У программы «Семь нозологий» статус самого удачного и самого стабильного проекта системы госзаказа. Еще раз незыблемость правил игры на нем была продемонстрирована минувшей осенью, когда было принято решение повременить с передачей прав закупки наиболее дорогостоящих препаратов от федерального Минздрава региональным администрациям. Мораторий введен на год, но сомневающихся, что он будет продлен минимум на несколько лет, становится все меньше. Перечень препаратов, закупаемых в рамках программы, тем временем вырастет еще на треть, а значит, увеличится и объем финансирования. VM посчитал, кто и сколько наловил в «самом теплом аквариуме» рынка госзакупок лекарств в 2013 году.
Нос к переНосу
Децентрализация закупок, предписанная «Семи нозологиям» поправками в ст. 101 ФЗ-323 «Об основах охраны здоровья», виделась партнерам госпрограммы страшным сном и угрожала им не только ростом накладных расходов, но и тотальным перераспределением сил внутри рынка закупаемого федеральным центром лекарственного дорогостоя. Сохранить благополучное положение внутри «Семи нозологий» гарантированно мог только «Фармстандарт», который обеспечил себе лидерство в сегменте не столько за счет дистрибуции препаратов собственной разработки (хотя и они тоже успешно закупаются), сколько за счет эксклюзивных контрактов (вторичная упаковка и оптовые поставки) с иностранными гигантами, в основном – с Roche. Но нельзя сказать, что «Фармстандарту» было все равно – передадут закупки регионам или нет. Как показал опыт других программ, главным образом антиретровирусных препаратов, хлопот у поставщика в случае передачи закупок в регионы становится на много больше: вместо сотни розыгрышей придется провести 700–800. К тому же всякий раз дистрибьюторам придется сталкиваться с региональными бюрократами, у которых априори нет единой позиции в отношении ценообразования, порядка и сроков проведения тендеров. К счастью для «Фармстандарта» и других постоянных членов клуба «Семи нозологий», интересы поставщиков и пациентов осенью, как раз накануне своего вступления в должность главы Счетной палаты, взялась отстаивать Татьяна Голикова. И ей это не без блеска удалось. Еще до того, как соответствующие поправки прошли через Госдуму, Минздрав объявил новые аукционы на закупку препаратов по «Семи нозологиям». То, что торги относятся не к 2013 году, а к 2014-му, нигде не объявлялось. Однако опытный наблюдатель приходил к такому заключению, просто оценив объем закупки и стартовые (максимальные) цены аукционов.
ПЛАН ЗА ПЯТИЛЕТКУ
Следующий приятный сюрприз для участников программы подготовил уже сам Минздрав. С 2014 года перечень препаратов, закупаемых в рамках «Семи нозологий», по всей видимости, расширится с 18 до 28 МНН. Собеседники VM из числа руководителей крупных оптовых компаний свидетельствуют, что проект расширения перечня глава Минздрава Вероника Скворцова уже направила в аппарат правительства, и его согласования в министерстве ждут до Нового года.
О необходимости расширения списка Скворцова впервые обмолвилась еще в январе 2013 года. Правда, изначально речь шла о том, что программа разрастется за счет включения в льготный список новых орфанных заболеваний. «В настоящее время почти все, кроме семи регионов, представили в Минздрав свои данные по количеству пациентов, страдающих от этих заболеваний. Мы проведем работу с оставшимися регионами и в течение полутора-двух недель получим представление о потребностях страны в лекарственном обеспечении и лечении этих тяжелых форм заболеваний. И в зависимости от того, как это будет выглядеть, будет решен вопрос о возможности расширениия перечня», – говорила тогда министр.
Быстрых перемен, правда, не произошло. К вопросу корректировки программы в министерстве вернулись только в конце года, по дороге поменяв и подход к расширению списка. Вероятный новый перечень «Семи нозологий» (есть в распоряжении VM) пополнили 10 МНН: фактор свертывания крови VIII + фактор Виллебранда (гемофилия); антиингибиторный коагулянтный комплекс (гемофилия); леналидомид (множественная миелома); дазатиниб (хронический миелоидный лейкоз, острый лимфобластный лейкоз); нилотиниб (хронический миелоидный лейкоз); бендамустин (хронический лимфобластный лейкоз); финголимод и натализумаб (рассеянный склероз); эверолимус и сиролимус (трансплантация). Только пять из перечисленных препаратов входят в перечень ЖНВЛП. Даже без специальной госпрограммы эти препараты показывали неплохие результаты на коммерческом и госпитальном рынках. По данным IMS Healthcare Russia, совокупный объем продаж этих МНН в России по итогам девяти месяцев 2013 года составил $40,7 млн (или 21 150 упаковок).
По просьбе VM расширение перечня проанализировали два экс-руководителя Росздравнадзора, а ныне коллеги по ФГБУ «Национальный НИИ общественного здоровья» РАМН Рамил Хабриев и Елена Тельнова.
Они напоминают, что перечень «Семи нозологий» за пять лет существования программы не пересматривался. «За это время появились инновационные препараты, которые позволяют достигнуть такого же или лучшего эффекта терапии по сравнению с препаратами, включенными в действующий перечень, при меньших или сравнимых затратах системы здравоохранения», – рассуждает Елена Тельнова. Она обращает внимание на то, что при расширении списка сделана ставка на препараты второй линии терапии онкогематологических заболеваний: «Вводить их необходимо. К сожалению, на препараты первой линии у ряда пациентов нежелательная реакция, и есть непереносимость, как следствие, они не могут получать препараты в рамках программы».
Эксперты считают выбор Минздрава вполне разумным. По мнению Рамила Хабриева, включение Гемате П (фактор свертывания крови VIII + фактор Виллебранда) в схему лечения болезни Виллебранда, по сравнению с текущей практикой фармакотерапии этого заболевания в РФ позволяет повысить клиническую эффективность при одновременном снижении затрат. Антиингибиторный коагуляционный комплекс, по его словам, позволяет существенно снизить развитие тяжелых осложнений у пациентов с гемофилией и добиться качества жизни, сопоставимого со здоровой популяцией. «А ингибиторы тирозинкиназы второго поколения нилотиниб и Спрайсел (дазатиниб) в качестве препаратов первой и второй линии при лечении хронического миелолейкоза позволяют оптимизировать терапию пациентов и более эффективно распределить выделенные денежные средства», – поясняет академик РАМН Рамил Хабриев.
СУДЬБА «БИОТЭКА»
Если в правительстве согласятся с расширением перечня, торги по вновь включенным позициям состоятся в будущем году. Впрочем, режим госзаказов в «Семи нозологиях» у Минздрава сбился уже давно. Как таковой, закупочный сезон несколько лет не укладывается по срокам в осенние месяцы, а дорозыгрыши проводятся на протяжении всего года. И выручку оптовиков, участвующих в «Семи нозологиях», VM решил считать не по этапам реализации программы, а в рамках календарного года.
Всего в 2013 году Минздрав объявил 113 аукционов. Не разыгранными по причине отсутствия заявок остались 16 лотов. Скорректировался по сравнению с предыдущим закупочным сезоном и состав участников «Семи нозологий». Например, после выхода в августе 2012 года соответствующего постановления правительства программу покинули компании, представляющие малое предпринимательство. Из большой игры пришлось выйти «Медгазфарм» и «Фарм-Терра». Впрочем, их выход не стоит считать серьезной дискриминацией, поскольку самостоятельными игроками обе малые компании никогда не были. Участники рынка признавали «Медгазфарм» родственной структурой дистрибьютора «Р-Фарм», а «Фарм-Терру» – группы «Биотэк».
И уж точно не по причине выпадения из программы «Фарм-Терры» в 2013 году «Биотэк» потерял больше остальных операторов программы, перескочив с первого места в рейтинге на третье. Если в 2012 году компания заключила госконтрактов на общую сумму 18,4 млрд рублей, то в 2013-м – лишь на 4,1 млрд, пропустив вперед «Фармстандарт» с 13,1 млрд рублей и «Ирвин 2», выручившего по контрактам 7,7 млрд.
Конфликт «Биотэка» с израильским дженериковым гигантом Teva (VM подробно освещал его эскалацию в сентябре–ноябре) нанес по позициям компании в сегменте заметный удар. Лишившись эксклюзива на блокбастер Копаксон, она не смогла принять участие в осенних торгах по препарату на общую сумму 2,5 млрд рублей. Teva решила поставлять препарат через собственную дочернюю структуру, а с локализацией упаковочной стадии на очередной партнерской площадке (этого подряда «Биотэк» также лишился) пока повременить.
Помимо Копаксона, «Биотэк» лишился права дистрибутировать и другие препараты Teva: Такролимус-Тева в регионы поставила «РОСТА», Микофенолат-Тева – «Р-Фарм», а Экорал между собой распределили «Яркая звезда» и та же «РОСТА». Последняя, между прочим, наладила успешное партнерство с израильской компанией, после того как приняла на позицию вице-президента бывшего главу российского подразделения Teva Дениса Четверикова.
Неожиданным образом аукнулся «Биотэку» прошлогодний блицкриг по захвату рынка онкоблокбастера Гливек от Novartis (МНН: иматиниб). Осенью 2012 года группа российских оптовиков, в числе которых были широко представлены прямо аффилированные и просто родственные структуры группы «Биотэк», практически полностью вытеснили с рынка программы аккредитованных у Novartis дистрибьюторов Гливека (объем закупки в 2012 году превысил 2,5 млрд рублей). В качестве альтернативы захватчики предложили к поставке два дженерика: Филахромин ФС российской «Ф-Синтез» и Генфатиниб аргентинской Laboratorio Tuteur. Отечественного производителя некоторые наблюдатели считали аффилированным с группой «Фармстандарт», аргентинского – с ГК «Биотэк». Впрочем, юридических доказательств ни той, ни другой связи нет. Осенью 2013 года «Биотэк» выиграл уже все торги по МНН иматиниб, решив не делиться с конкурентами. Вопрос – с каким результатом. Стартовая, она же максимальная, совокупная цена всех лотов по иматинибу составляла 2 млрд рублей. В результате ожесточенного торга с пятью соперниками – «Новартис-Фарма», «Ориолой», «Фармимэксом», «Р-Фармом» и «Ф-Синтезом» – цена лотов в общей сложности снизилась на рекордные 93,5% (по одному лоту – на 97%), и «Биотэк» смог выручить только 133 млн рублей. Причем к поставке компания предложила Генфатиниб аргентинского партнера, Филахромин ФС, Неопакс KRKA и Гливек.
Выручка «Биотэка» и Laboratorio Tuteur упала и по другой некогда стабильной позиции – препарату для лечения рассеянного склероза Генфаксон. По итогам закупочного сезона 2013 года, в поставку вновь попала оригинальная версия ЛС – Ребиф швейцарской Merck Serono, которая не могла пробиться на рынок «Семи нозологий» с 2011-го.
Подробно об этой истории VM расскажет в начале 2014 года: на 29 декабря в Тверском районном суде Москвы назначены слушания по уголовному делу в отношении экс-директора Департамента развития фармрынка и рынка медтехники Минздравсоцразвития Дианы Михайловой. Рыночное противостояние Ребифа и Генфаксона – основа сюжета этой драмы.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
«Есть надежда, что мы сможем добиться более длительной отсрочки децентрализации закупок»
Президент Общероссийской общественной организации инвалидов – больных рассеянным склерозом Ян Власов – о решенных, решаемых и нерешаемых проблемах программы «Семь нозологий»
Текст: Ольга Макаркина
– Вы считаете «Семь нозологий» удачным лекарственным госпроектом?
– Наиболее результативным. За то время, что программа действует, значительно улучшилась выявляемость заболеваний, доступность получения лекарственной терапии. Сегодня можно говорить и о пятилетней выживаемости пациентов, в том числе с заболеваниями, относящимися к онкогематологии. Также произошло улучшение качества жизни и социальной адаптации в обществе, сократилось пребывание в условиях стационара пациентов, получающих лекарственные средства в рамках программы. Инновационные препараты стали более доступными.
Но сказать, что механизм «Семи нозологий» работает бесперебойно, я не могу. Раньше врачи долго не могли научиться правильно оформлять рецепты на дорогостоящие препараты, а чиновники от здравоохранения имели затруднения с прогнозированием потребности в препаратах. Те же проблемы есть и теперь, но со своими нюансами.
– То есть дефицит препаратов по разным нозологиям существует?
– В зависимости от заболевания, потребность в препаратах покрывается от 45% до 80%.
– Сколько сегодня «весит» один рецепт госпрограммы?
– Средний рецепт на одного пациента в рамках «Семи нозологий» стоит примерно 53 тысячи рублей. Но за пять лет реализации программы ее финансирование увеличилось в 1,5 раза, при этом регистр пациентов увеличился в 2,2 раза.
– Регистр вырос и по диагнозу «рассеянный склероз»?
– Да. На 2008 год в программе было 9327 человек, на 2013 год – более 22 800 человек.
– Вы были одним из тех, кто лоббировал сохранение закупок по «Семи нозологиям» за федеральным центром. Причины понятны: вы боитесь, что после передачи полномочий координатора программы регионам система потеряет контроль. Централизованные закупки сохранятся еще на год. Этого срока хватит, чтобы регионы приняли программу без осложнений?
– Вообще мы добивались сохранения централизованных закупок до 2018 года и надеемся продолжить эту работу в 2014 году. То, что мы смогли убедить власть «подвинуться» хотя бы на один год, уже означает, что чиновники в «высоких» кабинетах пытаются разобраться в этом вопросе. Есть надежда, что мы сможем добиться более длительной отсрочки децентрализации закупок.
– Вы выступаете за расширение перечня «Семи нозологий». Каких изменений вы ждете?
– Расширение перечня должно происходить, на мой взгляд, за счет тех нозологий, где есть наиболее полный, выверенный регистр пациентов, и только при наличии выделенных на эту группу людей дополнительных денег. Препараты пойдут вслед за нозологиями.
– А что нужно предпринять для улучшения ситуации с обеспечением ЛС больных рассеянным склерозом?
– Я бы говорил не столько о ситуации с лекарственным обеспечением, сколько о качестве оказания помощи больным рассеянным склерозом. Ведь есть пациенты, которых достаточно обеспечивать препаратами, изменяющими течение рассеянного склероза (их охватывает госпрограмма), а есть инкурабельные больные, среди них много тяжелых, кому дорогостоящие препараты уже не показаны. Но эти люди (а это 60% больных с диагнозом «рассеянный склероз») так и не охвачены системной медицинской помощью. Они умирают на дому. Чтобы не доводить пациентов до такого состояния, необходимы специализированные центры, работающие по единому алгоритму, с койками, хосписными отделениями. Там должен быть подготовленный персонал, в том числе патронажные медсестры, социальные работники и ухаживающие за тяжелыми больными. В идеале нужна целевая программа помощи этим людям – межведомственная: медицинская, социальная, образовательная, программа занятости инвалидов, реабилитации и прочие.