Один из мейджоров мирового рынка медицинской техники – американская компания General Electric Healthcare – во многом предугадала нынешний тренд на импортозамещение и локализацию производства в России продукции зарубежного происхождения. Нынешним летом на Петербургском международном экономическом форуме российское представительство GE Healthcare подписало с правительством Московской области соглашение о строительстве в Подмосковье завода по производству тяжелой медицинской техники. Инвестиции в проект были оценены примерно в $10 млн. Президент GE Healthcare в России и СНГ Оливье Боск рассказал Vademecum, как возглавляемый им региональный дивизион адаптирует глобальную стратегию компании к реалиям российского рынка и промышленной политике государства в индустрии здравоохранения, почему пришлось отказаться от одних проектов и как удалось реализовать другие.
«Мы локализуем здесь наши компетенции и инновации»
– На какой стадии реализации находится проект GE Healthcare в Подмосковье? Когда будет построен завод и начнется выпуск медоборудования?
– Наше соглашение с правительством Московской области подразумевает размещение в регионе производства медоборудования к середине 2016 года. Сейчас мы работаем над реализацией этого плана – на практике это займет от девяти до 12 месяцев, в зависимости от хода инженерных работ, длительности процесса регистрации изделий и других факторов. То есть во второй половине следующего года мы рассчитываем запустить полноценное производство.
– Какую номенклатуру планируется выпускать на новой площадке?
– Диагностическое оборудование для решения наиболее важных задач здравоохранения, включая мониторное и перинатальное оборудование для поддержки здоровья женщин и детей, диагностики заболеваний сердечно-сосудистой системы, а также тяжелую технику – ПЭТ/КТ – для диагностики и мониторинга состояния пациентов с онкологическими заболеваниями.
– Насколько локальными будут производимые продукты?
– Критерии локализации производства сейчас четко определены российским правительством с точки зрения адвалорной доли [товары, изготовленные с использованием иностранных компонентов, считаются локальными в случае, если их стоимостная доля не превышает 50% от стоимости конечной продукции. – Vademecum]. И мы, конечно, будем полностью соответствовать этим требованиям. Сейчас мы заинтересованы в том, чтобы продолжать искать партнеров, преимущественно в России, которые смогут соответствовать всем необходимым международным и российским квалификациям по поставке высокотехнологичных компонентов. Подчеркну, что требования к качеству компонентов мы предъявляем самые строгие.
– То есть, по сути, локализация производства в России – это по-прежнему отверточная сборка?
– Я бы сказал, что это прежде всего локализация экспертизы по производству и сервису нашей продукции. Например, мы продолжаем инвестировать в инженерную базу, на сегодняшний день в GE Healthcare работают порядка 150 инженеров. Делаем это для того, чтобы продукт, произведенный и установленный в России, был точно таким же по качеству, как и продукт, собранный на заводе GE в любом другом регионе или стране мира. Кроме того, локализация – это и создание в России склада запасных частей. Он необходим для того, чтобы мы могли быстрее реагировать на нужды заказчиков, когда требуется что-то отремонтировать, заменить в оборудовании или провести превентивную диагностику. Наконец, мы продолжаем инвестировать в наши образовательные программы для медицинских специалистов. В октябре, например, открыли в Москве обновленный учебно-демонстрационный центр GE Healthcare Academy им. Вячеслава Грищенко [в 2007–2013 годы президент и гендиректор GE Healthcare в России и СНГ, скончался в 2013 году. – Vademecum]. Вячеслав был идеологом центра и сторонником совершенствования образовательных программ для медработников в России. И теперь его идеи получили отражение в глобальном проекте. Центр является частью международной программы GE Healthcare по инвестированию до 2020 года более $1 млрд в совершенствование обучения для 2 млн специалистов здравоохранения по всему миру. По нашим расчетам, этот проект поможет мировой медицине добиться лучших результатов в процессе лечения для более чем 300 млн пациентов. Уникальность нового центра в России в том, что он работает по программе, сформированной из разных методик, как обучения в классе или онлайн, так и практических курсов от доктора к доктору, включая обсуждение клинических случаев. Наша образовательная программа имеет несколько ключевых направлений: клиническое обучение врачей работе на диагностическом оборудовании нашей компании, управленческое образование для топ-менеджеров в сфере здравоохранения, программы в области электронного здравоохранения и, наконец, курсы, направленные на повышение удовлетворенности пациентов.
Таким образом, локализация GE Healthcare – это не просто производство оборудования, это в первую очередь локализация компетенций и инноваций компании в России.
«Усиление регуляторных нормативов идет по всему миру»
– В истории развития GE Healthcare в России прослеживается некая закономерность. В 2010 году, когда стало известно о программе модернизации здравоохранения, вы вступили в кооперацию с российской компанией «МТЛ» для производства КТ. Сейчас, на волне программы импортозамещения, вы расширяете локализацию и запускаете новый завод в Подмосковье. Значит ли это, что GE Healthcare ориентируется в своих бизнес-решениях исключительно на политику национальных регуляторов?
– GE, безусловно, прислушивается к мнению правительства, мы реагируем на тенденции государственной политики и, конечно, следуем всем регуляторным нормам, которые существуют в стране. Но мы работаем в 170 странах и сейчас наблюдаем тенденцию к усилению регуляторных нормативов по всему миру. Каждое правительство, и Россия здесь не исключение, хотело бы развивать свое производство и экономику. Мы, как глобальный игрок, это очень хорошо понимаем. Но существует и непосредственно стратегия GE Healthcare, в которой мы ориентируемся прежде всего на глобальные тренды, среди которых – старение населения, рост онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Эти тренды актуальны для всех стран. При этом медучреждениям повсеместно нужно не просто оборудование, а комплексные решения, которые позволят вовремя диагностировать то или иное заболевание. Мы предлагаем пути для решения актуальных задач. Приведу несколько примеров. Мы не ждали обсуждения и принятия закона о локализации иностранного производства в России в 2015 году, а локализовались за пять лет до этого, заключив соглашение с компанией «МТЛ». Или другой пример: весь нынешний год глава Минздрава РФ Вероника Скворцова настойчиво говорила о важности повышения качества обучения врачей и среднего медперсонала, мы же открыли свой обучающий центр еще в 2009 году, а в этом – обновленный тренинг-центр. Как глобальный игрок, мы видим, что во многих странах наблюдается дефицит как среднего медперсонала, так и квалифицированных врачей. И обучение работников медучреждений – одна из важнейших инициатив GE.
– Почему GE Healthcare, выбирая впервые партнера в России, остановилась на сотрудничестве с «МТЛ»?
– Мы достаточно быстро поняли, что гораздо эффективнее локализация пойдет в партнерстве с компанией, которая имеет опыт работы на российском рынке. Если вы посмотрите на другие бизнесы GE в России, то увидите, что для нас это типично. Могу сказать, что выбрать партнера здесь в 2009-2010 годах было непростой задачей. На рынке присутствовало много локальных компаний, которые производили и собирали медицинское оборудование, но не все были готовы соответствовать нашим требованиям и стандартам. «МТЛ» – именно такой надежный партнер. Тогда мы стали первыми из «большой четверки» мировых производителей тяжелого диагностического оборудования [GE, Siemens, Philips, Toshiba. – VM], которые локализовались в России. И партнерство оправдало себя. Это была стратегическая инициатива, которая сделала нас одним из лидеров рынка. В 2013 году мы расширили производство КТ и запустили сборку ультразвукового сканера. Всего в России мы собрали уже 350 аппаратов – чуть более 200 КТ и около 150 ультразвуковых сканеров.
– В 2011 году вы пытались строить совместный бизнес с другим российским игроком – компанией «РТ-Биотехпром», «дочкой» госкорпорации «Ростех». Было даже зарегистрировано СП «ДжиИ-РТ Медпром», анонсировавшее, но так и не запустившее производство тяжелого диагностического оборудования. Что помешало состояться этому предприятию?
– Проект не перешел в стадию реализации, поскольку предпосылок для его дальнейшего развития оказалось недостаточно. Тем не менее GE плотно сотрудничает с ГК «Ростех» по другим направлениям, в том числе по инвестициям в энергетику нового поколения. Мы с большим интересом наблюдаем за деятельностью корпорации – нас, например, порадовали последние новости о планах Национальной иммунобиологической компании построить в России комплекс по производству инсулина и его аналогов. Мы думаем, что здесь мы тоже могли бы посотрудничать. У GE есть направление Life Sciences, которое поставляет оборудование для производства биофармацевтики, в том числе инсулина. Мы считаем, что тут нам есть что предложить «Ростеху», но это уже другая дискуссия.
– Ощущает ли GE Healthcare, как локализующаяся в России иностранная компания, конкуренцию со стороны российских производителей?
– Можно сказать, что мы здесь уже не иностранный игрок, а тоже локальная компания. Мы – российская организация, работающая в России и для России. Если вы пройдетесь по московскому офису GE Healthcare, то найдете одного француза и 499 россиян. Но мы работаем на насыщенном рынке и, конечно, ощущаем конкуренцию, в том числе со стороны российских брендов. Кроме того, здесь успели локализовать производство и другие зарубежные игроки, которые вам хорошо известны. Но мы проводим детальный анализ того, что нужно рынку, с точки зрения высоких технологий и стараемся создавать наиболее конкурентоспособные и интересные для конкретного региона технологии. При этом есть сегменты рынка, в которых российские бренды заслуженно занимают большую долю, а мы там не присутствуем и никак с ними не конкурируем, – например, отдельные виды мониторингового оборудования.
«Третьего лишнего» индустрия переварила»
– Сказываются ли на бизнес-планах GE Healthcare последние регуляторные решения – например, правительственное постановление, известное как правило «Третий лишний»?
– По поводу «Третьего лишнего» у нас были достаточно конструктивные диалоги не только с российским правительством, но и с медицинским сообществом. Я бы не стал сейчас комментировать сами критерии формирования списка оборудования, который вошел в постановление, и само правило. Скажу только, что мы заинтересованы в том, чтобы любая технология, в равной степени важная для профильных министерств и населения страны, получила возможность выйти на рынок. Важно, чтобы и у врачей, и у пациентов был выбор такого высокотехнологичного оборудования, и чтобы это оборудование могло соответствовать заявленным на конкурсе критериям. По факту, в феврале, когда решение было анонсировано, индустрия его приняла, переварила, и только сейчас приходит понимание, как с ним работать, адаптироваться к нему и, самое важное, понимать, какие задачи «Третий лишний» ставит перед рынком индустрии здравоохранения. Поэтому обсуждения пока продолжаются.
– Летом Минпромторг представил на общественные обсуждения расширенный список продукции, подпадающей под ограничения при госзакупках. Медицинское сообщество восприняло эту идею резко негативно, потом премьер-министр Дмитрий Медведев свернул проект, после чего обсуждения возобновились. Вы как-то участвовали в этом процессе?
– Конечно, мы участвовали в диалоге. Сейчас понятно, что для адаптации этого проекта нужно время, в том числе для того, чтобы избежать случаев некорректного наделения преференциями какого-то производителя, чья продукция и технологии сравнивались бы не по единым, а по разным характеристикам с продуктами других участников рынка. Но в целом, что касается «Третьего лишнего», думаю, процесс был построен логично: был утвержден некий первоначальный список, который, возможно, будет изменен или скорректирован с течением времени.
– А как подействовали на бизнес GE вступивший в силу этим летом федеральный закон №488 «О промышленной политике в РФ», в частности в сфере локализации производства, а также готовящиеся поправки в закон о контрактной системе?
– Эти документы, так же как и принципы локализации иностранного производства в России, долго обсуждались, было много дискуссий. Мы были удостоены чести участвовать в обсуждении этих инициатив совместно с министром промышленности и торговли Денисом Мантуровым и главой Минздрава Вероникой Скворцовой. Сегодня ключевой вопрос заключается в том, как стимулировать импортозамещение – через дополнительные преимущества для тех, кто локализуется в России, либо через ограничения для этих компаний. Но в целом новые нормы помогли внести ясность, определить бизнес-процессы, в рамках которых мы будем работать. Они по- могли нам понять задачи, временные границы, приблизили нас к реализации поставленных ранее целей.
– Получаете ли вы сейчас какую-то финансовую поддержку от государства или, например, от Московской области на локализацию производства?
– Ни о каких кредитных линиях со стороны российского правительства речи пока не идет.
– Какие направления, помимо производства и поставок тяжелого оборудования, GE Healthcare намерена развивать в России?
– Судя по ситуации в мире, сейчас существует необходимость в более интенсивной поддержке информационными технологиями любого медоборудования. По всему миру в GE задействовано около 16 тысяч инженеров по информационным технологиям. Сейчас мы развиваем глобальную платформу, которая займется широким спектром вопросов, начиная с анализа данных различных узлов конкретного оборудования до прогнозирования его работоспособности и превентивной диагностики. Россия – большая страна, и мы понимаем, как важно предоставить клиентам возможность удаленного доступа к оборудованию с помощью IT-решений. Особенно на рынке, где такая экспертиза ограничена. Эти технологии позволят повысить качество и понизить итоговую стоимость медуслуги одновременно. У нас есть архиваторы, рабочие станции для того, чтобы обрабатывать диагностические изображения, платформы для мониторинга. В России мы уже сделали несколько пилотных проектов в направлении GE Healthcare IT, например, проект удаленного мониторинга и диагностики матери и ребенка, и мы намерены расширять возможности в этой области. Мы видим, что IT-технологии в медицине достаточно актуальны для всех заказчиков, но больше всего – для частных клиник, когда они развивают сети диагностических центров, которым IT-решения позволят обеспечить высокую работоспособность и эффективность.
– Как, на ваш взгляд, изменилась за последние годы российская индустрия здравоохранения в целом?
– Российский рынок формируется в первую очередь посредством финансового участия государства. В рамках госпрограмм по модернизации здравоохранения правительство сделало очень много, чтобы обеспечить медучреждения высокотехнологичным оборудованием. В целом за последние пять-шесть лет рынок действительно изменился – значительно возросла значимость таких элементов, как эффективность, безопасность, локализация. Россия всегда была и остается стратегически важным рынком для GE и для GE Healthcare в частности. Мы гордимся тем, что наши технологии и экспертиза помогают решать актуальные задачи российского здравоохранения на принципиально новом уровне.
