07 Февраля 2025 Пятница

После нас – изотоп
Василий Когаловский Мединдустрия
6 октября 2014, 18:55
7830

Кем разгоняется и тормозится развитие ядерной медицины в Петербурге и окрестностях

Радиологический кластер Санкт-Петербурга и Ленинградской области формально организовался по инициативе локализованных в регионе профильных игроков с уже начатыми проектами. Потенциальным резидентам тогда казалось, что сообща им будет легче решить застарелые проблемы, вместе преодолеть не пробиваемые поодиночке барьеры. Но выстроить общую, заслуживающую ощутимой господдержки, модель развития у ядерных инноваторов, похоже, так и не получилось.

ВХОДЯТ, НО НЕ ВЫХОДИТ

Соглашение о создании кластера было подписано еще четыре года назад несколькими научными и производственными компаниями Санкт-Петербурга. Спустя два года специализация кластера была расширена и вышла за рамки чисто медицинского применения радиационных технологий, что было зафиксировано программой, защищенной в Минэкономразвития, – очевидно, организаторы объединения рассчитывали получить господдержку и иных направлений своей деятельности. Но вскоре и этот план подвергся корректировке: радиологов слили в один кластер с фармацевтами и производителями медтехники, чьи мощности были рассредоточены по территории двух регионов – Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

В результате радиология оказалась преимущественно в областном ведении. Для управления локальной ≪ядерной реакцией≫ Ленобласть учредила некоммерческое партнерство, а ради приближения к заветной цели федерального финансирования – подписала соглашение с госкорпорациями ≪Роснано≫ и ≪Росатом≫. Город к договору не присоединился, что де-факто означало: каждый регион самостоятельно готовит программы и находит ресурсы для своей части кластерного объединения.

≪Сейчас это скорее площадка для коммуникации: есть люди с идеями и люди с деньгами, им нужно встретиться. К тому же вхождение в инновационный кластер является одним из оснований для включения в федеральные целевые программы≫, – поясняет руководитель проектного направления Центра стратегических разработок ≪Северо-Запад≫ Наталия Андреева. – Область, со своей стороны, готова работать с участниками кластера, например, в части развития производственных площадок или содействия конгрессно-выставочной деятельности, но не может напрямую субсидировать исследования, разработки или программы модернизации производств≫.

Координаторы кластера со стороны Ленобласти изначально рассчитывали, что перед объединением вскоре откроются многие двери. Во-первых, конечно, тут ожидали субсидий по всем направлениям уставной деятельности – на развитие и инфраструктуру, НИОКР и образовательные проекты. Во-вторых, на включение кластерных затей в федеральные целевые программы. В-третьих, на сотрудничество с крупными госкомпаниями и частными мейджорами сегмента.

Топ-менеджеры ОАО ≪НИИЭФА≫ (НИИ электрофизической аппаратуры им. Д.В. Ефремова), соучредителя кластера, уточняют, что не собирались через региональное радиологическое партнерство захватывать рынок госзаказа, однако рассчитывали на всестороннее содействие властей региона, в том числе на закупку подведомственными медицинскими учреждениями циклотронов, выпускаемых предприятием. В остальном же кластерную модель в НИИЭФА намеревались использовать традиционно.

≪Кластер должен предоставлять информацию о том, что делается в плане радиационных технологий в Ленобласти и Петербурге, чтобы избегать дублирования и обеспечивать обмен опытом, – говорит заместитель генерального директора НИИЭФА Андрей Строкач. – Интерес в том, чтобы делиться технологиями, развивать производство, заниматься маркетингом. Думаю, деньги пойдут не только на организационную часть, но и на финансирование небольших проектов. Нужны центры обучения и проектирования – такие предложения есть, но пока это никак не финансируется. Было бы полезно создать инжиниринговый центр. Мы предлагали сделать его на нашей территории, но это обойдется в 400 млн рублей. В федеральной программе ≪Ядерная медицина≫ было обозначено производство томографов, циклотронов и наших ускорителей, но написанная в 2012 году программа до сих пор так и не утверждена≫.

СМОТРИТЕ В СЛЕДУЮЩИХ СЕРИЯХ

О дележе ядерной поляны между производителями речь вроде бы не идет: рынок, по мнению Андрея Строкача, еще по крайней мере несколько лет не будет заполнен. При общей для России потребности в 270 гамма-томографов (эта цифра официально оглашена еще в 2010 году и с тех пор не изменялась), НИИЭФА сможет выпускать до 20 установок в год, 30 – петербургская НИПК ≪Электрон≫. Кроме того, от 20 до 30 машин приобретается за рубежом. При этом износ действующих томографов достигает 80%, часть томографов, установленных в медучреждениях, не работают из-за отсутствия комплектующих. Примерно такой же расклад – по линейным ускорителям, с той лишь разницей, что потребность в них достигает 400 единиц. Степень износа циклотронов и ПЭТ меньше – около 30%.

≪С 2011 года мы по программе ≪Фарма-2020≫ оснастили свое производство новыми приборами и станками и готовы к выпуску намеченного объема продукции, – свидетельствует Строкач. – Мы вложили собственные и федеральные средства – по 300 млн рублей за три года с той и другой стороны. Но необходимо закупать также комплектующие материалы, ≪железо≫, нужны деньги – сотни миллионов – на начало производства. Госкорпорация ≪Росатом≫ взяла эти риски на себя. Нынешней осенью мы начинаем выпуск серии. В следующем году будут сделаны три образца циклотронов и 10 томографов, будем их продавать и наращивать производство до проектных показателей – до 10 циклотронов и 20 гамма-томографов ≪Эфатом≫. Правда, возникают сложности с поставкой западных комплектующих: из-за санкций мы уже вынуждены менять разработки, документацию, срываем некоторые сроки. Пытаемся переключиться на Китай, Тайвань, Японию≫.

Больших прибылей в НИИЭФА пока не ждут. Оценить маржинальность проекта здесь намереваются по итогам запуска всей серии продукции: цикл производства длится девять месяцев. Определившись с экономикой, институт сможет участвовать в тендерах. Дальше тянуть с выходом на рынок госзаказа рискованно – у зарубежных мейджоров готовая техника лежит на складе. Ориентировочная стоимость томографов в зависимости от комплектации, разводки пучка и иных опций, по словам Строкача, составляет 15–25 млн рублей, но при определенной комплектации может оказаться в два-три раза выше. Впрочем, ≪Эфатом≫ – не вполне новинка: еще с 2010 года единственный готовый экземпляр томографа эксплуатируется в 83-й московской клинике ФМБА. Однако, как утверждает производитель, функционал аппарата по-прежнему соответствует современному мировому уровню устройств такого класса.

Крупнейший отечественный игрок в сегменте, НИПК ≪Электрон≫, в нынешнем году также запустил в серийное производство новый продукт – комплекс изотопной диагностики (КИД), ориентированный на онкологические медучреждения. КИД был разработан в 2013 году в формате инновационного партнерства полного цикла с немецкой компанией Inter Medical Medizintechnik GmbH. ≪Инвестиции в этот проект составили 140 млн рублей, – сообщил генеральный директор НИПК ≪Электрон≫ Александр Элинсон. – Наш западный партнер имеет опыт работы в области радиоизотопной диагностики, совместно мы сейчас создаем еще целый ряд линеек нового оборудования≫.

≪Электрон≫ позиционирует КИД как высокотехнологичное оборудование ≪с доступной стоимостью владения≫ (с учетом сервисного обслуживания). Продвижение КИД на рынок, считают в НИПК, способно приблизить число проводимых в России радионуклидных исследований к европейскому уровню (сейчас, по оценке ≪Электрона≫, этот показатель в РФ составляет семь процедур на тысячу населения при 40 в развитых странах). Компания рассчитывает на госзаказы для региональных и районных больниц.

Собственные и партнерские достижения позволяют ≪Электрону≫ не дожидаться кластерных прорывов: компания вкладывает в строительство своего инжинирингового центра по разработке и производству медоборудования около 2 млрд рублей, правда, около половины этой суммы НИПК получит по программе ≪Фарма-2020≫.

ЗАМЕДЛИТЕЛИ ЧАСТИЦ

С неменьшим придыханием идеологи кластера говорят о перспективах производства радиофармпрепаратов (РФП). Ситуация в сегменте оценивается крайне противоречиво: с одной стороны, Россия входит в пятерку стран с наиболее развитым потенциалом выпуска РФП, с другой – совокупные объемы выпуска и ассортимент этих препаратов в стране в несколько раз ниже, чем за рубежом.

≪Большая часть из полутора десятков именно кластерных проектов (в части радиационных технологий), находящихся на разной стадии реализации, связана с радиопрепаратами≫, – говорит Наталия Андреева. Сейчас в объединении обсуждается возможность организации в Гатчине, где работает одно из флагманских предприятий сегмента – Петербургский институт ядерной физики (ПИЯФ), Национального исследовательского центра ≪Курчатовский институт≫, инновационной площадки Life Sciences Park.

Тут же, в Гатчине, готовится к запуску реакторный комплекс ПИК, практически все ресурсы ПИЯФ направлены сегодня на реализацию этого долгостроя – строительство реактора началось еще в 1976 году, но после Чернобыля было заморожено, и проект, после существенной доработки, возобновили лишь в 2007 году. Однако до старта эксплуатации ПИК остается еще четыре года.

Одновременно на имеющихся мощностях ПИЯФ совместно с НПО ≪Радиевый институт им. В.Г. Хлопина≫ выпускают молибден-9. Радиофармпрепараты на основе этого изотопа поступают в клиники в объемах, достаточных для обследования около 7 тысяч пациентов в год. ≪Мы производим очень чистый йод-25 (I-25), который в форме микроисточников используется для лечения простатита, – рассказывает заместитель директора ПИЯФ Виктор Ежов. – Готовая форма в России, увы, не выпускается, поэтому мы поставляем изотоп в Германию по цене 1 евро за условную удельную активность, а затем наши клиники получают его обратно в виде микроисточников – уже по 150 евро≫.

ПИЯФ – бюджетное учреждение, денег на приобретение собственной линии производства микроисточников у института нет. Как, впрочем, и на другие проекты по коммерциализации разработок, сокрушается Ежов: ≪Только на одну линию по производству изотопов на новом ускорителе Ц-80 нужно 800 млн рублей, а на весь проект – 1,5–2 млрд≫. Ускоритель ПИЯФ, объясняет ученый, хорош тем, что позволяет производить не сами изотопы, а генераторы, с помощью которых можно нарабатывать короткоживущие изотопы в любой больнице и таким образом ≪подпитывать≫ закупленные по всей стране томографы. ≪Мы снабжаем молибденом Северо-Запад и можем увеличить производительность в два-три раза, – уверяет Виктор Ежов. – А объем выпуска йода-125 может быть увеличен примерно в пять раз≫. Для рывка институту не хватает оборотных средств, а рынку – зрелости и компетенции.

ПРОТОН – НЕ ДРУГ

До недавнего времени ПИЯФ оставался единственным в своем роде центром протонной терапии, для нужд которой использовался ускоритель СЦ-1000. Подобные процедуры за время работы ускорителя получили 1 394 пациента. ≪Наш ускоритель обеспечивает точечное лучевое воздействие при минимальной дозовой нагрузке на соседние здоровые ткани, – рассказывает Виктор Ежов. – Ни у одного из больных не выявлены радиационные осложнения при наблюдении до 10 лет, это проверенный метод, с многолетней статистикой по различным нозологиям, его результативность – практически 98%, ремиссия больных составляет более 80%≫.

Однако эта успешная программа протонной терапии сейчас приостановлена. У Российского научного центра радиологии и хирургических технологий Минздрава (РНЦРХТ), который готовит пациентов для облучения, в начале прошлого года закончилась лицензия. ≪Для ее продления мы должны оформить ускоритель как медицинский прибор, но никто толком не понимает, как это надо делать. Парадоксальная ситуация, – говорит Ежов. – 40 лет лечили больных, а теперь оказывается, что у нас нет клинических испытаний. Список необходимых для регистрации документов такой же, как, скажем, для оборудования зубопротезного кабинета, и как его применить к ускорителю – неизвестно. Притом что до сих пор мы лечили пациентов бесплатно, теперь вынуждены платить 2,5 млн рублей за то, чтобы зарегистрировать ускоритель как медицинский прибор≫.

Но даже эти бюрократические препятствия не изменяют планов ПИЯФ в отношении медицинской эксплуатации вводимого в строй циклотрона Ц-80. Проект создания ядерного комплекса для терапии офтальмологических заболеваний может быть реализован совместно с Ленинградской ОКБ. Области придется закупить оборудование для офтальмологического кабинета, обустроенного возле ускорителя. Стоимость подобных комплексов зарубежного производства – около 500 млн рублей, включая затраты на капстроительство, биологическую защиту и оборудование помещения для подготовки пациентов перед облучением. Кстати, сложные переговоры с больницей и правительством области ПИЯФ уже ведет – самостоятельно, без всякого кластерного взаимодействия. И проблемы запуска ускорителя решает тоже единолично, без болельщиков.

ЯДРЕНОЕ ЯДРО

Особняком в радиологическом кластерном клубе держится частный Лечебно-диагностический центр Международного института биологических систем им. С.М. Березина (ЛДЦ МИБС). Компания Аркадия Столпнера сейчас строит собственный центр протонной терапии общей стоимостью $140 млн, привлекаемых на принципах государственно-частного партнерства. При этом параметры ГЧП, признается сам Столпнер, до конца не ясны.

Председатель правления ЛДЦ обсуждал формат взаимодействия и с губернатором Санкт-Петербурга, и с министром здравоохранения, но окончательная модель партнерства пока так и не сложилась. ≪Законодательство на данный момент не дает возможности создать настоящее ГЧП в том формате, который необходим для работы центра, – полагает Столпнер. – В правительстве активно обсуждается возможность заключения долгосрочных государственных контрактов, чтобы перенести горизонт планирования за трехлетний срок. Такая возможность в целом поддерживается Минздравом, Минфином, Минэкономразвития, идет работа над деталями≫.

Если сторонам удастся договориться, а договоренность получит законодательную поддержку, это кардинально изменит ситуацию в медицинских и фармацевтических проектах, требующих долгосрочного строительства и соответствующих сроков окупаемости. Инвестор будет защищен, надеется Аркадий Столпнер: ≪Мы считаем самой эффективной для государства схему, при которой передачи объекта от частного партнера государству не происходит, напротив, частный партнер сам строит, обеспечивает дизайн, обустройство, управление≫. Пока нет федерального закона о ГЧП, ЛДЦ МИБС будет выстраивать отношения с городом по региональному закону, который Столпнер считает вполне рабочим документом: ≪Будет проведен конкурс на выполнение этого проекта ГЧП. Если мы его выиграем, а других претендентов пока нет, город сможет предоставить нам субсидии на несколько лет вперед – и обеспечит лечение какой-то группы пациентов, например детей≫.

ЛДЦ МИБС, выступивший в свое время одним из инициаторов создания радиологического кластера, пока никаких выгод от участия в объединении не получает, однако, признается Аркадий Столпнер, рассчитывает на них. В том числе на субсидирование создания инфраструктуры и, например, ускоренную прокладку проспекта к Центру протонной терапии. Первоначально эту дорогу собирались строить в 2019 году, но ≪кластерными усилиями≫ процесс может начаться уже в 2015-м. ≪В высокотехнологичной медицине государству следует регулировать количество игроков на рынке, – убежден Столпнер. – Пример – организация сегмента ПЭТ. В Петербурге уже сейчас восемь центров ПЭТ, и их число еще вырастет. Кто будет платить за их работу? Насколько они будут загружены? Крупные проекты нуждаются в тщательной проработке, прогнозе и межведомственной координации. Сегодня медициной начинают заниматься люди, не имеющие никакого отношения к ней, основным бизнесом которых была до сих пор продажа сигарет. Они привносят в медицину методы ведения бизнеса, к которым привыкли. Это ведет к снижению качества оказания медицинской помощи≫.

Сейчас в регионе готовится ревизия состояния тяжелой медицинской техники, причем как государственной, так и частной, рассказывает Столпнер: ≪Такой мониторинг крайне необходим сектору – надо понять, что нужно и что не нужно покупать, что можно более эффективно использовать. Если по итогам ревизии будет принята программа развития отрасли в городе, она может стать большим резервом для экономии федеральных и городских средств≫.

В БЕСПРОФИТНУЮ ДАЛЬ

Если же фиксировать успехи не отдельно стоящих резидентов кластера, а объединения в целом, то разглядеть их можно пока только в далекой перспективе. По мнению Наталии Андреевой, ближайшие задачи петербургского радиологического сообщества обусловлены возможностями – скромными, но трудозатратными. Основным функционалом надстройки остается сопровождение резидентских проектов – от написания смет до получения субсидий на реализацию. ≪Судя по опыту других кластеров, это огромный объем работы, – говорит Андреева. – Значительные результаты для экономики могут быть получены через семь-восемь лет – быстрее не бывает. С точки зрения ритмичного запуска проектов реально за полтора-два года выйти на площадку и начать работы≫.

Как бы вслух ни ратовали резиденты за кластерную модель развития, особого профита в объединении они пока не находят, а пытаются использовать модный формат для усиления собственных позиций. В то же время вполне равноправные участники отрасли, по разным причинам не вошедшие в кластерный клуб, смотрят на перспективы объединения скептически. Например, клиницисты убеждены, что проблемы отечественной ядерной медицины появляются из-за отсутствия баланса интересов производителей, операторов и потребителей высокотехнологичных услуг (подробнее об этом – в материале ≪Клиницисты не знают возможностей радиологии≫). Удивительно, что идея подобной встречи в кластерном поле никому до сих пор даже в голову не пришла.

ядерная медицина

Проверки на порогах: законодатели намерены кратно повысить штрафы за уклонение от ревизий. Мнения

Невозвращенцы: медикам-«целевикам» грозит двукратное увеличение штрафов за отказ от работы у заказчика обучения. Мнения

Владислава Торшина: «Это не та сфера, в которую можно ворваться»

«Novabiom – не лабораторная услуга, а полноценный продукт»

Пробежимся по плану: как индустрия здравоохранения вписывается в стратегию достижения национальных целей развития

Ятрогенная инженерия: медуслуги выведены из-под действия ст. 238 УК РФ. Мнения