Частная медицинская реабилитация – сфера новая и неосвоенная. Тем быстрее можно добиться здесь успеха. Пять лет назад основатели «Трех сестер» еще только спорили, каким бизнесом заняться. Сейчас их реабилитационный центр имеет почти стопроцентную загрузку и репутацию, о которой стартапу, созданному людьми без медицинского образования, можно только мечтать.
От Москвы до реабилитационного центра ≪Три сестры≫ всего 30 км, но добираться нужно часа полтора: сначала по узкому запруженному Щелковскому шоссе, а в конце – по разбитой грунтовке среди лесных вырубок. Впрочем, амбулаторных больных здесь нет, так что труднодоступность сильно не вредит. А внутри центра вы неожиданно опять попадаете на городскую улицу – тренажер для пациентов. Подъезд с лесенкой и почтовыми ящиками, на каждом – имя и фамилия. Булочная, кафе, пешеходный переход со светофором. У тротуара стоит такси, точнее, его задняя половина с распахнутой дверцей. ≪Все это очень нужно и важно, – считает Виктория Агаджанова, глава фонда ≪Живой≫, собирающего деньги на реабилитацию в ≪Трех сестрах≫ и ряде других центров. – Именно когда ты выходишь из дома на улицу, сразу видно, хорошо ли ты восстановился для самостоятельной жизни≫. Этажом выше почти обычный зал для тренировок. Спортивного вида мужчина пытается справиться с совсем небольшим, но для него гигантским, весом, а в углу девушка скрюченными пальцами упорно режет картошку: в составленном по ее запросам плане реабилитации на первом месте стоит цель – ≪снова научиться готовить≫. Сегодня у обоих еще визит к нейропсихологу, урологу и занятия лечебной физкультурой. Свободного времени у пациентов ≪Трех сестер≫ немного.
ЕСЛИ МЫСЛИТЬ УРОЛОГИЧЕСКИ
Гендиректор ≪Трех сестер≫ Анна Симакова говорит тихо и вкрадчиво, но действует решительно. На втором курсе Кемеровского университета она пошла работать, в 22 года стала заместителем директора шахты по экономике и, чтобы не тянуть с погружением в бизнес, закончила учебу экстерном. А еще через несколько лет вдруг ушла из ≪Северстали≫ в непонятный стартап. Его основной акционер Дмитрий Санин тоже из ≪Северстали≫. Окончил Высшую школу КГБ, создал собственную юридическую фирму, работал с ≪Северсталью≫, стал ее вице-президентом, а затем решил опять заняться своим бизнесом, руководить которым позвал Симакову. Точного плана у них не было, обоим хотелось чего-то ≪хорошего, социального≫, но вместе с тем и доходного. Подумывали, в частности, о доме престарелых, но реабилитационный центр перевесил. Реабилитация радует изменениями к лучшему, а в доме престарелых, увы, этого ждать не приходится.
Свой второй решительный шаг ≪Три сестры≫ сделали, когда купили в Щелковском районе Подмосковья гектар земли с недостроенной коробкой и более-менее девственным лесом вокруг, который сейчас из-за жучка-короеда постепенно превращается в вырубку. Собственная территория – огромный плюс для восстановительного центра, но ≪Три сестры≫ раз и навсегда лишили себя перспективы расширяться отсюда за счет амбулаторных больных и услуг на дому: ни пациенты в Щелково, ни врачи в Москву за этим не поедут.
Первоначальные инвестиции – покупка, строительство и первые месяцы работы центра – составили 300 млн рублей. Инвесторами стали, по российской традиции, ≪не банки, а просто хорошие друзья, поверившие в идею≫. У некоторых из них есть небольшие пакеты в ≪Трех сестрах≫, владеет несколькими процентами и Анна Симакова. Она утверждает, что средств ≪Северстали≫ и самого Алексея Мордашова в компании нет.
Не медику легко наделать ошибок при строительстве здания медицинского назначения. VADEMECUM рассказывал, как Роман Абрамович не мог сдать в эксплуатацию медицинский центр на улице Крылатской (подробнее – в материале ≪Квадрат Абрамовича≫, VADEMECUM #41 (66) от 15 декабря 2014 года), потому что не учел, что современное высокотехнологичное здание должно соответствовать строительным нормам 70-х годов (новый свод правил приняли только в 2014-м). Привлеченный ≪Тремя сестрами≫ архитектор спроектировал все как раз ≪по нормам≫. В результате на 3 500 кв. м он сумел разместить всего 15 палат вместо предполагавшихся 35. Следующий нанятый Симаковой специалист сумел совместить современный вид и соответствие нормам, но все-таки перед началом стройки пришлось отправить проект знакомому архитектору в Швейцарию, чтобы он сделал его не таким примитивным и прямоугольным. А в целом из-за многочисленных специальных требований медицинское строительство оказалось процентов на 30 дороже обычного, говорит Симакова.
На оборудование пришлось всего 5% от общих расходов. Частные центры, с которым разговаривал VADEMECUM, вообще не делают акцента на дорогом оборудовании, подводя под это теоретическую базу – важны не приборы, а умелые руки врачей. ≪Роботы≫ нужны лишь для того, чтобы облегчить их труд, сэкономить силы, а также деньги компании на их зарплату. В любом случае нет смысла вкладывать десятки и сотни миллионов в технику, когда у тебя 35 палат в Подмосковье, а не, например, девятиэтажка с 420 койками, как в знаменитом своим оборудованием Лечебно-реабилитационном центре на Иваньковском шоссе в Москве.
С техникой у ≪Трех сестер≫ вообще получилось удачно, с удовольствием вспоминает заместитель главного врача уролог Иван Колбин – он работает в ≪Трех сестрах≫ со дня основания и лично занимался закупками. Три с половиной года назад аппарат для эндоскопии мочевого пузыря от компании MMS Колбин нашел за 800 тысяч рублей. Это базовая комплектация, говорит врач, ее легко было дополнить так, что получилось бы вдвое дороже, но если задуматься об экономии, становится ясно, что необходимости в этом нет. Среди продавцов устройства Колбин нашел компанию, которая непосредственно занималась растаможкой и ввозом прибора. ≪Это еще минимум тысяч 150, а максимум – до полумиллиона рублей экономии. Мне один товарищ, торгующий медоборудованием, говорил: меньше 100 тысяч рублей прибыли я в серьезный стационарный прибор не закладываю≫, – вспоминает врач.
Трезво подходил Колбин и к выбору фирмы-производителя. ≪Многие думают, что в Германии существует только Karl Storz. Его дистрибуция была в нашей стране поставлена на очень высоком уровне, как у ≪Мерседеса≫, – говорит Колбин. – Есть Storz, и ничего похожего якобы не существует. Но на самом деле есть другие гораздо более дешевые производители такого оборудования даже в Германии. Качество изображения у них, может быть, похуже, но этого даже заметить невозможно≫.
БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД
Реабилитация – процесс, который довольно сложно хорошо организовать. Кинезитерапевт Сергей Бубновский как-то рассказывал VADEMECUM, что начинать ее надо еще до операции, потому что правильная физическая подготовка ≪до≫ позволяет быстрее восстановиться ≪после≫. А после операции, говорит Симакова, реабилитация должна начинаться немедленно, прямо в палате интенсивной терапии. Затем идет работа с пациентом, состояние которого стабилизировалось, хоть и остается тяжелым. А продолжает дело реабилитация на дому. ≪Три сестры≫ берут на себя часть этого процесса. Так же начинал созданный восемь лет назад московский центр ≪Преодоление≫ – заметный игрок реабилитационного рынка. Но стационар ≪Преодоления≫ был затем дополнен программой выезда на дом – она охватывает 1,5 тысячи человек в год, вдвое больше, чем стационар. ≪Три сестры≫ – хороший центр. Все сделали по нашему образцу, но мы не против≫, – несколько двусмысленно оценивает коллег главный врач ≪Преодоления≫ Александр Комаров.
С каждым пациентом, увлеченно объясняет Симакова, должны работать сразу несколько специалистов разного профиля, и все они должны бороться за выполнение заранее составленного плана. Специальности врачей примерно те же, что в ≪Преодолении≫ и других немногих подобных центрах. Одним из главных является так называемый физический терапевт – это что-то вроде инструктора по ЛФК, с той значительной разницей, что он не просто разрабатывает комплекс упражнений, а постоянно помогает пациенту их делать, корректирует программу. Ему отводится час занятий до обеда и час после. Еще одна важная фигура – эрготерапевт. Он должен помочь человеку обрести самостоятельность, научить выполнять простые действия по ≪самообслуживанию≫.
Сфера ответственности врачей пересекается, рассказывает физический терапевт, только что разрабатывавший со своим пациентом движения нижней части тела. Например, эрготерапевт видит, что человек не может дотянуться до верхних полок на кухне, потому что рука недостаточно поднимается. А научить его этому движению – задача физического терапевта.
Большая роль отводится медсестрам – именно в их честь компания получила свое имя. Реабилитация в ≪Трех сестрах≫ не выглядит чудом техники. Главное место в зале физических терапевтов занимает конструкция, на которую можно подвесить конечность: терапевт тянет за веревку, стараясь помочь мышце включиться в работу. Если она по-прежнему отказывается, приходится стимулировать ее электрическим током. А основная ≪техника≫ в кабинете нейропсихолога – можно сказать, коробки с игрушками. Куб с прорезями и деревянными фигурками, которые в эти прорези проходят или нет. Ладошки с разной фактурой поверхности – несколько ладошек на листе, остальные сложены в коробку: найди и совмести одинаковые. На случай так называемого левостороннего игнорирования, когда из-за повреждения правого полушария пациент перестает замечать то, что у него перед левым глазом, припасен набор ярких предметов, которые ему легче будет заметить.
КВОТНОЕ СРЕДСТВО
Анализировать российский медицинский рынок тяжело, признается Симакова, но они с Саниным все-таки попытались сделать прогноз. Количество инсультов в Москве держится на уровне примерно 36 тысяч в год, это главный источник клиентов для реабилитации. По статистике, 10% инсультников погибают сразу, а примерно 15% – восстанавливаются практически без помощи врачей. Оставшиеся 27 тысяч человек в той или иной степени нуждаются в том, чтобы им помогли снова научиться ходить, одеваться, есть, ориентироваться в пространстве. Платежеспособный спрос ≪Три сестры≫ оценили в 10% от этого числа – 2,7 тысячи человек в год. На них претендуют, говорит Комаров, ≪Преодоление≫ с 70 койками, ЛРЦ на Иваньковском шоссе, многопрофильный реабилитационный центр ≪Голубое≫, НМХЦ им. Н.И. Пирогова. Но Симакова полагает, что конкурентов, по сути, нет. Государственные центры, говорит она, похожи на санатории – там лечат, но без четкой схемы и нацеленности на результат (подробно о государственной реабилитации – в материале ≪Чего рехаб таить≫).
Казенные проблемы – невозможность реабилитироваться несколько раз, очереди за квотой, притом что с каждым месяцем шансы восстановиться и у инсультников, и у пациентов с тяжелыми травмами, и во множестве других случаев уменьшаются. Государственные клиники плохо берут пациентов, которые не могут сами себя обслуживать, добавляет Симакова. И, добавляет Агаджанова из ≪Живого≫, слишком часто принимают решение, что реабилитация не требуется, поскольку шансы на успех малы.
Для продвижения ≪Три сестры≫ использовали в основном интернет и ≪сарафанное радио≫. Клиенты начали появляться – только совсем не те, которых ждали. ≪Мы думали, у нас весь центр будет забит людьми после инсульта≫, – говорит Симакова. Но примерно половина клиентов – молодые люди после спинальных и черепно-мозговых травм.
По данным НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, в год в Москве происходит примерно 15 тысяч черепно-мозговых травм, но среди них есть и легкие – хирургического лечения требуют 2 тысячи случаев в год. Спинальных травм еще меньше – 50 на 1 млн жителей в год, для Москвы это примерно 600 случаев. Так что потребность в реабилитации после травм должна бы отставать от потребностей инсультников примерно на порядок. Но для инсультников, людей чаще пожилых, даже обеспеченные родственники не всегда дают деньги. ≪Для молодых люди готовы продавать машины, квартиры, а по отношению к старикам распространен взгляд: ну что ж, значит, пришло его время≫, – констатирует Симакова.
Центр постепенно заполнялся, но вдруг что-то в схеме сломалось, и в январе 2013-го, меньше чем через год после запуска, в 35 палатах осталось всего пять пациентов. Для центра со штатом больше 100 человек – катастрофа. Деньги, оставленные на первые несколько месяцев работы, кончились. Команда регулярно собиралась, чтобы решить вопрос: продолжать или нет. И хотя всякий раз решали продолжать, вскоре из 10 человек, начинавших бизнес вместе с основателями, осталось двое. ≪Зимний кризис≫ преподал простой урок, говорит Симакова: чтобы не потерять клиентов, центр реабилитации должен работать, как больница, 365 дней в году. Если устроишь себе каникулы, клиентов потом очень трудно собрать.
Впрочем, помимо тех, кто лечился за свои, у ≪Трех сестер≫ вскоре появился и другой источник пациентов – квоты Департамента социальной защиты. За них борются многие реабилитационные центры. У ≪Преодоления≫, на 25% принадлежащего московскому правительству, ≪квотники≫ составляют 85% клиентов. У ≪Трех сестер≫ – 30%. Департамент имеет в виду социальную реабилитацию, поэтому ≪Три сестры≫ создали программу ≪Возврат профессии≫, ≪Создание семьи≫ и другие. Но в целом, уверяет Симакова, участвовать в конкурсах на право работать по квотам не очень сложно – нужно соблюдать требования по количеству и качеству услуг, правильно заполнять документацию по каждому пациенту. Сейчас, говорит Симакова, примерно в половине случаев за лечение платят сами пациенты или их родственники, 30% приходится на квоты, а 20% – на лечение по страховке и за счет благотворительных фондов. ≪Три сестры≫ работают с фондами ≪Живой≫, ≪Предание≫, ≪Орби≫.
≪Там очень хорошая обстановка, помимо лечения они очень стараются дать пациентам возможность жить полноценной жизнью. Я знаю, что некоторые даже остаются потом у них работать≫, – говорит Агаджанова из ≪Живого≫. В том же духе отзываются о центре и другие фонды.
Вот только собирать для ≪Трех сестер≫ им приходится довольно много: один день пребывания стоит 16,7 тысячи рублей независимо от диагноза и количества процедур. Но Симакова считает, что это честнее, чем установить низкую цену проживания и брать плату за каждую врачебную процедуру. Меньше трех недель в центре обычно не проводят. Так что 350 тысяч за лечение – это минимум. Со спинальными травами в центре проводят несколько месяцев, в случае с черепно-мозговыми может потребоваться и год, говорит Симакова. В московской клинике ≪БиАТи≫ сутки обходятся в 9,5 тысячи рублей, но сюда не входят дополнительные услуги и дорогостоящие препараты. У ≪Преодоления≫ сутки стоят 12,5 тысячи рублей. На лечение по квоте ≪Три сестры≫ дают скидку – 276 тысяч рублей за три недели.
Оборот компании, по расчетам VADEMECUM, составляет сейчас около 200 млн рублей в год. ≪Социальный проект≫ приносит 20% чистой прибыли, не скрывает Симакова, а когда достроят второй корпус, где будет еще 60 палат, и прибыль вырастет до 25–30%.
