В начале нулевых о «Клинике Маршака» благодаря тотальному рекламному продвижению узнали все. Сила бренда оказалась так велика, что центр избавления от зависимостей не отказался от звучного имени даже после ухода основателя. Через шесть лет после расставания с клиникой, названной в его честь, нарколог Яков Маршак готовится участвовать в создании реабилитационных центров на Чукотке и в Краснодарском крае. О прошлых и будущих «клиниках Маршака», которые теперь будут называться как‑то по‑другому, аддиктолог рассказал VM.

Статья «Маршак Яков Иммануэльевич» в русской «Википедии» предлагается к удалению в связи с «недоказанной энциклопедической значимо­стью». На странице для обсуждений составители энциклопедии ведут дебаты: кто-то называет Маршака «раскрученным брендом» и просит ликвидировать статью как рекламную, кто-то настаи­вает, что врач «реально спасает людей». Последняя на данный момент реплика звучит так: «Насчет «спасает» – не знаю, но услуги стоят о-о-очень дорого».

В начале нулевых «Клиника Маршака» и ее руко­водитель действительно стали едва ли не самым раскрученным брендом во всей отечественной медицине. Клиника по-прежнему остается одним из самых известных центров лечения зависимо­стей, что, по утверждению экспертов, позволяет ей держать один из самых дорогих «ценников» на рын­ке. Впрочем, дивидендов самому доктору Маршаку, оказавшемуся заложником собственного бренда, это не приносит. В 2007 году он вышел из состава акци­онеров клиники и с тех пор не имеет к ней никакого отношения.

«МЫ СЕБЕ ДАВАЛИ СЛОВО»

С 1971 года трезвый алкоголик Яков Маршак не выпил ни капли спиртного. «Полностью вылечиться от алкоголизма невозможно – можно лишь стать счастливым и, благодаря этому, оставаться трезвым», – говорит доктор. 25-пятилетнему внуку поэта Самуила Маршака избавиться от зависимости помогла йога, а первому шагу на пути к исправлению предшествовал страшный конфуз на работе. Однаж­ды Маршака, закончившего к тому времени мехмат МГУ, попросили сделать какие-то расчеты для исследовательской группы. Провалить это задание было нельзя. Во-первых, для молодого специалиста это был шанс получить финансовую независимость от родителей. Во-вторых, группу возглавляла самая умная и красивая женщина института. Но накануне встречи со своим заказчиком Маршак «заболел». «В субботу я был на вечеринке, мы пили из мен­зурок, и я очень хорошо помню, что выпил 800 мл спирта, – вспоминает доктор. – В итоге я все-таки пришел на встречу, эта женщина мне что-то рас­сказывала, а я ничего не мог понять. И вдруг она мне просто улыбнулась – и этой улыбкой все было сказано. В ту секунду я понял, что у меня никакого будущего нет. И я сказал себе, что больше ни капли алкоголя не будет в моей жизни. Когда я вернулся домой, желание выпить было жуткое. К тому време­ни я четыре месяца занимался йогой, поэтому сел на коврик и в течение часа выполнял упражнения. И вдруг я почувствовал облегчение и понял, что могу не пить. Я решил, что для меня точкой опоры, которая перевернет мой внутренний мир, будет йога». Регулярные занятия йогой переросли в инте­рес к медицине, и Маршак поступил во Второй медицинский институт. Чтобы разобраться, каким именно способом йога помогает преодолеть зависи­мость, Маршак «пошел в ученики» к основополож­нику отечественной школы психонейроэндокрино­логии профессору Арону Белкину. Вскоре будущий финансист Марк Гарбер, другой ученик Белкина, работавший в то время психиатром-наркологом в наркологической больнице №17, предложил Мар­шаку провести серию экспериментов по влиянию йоги на организм. Оказалось, что после выполнения упражнений уровень этанола в крови у испытуемого повышается в два раза.

В конце 80-х приобщить советских специали­стов к достижениям мировой реабилитации попытался американский меценат и бизнесмен Лу Бентл. В частности, он предложил пригласить советских врачей в США, чтобы они посмотрели, как устрое­на американская система реабилитации. В составе советской делегации, отправившейся на стажиров­ку в Heritage Health Treatment Centre во Флориде, оказался и Яков Маршак. На полтора месяца он, к тому времени не употреблявший алкоголя более 15 лет, снова оказался в роли «выздоравливающего» алкоголика и наравне со всеми проходил реабили­тационную программу. К моменту своего возвраще­ния на родину в 1991 году Маршак стал обладателем диплома Certified Addiction Professional (CAP) – специалиста по патологическим пристрастиям. У него уже была сформирована собственная методика лечения зависимостей, основанная на курсе психофизических упражнений кундалини-йоги. Дело в том, что Маршак к этому времени успел пройти интенсивный курс обучения у знаменитого мастера Йоги Бхаджана и его ученика, врача-невро­патолога Диал Сингха. Получив духовное имя гуру Дживан Сингх Халса и благословение распростра­нять кундалини в России, Маршак стал первым популяризатором этого направления йоги в нашей стране. Впрочем, ни наличие собственного метода лечения зависимостей, ни сертификат междуна­родного образца не давали пропуска в «системную» российскую наркологию. Сразу после возвращения из США Маршак предложил одному из руководите­лей Минздрава создать реабилитационный центр, но получил твердый отказ.

ШКОЛЫ НА КОЛЕСАХ

Первым местом, где Маршак стал применять свою методику на практике, был школьный физкультурный зал. Именно там доктор вел первые группы реабилитации. «В классе у моей дочери был парень, который все время проводил то в камере, то на ули­це, то в психиатрической лечебнице. Домой его родители старались не пускать, потому что он все тащил. И вот я начал заниматься с этим парнем, а он привел еще пятерых таких же. Директор школы дала нам возможность три раза в неделю за мини­мальные деньги заниматься в зале. Вот эти первые шесть человек, которые пришли, – до сих пор трезвые», – рассказывает Маршак. – Вначале это было бесплатно, потом принималась минимальная по тогдашним деньгам плата – 3 рубля. У меня было хорошее положение в том смысле, что от Самуила Яковлевича остался какой-то капитал, который, правда, быстро исчез в ходе инфляции».

Вскоре размеров физкультурного зала стало не хватать – начавшаяся эпидемия героиновой наркомании и сарафанное радио быстро увеличи­вали популярность Якова Маршака и его занятий. Именно тогда врач и двое участников его «групп реабилитации» основали в подмосковной Апрелев­ке реабилитационный центр «Кундала», впослед­ствии получивший название «Клиника Маршака». Деньги на строительство центра, около $1 млн, дал «реабилитировавшийся» пациент, ставший основ­ным акционером компании. Маршак получил 25% акций и возглавил программу реабилитации. За несколько лет, в том числе благодаря обширной рекламной кампании, центр превратился в веду­щую частную клинику на рынке наркологии. Однако в 2007 году Яков Маршак неожиданно вышел из состава учредителей и уехал из страны. Отказаться от доли в бизнесе Маршака заставил другой совладелец компании, позже рассказы­вал врач в интервью журналу «Большой город». Впрочем, теперь говорить о причинах своего ухода из клиники, до сих пор носящей его имя, Маршак категорически отказывается.

Создав и потеряв клинику в России, Маршак повто­рил этот опыт в США. Вместе со своей старшей дочерью, Соней Маршак, окончившей медико-био­логический факультет Второго медицинского института, а затем защитившей докторскую диссер­тацию в Иерусалимском университете, врач открыл небольшую клинику в Малибу, штат Калифорния. Привлечь инвестиции помогли семейные связи. Соня была замужем за сыном известного актера Олега Видова, эмигрировавшего из Советского Союза еще в начале 80-х. Часть средств на создание клиники Malibu Beach Recovery Center дали Видов и его жена Джоан Борстен.

«У меня хороший выход – порядка 70% людей, про­шедших реабилитацию, остаются трезвыми. Когда мы работали в Малибу, примерно 30 реабилитаци­онных центров просили имплементировать нашу методику у них», – рассказывает врач. Известность центра в Малибу росла очень быстро, поскольку методика Маршака, по его собственным словам, была результативнее, чем американские системы. Однако партнерство «семейного» типа оказалось непрочным. Вскоре после того, как дочь Маршака развелась с сыном Видова, «развод» последовал и между создателями клиники. Маршак вернулся в Россию, а развивать центр в Малибу продолжили Видов и его супруга.

В России он фактически вернулся к тому, с чего начинал – к проведению групповых занятий и семинаров по йоге и реабилитации на разных площадках. На этот раз с предложением о созда­нии реабилитационного центра к руководителям государственной медицины Маршак не обра­щался. Однако в итоге получил предложение от представителей медицины частной. В 2011 году сделать новый реабилитационный центр Мар­шаку предложил возглавлявший тогда Европей­ский медицинский центр Леонид Печатников. Впрочем, вскоре Печатников был приглашен на работу в Правительство Москвы, а отношения с новыми руководителями центра у Маршака, видимо, не сложились. Через полгода работы в ЕМЦ контракт Маршаку не продлили, мотивиро­вав решение отрицательной доходностью. За это время в клинике было всего девять пациентов, а цена за месяц реабилитации была, по словам Маршака, слишком высокой. Сам врач говорит, что использовать в наркологии те же методы ценообразования, что и, например, в онкологии, было в корне неверным. Онкологический больной хочет остаться в живых, поэтому выкладыва­ет последние деньги. Наркоман же, чаще всего, наоборот, не хочет лечиться и тем более не готов тратить на это огромные средства. По словам Маршака, вкладывать деньги в рекламу, делая при этом ставку на «продвижение» конкретных врачей, EMЦ научил именно он. «Мне говорили, что Mercedes-Benz не делает специальной рекламы для своих автомобилей. Что EMЦ – это Mercedes в медицине, и они не хотят тратить деньги на рекламу. Единственное, чего я добился – это 30-секундные ролики на нескольких радиостанциях», – вспоминает Маршак.

ЦЕНТРЫ НА ОКРАИНАХ

В 2006 году к Маршаку обратилась руководитель Красного Креста на Чукотке Ида Ручина, двоюродная сестра Романа Абрамовича. С тех пор Мар­шак помогает сдерживать катастрофическую эпи­демию алкоголизма среди народов Севера. Деньги на проведение программ реабилитации выделяет Красный Крест, который, в свою очередь, ведет эту деятельность за счет грантов. Среди спонсоров – региональные власти, а также золотодобывающая Чукотская горно-геологическая компания. Сейчас правительство Чукотки приступило к созданию полноценного реабилитационного центра, про­грамму которого будут развивать Маршак и его ученики. «Нам выделили помещение в детском доме, большинство детей там – из семей алкоголи­ков, – рассказывает врач. – У губернатора Романа Валентиновича Копина возникла замечательная идея – давайте будем уменьшать интенсивность работы детдома за счет реабилитации родителей, которым потом можно будет вернуть ребенка».

География проектов, в которых занят Маршак, обширна. Помимо Чукотки, еще один реабилитационный центр создается на юге страны, под Новороссийском. Начальные вложения в проект составят от $1 млн до $1,5 млн, инвестора Маршак не называет. Команду центра составят около 15 специалистов, которые когда-то проходили реабилитацию и обучение у Маршака.

Аддиктолог, запатентованные методы которого будут использоваться от Краснодарского края до Чукотки, не стремится стать совладельцем бизнеса в сфере реабилитации. По его призна­нию, снова оказываться в этом «водовороте» он не намерен: «Я трезвый алкоголик, и слава богу. Я не хочу быть нетрезвым стяжателем. Мне хвата­ет тех денег, которые я зарабатываю. Но мне уже 67 лет, и я хочу, чтобы после меня осталось то, что я понял и что я придумал».

ЦИТАТЫ

В самом начале 91-го года меня познакомили с одним из заместителей министра здравоохранения, который был ответствен за эпидемиологию. Я попросил его организовать небольшой центр. И получил ответ: «Система ЛТП [лечебно-трудовых профилакториев. – VM] – это священная корова социализма и трогать ее нельзя». А по поводу наркоманов он сказал, что, поскольку их очень мало и они быстро умирают, смысла о них заботиться нет. А в то время героиновая эпидемия уже началась.

Цивилизация привезла чукчам и эскимосам высокогликемическую пищу – крахмалы, сахар и прочее. До этого они питались сырыми мясом и рыбой. Пищевой инстинкт раньше выглядел по-другому – пища удовлетворяла стимуляторным способом, а стала удовлетворять седативным, сладко-нежным способом. У остального человечества этот переход занял 13 тысяч лет – поэтому мы можем метаболизировать сахарозу, а чукчи не умеют. Они очень любят сладкое и в результате получают очень жестокие перепады настроения. «Лечиться» от перепадов настроения чукчи стали алкоголем.

Сейчас везде можно встретить рекламу от имени врачей, где сам специалист рассказывает про свой профессиональный путь и попутно рекламирует свою клинику – первым это сделал я.

Сначала детям дают сладкое, расшатывая систему регуляции настроения и создавая нехватку метэнкефалина. Затем, лет в 15, когда появляется возможность попробовать алкоголь, дети с выраженными перепадами настроения алкоголизируются. Чтобы уменьшить риск алкоголизации и наркозависимости, нужно не давать детям сладкого.

Некоторые варианты наследования генов неудачные – в смысле эффективности регуляции настроения. И человек, по меткому высказыванию Генриха Гейне, «рождается с зубной болью в сердце».

В сигаретах есть вещество, называемое гармин, – это ингибитор моноаминоксидазы. Если этот фермент работает быстро, нам становится плохо. Вот гармин его как раз затормаживает, и нам становится хорошо. У гармина моментальное действие, поэтому первая затяжка – самая вкусная.

В Малибу ко мне приходили очень толстые пациенты. В нашей клинике было три повара – два француза и бразилец. Очень была вкусная, разнообразная еда – в рамках специальной диеты, устраняющей перепады настроения и направленной на стимуляторное удовлетворение. Но правило было такое – когда во время еды наступало чувство, что уже хватит, надо было идти в соседнюю комнату и пять минут танцевать рок-н-ролл под Джерри Ли Льюиса. Американцы с удовольствием это делали. Во время еды они получали «росток» стимуляторного, а не седативного, удовлетворения, который потом развивали благодаря танцу.

Мне было интересно, что стоит за этими эффектами от йоги, какие там есть механизмы. Я пришел к профессору Белкину и сказал, что хочу заниматься психонейроэндокринологией. Он взял меня в ученики со словами: «Знаешь, ко мне несколько лет назад приходил твой отец и сказал, что его сын сошел с ума – он стоит на голове».

Деньги – это тоже наркотик. Это универсальный удовлетворитель, в отношении которого может развиваться зависимость, и стяжательство становится патологическим инстинктом. И ничего выгоднее, чем продавать наркотики, алкоголь и сигареты, еще не придумали.