Идеологи реформы прогнозировали заметное повышение эффективности и прозрачности использования финансовых средств и предполагали, что новации способны обеспечить россиянам качественную медпомощь вне зависимости от места жительства.
Следующим шагом в формировании одноканальной системы финансирования должен был стать перевод в систему ОМС высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП) в 2015 году. Но жизнь несколько смазала бюджетный горизонт, законодательно закрепленный в 2010‑м и 2011‑м (то есть задолго до майских указов президента в части повышения выплат медицинским работникам). Зарплатные обязательства, как полагают эксперты, лягут тяжким бременем на плечи ФОМС, что сделает весьма проблематичным погружение ВМП в систему одноканального финансирования к 2015 году. Корректировку провели: в декабре Вероника Скворцова на заседании президиума Совета при президенте по реализации приоритетных нацпроектов пояснила, что в 2014 году 1007 из 1466 методов ВМП будут оказываться за счет средств федерального и региональных бюджетов, а 459 – по ОМС. При этом 50 из этих 459 методов никогда ранее не оплачивались страховыми фондами, а оставшиеся 409 ранее финансировались в рамках территориальных программ ОМС как методы специализированной помощи, что позволяет включить их в тарифы клинико‑статистических групп без существенных рисков.
Финансовая состоятельность ФОМС вызывает скепсис не только критически настроенных экспертов, но и причастных к бюджетной верстке законодателей. Глава профильного комитета Госдумы Сергей Калашников убежден, что запланированные доходы ФОМС искусственны, так как отталкиваются от ожидаемого роста ВВП на уровне 3%, в то время как «очевидно, что ВВП вряд ли увеличится больше чем на 1,5–1,8%».
С января 2013‑го бюджет ФОМС обеспечивает и финансирование скорой медицинской помощи по схеме «деньги следуют за пациентом»: финансирование «скорой» теперь осуществляется исходя из объемов обслуживаемого населения, а не по смете, как это было раньше. Оплата медпомощи производится на основе счетов, предъявленных в страховую компанию, а сам вызов «скорой» – из средств ТФОМС по нормативу, определенному тарифным соглашением. При этом предусмотрено частичное финансирование скорой помощи из бюджета региона в случаях, когда такая помощь оказывается не застрахованным в системе ОМС лицам без определенного места жительства и людям, чью личность невозможно установить.
С прошлого года из ФОМС стали поступать и стимулирующие выплаты медицинским работникам. Однако координация на местах оказалась слабоватой, а расчеты – не всегда верными, что и привело к понижению зарплат, а затем и к волне протестов (подробнее об акциях врачей на стр. 26). В августе Минздрав, скоропостижно исправляя перекосы, признал, что в ряде случаев ТФОМСы, страховые компании и ЛПУ не успели вовремя заключить соответствующие соглашения. Но в целом, настаивают в ведомстве, система работает.
Свидетельство тому – отклик на условно‑адекватное наполнение тарифов ОМС со стороны частных игроков рынка медуслуг. По данным Минздрава, в 2013 году уже 17,5% от числа всех медорганизаций, оказывающих помощь в рамках ОМС, составили частники. На текущий год в системе ОМС зарегистрировано 1655 коммерческих организаций. Однако устойчивой эту тенденцию называть пока рано: тарифы по большинству видов помощи не соответствуют затратам клиник. Не решен и вопрос свободного расходования средств, полученных из ОМС. Поэтому свое погружение в систему частники рассматривают скорее как повод привлечь новых клиентов. Прибыль инвесторы получают в довольно узких областях, например, при проведении гемодиализа или ЭКО. Процедура экстракорпорального оплодотворения, кстати, тоже впервые была включена в ОМС с начала 2013 года – по цене чуть более 106 тысяч рублей. На 2014 год запланирован тариф в 113 тысяч рублей, на 2015‑й – в почти 120 тысяч.
