Charité, крупнейшая – с выручкой 1,6 млрд евро в 2015 году – университетская клиника Германии, одна из первых среди грандов европейского рынка медуслуг решилась на внедрение технологии, рожденной на стыке телемедицины и big data. Здесь был разработан комплекс приложений для смартфонов, позволяющих не только проводить удаленный мониторинг состояния кардиопациентов, но и прогнозировать течение заболевания. Продукт, уже прошедший апробацию почти на 5 тысячах пациентов, помогает повысить качество диагностики, сэкономить время врачам и снизить затраты страховщиков. Что для Германии, где ежегодно фиксируется около 1,5 млн случаев сердечно‑сосудистых заболеваний, весьма актуально. Главный идеолог и куратор проекта профессор Фридрих Кёлер в интервью Vademecum рассказал, почему Charité рискнула инвестировать в дорогостоящую технологию и как на инновацию отреагировали операторы национального рынка медуслуг.
– Как и зачем Charité взялась за разработку и внедрение сервиса?
– Разработку мы начали примерно пять лет назад. В сущности, идея лежала на поверхности. Даже не совсем верно говорить «идея», поскольку технология была придумана до нас, и сейчас сложно сказать, кто именно стоял у ее истоков. Берлин, где находится Charité, – город инноваций. Он сам по себе является огромной IT-платформой – со стартапами, хакатонами и другими тематическими атрибутами. Цифровые технологии активно развивались и в медицине – например, те же планшеты для врачей, хранящие информацию о пациентах. Так что сама среда располагала к внедрению инноваций. До нас над аналогичными решениями уже работали в университете Гёттингена – там была учреждена кафедра по телемедицине, и мы внимательно изучали опыт коллег. Но у нас дело решил произошедший со мной трагический случай: в автобус, на котором я ехал, попал в аварию из-за велосипедиста. Авария была серьезной, но я выжил. Однако не знал, смогу ли по состоянию здоровья вернуться к любимому делу – кардиологии. Тогда я начал искать другие занятия. Я уже слышал о телемедицине, хотя в то время она у нас была не очень хорошо развита, и Министерство информационных технологий Германии тогда выделяло на один телемедицинский проект средства в размере 5 млн евро. Я подал заявку на грант и выиграл его. Проект оказался успешным, что окончательно убедило Charité в необходимости создания кафедры телемедицины и поиске новых технологичных решений, в частности, того комплекса мобильных приложений, с которым мы работаем сейчас. Все наши решения плотно интегрированы в практику, а бизнес-концепция клиники подразумевает работу с пациентами дистанционно, вне больницы.
– Какие задачи призван решать разработанный вами комплекс?
– Определяя цели, мы исходили из текущих клинических задач. Находящиеся в зоне риска пациенты с сердечно-сосудистыми заболеваниями нуждаются в постоянном врачебном мониторинге, а что еще важнее – в самоконтроле. Отсюда и возникает задача «дистанционного управления пациентами». Уже сейчас в этой области для пациентов сделано очень многое. Например, им предлагается специальное клиническое оборудование для внебольничного использования, даже домашние лаборатории. Но такое оборудование громоздко – это, как правило, несколько отдельных девайсов, не всем пациентам оно удобно и доступно. И здесь на выручку приходят смартфоны. Они или похожие гаджеты есть практически у каждого, и мы пользуемся ими чуть ли не 24 часа в сутки. Применение разработанной нами технологии не требует от пациента больших финансовых затрат: ему не нужно покупать новый смартфон только для клинических целей, достаточно того, что уже есть. Интеграция в смартфоны системы, позволяющей проводить мониторинг самочувствия, незаменима и эффективна: приложение позволяет нам получать ежедневные данные, расширить статистические показатели по каждому пациенту, точнее анализировать ход развития заболевания. При этом пациенту не нужно приезжать в клинику, учиться пользоваться домашними лабораториями. Приложение само фиксирует необходимые для нас данные и передает в единый центр, дальше с этой информацией работают врачи.
Еще один несомненный профит – уменьшение нагрузки на медперсонал. Некоторые клини- ческие тесты требуют участия медицинских работников, например, один из самых распространенных тестов, считающий шаги пациента и некоторые другие показатели, задействует как минимум одну медсестру. Мобильное приложение позволяет пациентам провести этот тест вне больницы. Смартфон также можно использовать для самоанализа клинических показателей: с помощью камеры измерять давление через пульс или, через распознаватель речи, определять одышку и немедленно на это реагировать. Другими словами, если что-то идет не так, мы тут как тут, все зафиксировали, определили и приняли своевременное решение.
– Каких инвестиций потребовала разработка?
– Скажем так, стоимость разработки наших приложений варьируется от 50 тысяч до 2 млн евро – эти средства мы получаем в качестве грантов от правительства Германии и Европейского союза. Гранты получать сложно, часто приходится слышать отказы, но вместе с отказом нам присылают отчеты, отзывы о том, что бы хотели видеть наши спонсоры, как можно улучшить наши идеи. И это тоже хороший опыт, позволяющий нам постепенно совершенствоваться и доводить свои задумки до реализации. Например, у нас есть приложение, которое позволяет проводить эксперимент с шагами: пациент крутит колесо и проходит определенное расстояние за фиксированное время. Эта программа обошлась нам в 500 тысяч евро. Зато теперь пациентам не нужно приезжать в клинику, чтобы пройти такое обследование. Иногда медсестры ассистируют пациентам на дому, что добавляет стоимости использованию приложения.
На самом деле наши продукты призваны не только анализировать, но также прогнозировать и диагностировать. По результатам их применения мы можем определить шансы человека на выживание. И это не одноразовое событие. Пациенты должны проходить эксперимент на протяжении полугода. Сейчас конкретно в этом проекте у нас задействовано более 150 пациентов.
– То есть ваши IT-продукты участвуют в ограниченном эксперименте?
– Не совсем так. О глубине «эксперимента» можно судить по множеству научных публикаций, которые вы можете найти на тематическом ресурсе PubMed [ресурс Национальной библиотеки, Medicine National Institutes of Health, США. – Vademecum]. Но можно оценить и по-другому: сейчас мы уже работаем, страшно подумать, примерно с 5 тысячами больных. У нас есть большое число дистанционных пациентов, например, в Баварии мы работаем с ними 24 на 7. В проекте задействовано большое число врачей, часть которых даже живут и практикуют за пределами Германии. И все это – одновременная работа сразу с несколькими приложениями.
– Использование приложений уже дает какой-то видимый экономический эффект?
– Безусловно. Начнем с того, что приложение не требует затрат на приобретение самого девайса, и это уже значительно уменьшает всю стоимость метода. Основные расходы – это разработка приложений и работа врачей, большой группы профессионалов разного уровня, которые могут 24 часа в сутки следить за данными пациентов и моментально на них реагировать. Но даже эти затраты несопоставимы с теми, что несут страховые компании за время госпитализации пациентов. Один день госпитализации в Германии стоит в среднем 2 тысячи евро. Конечно, страховщики будут счастливы так экономить, особенно это касается частных страховок, которые в ФРГ имеют 20% граждан. Как правило, это состоятельные люди, готовые отказаться от стандартного страхования и за- платить 4 тысячи евро. Почему от наших проектов выигрывают больше компании, работающие с частными страховками? В системе стандартного страхования визит пациента стоит, скажем, 60 евро. Неважно, сколько раз пациент пришел на прием, один или десять, всегда фиксированная цена. Частная же страховка покрывает каждое посещение в отдельности, при этом цена выше в три-четыре раза. Очевидно, что с приложениями на визитах можно сэкономить большие деньги.
– То есть ваши потенциальные клиенты – страховщики?
– Здесь не все так просто. Конечно, страховые компании открыты для информационной революции, все они верят в то, что за IT будущее. Все говорят: «Да! Это здорово! Давайте нам больше приложений, больше технологий!» Но далеконе все готовы платить. Многие считают, что это лишь приложения, за разработку которых уже кто-то когда-то заплатил, и забывают, что за методом стоит команда врачей, работающих день и ночь.
– За сервис платят пациенты?
– Нет, для пациентов все бесплатно. Пока Charité покрывает расходы собственными средствами, с помощью тех же грантов. Мы – университетская клиника и можем заниматься разработкой новых технологий в таком формате.
– Кто еще в Германии осваивает подобные методики? Существует рынок аналогичных цифровых решений?
– Такие проекты существуют, конечно, это не моя оригинальная идея. Аналогичное решение, например, есть у профессора Пауля Дендаля, который занимается реабилитацией кардиопациентов. В Университете Гёттингена такие технологии разрабатывает профессор Хазенфусс. И это только кардиология, безусловно, аналогичные проекты есть и в других сегментах здравоохранения. Другое дело, что многие похожие проекты терпят неудачи уже в самом начале из-за не совсем верно выбранного пути развития. Например, они ориентируются на ограниченное число пациентов, что не приносит необходимого эффекта. Существуют и другие объективные сложности.
– Какие, например?
– Во-первых, психология пациентов. Не все заботятся о своем здоровье: как минимум треть аудитории, пережив острую фазу заболевания, легко махнет рукой на возможные риски, включая летальные. Лишь две трети пациентов более-менее заинтересованы в использовании таких технологий. И в то же время пациенты меняют мнение о важности своего здоровья после того, как начинают более тщательно за ним следить. Это радует. Но здесь появляется другой подводный камень: некоторые пациенты доверяют только своему врачу и не хотят, чтобы их данные видел кто-то еще, что препятствует обмену информацией. Еще одна сложность в использовании нашего продукта состоит в том, что сам сегмент ограничен: не все пациенты нуждаются в подобных технологиях, даже если они лояльны к методу. Мы в первую очередь ориентируемся на пациентов из зоны риска – если на протяжении длительного времени, например, года, у них не наблюдалось ничего серьезного, эти технологии не для них. Еще одна наша целевая группа – беременные женщины, имеющие проблемы с сердцем. Наконец, серьезным препятствием для методики оказалась психология части профсообщества. Когда я рассказываю студентам, что лишь 50% врачей в Германии готовы применять подобные технологии на практике, они удивляются: «Так мало?!» Но по моей оценке, половина – уже очень много: на смену консерваторам постепенно приходят новаторы. Я часто бываю за рубежом (недавно вот вернулся из Сирии) и всегда стараюсь в первую очередь найти своих коллег, чтобы поделиться наработками. Когда я предлагаю им сотрудничество над этим проектом, то получаю три типичных ответа. Одни говорят: «Да, с удовольствием, это круто!» Вторые заявляют: «Это интересно, но давайте поговорим об этом лет через десять, когда у вас появятся стабильные результаты». А третьи вообще не хотят разговаривать, чуть ли не прогоняют.
– Почему?
– Может быть, считают мобильные приложения ерундой, а возможно, причина в самовлюбленности. Сложно интерпретировать.
– Charité популярна среди российских пациентов. Они пользуются вашими приложениями?
– В нашей клинике действительно бывает до 35% русских пациентов, и это меня очень радует. Для меня и моей семьи русский язык и Россия значат очень много. Мы жили в Восточной Германии, где находились советскиевоенные базы. Мой дед после войны строил Транссибирскую магистраль, у нас осталось несколько фотографий. В школе я изучал русский язык, очень люблю русскую литературу и часто цитирую студентам на лекциях Чехова и Булгакова. Я поражен тем, как подробно они описывали медицинские процедуры, операции, болезни и феномены. Но пока русские пациенты, к сожалению, не пользуются нашими дистанционными технологиями, они просто приезжают к нам на лечение.
– Какое число пациентов должен охватить комплекс приложений после выхода на полную мощность?
– С удовольствием приведу вам метафору, которую придумал для своего отца, когда тот спросил меня, чем мы занимаемся и кому это нужно. Представьте себе человека, стоящего на берегу моря, на пляже. Ему ничто не угрожает. Пляж – символ стабильности, а бурлящее море – его проблемы со здоровьем. И вот человек ныряет в это море, по своему решению или в силу обстоятельств. Даже если он уверен в себе, ему наверняка поможет спасательный жилет, то есть наше приложение, которое у него всегда под рукой. А если он долго находится в море, спасательный жилет ему жизненно необходим. И на самом деле в этом море не один человек, а тысячи.
