Фармацевтическая компания ЗАО МБ НПК «Цитомед» готовится к открытию двух своих предприятий – уже построенного в Финляндии и строящегося на площадке «Новоорловской» ОЭЗ в Санкт‑Петербурге. Генеральный директор компании Александр Хромов сравнивает «национальные особенности» запуска фармзаводов по обе стороны границы.
«Руководство ОЭЗ – милейшие люди, но и до них были милейшие»
– Что сейчас делается на ≪Новоорловской≫? Изменилась ли, на ваш взгляд, ситуация в ОЭЗ?
– Особая экономическая зона Петербурга – это две площадки: ≪Нойдорф≫, где построены два предприятия и здание администрации, и ≪Новоорловская≫, на которой сейчас реально три строящихся объекта. Это ≪Новартис Нева≫, ≪Вертекс≫ (сейчас подводит под крышу довольно большой первый корпус – 17 тысяч кв. м) и ≪Цитомед≫ (мы закончили склад, делаем опытную часть производства и энергетику, летом будет построен цех химического синтеза).
Если Ярославль с ≪Тевой≫ выступают синхронно, то Петербург нигде не представлен в фармацевтике, просто неудобно и стыдно говорить: администрация города на совещания в министерстве даже не приезжает. Руководство ОЭЗ – милейшие люди, но и до них были милейшие люди. Они уговаривали нас инвестировать сюда, обещали сделать что угодно и быстро – и через год уходили на другие административные должности. Они долго не держатся – это уже третье руководство зоны, с которым мы работаем.
Отчеты Контрольно-счетной палаты утверждают, что хищений и нецелевого использования средств не было, а было просто ничегонеделание, уголовно ненаказуемое. Тут очевидная лазейка: деньги не реализуются на объектах, но распределены по банкам, они дают доход благодаря высокому проценту. Средства по госпрограммам замораживаются: их можно безнаказанно распихивать по банкам. Давно пора ввести в уголовное законодательство такую норму: если возглавляешь крупный проект – ты должен отвечать за финансы, их следует эффективно использовать.
– Вы уже построили фармзавод в финском Лаппеенранте. Как к партнерству с инвестором подходят в соседней стране?
– Там, если ты берешь профильную проектную организацию, которая занимается чистыми зонами и у которой есть уже практика и опыт, то больших ошибок в проекте не ожидается. Генподрядчика нет, структура строительства и монтажа построена на том, что все состыковывается, как кубики из ≪Лего≫: все оболочки чистых зон, вентиляционные системы взаимосвязаны, находятся в едином стандарте. Два месяца нам отвели на рассмотрение проекта; через два месяца инспектор всех вызвал, посадил за стол и через 40 минут, переписав в протокол всех подрядчиков, выдал разрешение на строительство. Спустя еще год все было построено.
Конечно, все необходимые для площадки коммуникации готовятся заранее. Она находится в 30 км от центра города, но коммуникации – дороги, газ, электричество – избыточны. Когда выбираешь площадку, тебе говорят: хотите здесь – мы все подведем. Хотите там, где все подведено, – это вот здесь. То есть когда инвестора приглашают, все уже готово.
Инвестору, пришедшему с инновационными технологиями (а в Финляндии фармацевтические инновационные технологии – дефицит, как и в России), возвращают часть вложенных средств. Как только нам выдали сертификат GMP из Федерального агентства по фармацевтике в Финляндии, мы буквально через месяц получили возврат около 16% средств, вложенных в капитальное строительство. Это общее правило, и мы не ходили по чиновникам, никого не просили. Ввести такое правило в России возможно. Но надо преодолеть человеческий фактор, потому что пока все договариваются индивидуально, то есть кто-то платит налоги, а кто-то получает деньги из бюджета; причем самые неэффективные получают, а самые эффективные платят.
Предприятие мы запустили, надеемся на официальное начало производства в конце апреля–мае. В общем, все неплохо, кроме человеческого фактора и некоторых противоречий между финской стороной и нами как хозяевами, которые таких темпов не приемлют.
– Сколько времени занял весь процесс?
– Много: утверждение проекта – год, строительство – год, полтора-два года – валидация и получение сертификатов.
– А новый проект сколько займет времени?
– А здесь для того, чтобы выйти на площадку, надо три года. Только на согласовании проекта мы теряем полтора-два года.
«Исходим из того, что зоны не существует»
– С чего вы начинали на ≪Новоорловской≫? Что там было к моменту начала строительства?
– Когда в 2011 году мы впервые пришли в ≪Новоорловскую≫, там были обнесенная оградой площадка, белые шелковые палатки, оркестр, стулья, Валентина Ивановна Матвиенко [в 2003–2011 годах – губернатор Санкт-Петербурга. – Vademecum], закладной камень и фанфары – вот и все. После того как на площадке засыпали болото, на ней не оказалось дренажа и залило ту часть, которая была отведена для ≪Новартиса≫.
В прошлом году одна из руководящих сотрудниц зоны сказала, что съест шляпу, если 22 декабря к созданным площадкам не будет проведено электричество. Я пришел к ним на Новый год с кетчупом для шляпы, потому что никакого электричества не было.
По зоне должны быть проложены дороги – их нет. Нам уже в конце этого года нужна будет дорога хотя бы к складу, но у нас нет проезда к зоне! Пришлось оформлять ворота в заборе, который рядом с нами, потому что больше к нам никак не проехать.
На первой стадии нужны электроэнергия и канализация, их тоже нет. Нужен газ, потому что для всех фармацевтических производств необходим технологический пар. Сейчас решаем проблему параллельно: и с городом, и с зоной.
Когда мы пришли на ≪Новоорловскую≫, решили, что начинаем вопреки всему и исходим из того, что никакой зоны не существует. Есть площадка, где можно строить, и проект, который утвержден, – говорить о входных параметрах не имело смысла. Сидели и грели бетон с помощью дизельенераторов, работающих на солярке, – стоимость бешеная!
На ≪Нойдорфе≫ до сих пор нет таможенной зоны: не могут ввезти пропускник. Но на любом предприятии это вводится за полгода. ≪Вертекс≫, чтобы ввезти энергетические установки, создал ее у себя. У них вокруг площадки есть таможенная зона – с пропускниками, камерами, колючей проволокой. А в особой экономической зоне 10 лет нет таможенной зоны!
– Задержки в развитии площадки связаны с тем, что вовремя не провели конкурсы?
– Меняются проектные решения – вот причина. Стоит поменять направление трассы – и согласовывать проект можно еще полгода. Можно инициировать условия замены бумаг, искусственно или естественно.
К тому же законодательные нормы экологических выбросов и нормы СанПиН абсолютно не увязаны, поэтому инвесторы строят в особой зоне предприятия, не понимая, что позволят нормативы. Формально наше производство отнесено к химическому синтезу, что требует зоны перекрытия с километровым радиусом: значит, мы перекрываем всю зону, и больше никто ничего строить не может – кто успел, тот и съел. Но это глупость: мы закладываем полностью замкнутый цикл и будем три года вести мониторинг, доказывая, что у нас нет выбросов, что у нас все конденсируется, сливается, растворяется, вывозится...
«Никакого кластера нет вообще, это просто спекуляция»
– Одна из фармкомпаний уже давно говорит о будущем резиденстве на ≪Новоорловской≫ и совсем не спешит туда, ждет, пока все утрясется.
– У нас не было возможности ждать, потому что мы переходим на GMP, а это означает инспекторат и аттестацию конкретных площадок. Я представляю, что такое аттестация по GMP в Финляндии: два года и безумное количество квалификаций, валидаций, 2 тысячи томов. Это совсем другая ментальность; у моих технологов и специалистов по качеству, которые были направлены на работу в Финляндию, меняется психология. Меня уже трясет от их ≪финской≫ черты, когда они все делают медленно, абсолютно в рамках установленных норм. Меня на предприятие по этим условиям сейчас не пустят. Мы, может быть, единственные в России обладаем опытом окончательной аттестации новой многопрофильной площадки: у нас в Финляндии есть все – мазевые, суппозитории, жидкие фазы, сухие формы, есть резерв на парентеральные, инъекционные формы.
– Питерский фармкластер выиграл конкурс на федеральные деньги. Можно ли вложить их в ≪Новоорловскую≫?
– Никакого кластера нет вообще, это просто спекуляция. Когда в 2011 году приезжала министр экономического развития Эльвира Набиуллина, нас собрали и сказали: давайте вы все будете в фармкластере. Мы согласились: жалко, что ли… Произнесенное слово обрело плоть, пошли деньги выколачивать...
– Чего вы ожидаете на ≪Новоорловской≫ в ближайшие год-полтора?
– Собираемся построить завод к концу 2014 года – к лету 2015-го. ≪Цитомед≫ – это первое в России производство универсального пептидного химического синтеза. Мы даже поменяли архитектуру, чтобы была стеклянная стена, можно было посмотреть снаружи, не заходя в цех. Это будут огромные хрустальные реакторы, связанные друг с другом.
– Предполагаете, газ к тому времени будет?
– Ничего не предполагаю. Все построим, поставим универсальные котлы на солярке, пар и тепло дадим, а электричество как-нибудь получим: трансформаторные подстанции привезли, фундаменты для них есть. Нам сказали, что куплено 70% кабеля. Что это означает, понять трудно. На выделенные деньги все коммуникации можно было создать за лето. Я бы сделал все: у нас в Питере есть отличные подрядчики, на нашем объекте они укладываются в график день в день, у них нормальные цены. Это очень корректные, цивилизованные люди: на всех ежедневных планерках не было сказано ни одного нецензурного слова. А это стройка!
– Если вы начнете производство без газа, без нормального электроснабжения, то в первые месяцы, годы вы будете работать себе в убыток? Или просто со сниженной прибылью?
– У нас есть достаточно мощные бренды, мы продержимся. Сейчас регистрируем еще 11 препаратов: достаточно интересные запатентованные разработки, они пойдут в 2014-2015 годах. Наконец, у нас нет кредитов, поэтому мы выживем. Вот у ≪Вертекса≫ огромный кредит, и простой для этой компании смертельно опасен. Преференции в особой экономической зоне не нужны – нужны коммуникации.
