«ДЕЙСТВИЯ ГОСУДАРСТВА ВОСПРИНИМАЮТСЯ АДЕКВАТНО»

– Полтора года назад после серии летальных исходов в клиниках пластической хирургии отрасль оказалась под пристальным вниманием Минздрава и надзорных органов. Что-то поменялось за это время?

– Начало прошлого года было очень тяжелым. В одной из клиник пластической хирургии обнаружились шесть пострадавших, трое из которых, к сожалению, умерли в результате тех или иных осложнений после медицинских вмешательств. Государство отреагировало очень оперативно. Для повышения безопасности пациентов представителями профессионального сообщества под руководством профильного главного специалиста Минздрава РФ Натальи Мантуровой был доработан Порядок оказания медицинской помощи по пластической хирургии. А после его утверждения заместитель председателя Правительства РФ Татьяна Голикова дала поручение Росздравнадзору на проведение внеплановых проверок всех клиник, имеющих лицензию на оказание услуг по пластической хирургии.

– Росздравнадзору предстояло проверить больше 1,2 тысячи клиник по всей стране.

– Да, но внушительная часть – порядка 280 клиник из общего числа – находилась на территории Москвы и Московской области, что, конечно, потребовало от нас мобилизации. Мы подключили к работе Общественный совет по защите прав пациентов при ТО Росздравнадзора, и члены совета провели большую работу в части анализа интернет-сайтов клиник, социальных сетей. Изучили отзывы пациентов в интернете, характер претензий. Важную роль сыграли аттестованные Росздравнадзором эксперты, которые привлекались для проведения проверок. Активно использовались механизмы межведомственного взаимодействия, в случае необходимости материалы проверок направлялись в правоохранительные органы и Роспотребнадзор – для принятия мер реагирования. В настоящее время проводятся проверки исполнения выданных клиникам предписаний.

– Впервые в истории регулятор за столь короткий срок сумел объять целый сегмент индустрии. Вы получили общее представление о том, что происходит?

– Конечно, мы получили достаточно много информации о легальной части рынка. Но медицина – та отрасль, где говорить со стопроцентной уверенностью о том, что не будет осложнений в проверенной нами клинике, невозможно. В целом меры реагирования, предпринятые профсообществом и государством, позволили исключить факты массового причинения вреда пациентам. Но утверждать, что теперь мы знаем про рынок пластической хирургии абсолютно все, будет явным преувеличением. Часть клиник после проведенных проверок отказались от лицензии на пластическую хирургию. Кроме того, мы сталкиваемся с фактами деятельности клиник, вообще не имеющих лицензии.

– Вы приходите в клинику с проверками в рабочее время, когда там есть управленцы, врачи, которые проводят вмешательства, сами пациенты. Как они относятся к приходу ревизоров?

– Реакция абсолютно разная. Большинство руководителей клиник пластической хирургии полностью или практически полностью поддерживают доработанный Порядок. Я лично неоднократно участвовал в съездах пластических хирургов, и те отзывы, которые мы получаем от добросовестных участников рынка, позволяют нам сделать вывод, что действия государства, в том числе Росздравнадзора, воспринимаются адекватно и мы все делаем правильно.

Если говорить исключительно про бизнес, ряд клиник, которые мы проверяли в прошлом году, к сожалению, оказались однотипными: красивый холл, диваны, мрамор, а медицинское оборудование – скромное, в отдельных случаях жизнеобеспечивающая медтехника в операционной не выдерживала никакой критики.

Были случаи, когда мы выявляли совершенно ненужные операции, вероятно, проведенные исключительно в коммерческих интересах. Вплоть до такой, например, ситуации: женщине при обращении в клинику поставили диагноз «рак груди» со знаком вопроса и немедленно провели операцию, вероятно, чтобы потом установить имплантат.

Конечно, встречаются и недовольные нашими визитами – и собственники, и управленцы.

Была вот такая история. Приходят наши сотрудники в клинику, им рассказывают: организация по профилю не работает, пластической хирургии здесь нет. И тут из-за шкафа раздается призыв: «Сестра, сестра!» Пошли на голос и увидели замаскированную дверь в послеоперационную палату, где лежала женщина. Потом нашли и операционную, и очередь из ожидающих вмешательств пациенток. Пришлось вызывать бригады «скорой» для эвакуации, поскольку условий для качественного наблюдения пациенток после операций в этой клинике, конечно, не было.

Там же, кстати, мы нашли медицинские изделия – грудные имплантаты, которые, по итогам экспертизы ВНИИИМТ Росздравнадзора, были признаны незарегистрированными, то есть их применение представляет реальный риск для пациента. И там же столкнулись с негативной реакцией клиентов: «Отдайте доктору имплантаты, хоть в подъезде пусть вставят – это самая низкая цена в Москве. Весь год копила на увеличение груди, вы мне сейчас все портите».

– С вашей точки зрения, пациенты осознанно делают этот выбор? Или иногда случается так, что они клюют на рекламу, на красивый фасад?

– Есть и то и другое. Безусловно, маркетинговые технологии, в том числе с использованием интернет-ресурсов, социальных сетей, все активнее используются для продвижения медицинских услуг и привлечения клиентов. Медицина – уникальная отрасль, рынок медуслуг очень асимметричный, здесь в принципе не может быть компетентного мнения потребителя. У пациента без профильного образования, имеющего потребность в медицинской помощи или услугах, нет объективных причин сомневаться в рекомендациях медработника. К сожалению, иногда в ходе своих проверок мы встречали в клиниках лиц, не имевших профильного образования, но представлявшихся врачами и проводивших как псевдомедицинские, так и медицинские вмешательства. Сам по себе белый халат и статус врача вносят некую сакральность в отношения с пациентом, а в этой ситуации – с клиентом. Доктор сказал, что все нормально, что медизделия качественные и клиника неплохая, осложнений не было, ничего не бойтесь. «А кто-то умирает?» – «У нас никто не умирал». Наверное, этого заверения пациентам иногда достаточно, чтобы осуждающе относиться к действиям инспекторов.

С целью предотвращения рисков при получении медицинских услуг Росздравнадзор регулярно размещает в публичном доступе рекомендации по безопасности при выборе клиник. В частности, при обращении в клинику для проведения пластической операции надо посмотреть на сайте Росздравнадзора, есть ли у организации лицензия на оказание услуг по пластической хирургии в стационарных условиях. И если, например, в лицензии написано только «косметология хирургическая», значит, организация не имеет права заниматься пластической хирургией.

«НА ПЕРВОМ МЕСТЕ ДОЛЖЕН СТОЯТЬ ЧЕЛОВЕК, А НЕ ВОПРОС ИЗВЛЕЧЕНИЯ ПРИБЫЛИ»

– Как оценивают принимаемые регуляторами меры сами врачи?

– В целом реакция профессионального сообщества очень позитивная. Судя по тому, что мы слышим на серьезных отраслевых съездах, от нас ожидают даже более активных действий и повышения уровня безопасности рынка, и не только в пластической хирургии. Например, очень активны в этом смысле косметологи: на каждом мероприятии звучат призывы к тому, чтобы ужесточить требования к отрасли.

– По итогам проверок было обнаружено 3,2 тысячи нарушений в 820 медорганизациях – это больше 2/3 от общего числа клиник. Какие санкции были наложены на нарушителей?

– Ответственность предусмотрена как в отношении юридических лиц, так и должностных лиц – управленцев, руководителей. Это не только генеральный директор, но и те, кто непосредственно отвечает за работу клиники. Нарушения были выявлены не только в части соответствия Порядку и соблюдения лицензионных требований, но и в части обращения лекарственных средств и медицинских изделий. Мы выдавали предписания об устранении нарушений, если видели признаки состава преступления – привлекали к работе правоохранительные органы.

– Некоторые представители индустрии уже стали фигурантами уголовных дел.

– Была ситуация, когда клиника, зная о том, что готовятся проверки, отказалась от лицензии на пластическую хирургию – только для того, чтобы не попасть под контроль. Но операции делать продолжала. А закончилось это тем, что у одной из пациенток возникли послеоперационные осложнения. Следственный комитет возбудил уголовное дело, генерального директора сначала арестовали, сейчас перевели под домашний арест, проводятся следственные мероприятия и с рядовыми сотрудниками клиники, принимавшими участие в оказании услуг.

У нас нет задачи увеличить число привлеченных к ответственности лиц или объем наложенных штрафов, количество возбужденных административных или уголовных дел. Основная цель санкций – предотвращение вреда жизни и здоровью пациентов. Донести до всех участников рынка сигнал о необходимости соблюдать вполне разумные требования и руководствоваться прежде всего интересами пациента. На первом месте должен стоять человек, его права, жизнь и здоровье, а не вопрос извлечения прибыли клиникой.

– Как клиники реагируют на ваши предписания?

– В 2019 году у нас проводится контроль выполнения выданных предписаний: более ста клиник устранили нарушения и работают в соответствии с законодательством. Несколько десятков клиник отказались от лицензии, поняв, что не смогут обеспечить требования, которые предъявляются к профильным медорганизациям. Мы не исключаем, что кто-то решил пойти по пути ввода инспекторов в заблуждение, но это опасный путь, мы постараемся выявить и пресечь такую противоправную деятельность, не дожидаясь фактического причинения вреда гражданам.

– Те, кто прошел проверки и подтвердил свое соответствие новым стандартам, могут спать спокойно?

– Проверка Росздравнадзора – это, по сути, бесплатный аудит. Мы приходим, и наши инспекторы рассказывают руководству клиники, где обнаружены риски причинения вреда пациенту. Опытные и грамотные руководители адекватно воспринимают внимательное отношение наших специалистов, потому что это готовый инструмент для дальнейшего планирования своей работы и понимания, что необходимо сделать для того, чтобы в будущем никому не навредить, не взять греха на душу, не понести за это ответственности – административной или уголовной.

– И все же вне вашего аудита остались «серые» клиники, у которых нет профильной лицензии, и совсем «подпольные» центры. Как вы собираетесь бороться с ними?

– В основном проверки проводятся по обращениям граждан, но мы получаем сигналы о причиненном вреде и от Департамента здравоохранения Москвы, когда в городские больницы доставляют пострадавших из иных клиник. К сожалению, от самих пострадавших нам сигналы поступают редко, уж очень это специфичная отрасль. Например, пострадавшие девушки стесняются жаловаться – они пытаются самостоятельно найти место, где им помогут с проблемой справиться. Дошло до того, что, например, в ФМБЦ им. А.И. Бурназяна создано специальное подразделение, занимающееся осложнениями после косметологических вмешательств.

Часть эстетических услуг продвигается через закрытые группы в социальных сетях, где пациенты друг с другом общаются, дают советы. Мы об этом знаем, совместно с правоохранительными органами отрабатываем такие прецеденты.

Кроме того, ведем активную работу с пациентами, постоянно напоминаем, что нужно внимательно посмотреть и на лицензию, и на сайт клиники, и на документы доктора, который будет оперировать, поинтересоваться, какие будут использоваться имплантаты.

– Что будет с клиниками, которые отозвали лицензию по профилю и формально перестали заниматься пластической хирургией? Есть вероятность, что они начнут работать в теневом сегменте? Будете ли вы пристальнее наблюдать за ними?

– Во-первых, с нас не снимается ответственность по контролю за рынком. Во-вторых, мы видим очень правильную реакцию и активность сообщества пластических хирургов.

Здесь важно изменение сознания профсообщества, четкое понимание – что такое хорошо, а что такое плохо. Кто-то же покупает незарегистрированные, опасные медицинские изделия на выставках и в интернете, кто-то потом их использует для оказания медицинских услуг. Должна сформироваться нетерпимость к противоправным действиям, в том числе в профессиональной среде. Если пластические хирурги будут знать о том, что у них есть коллега, который не соблюдает обязательные требования, они должны попытаться самостоятельно его вразумить. Если не получается, нужно дать сигнал нам, чтобы мы его вразумили. Не вразумляется с нашим участием, тогда уже есть повод привлечь к разъяснительной работе правоохранительные органы. В любой среде есть те, кто никогда не нарушит закон, есть те, кто нарушают законы постоянно, а наибольшее число – сомневающиеся. Помимо профилактики, будем активнее работать с этой группой «сомневающихся» для удержания их деятельности в рамках закона и пресекать деятельность нарушителей.

– Вы проверяли в том числе и государственные клиники. Было ли в них меньше нарушений?

– В государственных медорганизациях нарушения тоже были. Например, должна действовать круглосуточная служба наблюдения, пластический хирург. Нельзя в обычном хирургическом отделении сделать несколько коек, чтобы дежурный врач, который наблюдает общехирургических больных, наблюдал пластических. Бывает, что клиники «на всякий случай» откроют несколько коек, а потом смотрят: будут клиенты – сделают, не будут – нет. Если уж занялся пластикой, значит, все должно быть организовано адекватно, в соответствии с требованиями.

«ОТРАСЛЬ МОЖЕТ СТАТЬ ОДНИМ ИЗ ЛОКОМОТИВОВ РОСТА»

– По вашей оценке, после того как часть клиник отказалась от лицензий, рынок пластических услуг сжался? Стало ли на нем работать легче или, наоборот, сложнее?

– Рынок растет, количество лицензий и юрлиц – не единственный показатель. Количество операций и их видов увеличивается, вмешательства становятся гораздо более безопасными. Никто же не забрал дипломы и сертификаты у пластических хирургов, никто запретов на профессиональную деятельность не наложил: занимайтесь, но оперируйте в тех условиях, которые безопасны и для пациента, и для вас самих.

– То есть монополизации сегмента крупными игроками не наблюдается?

– Когда нам говорят, что началась монополизация, мы спрашиваем: для кого? У нас на рынке есть и федеральные центры, и государственные клиники, и частные организации – их достаточно много. Безусловно, у нас в стране рыночная экономика, если организация зарабатывает, это хорошо – платит людям зарплаты, отчисляет налоги, развивает экономику.

– Но наверняка вход для игрока на рынок стал дороже, потому что надо и круглосуточный стационар оснастить, и медизделия закупить – те, которые раньше были не нужны, и дополнительных сотрудников в штат нанять.

– Мы этот вопрос не отслеживаем. Требования повысились, вероятно, их соблюдение потребует больших затрат, и это правильно. К примеру, если у клиники есть стол, стул на балансе, а все медицинское оборудование – арендованное. И тут в ней погиб пациент – они быстро перерегистрировались, перекинули имущество на другую организацию, получили новую лицензию и продолжают работать, как будто это не они были. Даже если будут какие-то разбирательства в суде, то когда организация «пустая», с уставным капиталом 10 тысяч рублей, пациент останется ни с чем, даже если суд выиграет. Это тоже своеобразный маневр для недобросовестных операторов.

Сейчас обсуждается территориальное планирование, двойное лицензирование. Профсообщество взвешивает, хорошо это или плохо. Мы тоже видим ненужные, невостребованные медицинские услуги, продвигаемые с использованием современных маркетинговых технологий, «кредитными» жертвами которых становятся наши граждане. Возьмем маленькие организации – две стоматологии в одном доме в спальном районе. Один предприниматель не знал, что тут будет стоматология, и другой не знал. Оба открылись, оба пролицензировались, оба купили, часто в кредит, стоматологические кресла, медизделия, наняли персонал, им нужно возвращать займы, а еще семью кормить, детей. Что делать?

Людей-то больше не стало, вот и начинается: можно, конечно, не ставить пломбу пациенту, но есть соблазн порекомендовать поставить, а дальше – коронку, имплантаты и прочее. Должна быть какая-то разумность в размещении объектов медицинской инфраструктуры, баланс с интересами и потребностями общества.

– Есть ли у службы видение, как будет развиваться сегмент пластической хирургии?

– У пластической хирургии в нашей стране, несомненно, есть экспортный потенциал. Одна из пострадавших клиенток в клинике пластической хирургии в Москве была гражданкой США, ее муж – серьезный политик. Но она приехала в Россию, потому что у нас демократичные цены и хорошие специалисты. Пластическая хирургия в нашей стране – это ведь не только эстетическая хирургия, увеличение груди или коррекция носа, ушей, лица. Наши специалисты проводят очень серьезные реконструктивные вмешательства, чтобы обеспечить или вернуть человеку качество жизни. Известно, что сейчас идет большая работа по совершенствованию системы подготовки пластических хирургов. Полагаю, что отрасль может стать одним из локомотивов роста рынка медицинской продукции и услуг, индустрии в целом, все возможности для этого есть.