Сериал о мытарствах с принятием постановления «Третий лишний» и информационная истерия на тему импортозамещения под конец года обнулили и без того невысокую ценность самого этого явления. Да, импортозамещение существует и развивается, но никакой системы и политики управления этим процессом у регуляторов нет – самым мощным двигателем настоящего импортозамещения оказался обычный коммерческий интерес.
30 ноября премьер Дмитрий Медведев, наконец, ввел ограничения на закупку иностранных лекарственных препаратов, подписав постановление №1 289, иначе именуемое «Третий лишний». Проводники инициативы – чиновники Минпромторга – ждали этой подписи больше года и так волновались, что допустили несколько фальстартов. Самый эпичный был летом, когда представители министерства собрали специальный пресс-брифинг и под эмбарго рассказали, что «Третий лишний» будет вот-вот подписан. «Вот-вот» растянулось еще на четыре месяца, причем еще накануне подписания премьером документа было непонятно, по каким критериям будет определяться, какой препарат считать отечественным, а какой нет, и, главное, с какого момента новое протекционное правило начнет действовать.
Версия, в итоге подписанная Дмитрием Медведевым, устроила большинство. До конца 2016 года «отечественным» считается препарат, над которым хоть какие-то производственные операции выполнены в странах, входящих в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а именно в России, Казахстане, Белоруссии, Киргизии и Армении.
Но даже если бы Медведев подписал более жесткую версию документа, никаких кардинальных перемен бы не случилось. Эта новелла, в принципе, неспособна перекроить рынок, как и все прошлые стимулирующие меры, придуманные в Минпромторге.
Как известно, документ предлагает не допускать к торгам иностранные препараты, если на участие в розыгрыше претендуют минимум два поставщика отечественных аналогов.
Но кто сказал, что эти двое всегда найдутся? Богатая практика рынка госзакупок говорит о том, что зачастую регулируется этот рынок не законами Российской Федерации, а диктатом сильных, точнее их картельным сговором. И вся борьба за тот или иной подряд государства разворачивается не на условной площадке аукциона, а до того.
Но даже если сделать допущение, что госзаказ выполняется в условиях честной конкуренции, быстрых качественных перемен «Третий лишний» не даст, он на это и не рассчитан.
В качестве примера можно взглянуть, как работает правило «Третий лишний» на рынке медизделий, где его ввели значительно раньше – еще в феврале 2015 года. Если коротко – никак не работает, считает генеральный директор изучающей рынок медизделий маркетинговой компании «Медитэкс» Андрей Виленский. Об этом он поведал участникам XIII Всероссийского форума «Обращение медицинских изделий в России» 9 декабря 2015 года. По его словам, снижения объемов присутствия импортной продукции в связи с принятием постановления «Третий лишний» пока не наблюдается.
С лекарствами, скорее всего, получится точно так же. Неумолимая статистика говорит, что полное насыщение отечественной продукцией в обозримой перспективе рынку не грозит.
На сегодняшний день по 247 наименованиям из перечня ЖНВЛП (всего включающего 638 МНН) доля продаж импортных препаратов в государственных тендерах достигает 100% – российских аналогов либо нет в природе, либо производители не предлагают их рынку.
По данным VM на осень 2015 года, только по 129 МНН из перечня ЖНВЛП зарегистрировано не менее двух аналогов, записанных на отечественные фармкомпании. При этом важно понимать, что даже если аналог зарегистрирован, это не значит, что его производитель обязательно подаст заявку на конкурс.
Более того, поскольку тендеры проводятся не только по МНН, но и по конкретным лекарственным формам, у государственного закупщика почти всегда остается возможность маневра в пользу иностранного препарата, если возникнет такое желание. Достаточно в ТЗ на тендер указать специфическую лекформу, которую отечественные конкуренты не производят.
Впрочем, нельзя утверждать, что импортозамещение – это полностью мифический зверь. По 162 МНН из перечня ЖНВЛП объем продаж отечественной продукции уже превысил 50%, однако в большинстве своем это как раз те случаи, когда российские фармкомпании отвоевали рынок самостоятельно, не пользуясь протекцией Минпромторга либо его субсидиями на разработку дженериков.
Естественно, авторитетные отечественные производители замахнулись сразу на самые маржинальные категории препаратов и по некоторым МНН уже смогли полностью вытеснить «иностранцев» или сделать их своими партнерами. Поможет ли им «Третий лишний» в дальнейшем? Наверное, да, до некоторой степени. Но, в общем-то, они и так неплохо справлялись.
