Медицинский кибернетик Павел Ильин семь лет назад ушел от одного из крупнейших поставщиков симуляционного оборудования «Гэотар», чтобы начать развивать компанию «Медтехника СПб», выступавшую тогда в скромной роли субдилера. Сейчас «Медтехника СПб» – ведущий импортер профильных изделий из Китая, продающий все – от муляжей сердца до многофункциональных роботов с системой мониторинга основных жизненных показателей. В интервью Vademecum Павел Ильин рассказал о специфике нишевого рынка и о том, чем отличается хороший китайский манекен от плохого, какие фантомы заказывают военные, а какие – Елена Малышева и постановщики «Пиратов Карибского моря».
– «Медтехника СПб» значительную часть симуляционной номенклатуры закупает в Китае. Как себя проявляют китайские производители в такой специфической нише?
– В Китае тысячи производителей симуляторов, и номенклатурная специфика действительно накладывается на страновую. Дело в том, что оборудование, которое они поставляют в свои институты и больницы, не обязательно должно работать, главное – чтобы было. Очень часто оно лежит на складе, и его достают, когда приезжают важные лица. У них медицина по большей части традиционная, и основное лечебное средство у большинства врачей – горячая вода. Поэтому из этих тысяч производителей мы «вручную» отобрали тех, с кем можно иметь дело, качество продукции которых предсказуемо. В интернете есть масса публикаций на этот счет, типа: «Мы закупили китайскую продукцию, но она обладает своей спецификой – например, внутримышечные инъекции необязательно делать в верхний наружный квадрант ягодицы, лампочка правильного ответа загорается в любом случае». А на самом деле это значит, что симулятор на наш рынок поставила компания, которая не разбирается в китайской специфике и купила как раз то оборудование, которое и не должно правильно работать. Второй момент – работать нужно на склад: мы закупаем определенную выборку, и она либо уже лежит, либо уже в пути из Китая – это месяца полтора. И только тогда мы участвуем в аукционах. Но «классика» работы – компания сначала выигрывает аукцион, а потом закупает оборудование и, как правило, проваливает срок поставки. Несколько оптовиков, столкнувшихся с этой спецификой – браком и непредсказуемыми сроками производства и поставки, теперь вынуждены перекупать наши запасы.
– Рынок симуляционного оборудования в России только начинает складываться, но наверняка здесь как-то отражаются общемировые тенденции?
– Среди производителей в мире лидирует норвежская Laerdal, а вот по количеству проданных манекенов с Китаем никто не сравнится. Что касается российского рынка, сложно сказать, как он поделен: у большинства компаний нет для этого отдела маркетинга, который бы мог собрать действительно актуальные данные. По ощущениям – на китайское оборудование приходится 5–8% рынка. Посчитать невозможно – у любого дистрибьютора есть несколько юрлиц, импорт и продажи делают разные компании, причем зачастую симуляционное оборудование комбинируется с другими типами оборудования. Но в то же время ясно, что в Китае слабо развито производство симуляторов, которые относятся к шестому-седьмому уровням реалистичности по классификации Российского общества симуляционного обучения в медицине. Причем количество так называемых роботов составляет от силы с десяток моделей, а виртуальные разработки у них практически на нуле. Китайцы берут основные модели европейцев, японцев и американцев, например, манекен для сестринской помощи, и добавляют к нему множество функций – сердечно-легочную реанимацию, аускультацию, снятие ЭКГ, интубацию, множество пункций, травмы и другие. Сделать большую партию напичканных электроникой сестринских манекенов будет дешевле, чем выпустить меньшую партию с ограниченным набором функций. Это достигается за счет использования одних и тех же пресс-форм для производства самых разных частей симуляторов, например, одна и та же модель руки будет использоваться в сотнях различных моделей окончательной продукции.
– Насколько активно используют медицинские симуляторы в России по сравнению с другими странами?
– Мы пока на уровне стран третьего мира, в США они используются гораздо масштабнее, чем у нас. В том же Китае дорогое оборудование используется редко, в то же время дешевые вещи – для физикального осмотра, реанимации, хирургии, стоматологии, пункции – применяются в огромном количестве: громадные залы, где студенты до потери пульса учатся оказывать первую помощь, накладывать швы или пунктировать спинной мозг. Простейшие манипуляции руками у них в принципе очень развиты. Перкуссия, пальпация, аускультация – китайцы используют советскую школу. Умение послушать, пощупать, проткнуть и разрезать у них очень развито, плюс каноны традиционной медицины – «вижу», «чувствую», «спрашиваю», «трогаю». По таким направлениям они даже не столько заимствуют, сколько изобретают сами – столько звуков в симуляторах, сколько у китайцев, нет ни у кого. Пальпация печени и селезенки, перкуссия сердца и легких, разнообразные пункции – от печени до костного мозга, инъекции всех типов сосудов – такого обилия моделей нет ни у кого.
– Могут ли симуляторы каким-то образом помочь в решении специфической проблемы – нехватки трупного материала для обучения студентов-медиков?
– Симуляторы пока не могут вытеснить трупы. Есть симулятор – труп из белковых разлагающихся материалов, он хранится в воде, высохнет и разложится. Он «дышит», кровь идет по сосудам, но он имитирует только основные сосуды и мышцы, то есть упрощен. Да и условия, конечно, у наших медвузов, по сравнению с американскими, разные. У нас «анатомичка» – часть подвальчика, в котором студенты и труп едва помещаются, а в Америке – несколько огромных залов.
В США трупы кладут в КТ и МРТ и на виртуальном анатомическом столе создают виртуальный профиль – его можно вскрывать бесконечное количество раз. Правда, у виртуальных столов было много ошибок: лет пять назад кафедра РУДН купила подобный стол Anatomage – грубо говоря, там некоторые органы оказались размещены не с той стороны. Вот такие курьезные компьютерные ошибки. Виртуальный симулятор анатомии Anatomage еще до кризиса стоил около 6 млн рублей, сейчас – больше 10 млн. В то время три компании – мы, «Виртумед» и «Гэотар» – вели переговоры о его дистрибуции: мы и «Виртумед» готовы были купить по одному аппарату, «Гэотар» – пять. Он и победил. Но кроме программных недоработок в Anatomage есть еще проблема – фактически его некуда приложить, для клинических дисциплин, патанатомии и физиологии его функционал слишком маленький, а обосновать его цену кафедре анатомии будет тяжело.
У Anatomage есть конкурент – шведский визуализационный стол Sectra, такой симулятор мы недавно поставили в Петрозаводский государственный университет. При примерно сходной стоимости там есть не только анатомический атлас – это оборудование можно использовать и для отделения лучевой диагностики, получать данные можно с цифровых рентгенов, УЗИ, КТ, МРТ. Стол позволяет в мельчайших деталях визуализировать и всячески обрабатывать практически любые медицинские цифровые данные диагностики, вплоть до проведения виртуального вскрытия реального пациента. То есть можно весь организм снять и обработать в системе, плюс туда загружается база клинических случаев и можно добавлять новые. Для учебных целей он тоже подходит и может использоваться всеми кафедрами. Но основной функционал этого аппарата – предоперационное консультирование и планирование: врачи могут распланировать операцию и показать пациенту, где что не так и как они будут проводить вмешательство. Сейчас активно развиваются университетские клиники, как раз там это оборудование можно использовать полноценно, да и обосновать закупку гораздо проще.
– В связи с начавшейся аккредитацией объем закупки оборудования вузами вырос?
– На самом деле пока денег выделяется немного, и закупки стали менее разнообразными. Раньше вузы приобретали симуляционное оборудование по своему усмотрению, а теперь появились рекомендации с перечнем наименований – и закупки сузились с сотни разных видов манекенов до нескольких десятков. И под аккредитацию пытаются закупать как можно более дешевые вещи. Реагируя на это, и новые дистрибьюторы, и уже давно действующие на рынке игроки стали искать контакты в Китае. Проявилась еще одна занятная тенденция – по тендеру университет закупает американское, европейское или японское оборудование по соответствующим ценам, а поставляют ему китайское – вуз просто не в курсе или не видит разницы. Если там есть специалисты, которые уже имели дело с такой номенклатурой, то они, может, и поймут, но в большинстве случаев никто об этом понятия не имеет. В этом году нам удалось договориться с нашими поставщиками – они начали конкретно под нас делать симуляторы, и некоторые изделия подешевели. У китайцев цена формируется исходя из их представлений о новых и старых моделях, а не из стоимости производства. Сейчас же цена как раз отталкивается от стоимости производства. Например, раньше роботы, отвечающие рекомендациям по аккредитации, стоили больше 2 млн рублей, сейчас – 1,3 млн рублей. Самый яркий пример – манекен-симулятор для станции «Неотложная помощь при внезапной смерти», он обозначен в проектах для первичной аккредитации по всем направлениям. Американский симулятор будет стоить от 2 млн рублей, даже у нас его стоимость начиналась от 500 тысяч рублей, а сейчас мы продаем его чуть дороже 60 тысяч. Есть такой же манекен с контроллером, но это дополнительное устройство, которое тоже недешево, а наш новый – с Wi-Fi-точкой внутри – стоит копейки. Достаточно было месяц посидеть с китайцами, чтобы их модель доработать и чтобы все было написано по-русски.
– Помимо медицинских колледжей, вузов и больниц есть серьезные заказчики симуляционного оборудования?
– Симуляцией заинтересовались многие. У нас есть американский поставщик Dapper Cadaver, изготавливающий трупы для кино, – они, например, выполняли заказы для «Ходячих мертвецов» и «Пиратов Карибского моря». Сейчас они делают манекены для американских чрезвычайных служб, и когда в нашей Академии Следственного комитета об этом узнали, тоже проявили интерес. У них есть задача – обучать сотрудников распознавать висельников – повесился человек сам или его убили. В таких случаях различаются борозды. Мы делали слепки и фото, переправляли все это в Штаты. Следователям эти вещи интересны и нужны, они хотят покупать, но очень ограничены в средствах. Воинские части тоже приобретали такие фантомы – правда, через подставных лиц, не называя адреса: они проводили учения по взрывам пояса смертника. В принципе, по запросу мы можем сделать что угодно. Звонят киношники, которым всегда «нужно завтра», тогда как требуемые ими вещи недешевые, а держать на складе несколько сотен модификаций мы не можем, да и перепады температур фантомы не очень хорошо переносят – могут полопаться. Очень весело было, когда звонили из театров – искали трупы карликов, вероятно, у них какой-то тренд был. Периодически муляжи для своей передачи закупает Елена Малышева – какое-то время назад она как раз показывала белковый труп. Мы могли поставить муляж трупа, который бы устроил организаторов, но через полтора месяца. Срок их не устроил, и я отправил их в «Гэотар» – знал, что у них есть такой на складе. Они дали напрокат. К слову, за ним нужно ходить с пульверизатором – белковый труп немножко попахивает. На Первом канале ему сшили какую-то кожу – так он и попал на конференцию морфологов, с этой самой телевизионной кожей: пришлось срезать.
