В конце прошлого года Минздрав признал, что распространение ВИЧ в России остановить не удалось. Все чаще в докладах врачей и чиновников стало звучать слово «эпидемия»: 100 тысяч зараженных только в 2015 году, 12,5 тысячи умерших. Ответные меры уже принимаются, но быстрого решения у этой проблемы нет: за первый квартал 2016 года зарегистрировано 25 тысяч новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией, сообщил в телеинтервью руководитель Федерального научно-методического центра по борьбе и профилактике ВИЧ-инфекции Вадим Покровский.
Заместитель директора департамента организации медицинской помощи и санаторно-курортного дела Минздрава России Тереза Касаева в интервью Vademecum рассказала, как министерство планирует справляться с эпидемией ВИЧ в текущей экономической ситуации и каких целевых показателей ведомство будет добиваться к 2017 году.
– На конец 2015 года в России зарегистрировано 824 тысячи ВИЧ-инфицированных пациентов. Однако, как известно, общая статистика не отражает реального числа зараженных, поскольку многие просто не знают о своем статусе. Один из способов снижения числа недиагностированных пациентов с ВИЧ – включение соответствующего теста в программу диспансеризации. Минздрав был автором идеи?
– Да, это действительно наша идея, и она находит поддержку. По данным 2015 года, у нас порядка 22,5 млн взрослых россиян прошли диспансеризацию. Специалисты Минздрава просчитали себестоимость тестирования на ВИЧ в рамках программы обязательного медицинского страхования и поняли, что это возможно сделать. Тестирование на ВИЧ, как, впрочем, и все медицинские вмешательства в нашей стране, является добровольным, за исключением особых случаев. То есть мы предоставляем возможность, но обязать всех проходить обследование не можем.
Ситуация с расхождением расчетного числа ВИЧ-положительных лиц и зарегистрированными больными имеет место в мире в целом. Сейчас в мире 37 млн ВИЧ-инфицированных, при этом 1,5 млн человек не знают, что у них ВИЧ. Ежегодно количество зараженных увеличивается на 2 млн. У нас же ежегодный прирост порядка 10–12%, в 2015 году – порядка 100 тысяч новых случаев.
– Когда конкретно планируете ввести тест на ВИЧ в программу диспансеризации?
– Не думаю, что это будет отсрочено.
– Не так давно в Минздраве было принято решение вновь перейти на централизованные закупки АРВ-препаратов. Регионы не справлялись собственными силами?
– Опыт проведения централизованных закупок лекарственных препаратов на федеральном уровне у министерства есть, в том числе препаратов для лечения ВИЧ-инфицированных. Также имеется и опыт предоставления субъектам трансфертов для того, чтобы они самостоятельно осуществляли закупки.
Минздрав прорабатывал оба метода в поисках оптимального решения как с точки зрения обеспечения потребностей пациентов, так и с точки зрения экономии бюджетных средств.
Если можно так сказать, в первую волну централизации закупок лекарственных препаратов имелись определенные издержки. Действовала процедура сбора заявок от субъектов, но не было унифицированного подхода – каждый субъект оценивал потребность в лекарствах по мере своих возможностей и, конечно, не всегда точно. Поставки осуществлялись зачастую не в начале года, что иногда приводило к перебоям в обеспечении лекарственными препаратами. С учетом указанных тенденций «первой волны» централизации было принято решение перейти к механизму передачи трансфертов регионам для самостоятельной закупки препаратов.
– Чем отличается нынешний подход к централизации госзакупок?
– Прежде всего, механизмы уже обкатаны. Наработан определенный опыт централизованных закупок лекарственных препаратов для Роспотребнадзора, ФМБА, ФСИН, субъектов. Сейчас закупки просчитаны, спланированы.
– Основная задача централизованного подхода, насколько я понимаю, – сэкономить за счет увеличения объемов закупки?
– Да, мы на это очень сильно рассчитываем. И в общем, так и происходит. На самом деле за последние годы ситуация изменилась – появились отечественные производители антиретровирусных препаратов.
– Они готовятся производить или уже производят антиретровирусные препараты?
– Уже производят, и достаточно активно, практически всю линейку современных АРВ-препаратов. Причем ряд производителей переходят уже на производство по полному циклу.
– Вероника Скворцова не раз говорила о том, что планируется увеличивать охват больных АРВ-терапией. Какие у вас ближайшие ориентиры по обеспечению больных лекарствами?
– По данным официальной статистики, на конец 2015 года зафиксировано 824 706 случаев положительных имунноблотингов [метод идентификации антигенов или антител. – Vademecum] на ВИЧ, и ежегодно цифра увеличивается на 10–12%. Так, в 2015 году у нас более 100 тысяч вновь выявленных больных. Около 500 тысяч в настоящий момент состоят на диспансерном учете.
К 2020 году, согласно резолюции ВОЗ, которая была одобрена российской стороной, мы должны обеспечить полный контроль над инфекцией. Это означает обеспечить выявление и эффективное лечение до 90% случаев заражения ВИЧ и прекращение распространения этой инфекции к 2030 году. Задача для Российской Федерации, конечно, чрезвычайно сложная, учитывая, что в мире за последние 15 лет число новых случаев заражения ВИЧ сократилось более чем на треть, а в нашей стране за этот период оно, напротив, выросло более чем в два раза. Такая вот тревожная статистика.
Охват тестированием, начиная с 2017 года, должен быть у нас не менее 30–35%. Получается, ежегодно необходимо обследовать более 50 млн человек. На конец 2015 года охват тестированием составил 19,3%.
– Какой охват АРВ-терапией сейчас?
– По данным 2015 года, лечением было охвачено более 217 тысяч пациентов с ВИЧ-инфекцией. Это 37,3% от общего числа состоящих на диспансерном наблюдении. При этом, как я уже говорила, к 2020 году нужно добиться охвата лечением не менее 90%. Для того нам уже в 2017 году необходимо пролечивать не менее 60% больных.
За 10 лет охват лечением этой категории увеличился в пять раз – с 7,5% до 37,3%. Вы, наверное, логично зададите вопрос, почему мы не охватываем всех стоящих на диспансерном наблюдении, не так ли?
– По всей видимости, дело в средствах.
- Вопрос не только в финансовых средствах. К сожалению, не все лица с ВИЧ-инфекцией привержены к лечению. Прежде всего, в лечение включаются пациенты, которые демонстрируют приверженность – то есть те, которые не прерывают терапию. Если пациент постоянно получает лечение, то это гарантия того, что через три-четыре недели уровень вирусной нагрузки у него может снизиться до безопасного минимума. Такие люди могут вести нормальный образ жизни, но только при условии, что они не прервут терапию, потому что в противном случае в течение ближайших двух-трех недель уровень вирусной нагрузки может кратно вырасти и состояние пациента резко ухудшится.
Другой критичный момент – это развитие у такого пациента в дальнейшем невосприимчивости к ранее применяемым препаратам, то еесть лечение перестает помогать.
Таким образом, наша задача состоит в том, чтобы не просто расширить охват лечением, но и обеспечить приверженность к лечению. Тут на помощь специалистам приходит, конечно, и информационно-просветительская кампания.
– Многие пациенты вынуждены были прервать курс лечения из-за проблем с закупками в регионах, поскольку в субъектах зачастую не хватает средств на полноценную закупку.
– Конечно, в Минздрав приходят разного рода обращения. Ни одно не остается без внимания. Не снимая ответственности с федерального Минздрава, все же справедливости ради следует сказать, что обязанности регионов по обеспечению оказания медицинской помощи на своих территориях тоже никто не отменял. И, как показывает практика, проблемы с лекарственным обеспечением в регионах зачастую бывают связаны не с отсутствием финансирования, а с плохой организацией работы по лекарственному обеспечению на всех этапах.
– Конечно, вы видите наиболее проблемные регионы в плане распространения инфекции. Кто «лидирует»?
– Более 50% заболеваемости нам дают 22 региона, лидеры среди них – Свердловская, Кемеровская, Иркутская, Самарская, Ульяновская, Калининградская области, Пермский край, Ханты-Мансийский автономный округ. Это, как правило, крупные промышленные регионы, через которые проходят маршруты наркотрафика. В них имеется пласт серьезных социальных проблем.
