Шумные дискуссии и робкие митинги, сопровождавшие реорганизацию научных академий, обесточил президент Путин, подписавший в сентябре 2013 года закон «О реформе РАН». Оперативно рассмотренный парламентом документ о присоединении к «главной» академии медицинской (РАМН) и сельскохозяйственной (РАСХН) можно было бы назвать «компромиссным вариантом», если бы новому объединению оставили хоть какую-то долю хозяйственно- финансовой самостоятельности. Но вердикт прозвучал, и гул о судьбах имущественного комплекса академий утих. Пришло время ревизий.

По новому порядку, академии, в том чис­ле РАМН, больше не управляют соб­ственным имуществом и бюджетом – все хозяйственно-финансовые вопросы те­перь регулируются Федеральным агент­ством научных организаций (ФАНО), глава которого назначается Правитель­ством РФ. Назначение, к слову, не заста­вило себя ждать – уже в конце октября руководить агентством-распорядителем назначили заместителя министра финан­сов 37-летнего Михаила Котюкова.

Представляя законопроект «О рефор­ме РАН» в Госдуме, вице-премьер прави­тельства Ольга Голодец аргументировала необходимость реорганизации традици­онно неприятно для академиков: рос­сийская наука обременена огромным грузом федерального имущества и зе­мельных площадей, которые, по данным Счетной палаты, используются не по на­значению. Более половины объектов не­движимого имущества академии даже не поставлены в регистр, а некоторые – незаконно сдаются в аренду. Оппозици­онно настроенные академики пытались парировать, отмечая то, что реформа на­правлена на передачу функций распреде­ления денежных потоков чиновникам.

Впрочем, решения, которые в тече­ние трехмесячной полемики все-та­ки удалось пролоббировать академи­ческому сообществу, скорее относятся к вопросам репутационного характе­ра. На уступки академиям решено было пойти, например, в вопросе упраздне­ния звания «член-корреспондент РАН»: если изначально всех «членкоров» пред­полагалось перевести в статус акаде­миков автоматически, то в финаль­ной, компромиссной, версии документа предложено проводить переименования индивидуально, последовательно – в те­чение трех лет, публично – на общем со­брании РАН.

Как утверждал собеседник VM, уча­ствовавший в подготовке закона, од­ним из ключевых пунктов обновления академии и станет собственно пере­пись академического имущества, ко­торое впоследствии может быть сдано в аренду, продано или перепрофилирова­но. По предварительной оценке Прави­тельства РФ, реформированная акаде­мия располагает более чем 60 тысячами объектов, средняя стоимость каждо­го из которых составляет около 500 ты­сяч рублей. При самом приблизительном подсчете выходит, что совокупная стои­мость недвижимости, находящейся сей­час на балансе РАН, РАМН и РАСХН, составляет 30 млрд рублей.

Многие сотрудники академических ин­ститутов, ответственные за финансо­во-экономическую деятельность, начали волноваться о своей судьбе еще весной. А уже осенью, говорили собеседники VM в научных кругах, в институтах жда­ли представителей прокуратуры, кото­рых, видимо, в первую очередь должно интересовать, сколько денег, получен­ных от сдачи помещений в аренду и ока­зания различных платных услуг, было пущено мимо кассы или незаконно рас­пределено между руководством институ­тов и «ближним кругом».

В отличие от представителей «большой» академии, руководители РАМН и их приближенные от публичной критики реорганизации воздерживались. В на­чале дискуссии президент РАМН Иван Дедов призвал коллег участвовать в про­цессе обсуждения реформы «без паники и особого энтузиазма». 3 июля на встре­че с президентом страны Дедов заявил, что академии действительно нуждаются в реформировании, отметив при этом, что в законопроекте есть «неприемле­мые» позиции, о которых, правда, так и не рассказал.

Осторожность академиков в оцен­ке реформы или полный отказ от ее пу­бличного обсуждения не уберег РАМН от критики со стороны околовластных структур, взявшихся за аудит академи­ческого хозяйства. Общероссийский на­родный фронт по поручению Владими­ра Путина с 1 сентября запустил проект антикоррупционного контроля за госза­купками. И среди первых торгов, попав­ших под подозрение ОНФ, оказался про­водимый Дирекцией единого заказчика по строительству, капитальному и теку­щему ремонту объектов РАМН открытый конкурс на реконструкцию НИИ ней­рохирургии им. Н.Н. Бурденко на сум­му 3,9 млрд рублей. Дирекция отменила результаты сомнительного конкурса – правда, не потому что вняла замечаниям аудиторов ОНФ, а после вмешательства Генпрокуратуры.