не уступает нашему, но оно другое – там используются другие технологические процессы, несколько другие методы контроля и лабораторное оборудование. Кроме того, тест-полоски – это объект, требующий обязательного визуального контроля и проведения тестирования на специализированном оборудовании. Но и с этим мы справились: у нас есть программа обучения персонала, в январе завершится последняя волна подготовки, и мы сможем задействовать всех без исключения операторов и механиков цеха, всю команду обслуживания. Все новые для них процессы сотрудники «Фармстандарта» осваивают быстро и на отлично.
– Вы упомянули про сложную инфраструктуру завода, что это значит?
К. Р.: Это изолированные помещения, и хотя их площадь не так велика, но нам требуются определенные климатические условия, которые не являются распространенными в фармацевтическом производстве. У партнеров не было возможности в существующих на момент запуска проекта помещениях обеспечивать требуемые для наших процессов условия, поэтому коллегам пришлось встраивать в свою действующую систему новое оборудование плюс одновременно организовывать нашу площадку. Такое совмещение было очень непросто реализовать на практике в те сжатые сроки, которые у нас были.
– На какую мощность производства нацелен проект локализации? Сколько тест-полосок вы планируете выпускать в год?
К. Р.:Мы обычно пересчитываем объемы выпускаемой продукции на количество туб или упаковок – так проще показать, сколько мы можем произвести за смену. Так вот при работе в одну смену и пятидневной рабочей неделе мы можем производить не менее 4 млн упаковок в год. При этом, разумеется, производство может быть загружено не в одну, а в две или три смены.
И. С.:Можно сказать, что 4 млн производимых в одну смену упаковок – это 60–70% актуальной потребности рынка госзакупок или около 25% потребности всего российского рынка. При условии запуска производства на полную мощность в три смены, мы сможем выпускать 12–15 млн упаковок, что полностью покрывает текущие потребности и госсегмента, и коммерческого сектора.
–Какиеориентиры роста компания намечает в России?
И. С.:Наш проект по локализации совпал с ростом российского рынка, особенно в части бюджетных программ. За девять месяцев текущего года мы видим, что российский рынок госзаказа в профильной категории вырос более чем на 22%. И хорошо, что у нас появляется локальное производство, которое позволит нам своевременно и гибко реагировать на возможную необходимость увеличивать поставки.
Если опять же проводить аналогии с лекарственным рынком, то там четко прослеживаются государственные преференции локальным производителям. В нашей области этот тренд вырисовывается еще не столь отчетливо, но мы ожидаем, что довольно скоро эта практика дойдет и до нас – и к этому времени мы будем полностью готовы участвовать в исполнении госзаказа. В лице «Фармстандарта» мы нашли очень грамотного и надежного партнера – эта компания умеет проявить гибкость, открытость к новациям, умеет оперативно отвечать на запросы и потребности рынка.
– Рассматриваете ли вы экспортный потенциал локального производства тест-полосок?
И. С.:Тема интересная. Несомненно, мы могли бы поставлять тест-полоски в страны ЕАЭС, мы также обсуждали с нашим глобальным руководством возможность поставлять продукцию и другим нашим соседям – это вопрос более глубокого анализа, расчета и проработки.
Lifescan – первый зарубежный производитель устройств для измерения уровня глюкозы в крови, инициировавший проект по локализации производства тест-полосок под брендом OneTouch Select Plus. О том, как задумывался этот масштабный проект, по какому принципу выбирался партнер по локализации, насколько Lifescan готова обеспечить потребности российского рынка в средствах самоконтроля, рассказывают директор «Лайфскан» в России Иветт Салиб и руководитель проекта по локализации Константин Родионов-Косенков.
"
["~PREVIEW_TEXT"]=>
string(915) "
Lifescan – первый зарубежный производитель устройств для измерения уровня глюкозы в крови, инициировавший проект по локализации производства тест-полосок под брендом OneTouch Select Plus. О том, как задумывался этот масштабный проект, по какому принципу выбирался партнер по локализации, насколько Lifescan готова обеспечить потребности российского рынка в средствах самоконтроля, рассказывают директор «Лайфскан» в России Иветт Салиб и руководитель проекта по локализации Константин Родионов-Косенков.
CAR-T терапия – инновационные клеточные препараты, использующиеся для лечения онкогематологических заболеваний. Курс лечения состоит из одной инъекции. Сейчас эти медицинские продукты зарегистрированы в мире для таких типов опухоли, как множественная миелома, B-клеточный острый лимфобластный лейкоз, диффузная крупно-В-клеточная лимфома и др. В России CAR-T пока недоступна, поскольку идет формирование законодательной базы для использования этих индивидуальных препаратов. О регуляторных аспектах применения CAR-T, механизмах доступа к инновационному лечению и его оплаты – в партнерском проекте Vademecum.
Ведущие медицинские эксперты, представили НКО обсуждали перспективы, организационные аспекты и особенности лечения пожилых профильных пациентов высокотехнологичными методами. «Онкогематологические заболевания – это в первую очередь пациенты старшей возрастной группы, что связано с биологией, механизмом развития этих заболеваний, – отметил заведующий отделением трансплантации костного мозга и гемопоэтических стволовых клеток ГКБ им. С.П. Боткина Владимир Воробьев. – И возраст имеет значение при назначении высокодозной химиотерапии – своего рода «молотка», используемого для закрепления ремиссии. Да и аутотрансплантация реально применима у пациентов моложе 60 лет».
В качестве примера эксперт привел множественную миелому – одно из самых частых онкогематологических заболеваний. В 2019 году в стране было выявлено 4 698 новых случаев этого заболевания (еще примерно треть пациентов с миеломой, по оценкам клиницистов, не попадают в регистр), а средний возраст заболевших составляет порядка 65 лет, то есть большая часть пациентов не выдерживает тактики, предполагающей интенсификацию терапии. Примерно 20 лет назад средняя продолжительность жизни таких пациентов не превышала трех лет. Но за последние годы в лечении множественной миеломы произошел качественный скачок: назначение моноклональных антител в первой линии терапии позволяет добиваться показателя выживаемости более пяти лет без прогрессирования заболевания, не говоря уже об общей выживаемости пациентов. «Цель – сделать так, чтобы пациенты переживали 10-летний рубеж. Сейчас мы наблюдаем прогресс в виде появления эффективных и малотоксичных методик, таких как CAR-T. Это выполнимо и у пожилых пациентов, – продолжил Владимир Воробьев. – В качестве мишени для CAR-T при множественной миеломе используют белок BCMА, который присутствует практически на всех клетках множественной миеломы и при этом мало встречается на нормальных клетках, что делает его отличной мишенью для CAR-T терапии».
Технология CAR-T зарегистрирована в мире для лечения множественной миеломы, острого лимфобластного лейкоза и B-клеточных лимфом. CAR-T сегодня сравнивают с аллогенной трансплантацией стволовых клеток крови или костного мозга – тяжелой процедурой, требующей очень длительного выхаживания, рассказал эксперт: «Недавно мы анализировали с финансовой точки зрения CAR-T и аллогенную трансплантацию с последующим годом выхаживания – и уже нет столь огромной разницы в стоимости. Кроме того, мы получаем расширение возрастной группы – этот метод можно использовать у пациентов и в 65, и в 70 лет».
Юридические аспекты применения клеточной терапии требуют актуализации и практического решения, отметил в ходе дискуссии директор Центра медицинского права Владимир Куранов. Для начала необходима гармонизация терминов и определений в законодательстве РФ и наднациональном регулировании ЕАЭС.
Далее требуется установить особенности ввода в гражданский оборот высокотехнологических лекарственных препаратов и исключение из обязанностей производителя вносить информацию о них в систему мониторинга движения лекарственных препаратов.
Особенности работы и использования клеточных препаратов, таких как CAR-T, необходимо учитывать на всем протяжении их жизненного цикла, а именно:
• необходимость оказания срочной медицинской помощи и связанные с этим экстремально короткие сроки производства (от забора исходного материала до предоставления лекарственного препарата пациенту);
• особенности транспортировки высокотехнологического лекарственного препарата (например, в сосуде Дьюара при температуре -120 °C или ниже), включая невозможность вскрытия (размораживания и повторного замораживания);
• специфика цепочки участников при обращении высокотехнологических лекарственных препаратов, например, поставка осуществляется непосредственно в медицинскую организацию (минуя дистрибьютора и аптечный склад);
• поставка высокотехнологического лекарственного препарата для конкретного пациента, в том числе производство из клеток крови конкретного пациента;
• ограниченное количество высокотехнологического лекарственного препарата, в том числе невозможность предоставления образцов для тестирования (с учетом ограниченности исходного материала).
Следует отметить, что ряд этих пунктов уже внесен Минздравом в февральский доработанный законопроект «О внесении изменений в ФЗ «Об обращении лекарственных средств» в части приведения в соответствие с правом Евразийского экономического союза, регулирующим обращение лекарственных средств для медицинского применения». Однако документ до сих пор не одобрен.
Крайне важный вопрос – доступность клеточной терапии. Пациенты ожидают, что препарат врачи смогут назначать сразу после его регистрации. Однако на практике может потребоваться 1-2 года, чтобы CAR-T препарат после регистрации в РФ вошел в клинические рекомендации, перечень ВМП, стандарты медпомощи, перечень ЖНВЛП и так далее.
На профильной сессии также обсуждались особенности сопровождения зрелых пациентов. По наблюдениям Фонда борьбы с лейкемией, основанным на историях подопечных фонда, в практике имеет место негативное отношение к возрастным пациентам. Прослеживается тенденция: таким пациентам реже назначают прогрессивные методы лечения, сводя все к поддерживающей терапии. Причин может быть несколько: 1) соматические особенности и сопутствующие заболевания; 2) недостаточное финансирование здравоохранения в целом, что вынуждает врачей при назначении дорогостоящих современных препаратов делать выбор в пользу молодых пациентов.
Также представители фонда отмечают, что есть две основные категории возрастных пациентов. Одни – осознают свой диагноз и настроены на лечение. Такие пациенты достаточно активны. Они самостоятельно ищут возможность получения оптимальной терапии, у них наблюдается высокая приверженность к лечению.
Вторая, более распространенная группа – те, кто считают, что они «достаточно пожили» и получать лечение им не нужно. Такие пациенты принимают неизбежность смерти. Они не готовы ходить по врачам и добиваться назначения более эффективного лечения. В этом случае инициативу с организацией лечения чаще берут на себя их родственники.
Поэтому фонд предлагает развивать механизмы сопровождения одиноких и пожилых пациентов, в частности, сеть социальных служб при больницах, специалисты которой смогут помогать больным с маршрутизацией в медучреждения, взаимодействием с персоналом больниц, отправкой и доставкой биоматериалов в лаборатории или диагностические центры, покупкой товаров первой необходимости, если человек уже находится в клинике. Кроме этого, полезна работа равных консультантов – это немедицинские консультации людей, имеющих опыт жизни и борьбы с аналогичными заболеваниями, психологическая поддержка для адаптации к новым жизненным реалиям и юридическая помощь в решении вопросов, связанных с медицинским правом и социальными льготами.
Несмотря на рост продолжительности жизни и увеличение пенсионного возраста, проблематика активной полноценной жизни людей возрастной категории 55+ в нашей стране по-прежнему актуальна. Современная медицина предлагает новые высокотехнологичные методы лечения онкогематологических заболеваний, в частности множественной миеломы. Эти методы лечения могут и должны применяться у всех пациентов, кому они показаны. Возраст сам по себе не должен быть лимитирующим фактором при выборе терапии.
Информация в материале не заменяет консультацию специалиста здравоохранения. Пожалуйста, обратитесь к лечащему врачу!
CP-326356
*Московский научно-исследовательский онкологический институт им. П.А. Герцена. Злокачественные новообразования в России в 2019 году (заболеваемость и смертность). Под редакцией А.Д. Каприна, В.В. Старинского, А.О. Шахзадовой
"
["~DETAIL_TEXT"]=>
string(18218) "
Ведущие медицинские эксперты, представили НКО обсуждали перспективы, организационные аспекты и особенности лечения пожилых профильных пациентов высокотехнологичными методами. «Онкогематологические заболевания – это в первую очередь пациенты старшей возрастной группы, что связано с биологией, механизмом развития этих заболеваний, – отметил заведующий отделением трансплантации костного мозга и гемопоэтических стволовых клеток ГКБ им. С.П. Боткина Владимир Воробьев. – И возраст имеет значение при назначении высокодозной химиотерапии – своего рода «молотка», используемого для закрепления ремиссии. Да и аутотрансплантация реально применима у пациентов моложе 60 лет».
В качестве примера эксперт привел множественную миелому – одно из самых частых онкогематологических заболеваний. В 2019 году в стране было выявлено 4 698 новых случаев этого заболевания (еще примерно треть пациентов с миеломой, по оценкам клиницистов, не попадают в регистр), а средний возраст заболевших составляет порядка 65 лет, то есть большая часть пациентов не выдерживает тактики, предполагающей интенсификацию терапии. Примерно 20 лет назад средняя продолжительность жизни таких пациентов не превышала трех лет. Но за последние годы в лечении множественной миеломы произошел качественный скачок: назначение моноклональных антител в первой линии терапии позволяет добиваться показателя выживаемости более пяти лет без прогрессирования заболевания, не говоря уже об общей выживаемости пациентов. «Цель – сделать так, чтобы пациенты переживали 10-летний рубеж. Сейчас мы наблюдаем прогресс в виде появления эффективных и малотоксичных методик, таких как CAR-T. Это выполнимо и у пожилых пациентов, – продолжил Владимир Воробьев. – В качестве мишени для CAR-T при множественной миеломе используют белок BCMА, который присутствует практически на всех клетках множественной миеломы и при этом мало встречается на нормальных клетках, что делает его отличной мишенью для CAR-T терапии».
Технология CAR-T зарегистрирована в мире для лечения множественной миеломы, острого лимфобластного лейкоза и B-клеточных лимфом. CAR-T сегодня сравнивают с аллогенной трансплантацией стволовых клеток крови или костного мозга – тяжелой процедурой, требующей очень длительного выхаживания, рассказал эксперт: «Недавно мы анализировали с финансовой точки зрения CAR-T и аллогенную трансплантацию с последующим годом выхаживания – и уже нет столь огромной разницы в стоимости. Кроме того, мы получаем расширение возрастной группы – этот метод можно использовать у пациентов и в 65, и в 70 лет».
Юридические аспекты применения клеточной терапии требуют актуализации и практического решения, отметил в ходе дискуссии директор Центра медицинского права Владимир Куранов. Для начала необходима гармонизация терминов и определений в законодательстве РФ и наднациональном регулировании ЕАЭС.
Далее требуется установить особенности ввода в гражданский оборот высокотехнологических лекарственных препаратов и исключение из обязанностей производителя вносить информацию о них в систему мониторинга движения лекарственных препаратов.
Особенности работы и использования клеточных препаратов, таких как CAR-T, необходимо учитывать на всем протяжении их жизненного цикла, а именно:
• необходимость оказания срочной медицинской помощи и связанные с этим экстремально короткие сроки производства (от забора исходного материала до предоставления лекарственного препарата пациенту);
• особенности транспортировки высокотехнологического лекарственного препарата (например, в сосуде Дьюара при температуре -120 °C или ниже), включая невозможность вскрытия (размораживания и повторного замораживания);
• специфика цепочки участников при обращении высокотехнологических лекарственных препаратов, например, поставка осуществляется непосредственно в медицинскую организацию (минуя дистрибьютора и аптечный склад);
• поставка высокотехнологического лекарственного препарата для конкретного пациента, в том числе производство из клеток крови конкретного пациента;
• ограниченное количество высокотехнологического лекарственного препарата, в том числе невозможность предоставления образцов для тестирования (с учетом ограниченности исходного материала).
Следует отметить, что ряд этих пунктов уже внесен Минздравом в февральский доработанный законопроект «О внесении изменений в ФЗ «Об обращении лекарственных средств» в части приведения в соответствие с правом Евразийского экономического союза, регулирующим обращение лекарственных средств для медицинского применения». Однако документ до сих пор не одобрен.
Крайне важный вопрос – доступность клеточной терапии. Пациенты ожидают, что препарат врачи смогут назначать сразу после его регистрации. Однако на практике может потребоваться 1-2 года, чтобы CAR-T препарат после регистрации в РФ вошел в клинические рекомендации, перечень ВМП, стандарты медпомощи, перечень ЖНВЛП и так далее.
На профильной сессии также обсуждались особенности сопровождения зрелых пациентов. По наблюдениям Фонда борьбы с лейкемией, основанным на историях подопечных фонда, в практике имеет место негативное отношение к возрастным пациентам. Прослеживается тенденция: таким пациентам реже назначают прогрессивные методы лечения, сводя все к поддерживающей терапии. Причин может быть несколько: 1) соматические особенности и сопутствующие заболевания; 2) недостаточное финансирование здравоохранения в целом, что вынуждает врачей при назначении дорогостоящих современных препаратов делать выбор в пользу молодых пациентов.
Также представители фонда отмечают, что есть две основные категории возрастных пациентов. Одни – осознают свой диагноз и настроены на лечение. Такие пациенты достаточно активны. Они самостоятельно ищут возможность получения оптимальной терапии, у них наблюдается высокая приверженность к лечению.
Вторая, более распространенная группа – те, кто считают, что они «достаточно пожили» и получать лечение им не нужно. Такие пациенты принимают неизбежность смерти. Они не готовы ходить по врачам и добиваться назначения более эффективного лечения. В этом случае инициативу с организацией лечения чаще берут на себя их родственники.
Поэтому фонд предлагает развивать механизмы сопровождения одиноких и пожилых пациентов, в частности, сеть социальных служб при больницах, специалисты которой смогут помогать больным с маршрутизацией в медучреждения, взаимодействием с персоналом больниц, отправкой и доставкой биоматериалов в лаборатории или диагностические
