«Я пришла на работу в 8.30, узнала о событиях выходных. Широкая [Ирина Широкая, акушер-гинеколог роддома №4] сообщила о рождении Ахмедова, сказала, что приехала бригада РПЦ [Регионального перинатального центра], и ребенка будут забирать туда. Это вся информация, которую я получила до пятиминутки», – начала свой рассказ свидетельница.

«Потом было совещание в 9 часов с главврачом. Доклад был по обычному образцу, Широкая доложила о родах Ахмедовой. Врач-неонатолог [Екатерина] Кисель начала подробно докладывать о состоянии ребенка и оказанной ему помощи. Состояние его она характеризовала как стабильно тяжелое», – продолжила Татьяна Соколова, добавив, что ребенка готовили к переводу в РПЦ.

«Белая была недовольна тем, что этот ребенок вообще родился у нас. <…> На утренней пятиминутке она выразила недовольство рождением недоношенного ребенка. Потом она не раз забегала в ординаторскую с фразами: «Что сидите? Только у меня голова должна болеть?», – вспоминает завотделением.

«Потом Белая позвонила и пригласила на планерку. Когда я вошла, она уже говорила. Выражала резко недовольство случившимся. Там была Кисель, Широкая. Был только монолог Белой. Она говорила, что это ЧП для роддома, что такого быть здесь не должно, что ребенок не должен был у нас рождаться», – заявила свидетельница, добавив, что «по нормам, скорая должна была доставить эту женщину в РПЦ», но ее доставили в роддом №4.

По словам Соколовой, Елена Белая требовала, чтобы кто-нибудь из сотрудников пошел к роженице и сообщил, что ее ребенок родился мертвым. «Я плохо представляю, как я пойду и скажу женщине, которая родила живого ребенка, что он родился мертвым», – подчеркнула свидетельница.

«Белая говорила на собрании, что вы «подставляли» внештатного акушера-гинеколога рождением такого ребенка. Чем подставляли?» – спросил прокурор Татьяну Соколову.

«Когда рождается такой ребенок, прогноз неясен. Недоношенными детьми надо заниматься. К тому же у женщины не было полиса, российского паспорта, родового сертификата. Мне трудно сказать, что из этого Белая имела в виду. Что касается ее высказываний, что матери этот ребенок был не нужен, то у нее стоял акушерский пессарий. Женщина, не заинтересованная в рождении ребенка, не поставит себе пессарий. И она категорически настаивала, чтобы ребенка продолжали спасать», – ответила свидетельница.

«Мы с Косаревой [Татьяна Косарева, завотделением новорожденных роддома №4] присели на кушетку у родильного блока. Я сказала ей, что не надо ничего делать, никуда ходить, ничего говорить матери. Косарева была подавлена и согласилась со мной», – вспоминает Татьяна Соколова.

«Потом я в кабинете работала с бумагами. Туда пришла Белая с Косаревой и Сушкевич. <…> Белая сказала: будем делать новорожденного антенаталом. И спросила Сушкевич, что они в РПЦ делают с такими детьми. Сушкевич сначала не поняла, а потом сказала: «Магнезию вводим». Белая ответила: «Ну все, решено, будем делать его антенаталом», – сказала свидетельница и добавила, что Сушкевич пояснила, что магнезию таким детям вводят еще в родзале.

«Я пыталась сосредоточиться на работе, в кабинете была также Широкая. Потом мы вышли с ней из ординаторской, навстречу нам шла Косарева с выражением ужаса на лице. Она показала нам жест, сложив крестом руки», – продолжила Соколова.

«Потом появилась родственница Ахмедовой. Она сказала, что у нее тут родился племянник. Мы вышли, нас перехватила Белая и увела сестру Ахмедовой со словами: «Я сейчас вам все покажу». Я ушла к себе и вскоре услышала страшный рев, крики. Я выбежала, родственница роженицы рыдала в ПИТе [палата интенсивной терапии]. Она плакала, хотела заглянуть в кювез, говорила: «Спасите его, он еще живой». Ее все утешали», – рассказала врач.

«Потом пришла Белая и стала требовать переписать историю. Я отказалась. Историю я видела до этого, там было написано, что ребенок живой. Потом мне еще раз сказали переписывать и [медсестре] Балашенко тоже. Мы категорически отказалась», – подчеркнула Соколова.

«Тогда документы велели переписывать Широкой. Я сказала ей: «Нельзя вам это делать, вы берете на себя ответственность за смерть ребенка в вашу смену». Она ответила: «А что мне делать?» И села переписывать», – рассказала свидетельница.

«Широкая очень беспокоилась за последствия, подделав эту историю. Белая ее успокаивала, говорила, что все будет хорошо, бояться не стоит, разбора не будет. Этот разговор был при мне в ординаторской», – вспоминает завотделением.

На заседании Татьяну Соколову также спросили, из чего складывается статистика роддома и как эти показатели влияют на работу медучреждения. Она пояснила, что статистика во всех регионах складывается из антенатальной, интранатальной и перинатальной смертности.

«За антенатальную смертность в меньшей степени наказывают. Интранатальная гибель – это более серьезно, значит, врачи не справились, что-то недоглядели. Самый серьезный показатель – перинатальная смертность, потому что рожденный ребенок должен жить. Каждый случай такой смерти разбирается на совещаниях. Могут быть выговоры, замечания, другие довольно серьезные санкции», – заключила Татьяна Соколова.

Следующее заседание Калининградского областного суда назначено на 23 сентября 2020 года.

В ноябре 2018 года акушеры Калининградского областного роддома №4 приняли роды у женщины на 24-й неделе беременности. Оценив состояние новорожденного с экстремально низкой массой тела – 700 граммов, врачи вызвали из перинатального центра реанимационную бригаду, в составе которой была неонатолог Элина Сушкевич, для оказания лечебно-консультативной помощи, а при необходимости – перевода новорожденного в перинатальный центр. Но ребенок погиб, а ответственность за летальный исход была возложена на Элину Сушкевич и Елену Белую.

Обеих обвиняют в убийстве малолетнего (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а Белую еще и в организации убийства (ч. 3 ст. 33 УК РФ).

На предыдущих судебных заседаниях Елена Белая представила свою версию событий, происходивших в роддоме 6 ноября 2018 года, Элина Сушкевич отказалась отвечать на некоторые вопросы стороны обвинения, а одна из медсестер роддома рассказала, что замазала корректором запись о рождении живого ребенка. Подробнее о деле и его последствиях – в сюжете Vademecum.

Новость подготовлена при участии Ольги Запиваловой («Клопс»).