Судьба компании «Фирма РЭС» состоит из череды случайностей. Поначалу она разрабатывала локаторы для военных и к медицине не имела ровно никакого отношения. Но локаторов требовалось все меньше, а свободного времени оставалось все больше. Чтобы не сидеть сложа руки, попытались из подручного материала сконструировать устройство для лечения простатита. Получилось, однако, нечто иное – прибор для диагностики рака груди. Именно он через пару лет спас компанию от разорения, а затем помог изобретателям выйти на мировой рынок и найти инвесторов. Правда, назначение удивительного девайса при этом опять поменялось.
Зарплату во ВНИИ радиотехники перестали платить в начале 90-х годов, как и в других исследовательских институтах. Скоро из нескольких тысяч человек в некогда процветавшем «почтовом ящике» осталось не больше 500. Занимались они чем-то средним между частным бизнесом и прежней работой – создавали малые предприятия и прямо на территории института, в тех же кабинетах и цехах, производили продукцию для тех же заказчиков, что и раньше. Создал МП и Сергей Веснин, специалист по радиолокаторам. В штате было человек 30. «Никаких начальных инвестиций для такой работы не требовалось, – вспоминает он. – Мы же конструкторы – делали чертежи радиолокаторов, заказывали опытные образцы и проводили испытания. Производство – другая история, мы им не занимались».
К концу 90-х перестали платить даже военные, когда-то самые надежные заказчики. Особых накоплений у Веснина не было, бизнес явно шел к концу: из 30 человек в МП осталось четверо. «В 1994 году наш старейший сотрудник Александр Владимирович Вайсблат, ему было тогда под 70, по собственной инициативе разработал радиотермометр – устройство для неинвазивного измерения температуры внутри человеческого тела. «Смотри, говорит, Сережа, – какой отличный прибор, думаю, с его помощью можно даже рак молочной железы выявлять». Я заинтересовался – и правда, перспективная вещь!» – рассказывает Веснин. Странная осведомленность инженеров-электронщиков в вопросах медицины легко объяснима.
НАРИСОВАТЬ БЮСТ
Первым обратил внимание на связь радиоастрономии с онкологией американский астрофизик Алан Барретт. В 70-х годах вышла его статья о том, что с помощью радиометрии в принципе можно было бы выявлять рак молочной железы. Работа вызвала огромный интерес: рак молочной железы – самое распространенное онкологическое заболевание среди женщин, в мире от него ежегодно умирает более полумиллиона человек. «Все просто, – объясняет идею Барретта Веснин. – У всякого тела есть СВЧ-излучение, и оно однозначно определяется его температурой». Измерив мощность излучения тела, можно вычислить его температуру, даже если оно находится за пределами нашей галактики. Причем здесь онкология? В опухоли активно идут процессы метаболизма, она теплее окружающих тканей, даже если находится в самой начальной стадии развития. А на молочную железу Барретт обратил внимание, во-первых, из-за распространенности и опасности этого вида рака, а во-вторых, из-за его сравнительно неглубокого расположения. Излучение позволяет измерить температуру на глубине 3-4 см, проникнуть глубже можно, но это уже намного сложнее.
Фото: www.resltd.ru
Вообще-то, делает патриотичное уточнение Веснин, идея дистанционно измерять температуру предметов родилась в СССР на 10 лет раньше, чем в США. Просто до Барретта никому не приходило в голову использовать ее в здравоохранении. Зато после публикации его статьи теория завладела умами. Для лаборатории по исследованию человеческого излучения выделили здание в самом центре Москвы, в районе нынешнего Лубянского проезда. Говорят, там исследовали и излучение экстрасенсов, в частности знаменитой Джуны Давиташвили. Правда, опять же по слухам, ничего необычного не нашли. Активные работы в сфере радиотермометрии (РТМ) шли также в Нижнем Новгороде – там создали целую гамму приборов для улавливания таких частот. Но все оказалось отнюдь не так просто. СВЧ-излучение предметов и живых существ очень слабое, чтобы уловить его среди шумов, требовалось специальное очень дорогое экранированное помещение. Компания Веснина первой придумала прибор для РТМ-диагностики, которому экраны были не нужны. «Аналоги на Западе сейчас есть, но российский прибор, думаю, всех обгоняет по качеству», – говорит профессор кафедры общей патологии и патологической физиологии медицинского факультета РУДН Олег Шевелев.
Справедливости ради надо сказать, что изобретатель Вайсблат нацеливался на несколько другое устройство – оно сейчас существует и называется «Простатрон». Это прибор для лечения аденомы предстательной железы путем ее нагрева СВЧ-излучением, как в бытовых микроволновках. Но инженер всю жизнь занимался приемом, а не передачей сигнала – излучатель у него не получился, и таким образом прибор из лечебного превратился в диагностический. Почти разбежавшийся коллектив страшно увлекся новой идеей. Очень хотелось после долгих лет работы на военных наконец-то сделать что-то хорошее для людей, признается Веснин. Денег не было даже на изготовление опытных образцов, но тут неожиданно подвернулся покупатель – медик, знакомый с аналогичными устройствами, сделанными в Нижнем Новгороде. Он заказал Веснину партию из пяти приборов по $500 за штуку – хорошие деньги с учетом тогдашней покупательной способности доллара и плачевных дел компании.
Временно разбогатев, Веснин вдохновился замыслом провести клинические испытания устройства. «Ради продвижения нашей технологии мы приняли участие в выставке, организованной Минздравом, но там наибольший интерес наш прибор вызвал у директора Московского зоопарка, – рассказывает Веснин. – У меня, говорит, жираф страдает щитовидкой, требуется исследование. А людям ваша технология ни к чему, они и так скажут, что у них болит». Онкологи тоже не очень-то поддерживали энтузиазм инженеров, мягко напоминая им, что вообще-то уже существует маммография. Но все же КИ были запущены. Веснин с коллегами целые дни просиживали в онкологических отделениях – и постепенно поняли, что прибор в таком виде не может понравиться врачам. Любимое детище Вайсблата имело вид совсем не медицинский. Монитор у него был крошечный, на нем умещалось ровно одно число. А палка-датчик, наоборот, была массивной и крайне неудобной формы. Причем палку эту надо было поочередно прикладывать к разным местам груди и каждый раз записывать на листочке показания прибора, таким образом вручную формируя схему температур.
«Нужен был совсем другой прибор, – объясняет Веснин. – Не такой страшный по дизайну и обязательно с визуализацией. Врачи не привыкли записывать числа на бумажку, им надо видеть картину целиком». После долгих уговоров Веснин сумел привлечь к работе знакомого программиста, который оперативно написал программу визуализации. Теперь прибор подключался к компьютеру, и на экране возникала температурная карта груди. В таком виде РТМ-01 и прошел КИ: «Требовалось провести три испытания, а мы прошли семь», – гордится Веснин.
ЛИФЧИК ДЛЯ ОНКОЛОГА
«РТМ-диагностика – перспективный метод скрининга», – считает старший научный сотрудник Маммологического центра Минздрава России Андрей Кондаков. Обычно, объясняет он, пациенты с раком груди приходят к врачу, когда появляются какие-то жалобы, а это уже очень поздний срок. РТМ позволяет выявить проблему на ранней стадии. «Широкое распространение РТМ-диагностики – только вопрос времени, я даже не сомневаюсь», – поддерживает коллегу заведующий отделением фотодинамической диагностики и терапии Медицинского радиологического научного центра в Обнинске Михаил Каплан.
Перспективы просматривались, но у Веснина, увлеченного идеей, не было ни конкретного плана, как заработать, ни заказов на прибор, не входящий ни в какие медицинские протоколы. Зато был долг по кредиту, взятому у знакомого на придание устройству более дружественного потребителю вида.
Проект спасло то, что Веснин много общался с врачами, а его РТМ-01 оказался потенциально полезен отнюдь не только маммологам. Выяснилось, например, что измерение температуры головного мозга важно при инсульте, поскольку помогает судить о степени поражения мозга, а может быть, даже дает возможность оценить риск инсульта. Пять РТМ-01 приобрел как раз для изучения риска инсульта Болтонский университет. Маленькая, но важная тема – изучение мозга спортсменов. «Страшно видеть, что творится в голове боксера после боя, – говорит Веснин. – Хорошо бы проводить РТМ-диагностику и перед выходом на ринг, чтобы в некоторых случаях сказать тренеру: если вы этим человеком вообще дорожите, дайте ему время восстановиться». Веснин с гордостью обводит рукой карту мира, утыканную флажками. Их несколько сотен. Покупателями становились в основном не клиники, а научные учреждения – в Европе, США, Японии, Корее, Израиле, Австралии… В России РТМ-01 купил РУДН. «Все попытки разработать устройство, которое позволит неинвазивно измерить температуру мозга, очень полезны для медицины. Повышается она при самых разных состояниях, и это всегда негативно действует на нервную систему, – считает Олег Шевелев. – Но валидацию применительно к измерению температуры мозга прибор еще не прошел, и не думаю, что эта методика будет всеми поддержана».
Фото: clevermed.ru
Намечаются и новые сферы использования РТМ. Например, рассказывает Веснин, в США много внимания уделяют обнаружению так называемого рака in situ. Это предрак, скопление измененных клеток пока что без прорастания в подлежащую ткань. По статистике, полученной, в частности, путем исследования жертв автокатастроф, рак in situ молочной железы есть более чем у трети женщин в возрасте 40–50 лет. Но лишь у части из них это приведет к злокачественному росту. Как определить, кому грозит опасность? Есть исследования о том, что РТМ-диагностика, которая показывает не структурные, а функциональные изменения тканей, может оказаться именно тем методом, который в данном случае нужен, говорит Веснин. Ряд исследователей с помощью РТМ-диагностики учатся обнаруживать меланому – она отличается по температуре от обычных родинок. А российская компания «Радуга», рассказывает Веснин, купила несколько приборов для диагностики заболеваний позвоночника: воспалительные явления сопровождаются повышением температуры, а заболевания, при которых кровоток уменьшается из-за защемления сосудов, наоборот, приводят к ее понижению.
Широкие научно-практические горизонты помогли Фирме РЭС выжить, но не более того. В год она продает 30–40 приборов стоимостью 400 тысяч рублей, это приносит компании со штатом около полутора десятков сотрудников немногим больше 12 млн рублей выручки. Когда-то одна из южнокорейских компаний предлагала Веснину продать РЭС – он отказался, даже не поинтересовавшись ценой, и потом не раз жалел. Но пару лет назад «РТМ-диагносты» обнаружили новый способ привлечения заработка.
В 2014 году Веснин, которому принадлежит около 2/3 долей Фирмы РЭС, для развития РТМ-технологий создал отдельную компанию «РТМ-диагностика» и начал искать инвесторов. Весной 2015-го ими стали Бифонд РВК, Фонд модернизации и развития технологий и председатель правления этого фонда Вячеслав Решетник, которые в общей сложности вложили в проект Веснина 43 млн рублей. На этом успехи «РТМ-диагностики» не закончились, этим летом Биофонд снова вложился в стартап, на этот раз совместно с Moscow Seed Fund. Оба инвестора вложили по 8 млн рублей, причем Moscow Seed Fund – в форме инвестиционного кредита под залог части акций Сергея Веснина (конкретных параметров сделки он не помнит). Сейчас Веснин через «РТМ Холдинг», также созданный в конце 2014 года, владеет 65% «РТМ-диагностики», по 17,5% у Биофонда РВК и Вячеслава Решетника. «Теперь все финансовые вопросы взяла на себя РВК, – говорит Веснин.
У снова разбогатевшего Веснина опять множество планов. Идет разработка Smart Bra – бюстгальтера для диагностики рака груди. «Мы запатентовали использование специального маериала для этого изделия, – вдохновляется он. – Антенну будем инсталлировать на швейном станке, это металлическая нитка, вплетенная в ткань. А основа – специальный материал типа силикона, диэлектрик, заказываем его в Англии. В Marks&Spencer уже готовы производить такие бюстгальтеры по $800 за штуку. А ведь когда я раньше подавал этот проект на грант Евросоюза, его не приняли – их эксперт написал, что это из области ненаучной фантастики, потому что такую сложную систему в лифчик встроить невозможно».
Smart Bra – устройство для диагностики, а не постоянный предмет туалета. Вместо того чтобы мучиться с перемещением стержня-приемника по груди пациентки, врач просто надевает на нее лифчик и видит картинку на экране. Веснин учится на собственном опыте: теперь он думает об удобстве врачей. Еще одна его «доктор-френдли»-идея – РТМ в виде напальчника. Надеваешь, тыкаешь в интересующую тебя точку и сразу получаешь результат. Есть и более масштабные планы – разработать устройство, которое дает не плоскую картинку средней температуры на глубине от 0 до 3-4 см, а трехмерное изображение. «Раньше мы были гораздо больше ограничены в средствах, теперь ситуация изменилась», – уверен в себе создатель «РТМ-диагностики». О том, кто, когда и на каких условиях даст деньги в следующий раз, он, похоже, не задумывается.
