– В России большинство операций при раке простаты проводится открытым способом, и многие врачи полагают, что онкологические результаты при разных оперативных методиках в целом сравнимы. Но вы, похоже, апологет роботический хирургии.
– У Урологической клиники МГМСУ на базе столичной ГКБ №50 самый обширный в России опыт как открытых, так и робот‑ассистированных операций. Нет понятия «апологет робот‑ассистированной хирургии» – я владею и тем и другим методом и могу их сравнить. Так вот, для пациента эти операции несравнимы. И это не только мое мнение, это прописано в американских и европейских рекомендациях. Роботическая хирургия уже стала золотым стандартом из‑за своих преимуществ – минимальная травматичность, отсутствие кровопотери, пациент возвращается домой на вторые сутки, через неделю‑две может вернуться к работе.
– Может ли робот при необходимости удалять лимфатические узлы?
– Конечно, и объем лимфодиссекции будет даже больше. Еще один очень важный момент – Da Vinci дает возможность стандартизации операции. Главная проблема открытых операций в том, что их, по большому счету, делают, кто как хочет.
– Сколько робот‑ассистированных операций сделано в вашей клинике?
– Радикальная простатэктомия – наиболее технически сложная процедура в урологии, поэтому выполнение таких операций с помощью робота так активно распространяется в мире. В нашей стране – 25 роботов Da Vinci, в США их 4 тысячи, в Европе – 800, понимаете разницу? В нашей клинике выполнено более тысячи операций. Сейчас мы проводим одну‑две робот‑ассистированные операции в день, иногда вообще не делаем. А могли бы ежедневно выполнять четыре. При этом Da Vinci применяется не только для операций при раке простаты, но и в кардиологии, общей хирургии, гинекологии.
– Роботы Da Vinci установлены в государственных больницах?
– Практически все – в государственных, только два – в частных клиниках.
– Сколько стоит такая установка?
– Примерно 2 млн условных единиц. В эту сумму входит обучение врачебных бригад. У нас в клинике обучены четыре команды.
– А каким образом хирургов обучают оперировать на Da Vinci?
– Их отправляют учиться за границу. Урологов действительно экспертного класса, владеющих этой методикой, у нас в стране пять, урологов, которые могут делать операции на Da Vinci, – 25. Для начала это не так плохо. Вот сейчас мы создали Московский центр реконструктивной робот‑ассистированной урологии, весной начнем обучать хирургов. Планируем создать полноценную тренировочную базу, но сложно с деньгами, конечно. Само обучение будет проходить один‑два дня, после чего специалист начнет работать под нашим контролем. Такая система менторской поддержки, когда мы дистанционно наблюдаем, помогаем хирургу. Мы выпустили полноценную книгу – руководство по робот‑ассистированной хирургии, первую в России. Кроме этого, Intuitive Surgical [американская компания – производитель робота Da Vinci. – VADEMECUM] совсем недавно выбрала нашу клинику тренинг‑центром на территории России – это международное признание. Мы сможем обучать наших хирургов по европейским стандартам. А затем и европейских врачей, но это гораздо проще, поскольку они подготовлены.
– Есть ли бюджетное финансирование у этих операций?
– Многие пациенты приходят во внебюджетное отделение больницы, платят за себя сами. Где‑то оперируют по квотам, вопрос по‑разному решается в регионах. Размер квоты усреднен и составляет около 240 тысяч рублей. Но как в дальнейшем будет покрываться робот‑ассистированная хирургия тарифами ОМС – вопрос сложный.
– Существует риск, что из‑за валютных колебаний роботическая хирургия перестанет развиваться?
– Конечно, такое может быть. Робот‑ассистированная хирургия – удел богатой медицины, это надо понимать. Во всем мире она уже развита, а у нас только начала прогрессировать. Поэтому нужно, чтобы мы очень серьезно отнеслись к этому вопросу.
– Насколько робот‑ассистированные операции дороже открытых и лапароскопических вмешательств?
– Значительно дороже – за счет инструментария, который закупается за границей. Расходные материалы стоят около 300 тысяч рублей. Поэтому мы по заданию Минпромторга работаем над отечественным роботом.
– И когда можно рассчитывать на «роботозамещение»?
– Мы считаем, что в этом году выйдем на операцию на животном. Еще год, думаю, до выхода на клиническое исследование и использование. На протяжении четырех лет мы разрабатывали робота с Институтом конструкторско‑технологической информатики РАН. Минпромторг выделил 500 млн рублей, огромные деньги. Мы не повторяем Da Vinci, это совершенно другая машина. Наш робот будет более компактным, чтобы его можно было положить в чемодан и полететь на Урал, например. То есть не будет консоли, врач использует 3D‑очки. При этом наш робот обеспечит ту же самую видимость, что и Da Vinci, и будет обладать ультраточными движениями, минимизировать ошибку в принципе. Мы хотим, чтобы он был существенно дешевле, раза в три.
– В США уходят от скрининга рака простаты и внедряют активное наблюдение. Нам такая модель подходит?
– Полномасштабный скрининг был применен только в одной стране в мире – в Америке. И скрининг был чрезмерным, такого не нужно. Сейчас Штаты действительно переходят на новую модель, но эта стратегия еще не реализована повсеместно. Вообще внедрять активное наблюдение можно только в тех странах, где уровень подготовки и квалификации урологов одинаковый. Калькуляторов риска рака простаты много, но оценить его все равно трудно. Выбор – наблюдать или переходить к лечению – остается на усмотрение мужчины и его врача, такая командная история. У нас стратегия активного наблюдения приживается трудно, поскольку необходимы действительно обширные знания и сильное образование. Это тонкий вопрос, удел очень грамотных, компетентных урологов. Поэтому нам пока активным наблюдением заниматься и не нужно, а стоит развивать раннюю диагностику, когда мужчин определенного возраста тестируют на ПСА. Например, в феврале в Москве проходил месячник мужского здоровья – в клиниках и поликлиниках любой мужчина мог пройти бесплатное обследование уролога: осмотр, УЗИ, ПСА, биопсия, если понадобится. Кроме того, для этих целей в Москве в текущем году планируется создать примерно 15 мужских консультаций. Женские же везде есть, а мужских – нет.