Год назад совладелец и председатель совета директоров ЗАО «Кинешемская прядильно-ткацкая фабрика» Сергей Жуков собрал и возглавил первое в отрасли общественное объединение – НП «Ассоциация добросовестных производителей и поставщиков перевязочных средств». В партнерстве участвуют исключительно отечественные компании, решившие сообща бороться с тендерной несправедливостью, контрафактом и зарубежными конкурентами. О целях и правилах этой борьбы президент ассоциации рассказал Vademecum.

– Недавно вы обратились к президенту Путину с письменной просьбой – поддержать включение в перечень медизделий, подпадающих под действие правила «Третий лишний», продуктов ватно-марлевой группы, а также о введении в тендерный регламент в отношении этой номенклатуры понятия «монолот». Вы действительно считаете, что эти отраслевые противоречия способен разрешить только глава государства?

– Конечно, я понимаю, что наше письмо едва ли даст ход решению всех проблем. Главное, что мы заявили об этих проблемах, четко сформулировали. Теперь, опираясь на него, ОНФ, например, может апеллировать к врачам и медучреждениям, убеждая их отказаться от практики включения эксклюзивных импортных позиций перевязочных средств в конкурсный лот, основное содержание которого в подавляющем большинстве составляет традиционная перевязка, выпускающаяся в России.

– Других инструментов воздействия на ситуацию не нашлось?

– Мы прикладывали массу усилий, но безуспешно. Например, пытались «взламывать» лоты – находили аналоги заявленной в конкурсе продукции, опускали на них цену до определенного уровня – и в таких случаях, как правило, выигрывали. Но тут начинало происходить самое интересное – больницы начинали спорить с нами, доказывать, что мы поставляем им продукцию, не соответствующую конкурсной документации.

Особенно показателен случай, который произошел с одной из компаний, представляющей интересы крупного российского производителя. Уполномоченный дистрибьютор зарубежного производителя «прописал лот». То есть договорился с больницей, чтобы она в качестве «закрывающей позиции» лота указала салфетку с чуть меньшим размером, чем это принято по стандартам, по которым работают все остальные производители. Однако представитель отечественного производителя смог выиграть конкурс, существенно снизив цену во время электронных торгов. В больницу были поставлены вместе с традиционной перевязкой заказанные ею салфетки отечественного производства – полный аналог, но с традиционными размерами, чуть большими, чем были заявлены больницей. За те же деньги вроде бы получалось даже больше товара. Однако заказчик пытался оспорить поставки и внести победителя конкурса в реестр недобросовестных поставщиков, пока тот не пригрозил написать жалобу в ФАС. В общем, несмотря на все наши усилия, ситуация меняется крайне медленно: наши больницы часто пытаются «прописать лот» с помощью дружественной им компании. Введение же понятия «монолот» ограничит эти возможности, лишит их экономического смысла, так как подобные эксклюзивные позиции нужны ЛПУ в небольшом количестве. В свою очередь, отсутствие «запирающих позиций» усилит конкуренцию среди поставщиков традиционной перевязки (используемой больницами, по сравнению с «эксклюзивом», в гораздо больших масштабах), что поможет государству сэкономить.

– Ваша ассоциация была создана год назад, как раз накануне издания протекционистского постановления №102 и усиления тренда на импортозамещение. Вы намеренно подгадали или так совпало?

– Идея создания ассоциации появилась в тот момент, когда на рынок в больших объемах стала проникать контрафактная продукция. Если раньше конкурсы проводились по регионам и крупные производители часто не могли в них участвовать (в силу своей географической удаленности), то с введением электронных аукционов на тендеры стали выходить все, кто хотел. С одной стороны, в тендерах участвуют новые компании, с другой – качество поставляемой продукции значительно просело. И вот когда это все стало нарастать, мы решили, что нужна ассоциация – она, как общественный орган, имеет гораздо больше прав, чем отдельный участник рынка. Объединение поможет проконтролировать нам, добросовестным производителям, весь этот процесс. Идею создания ассоциации, кстати, с радостью приняли многие российские компании. Нас объединяет одна главная задача – чтобы мошенников вносили в черный список, чтобы конкуренция была здоровой, а правила – равными для всех участников рынка. Мы уверены, что ассоциация поможет государству понять, где его обманывают и в чем его потери.

– Но ведь наверняка помимо тендерных противоречий в отрасли есть и другие проблемы?

– Конечно. На рынке, например, бытует мнение, что российские перевязочные изделия некачественные – марля и бинты рассыпаются в руках, они разрежены настолько, что похожи на рыболовную сеть. Хотя требования отечественного ГОСТа гораздо более жесткие, чем в европейских странах. Действительно, в семье не без урода – на рынке существует много мелких компаний, которые не имеют лицензии на производство и плодят контрафакт. Мы видим, какая продукция иногда побеждает на конкурсах: если цена лота начинает сползать ниже себестоимости марли того качества, которое заявлено больницей в конкурсной документации, мы понимаем, что здесь кроется обман. И подделывают, бывает, весьма достойные российские бренды. Несколько лет назад известного производителя «Навтекс» чуть не лишили регистрационного удостоверения, обвинив в низком качестве продукции. Компания вынуждена была защищать свои интересы – приглашать к себе на производство экспертную комиссию, показывать, как и что там выпускается, убеждать, что оригинальный продукт совершенно не похож на то, что, по выяснению обстоятельств, было определено как фальсификат. Производителя оставили в покое, но мошенников поймать так и не удалось. Да их, как правило, и не ловят, заинтересованности такой нет. По нашему мнению, действенной мерой, способной резко снизить обращение на рынке некачественной и фальсифицированной продукции, могло бы стать возвращение лицензирования торговой и производственной деятельности в области всех медицинских расходных материалов. Вред для здоровья человека от некачественных бинтов или, например, от ваты «стерильной», как написано на ее упаковке, а на самом деле наверченной на примитивном станке в каком-нибудь гараже в отсутствие элементарных санитарных норм, может быть не меньшим, чем от «левых» лекарств. С одной стороны, лицензирование поможет снизить количество недобросовестных поставщиков – компаний-однодневок, которые могут исчезнуть, не неся никакой ответственности за качество поставленной продукции, с другой – поможет навести порядок среди самих производителей, удалив с рынка упомянутых выше «гаражников».

– Что же вам, отечественным производителям, мешает достойно ответить конкурентам – «цеховикам»?

– Нежелание больниц проверять соответствие качества продукции, поставляемой близким ей «победителем» конкурса. «Спасибо, нас все устраивает», – этот ответ мы слышали от больниц неоднократно. Самое проблемное в системе – финансирование. Сырье, как правило, необходимо приобретать по предоплате. А оплата продукции, как нередко больницы пишут в контрактах, производится не только после полного окончания ее поставки, но и «после получения больницей бюджетных средств». А это может быть и 90 дней, и все 120 после окончания поставок. Возникает огромный кассовый разрыв, мешающий ритмичному производству. Особенно в начале каждого календарного года, когда бюджет до больниц еще «не дошел». Не менее важным фактором повышения конкурентоспособности отечественных производителей не только на российском, но и на международном (а все основания для этого есть) рынке является финансовая поддержка для модернизации производства. Невозможно конкурировать с импортом, работая на устаревшем оборудовании, которое стоит сегодня у подавляющего большинства производителей. На обновление нужны ресурсы, а значит, разумная кредитная политика. В банках же, как правило, адекватного риск-менеджмента нет. Бывает, что и тут чудеса случаются, но крайне редко. Без специальной банковской программы никакие политические установки на импортозамещение не способны изменить ситуацию. Хорошо, что набирает обороты поддержка производителей через Фонд развития промышленности и льготные лизинговые схемы.

– То есть государство все же какую-то поддержку вам оказывает?

– Наша текстильная отрасль получает господдержку за счет субсидирования процентных ставок по кредитам в размере от двух третей ставки рефинансирования ЦБ до 70% ключевой ставки ЦБ. Это крайне важно, и мы благодарны Минпромторгу, который отстоял эту программу перед Минфином.

– Участники рынка говорят, что кризис повлиял на структуру спроса – продажи традиционных перевязочных изделий растут, а объемы закупок инновационных продуктов падают. Вы замечаете это перераспределение?

– Перевязочные средства применялись всегда. И сейчас они, разумеется, в ходу. При этом наш основной рынок – действительно, традиционная перевязка. Тем не менее и в отечественном производстве наметился переход от традиционной марли к инновационным, прогрессивным средствам перевязки. Этот сегмент у нас, например, представляет компания «Биотекфарм», чья продукция ничуть не уступает зарубежным аналогам. Инновационные разработки есть у малого бизнеса, который мы готовы поддержать в промышленных масштабах. Но пока эта номенклатура составляет незначительную часть потребностей медучреждений, поэтому мы и занимаемся традиционными средствами. В то же время есть и другая тенденция: сегодня больницы вместо марли закупают все больше готовых изделий, потому что санитарки, которые резали из марли салфетки и специально их стерилизовали, уходят на пенсию. Есть предпосылки к тому, что рынок перевязочных традиционных средств будет снижаться, но меня это нисколько не пугает, у меня рынок – вся Европа.

– А как вы оцениваете свои позиции на отечественном рынке?

– У нас второе место по производству марли в России, мы занимаем более 20% рынка. Себестоимость производства у нас ниже, чем в Китае, хлопка – тоже. Дефицит хлопка в России – один из мифов реформаторов, которые не понимали ничего в отрасли. Да, у нас в стране хлопок не растет, но это ничуть не мешает легкой промышленности. Хлопок – это биржевой товар, каждый может купить его без оглядки на страну происхождения и адреса поставки. Наше предприятие стало единственным в России среди других представителей легкой промышленности, кому в разгар кризиса, в 2014 году, удалось приобрести новое оборудование, – «ЮниКредит» предоставил нам инвестиционный кредит. И теперь если мы привлечем необходимую для полной загрузки фабрики сумму оборотных средств, то сможем в 2016 году увеличить объем производства на 40% – с 11 млн до 15,5 млн метров марли в месяц. А начавшийся этим летом экспорт марли, произведенной по европейским стандартам на новых станках, в Словакию, Молдавию, Латвию и Украину подтверждает нашу конкурентоспособность.