Космическая медицина, одна из самых закрытых отраслей отечественного здравоохранения, стала площадкой противостояния вовлеченных в тематику органов власти сразу после 12 апреля 1961 года – удачного старта и приземления первого в истории цивилизации космонавта Юрия Гагарина. За контроль над этой сферой в разное время ожесточенно боролись Минобороны, Минздрав, Российская академия наук, Роскосмос и другие ведомства. Конкурентов интересовали не столько направляемые в космическую индустрию инвестиции, сколько доступ к административному и политическому ресурсам. Пять лет назад в битву за космическую медицину ввязался новый мощный игрок – Федеральное медико‑биологическое агентство (ФМБА) России. Агентство выступает активным участником федеральных космических программ и уже два года ведет переговоры о переподчинении себе базовых площадок отрасли – медицинского управления Центра подготовки космонавтов (ЦПК) и Института медико‑биологических проблем (ИМБП). Наблюдатели не сомневаются, что если амбиции ФМБА будут реализованы, космическую медицину ожидает самая крупная в истории реструктуризация.

Два года назад вокруг строительства медсан­части на космодроме «Восточный» разразился громкий скандал. Глава Счетной палаты Рос­сии Татьяна Голикова сообщила, что стоимость строительства наземной инфраструктуры «Восточного» завышена на 13 млрд рублей, а аудиторами СП вскрыты схемы раздувания смет. Резонанс обличения усиливал тот факт, что в сооружении медсанчасти было задейство­вано ФМБА – полноправный участник ФЦП по строительству космодромов.

«В частности, во время строительства мед­санчасти были произведены две закупки: первая была объявлена компанией «Спец­стройтехнологии» в августе 2013 года на сумму 188 млн рублей, вторая – в мае 2014 года ФМБА на сумму 163 млн рублей», – подсказали Vademecum в Общероссийском народном фронте, принимавшем участие в расследовании. Разобраться в коллизии оказалось непросто. Представи­тели ФМБА в своем официальном заявлении объясняли инцидент так: «ФМБА России был заключен гражданско-правовой договор с ФГУП «Спецстройтехнологии» на выполнение комплекса работ по проектированию и строи­тельству комплекса зданий медико-санитарной части для социального обеспечения деятель­ности космодрома «Восточный». 

ФГУП «Спец­стройтехнологии» заключило субподрядный договор на выполнение работ по разработке рабочей документации комплекса зданий ме­дико-санитарной части с ФГУП «Центр по проектированию и развитию объектов ядерной медицины» ФМБА России. Позднее оба эти договора были расторгнуты, денежные средства по договору на разработку рабочей докумен­тации не перечислялись. Соответственно, при каких-либо расчетах стоимости работ по дан­ному объекту данные суммы не должны быть учтены». В 2014 году ФМБА России объявило конкурс на право заключения государственно­го контракта на разработку рабочей документа­ции по объекту как второго этапа проектирования. Это и объясняло наличие двух конкурсов на проведение проектных работ по одному объекту. В ОНФ считают, что такие объяснения только добавили вопросов. Член Центрального штаба ОНФ Александр Васильев направил письма в Генпрокуратуру и Правительство Рос­сии с требованием прояснить нюансы, а лидер ОНФ Владимир Путин на встрече с членами правительства говорил о необходимости при­влечь к разбирательству о злоупотреблениях при строительстве «Восточного» правоохрани­тельные органы.

В Генпрокуратуре России и аппарате прави­тельства не ответили на тематические запросы Vademecum. Однако в начале июня была опубликована информация о том, что правительство обязало ФМБА завершить расчеты по неисполненным госконтрактам на строительство медсанча­сти. Объем обязательств агентства превышает 275,6 млн рублей, тем не менее, ФМБА, соглас­но поручению, должно закончить строитель­ство медсанчасти до 31 декабря 2016 года.

Знакомые с положением дел эксперты гово­рят, что суета вокруг сооружения медсанча­сти на «Восточном» никак не пошатнет позиции ФМБА в космической отрасли, а даже наоборот. Если агентство закончит строительство в срок, в его арсенале окажется медицинская инфра­структура сразу двух космодромов – Байконура и Восточного, а также медсанчасть в Звезд­ном городке и целый комплекс медучрежде­ний, которые уже сейчас обслуживают отряд космонавтов.

Но амбиции агентства гораздо шире – как удалось выяснить Vademecum, ФМБА уже два года ведет переговоры о переподчинении себе двух базовых площадок отрасли – медицинского управления Центра подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина и Института медико-био­логических проблем РАН. Если заявка ФМБА будет удовлетворена, космическую медицину ждет самая крупная реструктуризация за более чем 50 лет существования.

Медицинское сопровождение космических полетов было и остается крайне закрытым сегментом индустрии здравоохранения. В но­менклатуре медицинских специальностей отдельной позиции «космическая медицина» не существует. «Космическая биология и меди­цина – это более узкая область медицинских знаний, лежащих в общем поле авиационной медицины. Она сталкивается с решением вопросов, которые присущи только ей, в частно­сти гравитационной физиологии и невесомости, космической радиации, функционирования си­стем жизнеобеспечения пилотируемых полетов и другими», – объясняет заведующий кафедрой авиационной и космической медицины Первого меда Игорь Бухтияров. Объемы финансирования медицинского сег­мента индустрии никогда не озвучивались – это закрытая часть нормативных документов этой отрасли. Редкие цифры, находящиеся в свободном доступе, не впечатляют и практи­чески ничего не иллюстрируют. Например, об­щая сумма заказов по медицинской части ЦПК в 2015 году, согласно сайту zakupki.gov, состави­ла всего 61 868 882 рубля.

Что же заставило такого амбициозного игро­ка государственного медицинского сектора, как ФМБА, обратить внимание на этот узкий и наверняка тщательно мониторируемый спец­службами сектор здравоохранения и удастся ли агентству установить здесь монополию?

ОРБИТА БЕЗ САХАРА

Космическая биология и медицина появи­лись в СССР еще в 40-е годы и во все времена попадали в жернова борьбы за сферы влияния. Как только были сконструированы ракеты, способные поднять груз более 500 кг на вы­соту 100 км, капитаны отрасли решили, что пора начинать эксперименты на животных, призванные проложить путь в космос чело­веку. Для таких опытов в Институте авиаци­онной медицины Минобороны СССР была создана лаборатория, специализировавшаяся на медико-биологических исследованиях. Основоположником будущей отрасли счи­тается Владимир Яздовский – именно ему, заведующему лабораторией герметичных кабин и скафандров, предложили возглавить революционное направление. Уже это кадро­вое решение потребовало мучительных пе­реговоров между профильными ведомствами и высочайшей политической воли. Инициато­рами создания новой лаборатории выступали авиаконструкторы Сергей Королев и Андрей Туполев. В своей автобиографии «На тропах Вселенной» Яздовский вспоминает: чтобы утвердить его кандидатуру, Королеву понадо­билось обратиться лично к министру обороны СССР Александру Василевскому и президен­ту Академии наук СССР Сергею Вавилову. «Полная поддержка Министерства обороны и Академии наук СССР в то время значили очень много. Обстановка в науке была слож­ной, в нашем институте тоже вели борьбу друг с другом разные группировки. Споры эти были часто лишены научной основы, тормо­зили дело, – пишет Яздовский. – Заручиться покровительством столь авторитетных орга­низаций было необходимо, и, думаю, Королев понимал это гораздо лучше меня. Недаром он избрал такой «обходной» путь утверждения новой области исследований».

Вскоре тематика лаборатории Яздовского стала в институте одним из основных приоритетов: для исследователей не жалели средств, обо­рудования. Да и со стороны конструкторов, Минобороны и Академии наук поддержка была безусловной. Ученые в тесной кооперации с конструкторами начали разработку програм­мы научных исследований по космической биологии и медицине, а затем и первые испы­тания на животных. В отличие от американцев и ученых из других разрабатывающих косми­ческую тематику стран Яздовский с колле­гами выбрали для экспериментов не обезьян или мелких грызунов, а собак – как наиболее дисциплинированных и стрессоустойчивых животных. Выбор оправдал себя: полет первых собак Дезика и Цыгана на ракете Р-2А в верх­ние слои атмосферы до условной границы с космосом в 1951 году прошел успешно. За этим экспериментом последовали многоэтапные биологические исследования -около 30 за­пусков на ракете Р-2А и два неудачных полета на спутниках, пока собаки Белка и Стрелка 19 августа 1960 года не совершили первый суточный орбитальный полет и благополучно не вернулись обратно.

Фото: www.ruspeach.com

Но еще до полета Белки и Стрелки, в начале 1959 года, в Академии наук под председатель­ством Мстислава Келдыша прошло сове­щание, на котором предметно обсуждался вопрос отправки в космос человека – вплоть до отбора кандидатов в будущие космонав­ты. К тому времени лаборатория Яздовского расширилась до Управления космической биологии и медицины. В группу ученых во­шли будущий директор ИМБП Олег Газенко, психологи, разработчики систем жизнеобе­спечения, специалисты по отбору и подготов­ке космонавтов. Чем ближе была дата старта пилотируемого корабля, тем сильнее обо­стрялись отношения между конструкторами и авиаторами – последние были недовольны тем, что не могли полностью контролировать новое перспективное направление. «После на­значения Главнокомандующим ВВС маршала авиации Константина Андреевича Вершини­на положение изменилось, хотя по-прежнему кое-кто из управленцев ВВС, стоявших на по­зиции монополизма, мешал делу», – вспоми­нает Яздовский.

Космической медициной начали интересовать­ся и структуры Минздрава СССР. Как писал в своих мемуарах академик Евгений Чазов, в середине 50-х во Всесоюзном кардиологиче­ском научном центре была создана лаборатория патофизиологии под руководством Василия Парина. Лаборатория занималась изучением систем жизнеобеспечения во время полета, и Парин лично сопровождал Юрия Гагарина до пусковой площадки на космодроме. Стать одной из самых значимых фигур в истории кос­мической медицины Парину не помешало даже то, что в 40-х годах он отсидел шесть лет во Вла­димирском централе по обвинению в шпиона­же в пользу США. Несмотря на нескончаемые дрязги, космиче­скую биомедицину в основном контролировал все тот же «родительский» институт, в 60-е переименованный в Институт авиационной и космической медицины (ИАКМ). Отбором и подготовкой космонавтов занималась та же лаборатория института совместно с Централь­ным военным научно-исследовательским авиационным госпиталем и Центральной врачебно-летной комиссией. В 1960-м году директивой Генштаба Минобороны была создана новая структура – Центр подготовки космонавтов, но и он все равно подчинялся институту.

БЕЗДУШНОЕ ПРОСТРАНСТВО

Ситуация резко изменилась после 12 апреля 1961 года. За направление космической меди­цины и биологии, продемонстрировавшее свою эффективность, начали конкурировать сразу несколько ведомств – к ИАКМ и ЦПК при­соединился возглавляемый Василием Пари­ным Институт экспериментальной медицины и биологии, находившийся в ведении Третьего управления Минздрава СССР. «Налицо был параллелизм в деле подготовки космонавтов и в медико-биологическом обеспечении кос­мических полетов, но это никого не волновало. В ИМБП при большой штатной численности усиленно занялись подготовкой и защитой кандидатских и докторских диссертаций. При таком распылении научных сил не было необходимой координации научных разработок по космической биологии и медицине, в ре­зультате качество научных работ значительно снизилось», – констатировал Яздовский.

По его словам, неразбериху усугубляло огол­телое соревнование в космической сфере с США – это привело к «деформации логики прохождения работ по созданию конструкции устройств и систем космических объектов, нео­правданным затратам средств и значительному увеличению степени риска астронавтов и кос­монавтов». Впрочем, с этим утверждением Яз­довского многие свидетели и участники собы­тий не соглашаются. «Космическая медицина в Советском Союзе представляла собой четкую и отлаженную структуру, уникальную в мире. Огромная заслуга в ее создании принадлежит коллективу ИМБП и его руководителю Олегу Газенко, он был разработчиком соответствую­щей программы медицинского сопровождения и реабилитации космонавтов, которая позже была утверждена на правительственном уров­не», – говорит бывший сотрудник ИМБП, испытатель Евгений Кирюшин.

К 80-м годам система медицинского сопро­вождения космонавтов действительно сфор­мировалась, функции каждого из участников процесса были четко регламентированы. «С середины 70-х годов существовало несколь­ко отрядов космонавтов – отряд военных лет­чиков на базе ЦПК, отряд НПО «Энергия», отряд летчиков-испытателей, отряд машино­строительного завода в Реутове, а с появлением третьего кресла космонавта-исследователя стал проводиться набор среди медиков», – расска­зывает Михаил Потапов, руководитель Центра авиакосмической медицины – одного из под­разделений ИМБП.

Фото: www.gctc.ru

Структуры, подведомственные Минобороны, курировали отбор в отряд и подготовку космо­навтов, которые набирались из военных летчи­ков, а ИМБП – из инженерной среды. Кроме того, институт оставался главной научно-экс­периментальной базой отрасли.

Фрагментарно в разработках отдельных эле­ментов космической медицины и биологии участвовали и другие профильные учреждения. «В Сибирском отделении Института биофизики делали циклическую систему, в которой с помо­щью мочи и кала космонавтов воссоздавалась почва, чтобы получался замкнутый цикл. Эта тема разрабатывалась на перспективу создания станций на Луне, а потом уже и на Марсе, куда сложно и дорого отравлять продукты», – вспо­минает один из бывших сотрудников института. Космонавт Олег Атьков, служивший в Кардиоло­гическом центре им. А.Л. Мясникова, говорит, что диагносты ВКНЦ тесно сотрудничали с Цен­тром подготовки космонавтов, ИМБП, сопро­вождали космонавтов на Байконур, участвовали во внедрении новых технологий, например, передаче первой эхокардиограммы с борта на Землю. «Это было невероятным достижени­ем отечественной кардиологии, о котором было объявлено на проходившем в Москве Всемирном конгрессе кардиологов», – вспоминает Атьков.

В те же годы в отрасли сформировалось направле­ние послеполетной реабилитации. «Раньше после коротких полетов медицинская реабилитация проводилась на полигоне или в Звездном городке, и этого было достаточно, так как не было серьез­ного воздействия на функциональное состояние организма космонавта. Он быстро адаптировал­ся к невесомости. Период реадаптации после коротких полетов занимал 10–15 дней. Но при длительных полетах в три-четыре месяца, полугод и более невесомость оказывала серьезное воздей­ствие на организм космонавта, поэтому в начале 70-х годов специалистами ИМБП с участием ЦПК и ведущих медучреждений страны были разрабо­таны основы организации и проведения санатор­но-курортного этапа послеполетной реабилита­ции», – рассказывает Михаил Потапов.

В ВЕДЕНИИ ТОВАРОВЕДА

С трудом сложившуюся уникальную систему расшатала перестройка. ЦПК остался в веде­нии Минобороны и продолжил курировать отбор и подготовку космонавтов из военной среды. ИМБП, как мог, вел научные разра­ботки, нищета погнала кадры из института. «Какое-то время нам удавалось держаться – мы даже договаривались с магазинами по бартеру: лечили руководство магазинов и их родствен­ников, а они нам давали продукты. Но в конце концов все-таки пришлось уйти, чтобы кру­титься и кормить семью», – вспоминает быв­ший сотрудник ИМБП Владимир Соболев.

В 90-е ИМБП перестал подчиняться Минздра­ву, уже России, и перешел в ведение РАН.

Тем не менее в 2000-е занятым в отрасли учреж­дениям удавалось соблюдать сложившееся раз­деление полномочий. До 2009 года существовал объединенный отряд космонавтов, в который, как и прежде, набирались кандидаты из двух источников – военных летчиков курировал ЦПК, инженеров КБ «Энергия» – ИМБП.

«В период с 2009 по 2012 год произошла оче­редная реорганизация: приказом министра обороны Анатолия Сердюкова ЦПК был пере­дан гражданскому ведомству – Федеральному космическому агентству, Роскосмосу. А преж­ние функции учреждений распределились так: ЦПК отвечал за отбор, подготовку и реабили­тацию космонавтов, – рассказывает собесед­ник Vademecum в ИМБП, – а за институтом остались экспериментальное направление и наблюдение космонавтов на борту». Представитель ИБМП говорит, что реорганизация оказалась крайне болезненной: «Раньше каждый отвечал за свое направление, кто-то занимался реабилитаци­ей, кто-то питанием, кто-то функциональной системой. Потом медицинская подготовка космонавтов рассредоточилась на разных базах, включая обычные московские клиники».

И вот, пока ЦПК и ИМБП делили полномочия, в зоне их традиционных интересов внезапно по­явился новый игрок – Федеральное медико-био­логическое агентство России. «ФМБА считает себя правопреемником Третьего управления Минздрава СССР. Так космическая медицина и стала объектом пристального интереса агент­ства», – говорит собеседник Vademecum в ИМБП. Этот интерес был нормативно оформлен 11 апреля 2005 года постановлением Правительства РФ, утвердившим ФМБА как «федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий государственные функции в сфере здравоохра­нения, включая оказание медицинской помощи, контроль и надзор в сфере санитарно-эпидеми­ологического благополучия работников орга­низаций отдельных отраслей промышленности с особо опасными условиями труда, в том числе при подготовке и выполнении космических полетов».

Затем ФМБА стало участником ФЦП «Развитие российских космодромов на 2006–2015 годы», согласно которой курировало сооружение мед­санчасти на «Восточном». В 2008 году медсан­часть космодрома Байконур тоже перешла под контроль ФМБА. «У нас произошли значитель­ные изменения, – рассказывает заведующий отделением службы переливания крови медсан­части ФМБА на Байконуре Хамид Рахимов. – Наших докторов отправили на переподготовку, было закуплено новое оборудование, проведе­ны автоматизация и внедрение информацион­ных технологий, у нашего отделения появилась возможность хранить большие запасы плазмы и даже провести ее вирусную инактивацию».

Но площадками космодромов ФМБА не огра­ничилось: в ведение агентства перешла мед­санчасть на территории Звездного городка, ФМБА активизировало взаимодействие с ЦПК им. Ю.А. Гагарина. А в 2012 году уже внутри само­го агентства появился НИИ космической медици­ны, среди задач которого были заявлены изучение влияния космических факторов на состояние здоровья космонавтов, внедрение в практику достижений космической биологии и медицины, участие в лечебно-диагностических мероприяти­ях в предстартовом и послеполетном периодах.

В пресс-службе ФМБА необходимость организа­ции НИИ обосновывают приближением нового этапа в освоении космического пространства – полетов на Луну: «Космические полеты будут иметь свои особенности по сравнению с орби­тальными и потребуют новой системы медицин­ского, санитарно-гигиенического и эпидемиоло­гического обеспечения. Создание такой системы невозможно без научного сопровождения, а также без проведения теоретических и экспе­риментальных исследований». Источники VМ в агентстве сообщили, что НИИ космической медицины в 2014 году получил патент на изобре­тение «способа моделирования физиологических эффектов пребывания на поверхности небесных тел с пониженным уровнем гравитации».

И ПРИМКНУВШИЕ К НИМ

Впрочем, несмотря на активность ФМБА, сейчас зоны ответственности и компетенции в отрасли жестко поделены между двумя ведом­ствами. За предполетную подготовку космонав­тов и их реабилитацию отвечает ФГБУ «Науч­но-исследовательский испытательный центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина». В медицинском управлении ЦПК служат более 100 человек. «Мы комплексно работаем с кос­монавтами, сопровождая их на всех стадиях, – рассказывает собеседник Vademecum, – от подготовки до реабилитации».

Медуправление ЦПК взаимодействует с не­сколькими научно-клиническими центрами страны: РКНПК им. А.Л. Мясникова, НЦССХ им. А.Н. Бакулева и другими медучреждени­ями, способными предоставить космонавтам или испытателям специализированную по­мощь. В 2014 году ЦПК заключил договор ДМС со страховой компанией «Согаз», предостав­ляющей доступ к услугам партнерских клиник сотрудникам ЦПК и космонавтам, которые получают от «Согаза» VIP-страховку. «Эти программы учитывают особенности работы в космической отрасли, предусматривают реаби­литационно-восстановительное лечение, в том числе и за рубежом, профилактические осмотры, дополнительные стоматологические услуги», – объясняет вице-президент и директор по лично­му страхованию АО «Согаз» Тамара Смирнова.

Фото: medinformburo.ru

Главная функция ИМБП – медицинский кон­троль во время полетов. «Космический корабль оснащен аппаратурой оперативного контро­ля, которая фиксирует показатели сердечной деятельности и дыхания космонавта в процессе старта и выведения корабля на орбиту. Этих показателей – частоты пульса и дыхания, кривой электрокардиограммы – вполне достаточно для того, чтобы понять, как человек переносит активные участки полета и связанные с ними перегрузки», – рассказывает завотделом ИМБП РАН Алексей Поляков.

Из сотрудников ИМБП формируется группа медицинского обеспечения (ГМО) – примерно 18 человек, базирующаяся в Центре управле­ния полетами. Представители ГМО работают и в американском ЦУПе в Хьюстоне. Помимо общего мониторинга специалисты ГМО зани­маются психологической поддержкой космо­навтов в полете – организуют для них развле­кательные мероприятия, контролируют режим труда и отдыха и постоянно общаются с ними по приватному каналу.

Космонавты и астронавты из экипажа Меж­дународной космической станции могут обратиться в любой из ЦУПов. Но медицин­ский контроль, говорит Поляков, все-таки осуществляется раздельно: «Наши космонавты по своим методикам обследуются, американ­цы – по своим. Хотя опыт показывает: мы идем параллельно, получая в итоге практически одни и те же результаты».

Еще одно направление деятельности ИМБП – организация медпомощи на борту. «Оно, конеч­но, не самое главное, – рассказывает Алексей Поляков, – в космос летят люди, тщательно отобранные и крайне редко прибегающие к медицинским препаратам. Изредка случаются заболевания, как правило, простудного харак­тера или, например, кто-то мышцу потянет на тренажерах и так далее. Пока, бог миловал, серьезных заболеваний в полете мы не встреча­ли». Для оказания помощи на корабле «Союз» есть две аптечки – общего профиля и специали­зированная, предназначенная для купирования так называемой космической формы болезни движения.

Еще одно звено медицинской цепи – врач эки­пажа. У каждого космонавта есть свой полетный врач – такие специалисты назначаются из числа сотрудников ЦПК.

Сегмент постполетной реабилитации тоже пока заполняется силами двух профильных учреждений. Сейчас ЦПК по конкурсу выби­рает подрядчика, который осуществляет сана­торно-курортное лечение космонавтов. Одним из лидеров в этом сегменте считается «дочка» ИМПБ – ЦАМ. По данным СПАРК-Интер­факс, в 2015 году ЦАМ заключил с НИИ ЦПК им. Ю.А. Гагарина контракты на общую сумму более 1,1 млн рублей, а в этом году – около 787 ты­сяч рублей. Всего объем средств, которые тра­тятся ежегодно на реабилитацию космонавтов, составляет несколько миллионов рублей.

КОД ДОВИНЧЕННОСТИ

«Несмотря на жесткую зарегулированность системы, ФМБА сейчас пытается монополизиро­вать космическую медицину», – говорит источ­ник Vademecum в одном из профильных госучреждений.

Собеседники Vademecum в ЦПК подтверждают, что руководство ФМБА регулярно предпринимает по­пытки захвата отрасли: «Примерно два года назад в Звездном городке проходило совместное совеща­ние с участием Минздрава и ФМБА. На повестке был один вопрос – переподчинение ЦПК агент­ству. Но руководству центра удалось доказать, что нет смысла рушить успешно действующую структуру. Повторное совещание, где поднималась эта тема, состоялось прошлой осенью, но тогда планировалась реорганизация Роскосмоса, реше­ние вопроса отложили еще на год».

Тема вовлечения в орбиту ФМБА Института медико-биологических проблем звучит не реже. «Переговоры с ФАНО на эту тему всплывают примерно раз в полгода», – свидетельствует близ­кий к институту источник. Руководители НИИ ЦПК им. Ю.А. Гагарина, Минздрава, Роскос­моса, ФАНО на соответствующие официальные запросы Vademecum не ответили.

Пресс-служба ФМБА, реагируя на обращение редакции, сообщила: «Агентство поставило перед НИИ космической медицины задачу придать этой работе направленность с учетом тех проблем и задач, которые в настоящее время стоят перед здравоохранением. Результаты медико-биологи­ческих экспериментов в интересах клинической медицины, в частности на борту МКС, повысят эффективность ее использования, практическую значимость космической деятельности». В том же ответе сообщается, что ФМБА разрабатыва­ет мобильный телемедицинский комплекс для медицинского обеспечения космонавтов на месте посадки спускаемого аппарата. Упоминается в заявлении пресс-службы и дальневосточный сюжет: «Завершен первый этап строительства в городе Циолковский Амурской области зда­ний территориального органа ФМБА России и подведомственных медицинских организаций, проводится оснащение их медицинским оборудо­ванием. Осуществляется целевая подготовка квалифицированных врачей-специалистов и подбор кандидатур для укомплектования должностей после утверждения штатного расписания меди­цинских организаций. Большую роль сыграли медицинские работники ФМБА России в успеш­ном осуществлении 28 апреля 2016 года первого запуска ракеты «Союз-2» с космодрома «Восточный», его медико-санитарном обеспечении».

Представители ФМБА признают, что агентство заинтересовано в загрузке космонавтами соб­ственной сети учреждений санаторно-курортного и реабилитационно-восстановительного лечения.

В то же время представители отрасли уверены в том, что фрагментарные активности агентства – лишь подготовка к более решительной экспан­сии. «У ФМБА есть собственные клинические и санаторные базы, конечно, их интересует и это направление, но ИМБП – не то учреждение, которое можно так просто поглотить. Если мы перейдем под контроль ФМБА, изменится все, – размышляет источник, близкий к руководству ИМБП. – Один плюс – у агентства все-таки имеется сильный административный ресурс, ко­торый может быть использован в благих целях». Собеседники Vademecum в НИИ ЦПК им. Ю.А. Гага­рина менее оптимистичны: «Сейчас подготовка и реабилитация космонавтов сосредоточены в одном месте – нашем центре. Если все эти зоны компетенции перейдут под контроль ФМБА, про­изойдет рассредоточение медицинских ресурсов, потеря конфиденциальности, которая так важна в нашем деле. И, наконец, нам жалко космонав­тов, которые вместо одной базы будут вынуждены посещать множество других. Пострадают и пре­емственность, и системность, и инновации».

В публикации использованы материалы, предоставлен­ные музеем РКНПК им. А.Л. Мясникова.

космос, медицина, гагарин, фмба