03 Ноября 2024

Топор свешай
Ольга Макаркина Фарминдустрия
16 декабря 2013, 14:42
8259

Сколько заработали дистрибьюторы на «Семи нозологиях» в 2013 году

У программы «Семь нозологий» статус самого удачного и самого стабильного проекта системы госзаказа. Еще раз незыблемость правил игры на нем была продемонстрирована минувшей осенью, когда было принято решение повременить с передачей прав закупки наиболее дорогостоящих препаратов от федерального Минздрава региональным администрациям. Мораторий введен на год, но сомневающихся, что он будет продлен минимум на несколько лет, становится все меньше. Перечень препаратов, закупаемых в рамках программы, тем временем вырастет еще на треть, а значит, увеличится и объем финансирования. VM посчитал, кто и сколько наловил в «самом теплом аквариуме» рынка госзакупок лекарств в 2013 году.

Нос к переНосу

Децентрализация закупок, предписанная «Семи нозологиям» поправками в ст. 101 ФЗ-323 «Об основах охраны здоровья», виделась партнерам госпрограммы страшным сном и угрожала им не только ростом накладных расходов, но и тотальным перераспределением сил внутри рынка закупаемого федеральным центром лекарственного дорогостоя. Сохранить благополучное положение внутри «Семи нозологий» гарантированно мог только «Фармстандарт», который обеспечил себе лидерство в сегменте не столько за счет дистрибуции препаратов собственной разработки (хотя и они тоже успешно закупаются), сколько за счет эксклюзивных контрактов (вторичная упаковка и оптовые поставки) с иностранными гигантами, в основном – с Roche. Но нельзя сказать, что «Фармстандарту» было все равно – передадут закупки регионам или нет. Как показал опыт других программ, главным образом антиретровирусных препаратов, хлопот у поставщика в случае передачи закупок в регионы становится на много больше: вместо сотни розыгрышей придется провести 700–800. К тому же всякий раз дистрибьюторам придется сталкиваться с региональными бюрократами, у которых априори нет единой позиции в отношении ценообразования, порядка и сроков проведения тендеров. К счастью для «Фармстандарта» и других постоянных членов клуба «Семи нозологий», интересы поставщиков и пациентов осенью, как раз накануне своего вступления в должность главы Счетной палаты, взялась отстаивать Татьяна Голикова. И ей это не без блеска удалось. Еще до того, как соответствующие поправки прошли через Госдуму, Минздрав объявил новые аукционы на закупку препаратов по «Семи нозологиям». То, что торги относятся не к 2013 году, а к 2014-му, нигде не объ­являлось. Однако опытный наблюдатель приходил к такому заключению, просто оценив объем закуп­ки и стартовые (максимальные) цены аукционов.

ПЛАН ЗА ПЯТИЛЕТКУ

Следующий приятный сюрприз для участни­ков программы подготовил уже сам Минздрав. С 2014 года перечень препаратов, закупаемых в рамках «Семи нозологий», по всей видимости, расширится с 18 до 28 МНН. Собеседники VM из числа руководителей крупных оптовых ком­паний свидетельствуют, что проект расширения перечня глава Минздрава Вероника Скворцова уже направила в аппарат правительства, и его со­гласования в министерстве ждут до Нового года.

О необходимости расширения списка Скворцо­ва впервые обмолвилась еще в январе 2013 года. Правда, изначально речь шла о том, что програм­ма разрастется за счет включения в льготный список новых орфанных заболеваний. «В на­стоящее время почти все, кроме семи регионов, представили в Минздрав свои данные по количе­ству пациентов, страдающих от этих заболеваний. Мы проведем работу с оставшимися регионами и в течение полутора-двух недель получим пред­ставление о потребностях страны в лекарствен­ном обеспечении и лечении этих тяжелых форм заболеваний. И в зависимости от того, как это будет выглядеть, будет решен вопрос о возмож­ности расширениия перечня», – говорила тогда министр.

Быстрых перемен, правда, не произошло. К во­просу корректировки программы в министерстве вернулись только в конце года, по дороге поме­няв и подход к расширению списка. Вероятный новый перечень «Семи нозологий» (есть в рас­поряжении VM) пополнили 10 МНН: фактор свертывания крови VIII + фактор Виллебранда (гемофилия); антиингибиторный коагулянтный комплекс (гемофилия); леналидомид (множе­ственная миелома); дазатиниб (хронический мие­лоидный лейкоз, острый лимфобластный лейкоз); нилотиниб (хронический миелоидный лейкоз); бендамустин (хронический лимфобластный лейкоз); финголимод и натализумаб (рассеянный склероз); эверолимус и сиролимус (транспланта­ция). Только пять из перечисленных препаратов входят в перечень ЖНВЛП. Даже без специальной госпрограммы эти препараты показывали непло­хие результаты на коммерческом и госпиталь­ном рынках. По данным IMS Healthcare Russia, совокупный объем продаж этих МНН в России по итогам девяти месяцев 2013 года составил $40,7 млн (или 21 150 упаковок).

По просьбе VM расширение перечня проанали­зировали два экс-руководителя Росздравнадзора, а ныне коллеги по ФГБУ «Национальный НИИ общественного здоровья» РАМН Рамил Хабриев и Елена Тельнова.

Они напоминают, что перечень «Семи нозологий» за пять лет существования программы не пере­сматривался. «За это время появились инноваци­онные препараты, которые позволяют достигнуть такого же или лучшего эффекта терапии по срав­нению с препаратами, включенными в действующий перечень, при меньших или сравнимых затратах системы здравоохранения», – рассуждает Елена Тельнова. Она обращает внимание на то, что при расширении списка сделана ставка на препараты второй линии терапии онкогема­тологических заболеваний: «Вводить их необхо­димо. К сожалению, на препараты первой линии у ряда пациентов нежелательная реакция, и есть непереносимость, как следствие, они не могут получать препараты в рамках программы».

Эксперты считают выбор Минздрава вполне разумным. По мнению Рамила Хабриева, вклю­чение Гемате П (фактор свертывания крови VIII + фактор Виллебранда) в схему лечения болезни Виллебранда, по сравнению с текущей практи­кой фармакотерапии этого заболевания в РФ позволяет повысить клиническую эффективность при одновременном снижении затрат. Антиин­гибиторный коагуляционный комплекс, по его словам, позволяет существенно снизить развитие тяжелых осложнений у пациентов с гемофили­ей и добиться качества жизни, сопоставимого со здоровой популяцией. «А ингибиторы ти­розинкиназы второго поколения нилотиниб и Спрайсел (дазатиниб) в качестве препаратов первой и второй линии при лечении хронического миелолейкоза позволяют оптимизировать тера­пию пациентов и более эффективно распределить выделенные денежные средства», – поясняет академик РАМН Рамил Хабриев.

СУДЬБА «БИОТЭКА»

Если в правительстве согласятся с расширением перечня, торги по вновь включенным позициям со­стоятся в будущем году. Впрочем, режим госзаказов в «Семи нозологиях» у Минздрава сбился уже давно. Как таковой, закупочный сезон несколько лет не укладывается по срокам в осенние месяцы, а до­розыгрыши проводятся на протяжении всего года. И выручку оптовиков, участвующих в «Семи нозо­логиях», VM решил считать не по этапам реализа­ции программы, а в рамках календарного года.

Всего в 2013 году Минздрав объявил 113 аукционов. Не разыгранными по причине отсутствия заявок остались 16 лотов. Скорректировался по сравнению с предыдущим закупочным сезоном и состав участ­ников «Семи нозологий». Например, после выхода в августе 2012 года соответствующего постановле­ния правительства программу покинули компании, представляющие малое предпринимательство. Из большой игры пришлось выйти «Медгазфарм» и «Фарм-Терра». Впрочем, их выход не стоит считать серьезной дискриминацией, поскольку самостоятельными игроками обе малые компании никогда не были. Участники рынка признавали «Медгазфарм» родственной структурой дистрибьютора «Р-Фарм», а «Фарм-Терру» – группы «Биотэк».

И уж точно не по причине выпадения из програм­мы «Фарм-Терры» в 2013 году «Биотэк» потерял больше остальных операторов программы, пере­скочив с первого места в рейтинге на третье. Если в 2012 году компания заключила госконтрактов на общую сумму 18,4 млрд рублей, то в 2013-м – лишь на 4,1 млрд, пропустив вперед «Фармстан­дарт» с 13,1 млрд рублей и «Ирвин 2», выручившего по контрактам 7,7 млрд.

Конфликт «Биотэка» с израильским дженери­ковым гигантом Teva (VM подробно освещал его эскалацию в сентябре–ноябре) нанес по позициям компании в сегменте заметный удар. Лишившись эксклюзива на блокбастер Копаксон, она не смог­ла принять участие в осенних торгах по препарату на общую сумму 2,5 млрд рублей. Teva решила поставлять препарат через собственную дочернюю структуру, а с локализацией упаковочной стадии на очередной партнерской площадке (этого подряда «Биотэк» также лишился) пока повременить.

Помимо Копаксона, «Биотэк» лишился права дис­трибутировать и другие препараты Teva: Такролимус-Тева в регионы поставила «РОСТА», Микофенолат-Тева – «Р-Фарм», а Экорал меж­ду собой распределили «Яркая звезда» и та же «РОСТА». Последняя, между прочим, наладила успешное партнерство с израильской компанией, после того как приняла на позицию вице-президента бывшего главу российского подразделения Teva Дениса Четверикова.

Неожиданным образом аукнулся «Биотэку» прошлогодний блицкриг по захвату рынка онкоблокбастера Гливек от Novartis (МНН: иматиниб). Осенью 2012 года группа россий­ских оптовиков, в числе которых были широко представлены прямо аффилированные и просто родственные структуры группы «Биотэк», прак­тически полностью вытеснили с рынка програм­мы аккредитованных у Novartis дистрибьюторов Гливека (объем закупки в 2012 году превысил 2,5 млрд рублей). В качестве альтернативы захватчики предложили к поставке два джене­рика: Филахромин ФС российской «Ф-Синтез» и Генфатиниб аргентинской Laboratorio Tuteur. Отечественного производителя некоторые на­блюдатели считали аффилированным с группой «Фармстандарт», аргентинского – с ГК «Биотэк». Впрочем, юридических доказательств ни той, ни другой связи нет. Осенью 2013 года «Биотэк» выиграл уже все торги по МНН иматиниб, решив не делиться с конкурентами. Вопрос – с каким результатом. Стартовая, она же максималь­ная, совокупная цена всех лотов по иматинибу составляла 2 млрд рублей. В результате оже­сточенного торга с пятью соперниками – «Но­вартис-Фарма», «Ориолой», «Фармимэксом», «Р-Фармом» и «Ф-Синтезом» – цена лотов в общей сложности снизилась на рекордные 93,5% (по одному лоту – на 97%), и «Биотэк» смог выручить только 133 млн рублей. Причем к поставке компания предложила Генфатиниб аргентинского партнера, Филахромин ФС, Неопакс KRKA и Гливек.

Выручка «Биотэка» и Laboratorio Tuteur упала и по другой некогда стабильной позиции – препарату для лечения рассеянного склероза Генфаксон. По итогам закупочного сезона 2013 года, в постав­ку вновь попала оригинальная версия ЛС – Ребиф швейцарской Merck Serono, которая не могла пробиться на рынок «Семи нозологий» с 2011-го.

Подробно об этой истории VM расскажет в нача­ле 2014 года: на 29 декабря в Тверском районном суде Москвы назначены слушания по уголовному делу в отношении экс-директора Департамен­та развития фармрынка и рынка медтехники Минздравсоцразвития Дианы Михайловой. Рыночное противостояние Ребифа и Генфаксона – основа сюжета этой драмы.


ПРЯМАЯ РЕЧЬ

«Есть надежда, что мы сможем добиться более длительной отсрочки децентрализации закупок»

Президент Общероссийской общественной организации инвалидов – больных рассеянным склерозом Ян Власов – о решенных, решаемых и нерешаемых проблемах программы «Семь нозологий»

Текст: Ольга Макаркина

– Вы считаете «Семь нозологий» удачным лекарствен­ным госпроектом?

– Наиболее результативным. За то время, что программа действует, значительно улучшилась выявляемость забо­леваний, доступность получения лекарственной терапии. Сегодня можно говорить и о пятилетней выживаемости пациентов, в том числе с заболеваниями, относящимися к онкогематологии. Также произошло улучшение каче­ства жизни и социальной адаптации в обществе, сокра­тилось пребывание в условиях стационара пациентов, получающих лекарственные средства в рамках програм­мы. Инновационные препараты стали более доступными.

Но сказать, что механизм «Семи нозологий» работает бесперебойно, я не могу. Раньше врачи долго не могли на­учиться правильно оформлять рецепты на дорогостоящие препараты, а чиновники от здравоохранения имели за­труднения с прогнозированием потребности в препаратах. Те же проблемы есть и теперь, но со своими нюансами.

– То есть дефицит препаратов по разным нозологиям существует?

– В зависимости от заболевания, потребность в препара­тах покрывается от 45% до 80%.

– Сколько сегодня «весит» один рецепт госпрограммы?

– Средний рецепт на одного пациента в рамках «Семи нозологий» стоит примерно 53 тысячи рублей. Но за пять лет реализации программы ее финансирова­ние увеличилось в 1,5 раза, при этом регистр пациентов увеличился в 2,2 раза.

– Регистр вырос и по диагнозу «рассеянный склероз»?

– Да. На 2008 год в программе было 9327 человек, на 2013 год – более 22 800 человек.

– Вы были одним из тех, кто лоббировал сохранение закупок по «Семи нозологиям» за федеральным цен­тром. Причины понятны: вы боитесь, что после передачи полномочий координатора программы регионам система потеряет контроль. Централизованные закупки сохра­нятся еще на год. Этого срока хватит, чтобы регионы приняли программу без осложнений?

– Вообще мы добивались сохранения централизованных закупок до 2018 года и надеемся продолжить эту работу в 2014 году. То, что мы смогли убедить власть «подви­нуться» хотя бы на один год, уже означает, что чиновники в «высоких» кабинетах пытаются разобраться в этом вопросе. Есть надежда, что мы сможем добиться более длительной отсрочки децентрализации закупок.

– Вы выступаете за расширение перечня «Семи нозоло­гий». Каких изменений вы ждете?

– Расширение перечня должно происходить, на мой взгляд, за счет тех нозологий, где есть наиболее полный, выверенный регистр пациентов, и только при наличии выделенных на эту группу людей дополнительных денег. Препараты пойдут вслед за нозологиями.

– А что нужно предпринять для улучшения ситуации с обеспечением ЛС больных рассеянным склерозом?

– Я бы говорил не столько о ситуации с лекарственным обеспечением, сколько о качестве оказания помощи больным рассеянным склерозом. Ведь есть пациенты, которых достаточно обеспечивать препаратами, изме­няющими течение рассеянного склероза (их охватывает госпрограмма), а есть инкурабельные больные, среди них много тяжелых, кому дорогостоящие препараты уже не показаны. Но эти люди (а это 60% больных с диагно­зом «рассеянный склероз») так и не охвачены систем­ной медицинской помощью. Они умирают на дому. Чтобы не доводить пациентов до такого состояния, необходимы специализированные центры, работающие по единому алгоритму, с койками, хосписными отде­лениями. Там должен быть подготовленный персонал, в том числе патронажные медсестры, социальные работники и ухаживающие за тяжелыми больными. В идеале нужна целевая программа помощи этим лю­дям – межведомственная: медицинская, социальная, образовательная, программа занятости инвалидов, реабилитации и прочие.

семь нозологий, организация инвалидов, власов

ТОП200 частных многопрофильных клиник по выручке за 2023 год

Евгений Шляхто: «Все устроено так, что особенно далеко ты от проблем не спрячешься»

Линия защиты: как технологии НПО «ЛИТ» ограждают пациентов и медиков от внутрибольничных инфекций

Хаотическая одиссея. Как консолидация отрасли меняет участников ТОП200 аптечных сетей по итогам I полугодия – 2024

Нормативная лексика. Отраслевые правовые акты сентября 2024 года

Андрей Телятников: «Рынок все расставит на свои места»