Сухие травы и сборы – довольно необычный сегмент фармацевтического рынка. А фитотерапия – не менее загадочный раздел медицины. Медицинской специальности «фитотерапевт» в России не существует, а целительный эффект растительных препаратов часто бывает исторически хорошо известен, признан специалистами, но чисто формально труднодоказуем. VADEMECUM исследовал структуру этого рынка и его основных игроков.
«По образованию я – дерматолог, а фитотерапия началась для меня с одного сложного случая псориаза, – рассказывает завкафедрой фитотерапии Российского университета дружбы народов Владимир Корсун. – Намазав пациента одной довольно вонючей смесью, я вдруг задумался: неужели нет ничего другого, каких-то менее привычных препаратов? И вот уже 40 лет продолжаю искать их в растительном мире». Начав с дерматологии, Корсун постепенно расширял спектр применения трав и теперь лечит ими практически все. Более того, ежегодно обучает азам профессии несколько десятков будущих фитотерапевтов и травников. Его история довольно типична для российского врача – специалиста по травам. Специальности «фитотерапевт» в вузах нет – кто-то приходит сюда из кардиологии, кто-то – из фармакологии. Некоторые обходятся и вовсе без медицинского образования. Этих последних принято называть травниками, а то, что от них получают пациенты, – оздоровлением. Хотя есть и другая классификация: травник – это тот, кто получил свои знания от дедов и прадедов. То, что он делает, – это не какая-то там фитотерапия, а целительство. Тут сам черт ногу сломит.
Довольно запутанна и сфера производства препаратов. Можно взять два почти одинаковых набора целебных растений и обнаружить, что один из них является полноценным лекарством, а второй – всего лишь биологически активной добавкой. VADEMECUM попытался разобраться в структуре и тенденциях рынка.
ЭКСТРАКТНОЕ МЫШЛЕНИЕ
Фитопрепарат – лекарство, получаемое исключительно из растительного сырья. Это как будто исчерпывающее определение из «Википедии» можно трактовать совершенно по-разному. Растительное сырье можно высушить, а можно сделать из него настойку, причем разными способами. Или получить вытяжку – экстракт, который может быть и жидким, и сухим. Можно выделить из всего комплекса действующих веществ какое-то одно. В применении к рынку эти различия означают передвижение его границ на миллиарды или даже десятки миллиардов рублей.
«Если препарат сделан из растительного сырья, надо оценить глубину переработки, – полагает основатель компании «Народная медицина» Олег Каменев. – Водную настойку я бы назвал фитопрепаратом. А, например, выделение из растений гликозидов предполагает целую серию операций, и конечный результат едва ли уместно называть препаратом из целебных трав».
Производители обычно определяют фиторынок в зависимости от своей специализации. В портфеле алтайской компании «Эвалар», крупнейшего в России производителя БАДов, примерно 200 препаратов, говорит председатель совета директоров Наталия Прокопьева. 60% из них – это БАДы и лекарства, сделанные исключительно из растительного сырья.
Рынок фитопрепаратов «Эвалар» оценивает в 16,2 млрд рублей (по итогам первого полугодия 2014 года), а себя считает его лидером с долей (по итогам того же периода) 12,3%. На второе место «Эвалар» ставит компанию Bionorica (11,5%) – в ее портфеле много гомеопатии, которую к фитопрепаратам обычно не относят. РИА «Панда», второй в России производитель БАДов, в рейтинге фитопроизводителей от «Эвалара» вообще отсутствует. Хотя два самых продаваемых в России БАДа – Сеалекс и АЛИ Капс (оба для повышения мужской потенции) – практически полностью созданы на основе растительного сырья, только дополнены витаминами и запечатаны в маленькую капсулу. В августе на эти две добавки пришлось 10,5% российского рынка БАДов, общий объем которого составляет, по оценке DSM Group, 2,5 млрд рублей в месяц.
«В принципе, фитотерапевт может, наверное, назначить АЛИ Капс, но я не назначаю», – говорит известный петербургский фитотерапевт Елена Лесиовская, автор множества книг (сейчас в издательстве «Ремедиум» выходит ее «Доказательная фитотерапия»). АЛИ Капс – явно не то, за чем идут к специалистам по лечению травами. Что важнее – разделить в продуктовой линейке крупных производителей биодобавок то, что сделано только из трав, и то, куда добавлено нечто не растительное, просто невозможно. «Чаще всего мы используем сухие экстракты из лекарственных растений», – говорит Дмитрий Дергачев, президент РИА «Панда». Долю препаратов из растительного сырья в производстве РИА «Панда» он оценивает примерно в 50%, но само деление БАДов и лекарств по признаку «из чего они сделаны» считает неуместным.
По мнению аналитической компании DSM Group, среди фитопрепаратов легче всего выделить те, которые представляют собой просто высушенные лекарственные растения или их смеси, сборы. Это, по сути, и есть травяная медицина в самом привычном смысле слова. VADEMECUM исходит именно из такого определения. Есть, правда, один нюанс. Возьмем Грудной сбор №4 – хорошо известное отхаркивающее средство, состоящее из цветков ромашки, листьев мяты и прочего. Сбор №4 – лекарство. Фиточай «Опалиховский» тоже состоит из смеси трав – те же ромашка, мята плюс некоторые другие растения. Но только «Опалиховский» лекарственным средством не является. Это БАД, получивший регистрационное удостоверение в 2008 году. В чем разница? Только в форме регистрации. На действии препарата это не сказывается, на его рыночную судьбу если и влияет, то слабо. Поэтому БАДы из высушенных растений мы учитывали наравне с лекарствами из них же.
РЫЛЬЦА В ПУШКУ
Российский рынок фитопрепаратов (в описанном выше понимании) не очень велик – последние несколько лет он колеблется в пределах 5-6 млрд рублей, в год продается чуть больше 100 млн упаковок (см. таблицу «Игры на траве» на стр. 23 и рейтинг производителей «Фито-крыто» на стр. 24). И почти половину его – 47% в деньгах и 49,5% в упаковках – занимает подмосковное предприятие «Красногорсклексредства». Оно было создано в 30-х годах и почти весь прошлый век оставалось практически единственным в России заводом, заготавливающим травы. Ему доставались все новые разработки фитопрепаратов в СССР, для него засевали целебными травами поля и искали в дикой природе те, которые невозможно выращивать. Так что, когда российским травяным рынком заинтересовалась решившая заняться международной экспансией немецкая профильная компания Martin Bauer, выбора у нее практически не было – «Красногорсклексредства» стали ее стопроцентной «дочкой» еще в 90-х годах. Сейчас помимо России Martin Bauer имеет подразделения в Польше, Испании, Италии, Турции, Сингапуре. Оборот компании в 2013 году достиг 470 млн евро.
Завод «Красногорсклексредств» находится в поселке Опалиха, в глубине участка – двухэтажная фабрика по переработке сырья.
На первом этаже – десяток упаковочных цехов, в каждом по автомату, которые запечатывают готовые травы в пакетики или пачки. До 100% автоматизация не дотягивает – в каждом цехе присутствуют и упаковщицы, помогающие машинам. На втором этаже висят «биг пэки» – огромные мешки, из которых сухая трава ссыпается вниз, на упаковку. Есть также цех нарезки. Летом и осенью, в сезон, фабрика работает круглосуточно, поэтому штат у нее довольно большой – несколько сотен человек. За год они изготавливают около 60 млн упаковок.
В мире 70% от всего объема растительного сырья выращивают, а 30% собирают в дикой природе, рассказывает Андрей Черданцев, директор по закупкам «Красногорсклексредств». Но если рассматривать ассортимент, то все наоборот – 70% видов растений собирают в диком виде и только 30% растут «культурно». СССР в основном сам обеспечивал себя сырьем из лекарственных трав, существовало два десятка хозяйств, занимавшихся их выращиванием. Но после распада страны большинство территорий, где выращивали и собирали травы, остались за пределами РФ. Одним из основных источников фитосырья на постсоветском пространстве стала Украина: «Оттуда завозили березовые почки, бессмертник, рыльца кукурузы, створки фасоли», – рассказывает Черданцев. Теперь ввоз с Украины закрыт – карантин, а Красногорка (так в отрасли сокращают почти непроизносимое название компании) ищет новых поставщиков. «Не допустим, чтобы это совсем пропало с полок», – бодрится Черданцев.
РОМАШКОВЫЙ КОМБАЙН
Проблема поставок в том, что сбор дикорастущих растений, в принципе, удел бедных стран. «Между сборщиком и конечным покупателем обычно выстраивается цепочка посредников, и первому достается совсем немного. А в России мало кому можно сказать: вот тебе 300 рублей, иди собирай травы целый день», – объясняет Черданцев. Сейчас один из главных поставщиков растений – Египет. Ромашку и календулу он производит для всего мира, в том числе и для России. Не везти ромашку издалека можно только одним способом – помочь поставщикам освоить новые технологии. «От обычного сельского хозяйства наша сфера очень сильно отличается, – говорит Черданцев. – Например, семена диких растений прорастают неодновременно – если засеять поле, половина взойдет в этом году, а половина – в следующем, как работать в таких условиях? Только если сажать рассаду». Техника для производства травяного сырья тоже нужна специфическая. Особый комбайн для сбора ромашки Martin Bauer нашел в Сербии. Ромашку нельзя косить, не получится потом отделить цветки. Комбайн устроен так, что обрывает только их. Три года назад Martin Bauer ввез в Россию, растаможил и продал своим поставщикам пять комбайнов. Еще столько же попали к крупному поставщику «Красногорсклексредств» в Крыму. «Машина заменяет 200 сборщиков, а стоила не космических денег, примерно 1,2 млн рублей. Она окупилась за один сезон», – говорит Черданцев.
Остальные игроки рынка сухих трав отстают от лидера. На втором месте по количеству упаковок (8%) – подмосковная фирма «Здоровье», она всего в двух станциях электричкой от Красногорки. Это частная компания, созданная в 1989 году хирургом Анар Яшар Гусейновым. Он создал кооператив «Арника», который только на девятый год существования смог купить первый автомобиль для доставки сырья в аптеки. Сейчас у компании шесть машин, а хит продаж – сбор Фитантис, созданный в 2006 году и в 2011-м переименованный в Фитодиарин.
Горячей борьбы за рынок не ощущается. Крупные фармпроизводители обычно отводят для сухих трав лишь небольшую долю в своем производстве – как, например, «Эвалар». Или не отводят вовсе. «Мы на рынок измельченного растительного сырья в фильтр-пакетах и пачках не смотрим, – пожимает плечами Дергачев из РИА «Панда». – Не имеет большого финансового смысла бодаться с конкурентами, отжимать полки в аптеках, лезть туда, притом что полки стоят дорого, а традиционные препараты из трав – низкомаржинальны». Традиционные лекарственные травы не патентуются (со сборами ситуация сложнее), невозможно запретить конкурентам делать то же самое. Рецепт Дергачева – делать фитопрепараты в капсулах или таблетках, а также на основе биотехнологий. Что касается последнего, растения, объясняет он, берутся для этого «краснокнижные» – потенциальному конкуренту трудно будет купить их в промышленных масштабах. А «Панда» выращивает их биотехнологическими методами, на основе культур клеток, специально созданных для нее профильными институтами или биотехнологическими компаниями. «Если я выхожу на рынок с таким препаратом, он уже защищен, – объясняет Дергачев. – Собрать на Алтае родиолу розовую может кто угодно. Но когда выбран самый подходящий из существующих сортов и его вырастили в биореакторе, родиола по-другому работает. Водитель выпьет ее и будет восемь часов ехать, не засыпая». Вообще, Дергачеву кажется, что традиционная фитомедицина уходит в прошлое: «Мир ускоряется, люди хотят быстрого эффекта: съел таблетку – и выздоровел. Травы применяет довольно узкая аудитория. Люди не хотят заваривать, настаивать на водяной бане, им даже с фильтр-пакетом кажется уже слишком долго».
В России лечебные травы действительно не особенно популярны. Но в США, Германии, Японии, не говоря уже о Китае и Индии, они применяются очень широко (про фиторынок Германии читайте подробнее в материале «Блюменпролетариат», про Китай – в материале «Настойчивость женьшеня». А российская непопулярность объясняется не столько малой привлекательностью этого рынка для фармкомпаний, сколько неудачным госрегулированием.
РАСТЕНИЧЕСКИЙ СИНДРОМ
Если вы хотите заставить фитотерапевта или травника долго и вдохновенно рассказывать о своей работе, просто скажите «аспирин». Он для них, как красная тряпка. Прообраз аспирина – кора ивы. Ацетилсалициловая кислота в форме, подходящей для медицинского применения, была получена из нее в конце XIX века в лабораториях фирмы Bayer. Но отвар коры ивы можно тоже использовать как жаропонижающее средство. Побочные эффекты аспирина хорошо изучены, говорит Лесиовская. Вероятность их появления распределяется, по ее словам, примерно так: 30% – астма, 30% – язва желудка и 12-перстной кишки, 30% – тяжелые аллергии. В коре ивы есть много других веществ, говорит Лесиовская, но они, как и все в живой природе, находятся каждое на своем месте и гармонизированы друг с другом. Например, там есть иммуномодулирующие вещества, выступающие «противовесом» для салицилатов.
Еще пример – противодиабетические препараты группы производных бигуанидина, например, метформин, дающие разнообразные осложнения. Его выделяли из козлятника лекарственного, который, по словам Лесиовской, может выполнять ту же роль, но без осложнений. А чтобы устранить побочные эффекты этого синтетического препарата, полагает Лесиовская, «нужно будет прописать еще до десятка препаратов». «Дело еще в том, что правильно назначенный фитопрепарат действует сразу по многим направлениям», – поддерживает коллегу Светлана Барнаулова, заведующая отделением традиционных методов лечения петербургской городской больницы №40. Барнаулова, можно сказать, потомственный фитотерапевт – ее отец, доктор медицинских наук и ведущий научный сотрудник Института мозга человека РАН, хорошо известен в травяной отрасли. По образованию Барнаулова – кардиолог, но считает, что для фитотерапии требуется настолько глубокое обучение, что начинать его надо обязательно в институте, а не на «курсах повышения квалификации» (если верить сайту, самая длительная программа обучения на кафедре фитотерапии РУДН – 216 часов, то есть ее можно осилить за пару месяцев).
Количество фитотерапевтов в России неизвестно в принципе. Большинство из них не собираются в каких-то специальных «центрах траволечения» (об исключении читайте в материале «Лечить отдельный орган должно быть уголовно наказуемо»), а ведут прием при обычных лечебных учреждениях или центрах народной медицины. Стоимость – от 500 рублей за «безымянного» травника до 2 и даже 4-5 тысяч рублей за возможность показаться известному специалисту.
КОМУ ДОБАВКИ
Самая серьезная для фитотерапии проблема сейчас – препараты. Точнее, госрегулирование этого рынка. Он был относительно стабильным и даже рос, пока за него не взялось государство со своими нормами и ограничениями – жалуются фитотерапевты. На первый взгляд, фитопрепаратам живется проще, чем обычным лекарствам. Травы и сборы, которые существуют на рынке более 20 лет, входят в фармакопею «по историческом принципу»: давно употребляются, никому еще не навредили, значит – можно. Исследования эффективности большинства из них в России не проводились. Раньше доклиника и клиника для новых сборов, создаваемых на основе «хорошо себя зарекомендовавших» трав, тоже обычно не требовались.
«До вступления в силу в 2010 году Закона об обращении лекарственных средств объем и необходимость КИ определял эксперт, занимающийся регистрацией. Могли потребовать КИ, могли разрешить не проводить, а могли зарегистрировать с условием проведения пострегистрационных КИ», – объясняет директор по развитию «Красногорсклексредств» Ольга Трифонова. Постепенное ужесточение началось в начале 2000-х годов, вспоминает Лесиовская. Требования провести КИ стали звучать все чаще. А по Закону об обращении лекарственных средств они стали обязательными.
Схема стала выглядеть очень странно. Например, говорит Трифонова, ее компания решила изменить способ измельчения мяты. Но революционный способ в фармакопее не описан, поэтому нужно регистрировать новый лекарственный препарат. Послабление все-таки есть: требуются лишь доклинические исследования. Но все равно это дорого. Исследования мяты компания пока не проводит. Она и так потратилась, готовя новый сбор, который решила зарегистрировать как лекарство: доклиника обошлась в 1 млн рублей, говорит Трифонова, а КИ будут стоить 10 млн рублей. Вообще, в зависимости от показаний препарата, общая цена исследований, по словам Трифоновой, может составить от 5 до 15 млн рублей. Но, по сведениям Лесиовской, бывает и дороже: она знает о доклинических исследованиях, которые обошлись в 5 млн рублей. Без исследований стоимость создания нового сбора на порядок ниже: по словам Трифоновой, в районе 300 тысяч рублей без учета зарплаты специалистов и подготовки документов для регистрации.
И тут на помощь производителям пришли БАДы (см. таблицу «Фито-крыто»). Если даже для незначительного изменения известного сбора требуется проводить эксперименты на животных и людях, проще объявить новый препарат биологически активной добавкой, а ее лечебное действие – которого, по закону, быть не должно, это же не лекарство – описать завуалированно. Например, на одной стороне упаковки фиточая «Опалиховский» сообщается, что в его состав входят мята, шалфей, зверобой и так далее, а на другой написано: «Как известно, растения, входящие в состав фиточая, обладают потогонными и отхаркивающими свойствами…». Сообразительный покупатель должен сам сделать вывод из этих двух фактов. Правда, и с БАДами свои проблемы. От компании может потребоваться доказательство, что в той концентрации, в которой они использованы в биодобавке, растения не имеют лечебного эффекта. Что, помимо чисто бюрократических сложностей, уменьшает возможность составления новых лекарственных смесей. Остается еще одна лазейка – зарегистрировать травяную смесь как пищевой продукт. Но вскоре после принятия Закона об обращении лекарственных средств был введен в действие технический регламент на чаи – точнее, на товары, содержащие в своем названии такое слово. Пищевой продукт сейчас может называться чаем только в том случае, если сухого чайного листа в нем не меньше 50%. У травяных чаев остался один путь – регистрироваться в качестве БАДов. В своих мытарствах игроки травяного рынка, как водится, винят крупные фармкомпании – тем, дескать, не нужны конкуренты, которые дешевле их продукции и при этом не наносят вреда организму, вот они и лоббируют создание всевозможных преград. Фармгиганты, со своей стороны, ссылаются на то, что рынок трав слишком мал, чтобы его бояться, а сами травы скорее оздоравливают, чем лечат.
КОРЕНЬ ЗЛА
Тенденция подтверждать действенность трав исследованиями сейчас есть во всем мире. Не так давно в Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics было опубликовано исследование, которое подвело итог уже проведенным доклиническим и клиническим исследованиям эффективности фитопрепаратов (подробнее см. материал «Моральные настои»). Из тысячи трав, вошедших в обзор, эффективность пока что подтверждена примерно у полутора сотен. К исследованиям трав нельзя подходить с «общелекарственной» меркой, уверена Елена Лесиовская. Стандартные КИ предполагают стандартизированные дозы», а в фитотерапии применяется индивидуальный подбор не только доз, но и состава сбора. Стандартизацию препаратов затрудняет то, что речь идет о целом комплексе веществ. В женьшене 18 групп действующих веществ, а самих этих веществ – «запредельное количество», приводит пример Лесиовская. Если стандартизировать состав лишь по нескольким из этих веществ, гарантии, что в лекарстве из женьшеня, прошедшем контроль качества, корень сможет проявить свои волшебные свойства, не будет.
В защите своего рынка фитотерапевты объединились с производителями. Наталия Прокопьева из «Эвалара» говорит, что ее компания «не раз предлагала ввести упрощенную регистрацию лекарственных растительных препаратов, однако пока все идет по пути ужесточения». Красногорка ждет следующего года, когда, по информации Ольги Трифоновой, вступят в силу поправки, смягчающие Закон об обращении лекарственных средств – их принятия она ожидает уже в этом году. Но Лесиовская в послабления не верит – по ее данным, все будет ровно наоборот. А КИ не нравятся ей еще и потому, что предполагают рандомизацию пациентов (критерии включения в исследование и так далее) и назначение им всем одинаковой дозы препарата. А ведь она для разных больных с одной и той же болезнью подбирает индивидуальную терапию.
Вообще, как бы ни развивался рынок, проблему лекарств каждый фитотерапевт решает по-своему. Барнаулова считает «народное» травничество «немного диковатым, хотя и имеющем право на существование». Но предлагать пациентам травы из обычных аптек не готова: «Как правило, хороший фитотерапевт работает на собственном сырье, которое он закупает у оптовиков, а иногда даже и сам собирает». Покупать неупакованное сырье, а не «коробочки в аптеке», минуя несколько промежуточных звеньев, еще и выгоднее, считает она. Елена Лесиовская – автор многих целебных смесей, которые она регистрировала как пищевые бальзамы. «Больные спрашивают: а те травки, которые вы раньше в пакетиках смешивали, вы нам больше не дадите, что ли? Для них это дороже, чем то, что я провела по системе регистрации», – констатирует она.
ЭКСПЕРТИЗА
МОРАЛЬНЫЕ НАСТОИ
Как исследователи всего мира пытаются подтвердить эффективность фитопрепаратов
Доказательная медицина всерьез занялась фитотерапией. Травы, полезность которых веками считалась само собой разумеющейся, исследуются in vitro, проверяются на животных и на людях. Результаты неоднозначны.
Фитопрепараты исторически были в мире лекарств на особом положении. Они появились задолго до того, как кто-то как-то начал регулировать лекарственный рынок, поэтому нормы, относящиеся к лекарствам, со всей строгостью к ним обычно не применяются. Эффективность их считается не требующей доказательств. Но ситуация постепенно меняется. Еще 10 лет назад каждая европейская страна могла сама решать, как ей регулировать этот рынок. Но принятая в 2004 году Европейская директива по традиционным фитопрепаратам (European Directive on Traditional Herbal Medicinal Products) ввела для всех стран ЕС единые правила. С этого момента традиционным фитопрепаратам для допуска на рынок приходится получать регистрационное удостоверение. Правила его выдачи довольно мягкие – например, препаратам, оборачивавшимся на рынке до принятия директивы, дали отсрочку до 2011 года. Но тенденция налицо. Это одна из причин того, что исследования эффективности фитопрепаратов активизируются по всему миру. Пару лет назад Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics подвел итог тому, что сделано экспертами и регуляторами в сфере инвентаризации растительного мира.
Группа авторов подошла к исследованию масштабно. Они выбрали 1 тысячу лекарственных трав, продающихся на западных рынках, и по различным базам данных собрали проведенные исследования эффективности, оценили качество и обобщили. То есть речь идет о метаисследовании – обзоре и оценке всего, что другим ученым удалось узнать о травах. При изучении эффективности препаратов жанр «инвентаризации того, что уже есть» довольно обычен, ведь результат отдельно взятого исследования мало о чем говорит, хотя бы потому, что для оценки его качества нужно привлечь стороннего специалиста, в исследовании не участвовавшего: исследователи не всегда беспристрастны.
Трав, которые никто и никогда не изучал, оказалось немного (см. инфографику «Стебель на пробу»). Однако и полный цикл исследований был проведен для сравнительно небольшого количества трав – 156 из изученной тысячи. Больше половины всех растений увязли где-то посередине – доклинические исследования in vitro и in vivo уже были, КИ – еще нет. Нашлись и такие растения, которые, хоть и попали в «горячую тысячу» испытуемых, оказались, как утверждают авторы работы, ядовитыми или аллергенными.
Сложность оценки исследований фитопрепаратов, отмечает Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics, в том, что речь в этом случае идет не об одном действующем веществе, а о целом комплексе – усилия требуются уже для того, чтобы его просто стандартизировать. Научиться, грубо говоря, готовить много доз с одинаковым составом.
Общий вывод Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics: относительно фитотерапии есть несколько распространенных убеждений, которые неверными, возможно, и не являются, но пока что требуют строго научного подтверждения. Вот главные из этих убеждений:
– совокупность веществ, содержащихся в растении, дает меньше нежелательных побочных эффектов, чем какая-то одна активная субстанция;
– фитопрепараты особенно хороши для долговременного лечения хронических заболеваний;
– фитопрепараты удобны для лечения заболеваний, связанных с возрастными изменениями;
– в период выздоровления и для профилактики фитопрепараты надо предпочесть обычным лекарствам.
Отдельно журнал отмечает давнюю, но малоизученную традицию использования растений в ветеринарии – в этой сфере с доказательной базой дело обстоит еще хуже.
Большая часть проанализированных клинических исследований была направлена на изучение антимикробной активности растений. Следом идут исследования антиоксидантной активности, на третьем месте – активность противовоспалительная. Были неудачные клинические исследования – для 1/3 растений КИ проводились, но доказать их эффективность не смогли. Пока не смогли.
Для людей, знакомых с целебными травами понаслышке, в работе Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics много неожиданностей. Например, провал валерианы. Авторы ссылаются на большой обзор рандомизированных исследований действия валерианы при тревожных расстройствах, опубликованный в 2006 году. В исследованиях использовались разные дозы и концентрации, разные схемы приема. Однако убедительных доказательств простого факта, что валерьянка успокаивает, не обнаружилось. По крайней мере, Journal of Clinical Pharmacy and Therapeutics считает, что не обнаружилось. Зато нашлись достаточно серьезные работы о том, что валериана «может улучшать качество сна, не производя побочных эффектов».
А самый главный вывод из «инвентаризации» – травам, если подходить к ним строго научно, требуется еще очень много исследований. Взять действие препаратов из клюквы для предупреждения инфекции мочевыводящих путей, которое было изучено, по мнению исследователей, довольно хорошо. Были проведены десятки КИ, где изучалось действие клюквенного и клюквенно-брусничного сока по сравнению с плацебо и другими соками. Годовое исследование, в котором приняли участие 145 больных, показало, что продукция на основе клюквы сильно снижает частоту возникновения инфекций мочевыводящих путей, особенно у женщин с возвратными инфекциями. Однако все эти исследования не позволили установить оптимальную дозировку и другие параметры назначения препарата. Надо работать дальше!