От травм, полученных в результате несчастных случаев, ежегодно погибают около миллиона россиян, причем несовместимые с жизнью повреждения получают только 15–20% пострадавших. «Остальные могли бы выжить, если бы кто‑то не прошел мимо», – делает вывод бывший врач скорой помощи Валерий Бубнов. Он уже более 20 лет руководит собственной школой, где учит спасать людей, а для наглядности процесса наладил производство специальных роботов‑тренажеров. Среди его клиентов – силовые ведомства, крупные производственные компании и сотни частных лиц.
«СКОРОЙ» В ШКОЛУ
Весной, при температуре воздуха +2°, с моста на мелководье упал легковой автомобиль. Пострадавших четверо – две девушки, подросток и грудной ребенок. Водитель машины уже вынес их на берег, и теперь одна из девушек стонет от сильных болей в правой ноге: в области голеностопного сустава увеличивается отек. Другая девушка лежит на спине и не подает признаков жизни. Младенец неподвижен, его лицо синеет, рот часто и широко открывается, но крика нет. Подросток лежит на спине без признаков жизни, возле его правой ноги – большая лужа крови. Когда к мальчику вернется сознание, он будет жаловаться на боли в области таза, а из бедренной артерии забьет фонтанирующая струя крови. Ситуация критическая, но из-за сильной заболоченности берега бригада скорой помощи не может подойти к пострадавшим ближе чем на 50 метров.
Это стандартная ситуационная задача учебно-тренировочных сборов в национальном центре обучения навыкам оказания первой помощи ≪Школа Бубнова≫. Контрольное время исполнения – пять минут. Команда из четырех человек должна оказать помощь всем пострадавшим в ДТП и доставить к месту расположения бригады медиков (за линию старта-финиша). В роли пострадавших – специальные роботы-тренажеры, разработанные для обучения навыкам реанимации.
За процессом следит сам Валерий Бубнов – член Международной академии наук экологии и безопасности ООН, обладатель многочисленных международных наград в области изобретений, инноваций и обучения навыкам оказания первой помощи. Теорией и практикой медицины катастроф он занимается около 30 лет, и за это время по его методикам было обучено около 2 млн работников опасных видов производства и транспорта, более 40 тысяч сотрудников ФСБ, МВД и МЧС и около 100 тысяч студентов и школьников.
Сам Бубнов оказанию первой помощи обучался по старинке – работая на ≪скорой≫. Туда он пришел студентом третьего курса ММСИ им. Н.А. Семашко в середине 70-х. ≪Это была чудесная школа, – вспоминает врач. – Я оказался в очень интересной должности и. о. фельдшера, ее нельзя было даже записать в трудовую книжку. Студенты лечебного факультета имели право подрабатывать в этой должности на скорой помощи, и после окончания вуза мы должны были еще пять лет там проработать. Это была прекрасная практика≫.
После института Бубнов работал врачом на подстанции скорой помощи в НИИ им. Н.В. Склифосовского, там же закончил ординатуру и получил специализацию по кардиореанимации. В 1983 году он перешел в систему Министерства путей сообщения, где работал уже исключительно на реанимобилях. ≪Коллеги называли меня талисманом, потому что с 1982 года у меня перестали умирать больные. Я действительно всех довозил живыми, хотя в реанимации, как правило, теряют до 30%≫, – говорит врач. Неудивительно, что вскоре Бубнов стал главным специалистом медподготовки всех служб МПС СССР и параллельно, ≪на общественных началах≫, готовил учебники и программы для фельдшеров скорой помощи.
ШТАТСКИЙ СОВЕТНИК
Многие идеи для своих методик Валерий Бубнов позаимствовал из опыта силовых структур, с которыми всегда активно работал. В спецназе использовались очень интересные методики, вспоминает врач. Например, как с одного взгляда получить максимум информации или минимальными действиями достичь максимального эффекта.
В 80-е Бубнову было предложено поучаствовать в создании именно такого учебника – по медицине катастроф, но с учетом наработок спецслужб. Суть разрабатываемых тогда методик Валерий Бубнов формулирует не по-штатски лаконично: ≪Пострадавших много, нас, врачей, – мало. Надо в кратчайшее время взять информацию о состоянии каждого пострадавшего – живой или нет. Затем минимальным количеством действий сделать так, чтобы все подопечные дожили до прибытия основного эшелона помощи≫.
Вообще, Валерий Бубнов убежден, что очевидцу несчастного случая достаточно владеть пятью навыками оказания первой помощи и знать пять-шесть ситуаций (состояние клинической смерти, комы, опасного для жизни кровотечения, попадания на кожу и в глаза агрессивных жидкостей и термических ожогов), чтобы в реальности спасти и сохранить жизнь пострадавшего до прибытия медицинского персонала. На занятиях Бубнова эти навыки отрабатываются до автоматизма.
В Минздраве к тому времени осознали необходимость систематизации всех накопленных знаний в сфере медицины катастроф и приступили к научной и практической разработке этой проблемы. ≪Уже тогда было понятно – что-то может пойти не так, какие-то катастрофы будут происходить≫, – констатирует сейчас Бубнов. Заказ на создание учебника был получен в 1985 году. До аварии на Чернобыльской АЭС оставалось несколько месяцев.
Учебник был окончательно готов только к 1991 году. Уже был набран его сигнальный экземпляр, но тут все изменилось. С распадом СССР союзное министерство было ликвидировано, а министерство республиканское преобразовано в Минздрав Российской Федерации. Команды управленцев, курировавших создание учебника, просто не стало. ≪Пришла новая волна чиновников – со счетчиком в глазах, – вспоминает Бубнов. – Через две недели меня вызывает одна такая мадам. Перед ней лежит ≪сигнал≫ учебника, и она мне заявляет: ≪Тут стоит гриф Минздрава СССР, а теперь есть РФ, грифуйте по новой≫. И предложила заплатить за эту процедуру весьма приличную мзду. Ну откуда такие деньги у меня – врача скорой помощи?! Мы мило поговорили – и расстались≫.
В итоге учебник был опубликован в 1997 году, но уже по инициативе Минобразования и МЧС. К тому времени отрывки из него публиковались в отдельных брошюрах, газетах, специализированных журналах, и спасатели даже в отсутствие единой книги хорошо знали все ее главы, говорит Бубнов. Решающим оказалось мнение главы МЧС. Шойгу увидел ≪сигнал≫ учебника на выставке ≪Средства спасения≫ и поручил своему медицинскому управлению издать учебник, убрав из него названия лекарств и сложные медицинские термины.
МЧС, кстати, стало одним из постоянных заказчиков Бубнова – тренируются сотрудники ведомства именно на его роботах-тренажерах. Их разработкой и производством врач занимается с середины 90-х. В роли подростка из той самой задачи по ДТП выступает тренажер Гоша – ≪симпатичный сорванец с печальными зелеными глазами≫, по определению своего создателя. Выполненная из пластизоля кукла ростом 120 см и весом 12 кг позволяет обучить всем необходимым навыкам реанимации – непрямому массажу сердца, правильной технике перекладывания с земли на носилки, искусственной вентиляции легких, наложению повязки и шины.
Если реанимация проведена успешно, у Гоши появятся пульс на сонной артерии и реакция зрачков на свет. При этом все успешные и ошибочные действия спасателей отмечаются на грудной клетке робота с помощью световой индикации. Ошибок, на выявление которых запрограммирован робот, можно совершить много. Например, если кровотечение не остановить в течение двух минут с помощью прижатия или жгута, то пульс на сонной артерии исчезнет. Сигнал зуммера сообщит о полной потере шанса на спасение, и робот ≪умрет≫ от невосполнимой потери крови. Говорят, что Гоша был любимой куклой Сергея Шойгу. А вот с Минздравом у Бубнова и его роботов отношения так и не сложились.
ТЕНДЕР НА ТРАВМЫ
Школой обучения навыкам первой помощи Валерий Бубнов руководит с середины 90-х, и за это время она сменила несколько названий и адресов. ≪Каждый центр существовал год-два. Потом приезжала комиссия, чаще всего из Минздрава, и находила какие-то нарушения≫, – объясняет врач.
В списке организаций, обучивших и обучающих своих специалистов в ≪Школе Бубнова≫, более 100 компаний и ведомств, начиная с Управления делами президента и Таможенной службы и заканчивая ≪Лукойлом≫ и ≪Аэрофлотом≫. Однако этот бизнес, по словам Бубнова, больших доходов не приносит. Возможно, из-за принципов и правил, которые он сам же установил. Например, вместо того чтобы проводить семинары для нескольких сотен сотрудников, Валерий Бубнов набирает в группы всего 15 человек. Взнос с каждого – по 16 тысяч рублей. За 102 академических часа он готовит из них инструкторов первой помощи, которые затем ≪масштабируют≫ полученные навыки в своем ведомстве. Несколько сотрудников РАО ≪ЕЭС России≫, прошедшие такую подготовку, создали внутри компании 400 обучающих центров и подготовили 800 тысяч работников. Смертность в результате производственных травм за четыре года сократилась на 50%.
Сверхдоходов не приносит и продажа роботов-тренажеров. ≪В тендерах не участвуем. Взяток или откатов не даем. Свидетельства не продаем≫, – предупреждает сайт компании. ≪Нам тендеры не по зубам из-за колоссального количества бюрократических препон и непонятных условий и требований, – объясняет директор ≪Школы Бубнова≫. – К тому же в них заложен механизм откатов. Я не умею давать откаты. А не умею я этого, потому что боюсь. А боюсь, потому что не умею. Была куча историй – что мы входим на торги, а там уже без нас обо всем ≪договорились≫.
Сложившаяся система закупок учебных пособий и тренажеров не учитывает мнения преподавателей, которые с этой продукцией будут работать, добавляет Бубнов. Решение о закупке принимают чиновники, которые далеки от проблем реального обучения и поэтому руководствуются лишь формальными характеристиками изделия – габаритами, массой, источниками питания и ценой. Кроме того, иногда государственные заказчики требуют от поставщиков наличия лицензии на медицинское изделие, что, как считает Бубнов, само по себе нонсенс. ≪Пусть производители таких ≪лицензированных≫ тренажеров предоставят протоколы клинических испытаний и приведут хотя бы один факт чудесного исцеления с помощью куклы, чтобы не попасть под определение ≪обман и мошенничество≫, – говорит врач. В итоге за год компания продает не более 100 тренажеров. Каждый из них стоит в среднем около 100 тысяч рублей. ≪Это продажная стоимость, а ведь есть же еще затратная часть≫, – предупреждает Бубнов, отмечая, что себестоимость робота – ≪это военная тайна≫.
Особая статья расходов Бубнова – это аренда учебных площадей. Для полноценного проведения занятий ему требуется не менее 400 кв. м. В итоге аренда съедает практически все деньги, полученные школой за курсы. ≪Чиновники Москвы приравняли нас к торговцам шмоток и спиртного – вокруг нас различные склады этой полезной продукции≫, – говорит Бубнов о своем офисе, расположенном недалеко от МКАДа.
РЕБЯТА ЛОВЯТ ЛАЙФ
≪На машину и дачу хватило с трудом, – говорит о своих заработках Валерий Бубнов. – Почти все деньги, которые приходят, я опять пускаю на создание новых учебных пособий – мне просто интересно это делать≫. Сейчас эти деньги идут на развитие лайфрестлинга – прикладного командного вида спорта, который придумал сам Бубнов. Как это выглядит? Команды соревнуются в спасении роботов, ≪пострадавших≫ после несчастного случая – на воде, производстве, в дороге, походах или после теракта. Необходимый инвентарь – роботы-тренажеры, аптечка, вакуумный матрас, ковшовые и плащевые носилки, учебный дефибриллятор и секундомеры. Суть лайфрестлинга в том, что даже без специальных медицинских знаний любой желающий может освоить самые важные навыки первой помощи.
Мечта Бубнова – сделать лайфрестлинг доступным ≪всем слоям населения и учащейся молодежи≫. Взнос с одного участника соревнований достигает около 6 тысяч рублей и включает в себя оплату гостиницы, питания и аренды зала. Спонсоров у проекта пока нет. Почему создатель методик медицинской подготовки элитных спецподразделений и спасателей МЧС не смог построить большого бизнеса? Сам руководитель ≪Школы Бубнова≫ считает, что все дело в приоритетах. ≪Я просто не человек бизнеса, не человек денег≫, – говорит Бубнов.
