Специальная координационная группа ООН по устойчивости к противомикробным препаратам предупреждала, что в случае бездействия к 2050 году лекарственно устойчивые болезни способны вызывать 10 млн смертей ежегодно, а их ущерб для экономики будет сопоставим с последствиями глобального финансового кризиса 2008-2009 годов. В настоящее время, по оценкам ВОЗ, лекарственно устойчивые болезни ежегодно уносят жизни как минимум 700 тысяч человек. Однако и оценка, и прогноз были сделаны до начала пандемии COVID-19, вызвавшей кратное увеличение потребления антибиотиков. Ситуация ухудшается еще и тем, что на фоне возросших объемов антибиотиков, превентивно назначаемых пациентам с коронавирусом, люди начинают принимать их самостоятельно и бесконтрольно.
При этом коронавирус способен вызывать проблемы с иммунитетом даже у перенесших болезнь в легкой форме, увеличивая восприимчивость к другим заболеваниям. «В результате иммунодефицита, образовавшегося у людей из-за затяжной инфекции, восприимчивость человека к другим заболеваниям, вирусным или бактериальным, будет достаточно высокой», – пояснял «Интерфаксу» директор НИИ пульмонологии академик Александр Чучалин. В традиционный осенне-зимний эпидпериод крайне высока вероятность, что у пациентов обострятся хронические, в том числе инфекционные, заболевания. И здесь проявится проблема резистентности и довольно тяжелых осложнений, возникающих вследствие длительного приема антибиотиков.
Дело в том, что появление и распространение резистентных штаммов в значительной степени затрудняет лечение инфекций – у пациентов с заболеваниями, вызванными резистентными микроорганизмами, выше вероятность неэффективности антибактериальной терапии и удлинения сроков купирования симптомов заболевания[2].
Авторы работы «Антибиотикорезистентность основных возбудителей ЛОР-заболеваний», анализировавшие состояние устойчивости к препаратам основных бактериальных возбудителей инфекций ЛОР-органов в России, указывают, что главный фактор риска инфицирования резистентной флорой – прием антибиотиков в течение предшествующих трех месяцев[3]. «Преобладание условно-патогенных бактерий в развитии урологической инфекции создает проблемы в подборе лечебных препаратов, особенно пациентам с рецидивирующими инфекционными заболеваниями почек, мочевого пузыря и мочевыводящих путей», – добавляют авторы обзорной работы «Бактериофаготерапия урологической инфекции»[4]. Для многих возбудителей острых кишечных инфекций также описана проблема лекарственной устойчивости.
Кроме того, у 5–25% больных, получающих антибактериальную терапию, может развиться диарея, вызванная дисбиозом кишечника (антибиотик-ассоциированная диарея). Ее причины – снижение количества микробов, чувствительных к антибиотику, и появление резистентных штаммов. Клинические проявления варьируются от легкой диареи до тяжелого осложнения – псевдомембранозного колита. В некоторых случаях этого острого заболевания быстро наступает обезвоживание, развиваются токсическое расширение и перфорация толстой кишки, возможен летальный исход.
Ограниченная в ряде случаев линейка эффективных антибактериальных препаратов, развитие дисбиозов кишечника и снижение его колонизационной резистентности при массивной антибактериальной терапии, рост числа нежелательных побочных действий антибиотиков, помноженные на реалии пандемии COVID-19, вынуждают искать альтернативные способы лечения инфекционно-воспалительных заболеваний. Один из них – бактериофаги: в условиях нынешней пандемии фаговая терапия особенно актуальна для людей с хроническими инфекциями и наиболее уязвимых групп – детей, беременных и пациентов с непереносимостью антибиотиков.
У бактериофагов высокий профиль безопасности, они не вызывают иммуносупрессию и не нарушают биоценоз кишечника, а потому особенно подходят пациентам с кишечными инфекциями, часто сопровождающимися развитием дисбактериоза. Потенциал для их применения есть и в педиатрической практике: фаги обладают меньшим количеством побочных эффектов по сравнению с химиотерапевтическими препаратами, могут, в соответствии с инструкцией, применяться у детей с рождения. В педиатрической практике бактериофаги рассматриваются как средство профилактики и этиотропной терапии в острый период в качестве средства коррекции дисбиоза в периоде реконвалесценции (когда сроки бактериовыделения снижаются в 1,5–2 раза, а количество бактерионосителей – в 6–20 раз)[5].
Бактериофаги имеют несколько важных свойств, имеющих терапевтический потенциал. Первое – их строгая специфичность: они воздействуют только на один вид чувствительных к ним бактерий, никак не «задевая» другие микроорганизмы. Это позволяет избежать основных рисков антибиотикотерапии – развития дисбиотических состояний и провоцирующего влияния на рост лекарственной устойчивости бактерий[6].
К тому же бактериофаги могут самостоятельно реплицироваться (усиливаться), это отличает их от обычных противомикробных препаратов и повышает эффективность – они действуют до момента полного исчезновения бактериальной инфекции[7]. Бактериофаги способны «саморегулироваться» – в отсутствие «мишени» они элиминируют, не вызывая побочных эффектов и не поражая бактериальную флору человека[8]. Наконец, бактериофаги совместимы с другими лекарственными средствами (включая и антибиотики): не конкурируют за ферментные системы, не связываются с тканями и не усиливают токсические эффекты[9].
Для каждой бактерии можно подобрать убивающий ее бактериофаг. Но чтобы правильно подобрать препарат, необходимо предварительно взять материал для посева на флору, чтобы определить вид возбудителя и чувствительность микроорганизма к бактериофагу. Это обеспечит таргетное применение выбранного препарата. Подобные анализы рутинны и доступны в лабораторных сетях (например, посевы выполняются в сетях «Инвитро», «Гемотест», KDL, «Хеликс»). Такие особенности делают бактериофаги весьма перспективными в борьбе с инфекциями, связанными с оказанием медицинской помощи (ИСМП), благодаря избирательным антимикробным свойствам они не влияют на рост лекарственной устойчивости госпитальных бактерий, их способность саморазмножаться при наличии чувствительной бактериальной культуры позволяет «работать» в условиях всего стационара плюс возможно создать препарат фага, адаптированного к штаммам возбудителей ИСМП[10].
Исследования бактериофагов подтвердили их эффективность в качестве альтернативной стратегии профилактики и контроля бактериальной инфекции и лечения инфекционно-воспалительных осложнений[11], что имеет большое значение в условиях роста антибиотикорезистентности, особенно если учитывать грядущие последствия пандемии COVID-19.
В России углубленным изучением бактериофагов занимается АО «НПО «Микроген» (входит в холдинг «Нацимбио» госкорпорации «Ростех») – единственный в стране производитель лекарственных препаратов бактериофагов. В недавно созданном Биологическом ресурсном центре производитель проводит исследования свойств бактериофагов, их селекцию, для того чтобы расширить области применения бактериофагов и разработать новые препараты на их основе. В Биологическом ресурсном центре хранятся микробные производственные коллекции, собранные на территории России, на данный момент в них свыше 10 тысяч штаммов бактериофагов.
[1] World Health Organization. Antibiotic resistance - a threat to global health security. 2013. Accessed Mar 29, 2017. Available from: URL: http://www. who.int/drugresistance/activities/wha66_side_event/en/.
[2] Van Hecke O,, Wang K., Lee J.J. et al. The implications of antibiotic resistance for patients’ recovery from common infections in the community: a systematic review and meta-analysis Clin Infect Dis. 2017;65:371–382.
[3] Антибиотикорезистентность основных возбудителей ЛОР-заболеваний | Стецюк О.У., Андреева И.В., Егорова О.А. | «РМЖ» №9 (II) от 13.11.2019.
[4] Т.С. Перепанова, Д.С. Меринов, А.В. Казаченко, П.Л. Хазан, Ю.А. Малова. Бактериофаготерапия урологической инфекции, Урология, 2020, №5 / urologiia, 2020, №5.
[5] Березницкая Е.А., Пунченко О.Е. Применение бактериофагов при кишечных инфекциях в педиатрической практике, приложение 1, том 12, №4, 2020, журнал «Инфектологии».
[6] Асланов Б.И., Ипастова И.Д. Внутрибольничные инфекции: реалии современности. Фаготерапия как один из способов противостояния, Status Praesens, 2019.
[7] Kutter E., De Vos D., Gvasalia G., Alavidze Z., Gogokhia L., Kuhl S., Abedon S.T. Phage therapy in clinical practice: treatment of human infections. Curr Pharm Biotechnol. 2010;11:69–86.
[8] Abedon S.T., Thomas-Abedon C. Phage therapy pharmacology. Curr Pharm Biotechnol. 2010;11:28–47.
[9] Адамян Л.В., Кузьмин В.Н., Арсланян К.Н., Харченко Э.И. Современные способы борьбы с инфекцией в акушерстве и перинатологии (антибиотики, бактериофаги, иммуномодуляторы). Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение, 2017, №3, с. 37–45.
[10] Асланов Б.И., Ипастова И.Д. Внутрибольничные инфекции: реалии современности. Фаготерапия как один из способов противостояния, Status Praesens, 2019.
[11] Крюков А.И., Гуров А.В., Изотова Г.Н., Лапенко Е.Г. Результаты проведенного наблюдательного (неинтервенционного) исследования «Анализ терапевтической эффективности препарата Пиобактериофаг поливалентный (Секстафаг) при лечении острого гнойного синусита». Вестник оториноларингологии. 2019; 84(5):55–60. Т.С. Перепанова, Д.С. Меринов, А.В. Казаченко, П.Л. Хазан, Ю.А. Малова. Бактериофаготерапия урологической инфекции. Урология, 2020, №5 / Urologiia, 2020, №5.
