С 2009 года флагманом российской спортивной медицины выступает Федеральное медико‑биологическое агентство (ФМБА). Подведомственное Минздраву агентство занимается медико‑биологическим и медико‑санитарным обеспечением элитной части российского спорта – сборных команд страны. На эти задачи за последние четыре года ФМБА было передано 6,5 млрд рублей. Vademecum попытался выяснить, можно ли считать медицинское обеспечение сочинской Олимпиады окончательным триумфом федерального агентства.

На шестой день Олимпиады в Сочи член Комитета Госдумы по физкультуре и спорту Дмитрий Носов, известный как бронзовый призер Олимпийских игр 2004 года по дзюдо, призвал соотечественников не рассчитывать на огромное количество медалей высшей пробы у российской сборной. Основной причиной депутатского пессимизма стало тотальное отставание российской спортивной медицины от конкурентов. В России практически потеряна профессия спортивных врачей, а разработки в области спортивной медицины и фармацевтики давно не ведутся, передавал его слова телеканал ≪МИР 24≫.

По сути, рассуждая о недостатках медицинского обеспечения российских олимпийцев, Дмитрий Носов говорил о системе, которую за несколько лет выстроило подчиненное Минздраву ФМБА. Медицинское сопровождение национальных сборных с 2009 года находится в ведении агентства в соответствии с постановлением Правительства РФ №812. Решение правительства делегировать ФМБА спортивную медицину многими спортивными специалистами до сих пор воспринимается неоднозначно. В оправданности этого шага их не убедила даже победа России в неофициальном общекомандном зачете в Сочи.

Исторически ФМБА является правопреемником Третьего главного управления Минздрава СССР. Главным направлением работы этого ведомства был и остается санитарно-эпидемиологический надзор за отдельными отраслями промышленности с особо опасными условиями труда, а также медико-санитарное обеспечение работников соответствующих предприятий и жителей прилегающих к этим предприятиям территорий. Развитие медицины спорта высших достижений в число задач агентства никогда не входило. Зато у ФМБА есть репутация самого ≪закрытого≫ госрегулятора медицинской сферы.

Дмитрий Носов уже направил в ФМБА запрос с просьбой предоставить информацию о том, как агентство расходовало средства, полученные на развитие спортмедицины (подробнее о взаимоотношениях депутата и чиновников ФМБА на стр. 18). В рамках целевой программы по медико-биологическому и медико-санитарному обеспечению спортсменов сборных команд общий объем бюджетных средств, полученных агентством с 2011-го по 2013 год, составил 6,5 млрд рублей. Добавим, что этим затраты из федерального бюджета не ограничились. Еще 251,8 млн рублей для медицинского обеспечения Олимпиады были направлены правительством непосредственно в бюджет Краснодарского края.

МЕХАНИЗМЫ ПЕРЕДАЧИ

Переход медицинского обслуживания сборных к ФМБА – это болезненная тема, подтверждает завкафедрой лечебной физкультуры и спортивной медицины МГМУ им. И.М. Сеченова Евгений Ачкасов. ≪Сами команды по-прежнему находятся в ведении Минспорта. Там была устоявшаяся система, все было уже притерто, адаптировано. Решено было централизовать медслужбу в рамках профильного медицинскоговедомства – ФМБА. Сказать, какая система лучше, я не могу, потому что прошло слишком мало времени. Пять лет – это все-таки мало для того, чтобы развить систему медицинского сопровождения, подготовить кадры, внедрить технологии в подготовку спортсменов. Хотя какие-то результаты будут видны уже сейчас. Поэтому крупные соревнования будут неким маркером, который покажет, насколько этот переход был оправдан. Успешное выступление нашей сборной на Олимпиаде, вероятно, оправдывает это решение≫.

Поскольку специалисты ФМБА изначально не занимались спортивной медициной, какое-то время у них ушло просто на то, чтобы вникнуть во все нюансы этой отрасли, считает специалист: ≪Ведь, допустим, ЭКГ спортсмена – это не ЭКГ обычного человека. Если обыкновенному кардиологу дать кардиограмму профессионального спортсмена, он ему пропишет постельный режим и попросит его вообще больше никогда не вставать. А спортивный врач знает, что для спортсмена это норма. Я не могу сказать, насколько успела перестроиться система. У них хорошее оборудование, диагностические возможности, потрясающие базы – слов нет. Но насколько кадры ФМБА успели адаптироваться под вот эту спортивную специфику, сложно судить≫.

Систему, созданную ФМБА, и отношение к ней спортивных медиков Vademecum на условиях анонимности описал главврач одной из спортивных федераций: ≪Мы относимся к Центру спортивной медицины ФМБА, но мы там не лечимся, поскольку просто не доверяем этим людям. Центр состоит из двух частей. Первая – это учреждения, где спортсмены проходят УМО [углубленное медицинское обследование. – Vademecum] и получают допуски к соревнованиям. А вторая – это люди, которые сидят в кабинетах и отвечают за проведение этого УМО, занимаются фармакологическим и медицинским обеспечением и так далее. По сути, это чиновники, плохо разбирающиеся в медицине≫.

В то же время набрать достаточное количество спортивных медиков ФМБА было просто неоткуда, признают эксперты. ≪Спортивная медицина – такое направление, которое реагирует на социальные изменения, – говорит Ачкасов. – В 90-е годы многие врачи ушли из специальности. Сейчас в них вновь возникла потребность, но людей-то уже нет. Преемственность прервалась, к сожалению. Когда был провал на ванкуверской Олимпиаде, все стали говорить, что спортивную медицину нужно развивать. Но что такое развивать? Ей надо учить. Можно закупить оборудование, но без специалистов это не даст никакого эффекта≫.

Для того чтобы работать спортивным врачом, необходимо иметь сертификат по специальности ≪Лечебная физкультура и спортивная медицина≫. Чтобы его получить, выпускник мединститута должен окончить ординатуру по данному профилю. Есть другой путь – проучиться по одной из базовых специальностей, затем пройти переподготовку и тогда уже получить сертификат. С этим документом специалист может работать врачом лечебной физкультуры либо специалистом по спортивной медицине. Впрочем, еще пять лет назад во многих спортивных клубах врачи работали без всяких сертификатов, вспоминают эксперты. Более того, некоторые команды, не имевшие возможности содержать полноценную медицинскую службу, но все же желавшие хотя бы формально соблюсти требования Российского футбольного союза, выдавали за дипломированных врачей представителей среднего медперсонала. Сейчас в ординатуру кафедры лечебной физкультуры и спортивной медицины Первого меда ежегодно поступают более 10 человек, что уже считается неплохим показателем. Один из выпускников кафедры уже через два года возглавил медицинский штаб одной из национальных сборных. Евгений Ачкасов характеризует этот случай как несомненный успех кафедры и одновременно как яркий показатель того, что опытных специалистов в спортивной медицине крайне мало.

До ФМБА медицинское обеспечение ≪сборников≫, да и всего массового спорта, находилось под эгидой Минспорта, в котором даже был департамент спортивной медицины. Но учреждения спортивного министерства, в отличие от структур ФМБА, не могли заниматься ни лечением, ни реабилитацией – хотя бы потому, что даже не имели медицинской лицензии, рассказывает руководитель Центра физической реабилитации ФГБУ ≪Лечебно-реабилитационный центр≫ Минздрава России Владимир Преображенский. Впрочем, главной проблемой спортивной медицины в те годы был низкий уровень финансирования, не сравнимый с нынешними показателями ФМБА. ≪Сейчас принципиально другой подход, и дело даже не в том, как организовали, а в количестве денег, которое на это дали, – говорит эксперт. – Минспорту выделялись сравнительно небольшие деньги – например, на проведение углубленных медицинских обследований выделялось порядка 45 млн рублей в год. Разделите на 4 тысячи спортсменов-≪сборников≫, разделите на месяцы, и получится, что ни одному медучреждению это было невыгодно≫.

Денег в спортивной медицине, обслуживающей сборные, действительно стало больше. Например, в июне 2012 года были увеличены базовые нормы расходов на закупку лекарственных препаратов, БАДов и медизделий – с 500 до 1 тысячи рублей в день на спортсмена. В 2013 году базовая часть увеличилась уже до 1,5 тысячи рублей. ≪Понятно, что спортивная федерация чаще всего оплачивает лечение только элитным игрокам или перспективным игрокам из молодежки. Все остальное оплачивает ФМБА, и в этом претензий к ним нет – выделяются достаточно большие деньги на фармакологию, в частности, – рассказывает главврач Всероссийской федерации волейбола, руководитель направления спортивной медицины Европейской клиники спортивной травматологии и ортопедии (ECSTO) Ярослав Смакотнин. – Другое дело, что я эту сумму вынужден тратить на те медикаменты, которые для меня порой не так актуальны, поскольку полученные деньги я обязательно должен потратить. Кроме того, там нет определенных новых препаратов, которые я использую – некоторые из них просто не зарегистрированы в России. И это не проблема ФМБА – они просто не могут закупить несертифицированные препараты. Иногда я их покупаю за рубежом сам, с помощью иностранных коллег, за счет федерации≫.

Таким образом, около 2 млн рублей на игровой сезон ФМБА выделяет сборной по волейболу только на лекарства, и еще на сумму около 1 млн рублей препараты докупает федерация, говорит врач. Кстати, с появлением в спортивной медицине традиций ФМБА все медицинские специалисты сборных должны числиться в штате агентства.

Функция медико-биологического обеспечения сборных, переданная ФМБА, в первую очередь подразумевает под собой как раз проведение углубленных медицинских обследований (УМО). По сути, это означает, что допуск к тренировкам и соревнованиям игроку сборной может выдать только структура ФМБА. А вот проходить лечение и восстановление именно в клиниках ФМБА спортсмены не обязаны. ≪Игрок сборной команды, как и любой другой человек, имеет право выбирать, где лечиться и какому врачу доверять свое здоровье. Не так часто, как хотелось бы, ≪элитные≫ спортсмены проходят диагностику, оперативное лечение, реабилитацию в клиниках ФМБА. Дело в том, что в этой структуре немного специалистов, имеющих большой опыт и технические возможности работы с профессиональными спортсменами. Где оперировать, скажем, коленный сустав, каждый решает сам – в ECSTO, в ЦИТО или в Германии≫, – объясняет Ярослав Смакотнин. Как показывает практика, на том, что ≪сборники≫ должны лечиться именно в учреждениях ФМБА, и вообще в российских клиниках, агентство действительно не настаивает.

Строго говоря, единственная, но весьма существенная ≪монополия≫ агентства –это проведение УМО для ≪сборников≫ и кандидатов в сборные команды. Достаточно сказать, что, по статистике Минздрава, ежегодно медучреждения ФМБА проводят обследования 14 тысяч спортсменов. Отлученные от обследований ≪сборников≫ спортивные клиники налаживают работу с клубами.

БОРЬБА С УМО

≪Клиника Спортивной Медицины≫ в Лужниках – одно из немногих частных медучреждений, специализирующихся на работе со спортивными командами. В спектр его услуг входят рентген, УЗИ, лабораторные исследования, функциональная диагностика, массаж, физиотерапия и реабилитация. На сегодняшний день это главный игрок на рынке УМО. Плановые осмотры здесь проходят, например, футбольные команды ≪Спартак≫, ЦСКА, ≪Динамо≫ и ≪Анжи≫. По коридору медцентра навстречу мне, в компании генерального директора и главврача клиники Владислава Куршева, идет Динияр Билялетдинов. Футболист готовился к переходу из ≪Спартака≫ в ≪Анжи≫, а одной из важных составляющих трансферного процесса является улаживание всех медицинских формальностей, в том числе – обязательное прохождение футболистом все того же УМО.

Клиника открылась в 1956 году вместе со стадионом ≪Лужники≫. Долгое время она называлась Врачебно-физкультурный диспансер №2 и располагалась на двух этажах здания Большой спортивной арены. В 1991 году диспансер был переименован во Врачебно-спортивный центр, но остался в структуре ≪Лужников≫, просуществовав в таком виде до середины нулевых. В конце 2012 года клиника вышла из состава олимпийского комплекса и теперь имеет статус ≪автономной некоммерческой организации≫.

Род деятельности клиники не поменялся, рассказывает Куршев. Единственное изменение произошло в 2008 году – до этого времени в клинике обследовались сборные команды России, однако затем медицинское обеспечение всех ≪сборников≫ передали от Минспорта в ведение ФМБА и его клиник.

≪Команде важна оперативность. Сегодня, например, у нас 25 человек из тульского ≪Арсенала≫. Они вчера приехали, выспались, сегодня у них обследование и вечером самолет на сборы. Завтра в электронном виде они получат от нас полную картину обследования. Я это не приветствую, но сейчас команды все чаще приезжают утром и прямо с дороги едут к нам, тестируются и вечером улетают на сборы≫, – рассказывает Куршев. Он добавляет, что неважное на сегодняшний день финансовое состояние российских футбольных клубов к оттоку клиентов ≪Клиники Спортивной Медицины≫ пока не привело. Например, ≪Анжи≫ Сулеймана Керимова, даже после вызванной финансовыми трудностями тотальной распродажи звездных игроков, продолжает обследоваться именно здесь.

≪Клиника Спортивной Медицины≫ предлагает девять программ УМО. Варьируется набор проводимых обследований и цена – от 5 до 19 тысяч рублей за человека. Любое УМО обязательно включает в себя эхоэнцефалографию, МРТ, эхокардиографию, общие анализы крови, мочи и основывается на приказе Минздрава №612, который регламентирует минимальный набор обследований, необходимый для спортсменов, выступающих на территории РФ. Например, с кариесом до соревнований не допускают, поскольку подобный источник инфекции в полости рта при повышенных нагрузках может дать осложнения – вплоть до миокардитов и поражения сердца.

≪Дайте федерациям возможность самим выбирать место проведения осмотров, иначе будет потеряна конкуренция в спортивной медицине, которая необходима, как и везде. ФМБА конкурировать не с кем – спортсмены в любом случае придут на обследование к ним, и они получат деньги от государства. От этого в конечном счете страдает качество≫, – считает Владимир Преображенский. В его Центре физической реабилитации ФГБУ ≪Лечебно-реабилитационный центр≫ Минздрава прохождение УМО для одного человека стоит от 15 до 40 тысяч рублей в зависимости от спектра тестов. Здесь УМО совмещено с проведением различных нагрузочных тестов – от антропометрии и исследования силы мышц и гибкости позвоночника до видеоанализа движения. Чем больше набор тестов – тем выше цена.

≪Футбольные клубы заказывают для своих футболистов четыре МРТ, каждая из которых стоит 6 тысяч рублей. Это 24 тысячи плюс базовая стоимость УМО – 15 тысяч, и вот уже 40 тысяч с человека≫, – рассказывает Преображенский. То есть обследование команды из 30 игроков приносит центру около 1 млн рублей. ≪В среднем нам надо зарабатывать около 4 млн рублей в месяц. В этом случае мы выживаем. Я могу платить зарплату, не очень большую, а остальное платит больница. В другом случае – катастрофа≫, – говорит Преображенский.

Зарабатывать на проведении УМО сложно, признает Куршев. Футбольные команды, например, проходят осмотры два раза в год, как правило, в январе и июле. Чем занимается медцентр в свободное от УМО время? В коридоре Клиники Спортивной Медицины висит портрет задумчивого темнокожего мужчины на кардиотренажере. При ближайшем рассмотрении в нем можно узнать легендарного американского боксера Роя Джонса. ≪У меня очень хорошие, доверительные отношения с менеджером Роя Джонса Владимиром Хрюновым, он всех спортсменов своих отправляет к нам по договору. Рой у нас проходил минимальное обследование в рамках приказа №612 плюс выполнял требования профессиональной ассоциации бокса России – они включают МРТ, анализы на ВИЧ, гепатит и сифилис. Бывает, что мы не допускаем боксеров по тем или иным критериям, потому что я не могу допустить некоторых рисков≫, – говорит Куршев.

Медицинское сопровождение бокса – еще одна важная составляющая деятельности его клиники. Боксеры, бои которых проходят под эгидой Профессиональной ассоциации бокса России, часто проходят обследование в Лужниках, причем Владислав Куршев нередко выступает в качестве главврача поединков. Например, медицинское сопровождение боя ≪Кличко – Поветкин≫ обеспечивала именно Клиника Спортивной Медицины. Боксерский поединок обслуживают две бригады врачей скорой помощи – одна для спортсменов, вторая для зрителей. Кроме того, непосредственно у ринга сидят личные врачи боксеров. Интересно, что за организацию медицинского сопровождения клиника получает сравнительно скромное вознаграждение. ≪Медицинское сопровождение бокса – это от 1,5 до 2 тысяч рублей за час обслуживания мероприятия. Это сопоставимо с ценами на рынке скорой помощи в Москве – от 1,9 до 3,5 тысячи рублей в час стоит дежурство машины скорой помощи. И нет разницы, будет драться Рой Джонс или ребята из боев без правил, – рассказывает Куршев. – У меня, как у главного врача мероприятия, бывает доплата – 10–15 тысяч рублей сверху – за организацию, проверку документов, проведение взвешивания и так далее≫.

У ребят из боев без правил подходы к организации медицинского сопровождения, действительно, мало отличаются от боксерских. ≪Как правило, количество машин скорой помощи зависит от возможного количества зрителей в зале, а также количества запланированных боев. В среднем в сетке турнира 10–12 поединков, и мы заказываем две бригады скорой помощи и один реанимобиль для спортсменов. При необходимости может быть оперативно вызвана дополнительная бригада≫, – рассказывает специалист отдела организации спортивных мероприятий M-1 Global Екатерина Румянцева. M-1 Global занимается проведением боев по смешанным единоборствам среди профессионалов. Компания подписывает с каждым спортсменом контракт на серию боев, однако тренировочный процесс и медицинское обеспечение вне ринга – это вопрос личных менеджеров бойца ММА, а не организатора турнира. Однако если спортсмен получает травму, расходы на оказание ему необходимой помощи берет на себя M-1 Global. Перед соревнованиями участники проходят обязательный медицинский осмотр, предъявляют результаты анализов на ВИЧ и гепатит, а также ≪допуски≫ из спортивных диспансеров.

Расходы на оказание медпомощи бойцам, получившим травму во время поединка, покрывает страховая компания, в случае с M-1 Global – санкт-петербургская ≪Евросибстрахование≫. Медицинское страхование в спорте, а тем болеев спортивных единоборствах, действительно необходимо. 3 ноября 2013 года в ходе боя с кубинцем Майком Пересом российский боксер-тяжеловес Магомед Абдусаламов получил серьезную черепно-мозговую травму. В Медицинском центре им. Рузвельта Нью-Йорка 32-летнему спортсмену срочно провели операцию по удалению тромба, а также части черепа, для того чтобы спал отек головного мозга. Позже, уже находясь в состоянии искусственной комы, боксер перенес инсульт. Семья Абдусаламова получила огромный счет за лечение. Промоутер спортсмена Натан Левкович сообщил об организации сбора средств для пострадавшего боксера.

Сама по себе спортивная медицина как бизнес – перспективное направление, но рынок очень узкий, говорит Владислав Куршев. Даже в футболе количество профессиональных команд, которые могут себе позволить частное медицинское обслуживание, ограничено. Например, бюджеты абсолютного большинства многих детских и юношеских команд позволяют обслуживаться лишь в государственных врачебно-физкультурных диспансерах в рамках системы ОМС.

Клиника в Лужниках рассматривала вариант работы по тарифам ОМС дважды и каждый раз была вынуждена от этой затеи отказываться – размер тарифов не устраивал. ≪У нас достаточно высокие затраты на содержание центра, себестоимость приема просто выше. Затраты – это аренда, зарплата, сторонние организации. ФОТ – это основное, поскольку рынок специалистов спортивной медицины очень узкий, их по пальцам можно пересчитать≫, – рассказывает Куршев. Дефицит кадров в спортивной медицине уже зреет, считает врач: ≪Сейчас уходит много пожилых врачей, идет смена поколений, а преемников мало – посмотрим, как пройдет Олимпиада. В спортивной медицине произошла, я бы сказал, революция после 2008-го, когда всю государственную спортивную медицину фактически забрало ФМБА. Прошло всего пять лет, но какие-то результаты видны уже сейчас≫. Через два дня после нашей беседы Куршев уехал в Сочи – возглавлять медицинскую бригаду на олимпийской лыжной трассе.

МЕДИЦИНА НА СКЛОНЕ

В ФМБА победу сборной России в неофициальном общекомандном зачете воспринимают как личную заслугу. ≪Мы ведем ведущих атлетов сборной России и в зимних, и в летних видах спорта. И ключевой показатель нашей деятельности – это их результаты, а также профилактика и лечение травм, спортивное долголетие. Результаты спортсменов на универсиадах в Казани и Трентино, чемпионате мира по легкой атлетике и Олимпиаде в Сочи говорят сами за себя≫, – сообщили Vademecum в пресс-службе агентства. Какая часть из предоставленных 6,5 млрд рублей была потрачена на организацию медицинского сопровождения Игр, в ФМБА узнать не удалось. Зато сотрудники ведомства представили подробный доклад о проделанной ими на эти деньги работе.

≪ФМБА России задействовало весь свой потенциал – от научно-исследовательских институтов до уникальных узких специалистов (например, генетиков), чтобы обеспечить надлежащее качество медико-биологического сопровождения элитных спортсменов≫, – говорится в докладе. Для начала к каждой сборной команде ФМБА прикрепило сертифицированных специалистов по спортивной медицине. В результате медико-биологическое обеспечение, например, в зимних олимпийских видах спорта осуществляют 127 медицинских работников, в числе которых 72 спортивных врача и 55 массажистов. Размеры фонда оплаты труда работавших на Олимпиаде медиков в ФМБА не раскрывают, но охотно делятся информацией о других своих достижениях в сфере спортивной медицины. Например, благодаря ФМБА все российские спортсмены прошли полное генетическое тестирование и получили специализированные генетические паспорта. Это дает возможность по мере необходимости вносить корректировки в тренировочный план и рацион питания, а также снизить риск получения травм, рапортует ФМБА. Создана специальная информационная система для хранения ≪медицинской истории≫ каждого спортсмена, которая содержит результаты всех обследований, назначенные препараты и проведенные медицинские манипуляции. К этой базе спортивные врачи имеют доступ через специальные терминалы из любой точки мира, чтобы во время соревнований иметь под рукой всю необходимую информацию.

К Олимпиаде в Сочи ФМБА также внедрило ≪уникальную технологию≫ по разработке для спортсменов индивидуальных витаминно-минеральных комплексов. ≪На основе анализов мочи и крови спортсмена, а также генетической информации определяется статус по определенным маркерам: к примеру, уровень стресса или возможные риски в сердечно-сосудистой системе, – говорится в докладе. – На основе этих данных уже сейчас специалистами подбираются индивидуально для каждого спортсмена фармакологические комплексы, включающие витамины, минералы, аминокислоты≫.

Вся структура медицинской помощи российским спортсменам в Сочи была представлена тремя блоками. Первый из них – это врачи и массажисты, работающие непосредственно с командой. Второй блок был представлен медицинскими центрами в олимпийских деревнях – ≪Роза Хутор≫, ≪Прибрежный кластер≫ и ≪Лаура≫. В каждой из них работали пять специалистов ФМБА – врач-травматолог, врач-физиотерапевт, массажист, мануальный терапевт и психолог. Третий блок был представлен медицинскими мобильными комплексами, которые функционировали как ≪медицинские центры вне олимпийских деревень≫. ≪Это отечественное ноу-хау, которое на текущий момент есть в распоряжении только у российской сборной≫, – говорят в ведомстве.

Каждый такой комплекс представляет собой четыре автобуса (в ФМБА их называют транспортными медицинскими модулями), оборудованных всем необходимым инвентарем для проведения восстановительных, реабилитационных и диагностических процедур, а также психологической поддержки и разгрузки спортсменов. В одном из этих автобусов есть даже портативная криосауна, которая работает по принципу обычной бани, но вместо горячего воздуха на организм воздействуют пары жидкого азота. Правда, как рассказали Vademecum врачи, работавшие на Олимпиаде, многие спортсмены оценить ноу-хау так и не смогли. Дело в том, что криосеанс длится около часа, в то время как криосауна на олимпийских склонах была всего одна.

ЗАГРАНИЦА ИМ ПОМОЖЕТ

≪Лежу в ≪Склифе≫. В пятницу оперировали грыжу живота, точнее диастаз прямых мышц. Наши хирурги – красавцы, ничуть не хуже, чем в Германии!≫ – в декабре 2012 года писал на своей страничке в Facebook главный врач московского ≪Спартака≫ Михаил Вартапетов. Как часто оперируются на родине сами спартаковские футболисты, ни у Вартапетова, ни в пресс-службе клуба выяснить, к сожалению, не удалось. Впрочем, все опрошенные Vademecum спортивные врачи подтверждают, что проводить сложные операции высокооплачиваемым спортсменам в России решаются редко. По сути, активность российских клиник на рынке спортивной медицины пока ограничена проведением обследований, медицинским сопровождением спортивных мероприятий и лечением несложных травм. Дело здесь не только в дефиците клиник соответствующего уровня, но и в ментальности спортсменов, отвыкших доверять отечественной медицине, считает Евгений Ачкасов. ≪Я встретил одного из тренеров футбольной премьер-лиги, фамилия его у всех на слуху, и спросил, почему они отправляют игроков за границу, а не лечат в России. Он говорит: потому что не доверяем. Лучше потратить больше денег, но быть уверенным в результате. Даже если в наших клиниках все будет отлично на техническом и профессиональном уровне, они не будут здесь оперироваться. Он мне сказал, что для этого должно смениться поколение игроков и тренеров≫, – рассказывает Ачкасов.

В качестве одного из важнейших своих достижений ФМБА декларирует создание Центра спортивной травматологии, специализирующегося на лечении спортсменов. ≪В созданном Центре спортивной травмы, который оборудован по последнему слову техники, специалисты прошли стажировку и обучение в ведущих европейских клиниках, а медицинская помощь для спортсменов и федераций оказывается бесплатно≫, – говорят в агентстве, подчеркивая, что работа центра смогла ≪переломить у спортсменов и тренеров стереотип – оперироваться здесь или за границей≫.

Впрочем, большинство экспертов убеждены, что Олимпиада в Сочи продемонстрировала: сломать стереотип ФМБА как раз не удалось, а вина лежит во многом на самом агентстве. Многие спортивные медики с недоумением восприняли новость о том, что агентство отправило фристайлистку Марию Комиссарову не в подведомственную клинику, а в Германию. Спортсменка получила перелом позвоночника во время тренировки по ски-кроссу на Олимпийских играх в Сочи. ≪Первую операцию Комиссаровой сделали в Сочи, затем самолет ФМБА полетел в Германию. Это момент интересный и странный. Если уж агентство взяло на себя ответственность за медико-биологическое обеспечение сборных команд, почему тогда самолет улетел в Германию, операцию ей проводили в Мюнхене, кто это оплачивал?≫ – недоумевает представитель медслужбы одной из спортивных федераций.

Несмотря на то что функция медико-биологического обеспечения сборных передана ФМБА, централизации в вопросе финансирования добиться не удалось. Расходы на лечение спортсменов оплачиваются из нескольких источников – собственно ФМБА, профильной спортивной федерации, Минспорта, Олимпийского комитета (в случае с Олимпиадой) и из собственных средств спортсмена. Причем наличие нескольких источников финансирования вовсе не означает, что необходимая для лечения сумма будет собрана в полном объеме, рассказывают специалисты. Например, в случае если спортсмен, представляющий ≪малообеспеченный≫ вид спорта, получает серьезную травму, средства на его лечение часто помогают собирать благотворительные фонды.

Вопрос, как финансируется лечение Марии Комиссаровой, в ФМБА попросили переадресовать профильной спортивной федерации. ≪Пока все затраты берет на себя государство в лице ФМБА и Федерация фристайла России≫, – cообщили Vademecum в пресс-службе федерации. Сообщить, какие суммы выделяются на лечение спортсменки и кто принимал решение о проведении операции за рубежом, в федерации отказались, сославшись на ≪конфиденциальный характер запрашиваемой информации≫. Добавим, что на сайте федерации опубликованы сведения, что средства на лечение Марии Комиссаровой собирает санкт-петербургский благотворительный фонд ≪Острова≫.

≪Сейчас Маша Комиссарова будет находиться в реабилитационном центре Германии, далеко от Родины. Почему отправили туда, а не к Александру Николаевичу Коновалову [директор НИИ нейрохирургии им. академика Н.Н. Бурденко. – Vademecum], ведущему специалисту в нейрохирургии, – не знаю. Потому что так повелось. Отношение к российским клиникам формируется по многим причинам, в том числе из-за того, что государство, не задумываясь, отправляет спортсмена в Германию. Я знаю эти центры и могу сказать, что они не лучше, чем есть у нас. Я считаю, что это просто неправильная политика, когда мы, с одной стороны, хотим восстановить медицину, а с другой – просто берем и отправляем спортсмена за границу≫, – говорит Владимир Преображенский. Самому Центру физической реабилитации, которым руководит Преображенский, также приходится конкурировать с зарубежными клиниками. При сопоставимом, по словам профессора, качестве двухнедельное восстановление после операции на передней крестообразной связке в Германии стоит 11,5 тысячи евро, в то время как стоимость самой дорогой реабилитации центра в месяц составляет 150 тысяч рублей. ≪В наших ведущих клиниках сроки восстановления после оперативных вмешательств практически не отличаются от аналогичных показателей у специалистов Германии, Австрии или Италии. Но я имею в виду лучших наших ортопедов-хирургов и реабилитологов≫, – с существенной оговоркой подтверждает Ярослав Смакотнин.

И все же многие специалисты согласны с тем, что сам факт победы в общекомандном зачете является важным индикатором в том числе и уровня медицинского сопровождения. ≪Естественно, в этом ошеломляющем успехе, фуроре, триумфе, фантастическом выступлении нашей сборной заслуга ФМБА ощутима. Налицо факт, что олимпийцев готовили правильно, потому что, если бы с медициной были ≪проколы≫, первого места вряд ли удалось бы достигнуть≫, – говорит замдиректора Центра спортивных инновационных технологий и подготовки сборных команд Москомспорта Игорь Выходец. Тот же случай с оказанием медицинской помощи Марии Комиссаровой специалист называет примером по-настоящему слаженной и качественной работы: ≪Вертолетом ее доставили в КБ №8 ≪Красная Поляна≫, сделали диагностику, КТ и МРТ, и через два часа она уже была на операционном столе у лучших нейрохирургов. Это очень высокий уровень даже для Запада≫. На вопрос, кем могло быть принято решение о проведении второй операции в Германии, эксперт не ответил, однако напомнил, что в соответствии с ФЗ-23 ≪Об основах охраны здоровья граждан≫ каждый человек имеет право на выбор медучреждения.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

≪Массаж – по-прежнему наша главная инновация≫

Депутат Дмитрий Носов ставит под сомнение успехи ФМБА в спортмедицине

Текст: Кирилл Седов

Член комитета Госдумы по физической культуре, спорту и делам молодежи Дмитрий Носов направил в ФМБА депутатский запрос о структуре расходования средств, выделенных агентству для медицинского сопровождения спортсменов-олимпийцев. В ожидании ответа бронзовый призер Олимпийских игр 2004 года рассказал Vademecum о том, почему победы в Сочи не свидетельствуют о триумфе отечественной спортивной медицины.

– Насколько, на ваш взгляд, было оправданным решение передать медобеспечение «сборников» в ФМБА?

– Не нужно быть специалистом в спорте и медицине, чтобы сложить два плюс два и понять, что если бы в этой сфере было все прекрасно, то не пришлось бы нашим спортсменам лечиться в Германии и Израиле. Даже дилетанту ясно, что проблемы здесь есть, и они видны, что называется, невооруженным глазом. Оправдано ли решение передать медобеспечение «сборников» в ФМБА, кто выиграл и кто потерял от этого?

Думаю, в первую очередь, как ни грустно это констатировать, страдают спортсмены. Хорошо, если случается чудо, травмы неопасны и атлет нуждается только в элементарной медицинской поддержке. Но как только что-то, не дай бог, случается, мы сразу слышим, что оперироваться наших ребят отправляют за рубеж. Ирину Скворцову на ноги подняли в Германии, сейчас вот Марию Комиссарову отправили… А история с Плющенко – 26 февраля на пресс-конференции глава ФМБА Владимир Уйба заявил, что они «проводили ему восстановительные процедуры, но он зафиксировал травму на стороне», здесь же Уйба утверждает, что Женя «готов был выступать, противопоказаний не было», и тут же говорит о том, что после командных соревнований спортсмен к ним не обращался. Как они его «восстановили» – вся страна видела.

– Насколько сами спортсмены, ваши друзья и знакомые, довольны уровнем медицинского обеспечения сборных и уровнем спортивной медицины в целом?

– Я общаюсь с очень большим количеством спортсменов, которые сейчас тренируются. И в части медицинского сопровождения ничего нового они не видят. Диспансеризации по-прежнему представляют собой тесты на «велосипедах» – дыхание, пульс… И если для 10 человек из тысячи действительно что-то новое применили, очень здорово, но это капля в море – до тех пор, пока это не распространено повсеместно.

– Несмотря на то что функция медико-биологического обеспечения сборных передана ФМБА, расходы на лечение и медобеспечение спортсменов оплачиваются из нескольких источников – собственно ФМБА, федерации, Олимпийского комитета (в случае с Олимпиадой) и собственных средств спортсмена. То есть «централизации» в вопросе финансирования так и не удалось добиться?

– Сейчас я как раз хочу обратить пристальное внимание на финансирование и структуру расходования средств, выделенных ФМБА на медицинское сопровождение при подготовке спортсменов-олимпийцев. Для этого я направил депутатские запросы, в которых прошу предоставить мне информацию о том, какие источники непосредственно выделяли финансирование, и самое главное – статьи расходов.

В частности, меня интересует, какое количество денег было потрачено на закупку препаратов и оборудования за рубежом, сколько заплатили за привлечение иностранных врачей-специалистов, а сколько вложили в то, чтобы разрабатывать собственные технологии и готовить своих специалистов. Понимаете, мне принципиально важно понять, произошел ли «перелом» в том, что нам приходилось в последние годы покупать за рубежом «почти новое» – это касается как технологий, препаратов, фармакологии, так и оборудования. Ведь иностранные специалисты уедут, а дорогостоящее оборудование останется – кто будет на нем работать? Поэтому очень жду прояснения этой ситуации, пока еще небольшой огонек надежды теплится во мне – дождемся, что ответит ФМБА.

– Многие спортивные специалисты говорят о непрозрачности деятельности ФМБА в сфере медобеспечения сборных команд.

– Вы знаете, мне лично тяжело рассуждать о непрозрачности их деятельности. То ли это беда отдельных представителей этой структуры, то ли в целом их руководство проводит такую политику – я не знаю. Но считаю показательным примером то, как они отреагировали на мою колонку в «Известиях». В ней я попытался обратить внимание на существующие в спорте проблемы, чтобы не потерять тот прекрасный темп, который мы набрали в связи с проведением в Сочи Олимпиады, чтобы умножить, а не растерять свои последние достижения в спорте.

Моему пресс-секретарю позвонил разгоряченный пресс-атташе ФМБА и на повышенных тонах пытался доказать, что я не должен был писать то, что думаю спустя два дня после закрытия Олимпиады. Более того, он утверждал, что «знает, откуда ноги растут». Мне кажется несколько странным такое поведение сотрудника пресс-службы, которая, по большому счету, должна обеспечивать открытость и обратную связь ведомства. Почему бы, если они считают, что все отлично, что у нас есть передовые технологии, что мы начали готовить профессионалов, спортивных врачей (насколько мне известно, у нас в стране пока ни одно учебное заведение не имеет в своем списке такой профессии), не рассказать об этом обществу, через те же СМИ? И что я слышу на следующий же день? На пресс-конференции господин Уйба сообщает, что «психологическое направление начало главенствовать над другими, даже над массажем». Разве это не подтверждает мои слова? Вот вам и технологии. Массаж – по-прежнему наша главная инновация.

– Планируете ли вы пытаться изменить ситуацию в спортивной медицине в рамках своих депутатских полномочий? Готовы выступить с законотворческой инициативой?

– Дождусь ответов на мои запросы, также изучу информацию из других источников, более плотно пообщаюсь с самими спортсменами. Если пойму, что ФМБА действительно делает все возможное, чтобы вывести спортмедицину на новый уровень, я, конечно же, только обрадуюсь совместному сотрудничеству. Если нет – будем взаимодействовать с Минспортом, привлечем депутатов, чтобы решать проблему, в том числе и на законодательном уровне. Если появится необходимость, привлечем Счетную палату, СМИ. Чем больше открытости и прозрачности, тем, на мой взгляд, эффективнее работа.

Поймите, у меня нет задачи каким-либо образом дискредитировать деятельность ФМБА. Если я пойму, что предпринимаются реальные, а не показательные шаги, я буду только счастлив и предложу всяческую поддержку и помощь. Моя задача сейчас – в первую очередь выявить, насколько актуальны имевшиеся в недавнем прошлом проблемы. Я искренне переживаю за наших спортсменов, я знаю, что такое тяжелые травмы и как тяжел процесс восстановления, и как важна в нем помощь грамотных специалистов. Спорт высших достижений – это еще и гонка технологий, как бы мы к этому ни относились, но на сегодняшний день это актуально как никогда.

И если главная отечественная технология – это массаж, то мы в этой гонке, возможно, и на спорткаре последней модели, но двигатель выключен, а тянут его оленьи упряжки.