Пока правительство и отрасль анализируют составленный Минпромторгом протекционистский перечень медизделий (МИ), структура ГК «Ростех» – Объединенная приборостроительная корпорация (ОПК) – разрабатывает собственную программу импортозамещения МИ. Уже в октябре ОПК представит на общественное обсуждение альтернативный перечень из 20–25 позиций, по которым импортные продукты могут быть успешно замещены отечественными. Глава департамента, занятого в ОПК разработкой и производством медоборудования, Александр Кулиш в интервью VM рассказал, чем список «дочки» Ростеха будет отличаться от предложенного Минпромторгом и как ОПК собирается убеждать практиков отказаться от импортной техники.
«На многие конкурсы «из перечня» российские компании не пойдут»
– Реакция отраслевой и пациентской общественности на список Минпромторга была почти однозначно негативной, и документ отправили на доработку. Предлагая на этом фоне свой ограничительный перечень, не боитесь инерции и аналогичного отклика?
– Нет, не боимся. По-моему, реакция на список Минпромторга оказалась негативной по двум причинам. Во-первых, перечень был недостаточно проработан, во-вторых, его оценка общественностью была достаточно поверхностной. Эксперты, которые высказывались на эту тему, похоже, так и не разобрались в смысле проекта постановления – оно ведь не запрещает поставки иностранной медтехники, а только ограничивает. Никто не мешает иностранцам участвовать в конкурсах, особенно в частной медицине. Да и вообще для частного здравоохранения это постановление не работает. Кроме того, существует большая вероятность, что на многие конкурсы по госзакупкам перечисленной Минпромторгом номенклатуры российские компании просто не пойдут. По разным причинам. А если ни один из отечественных производителей на конкурс не выходит, то иностранец вполне может участвовать в тендере. Думаю, что масла в огонь подлили и иностранные компании. Хотя стоит признать, что и отечественные лоббисты в стремлении монополизировать рынок здесь сработали неплохо. Так или иначе, наш список будет более проработанным, и мы постараемся лучше подготовить общественность к этому документу.
– Закупки какой импортной медтехники предлагает ограничить ОПК?
– Сейчас в нашем списке – мобильные медицинские комплексы, кардиостимуляторы, нейростимуляторы, оборудование для службы крови. По программе «Фарма-2020» наша компания проводит разработки навигационных хирургических систем, ведутся НИОКР по магнитным стимуляторам. Когда они закончатся, возможно, включим в перечень и эту продукцию. Логика в том, что в список войдет техника, которая традиционно производится в России или по которой уже почти готовы перспективные разработки. Возьмем, например, нейростимуляторы. В России квота на имплантацию такого изделия составляет порядка 1 млн рублей. Из них более 80% – это стоимость изделия, выпускаемого иностранными компаниями. Медучреждению остается совсем немного. Этого явно не хватает ни на зарплату хирургам, ни на оснащение. В данном случае квота работает в минус. Наша компания сейчас разрабатывает отечественный аналог нейростимулятора, который будет стоить 600–700 тысяч, и разработка будет закончена в этом году. Если все параметры будут выдержаны, а так, скорее всего, и произойдет, то мы спокойно выйдем на рынок этих квот. А врачи уже ждут появления такого изделия, иначе им невыгодно работать. С другой стороны, в нашем перечне нет изделий, которые по технологическому уровню отстают от иностранных или серийное производство которых еще не налажено. Например, там не будет изделий для инвалидов – механических протезов или элементов экзоскелета. Внесение таких изделий в перечень – вопрос следующих лет. Ну а технику, которую мы традиционно производим, конечно, внесем в этот перечень.
– В расширенный список Минпромторга попало 101 наименование. А в ваш?
– Если учитывать все модификации, в нашем перечне будет порядка 20–25 позиций. При этом, например, те же нейростимуляторы или комплексы для заготовки крови будут представлены в трех модификациях. Наше законодательство рассматривает каждую модификацию как отдельное медицинское изделие, и если исходить из этого, то в перспективе список может расшириться до 50 позиций. Если же мы говорим о конкретных изделиях, не учитывая модификаций, то это 15–17 наименований – изделия, которые реально могут заместить «иностранцев».
– Те позиции списка, о которых вы говорите, фактически дублируют производственный портфель ОПК. То есть вы рассчитываете, что вам удастся обеспечить основное импортозамещение по этим позициям?
– Да, все верно.
«Надо делать то, что востребовано в среднем звене»
– Доля импортной медтехники на рынке госзакупок оценивается сейчас в 80–90%. На какие уровни замещения нацеливаетесь вы?
– Оптимистичный вариант развития программы – тот, что мы закладываем и в стратегию развития своих предприятий, выпускающих медтехнику, – предусматривает, что в 2025 году отечественной продукцией будет занято 50% рынка. По нашим оценкам, медицинская продукция, которая присутствует на российском рынке, с точки зрения импортозамещения делится на три части. Первая – та, которую замещать не имеет смысла. Нелогично тратить громадные ресурсы и разрабатывать очень сложную технику в сегменте, где иностранцы далеко впереди. Производство такого оборудования лучше локализовать. Эту технику обычно покупают в единичных экземплярах – например, ультразвук экспертного уровня. Его приобретают в основном научно-исследовательские учреждения для высшего уровня диагностики и лечения. Вторая группа – то оборудование, которое мы можем импортозаместить в перспективе с учетом существующих российских разработок. Третья группа – отечественное оборудование, которое уже сейчас есть на рынке. Мы фокусируемся на второй группе – на том, что можем импортозаместить или локализовать. Не стоит сейчас вкладывать миллиарды в разработку каких-то томографов, не стоит инвестировать в существующие типы визуализации. Надо делать то, что востребовано в среднем звене для квалифицированной медицинской помощи.
– На ваш взгляд, государственные программы, например, «Фарма-2020», помогли отечественным производителям продвинуться в направлении массовых продуктов?
– Думаю, да. Например, наша структура – Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники (НИЦЭВТ) – выиграла конкурсы на несколько достаточно крупных проектов по разработке и производству медицинской техники, в том числе на два вида высокотехнологичной продукции, такой как навигационная хирургическая станция. Сумма пятилетнего контракта – 300 млн рублей, контракт на производство магнитного стимулятора – 270 млн рублей. Это техника, аналогов которой в мире мало. Мы через несколько лет получим серийные образцы, которые не будут уступать по качеству продуктам зарубежных конкурентов. Всего же НИЦЭВТ заключил контрактов на НИОКР более чем на 700 млн рублей.
– На какой стадии эти разработки?
– Некоторые завершаются уже в этом году. Например, инкубатор тромбоцитов. В следующем году эти приборы идут в серию. Рынок у таких изделий достаточно обширный, притом что до настоящего момента отечественных инкубаторов тромбоцитов в России не было. И как только мы зарегистрируем наш продукт, он поступит в продажу.
– А каковы прогнозы ОПК по снижению зависимости от импорта сложной техники?
– Этот процесс долгий. Думаю, если пойдет успешно импортозамещение в среднем звене, по оборудованию, которое уже близко к серийному выпуску, то мы сможем накопить капитал для инвестиций в фундаментальные разработки. Выпуск высокотехнологичной продукции строится на фундаментальных исследованиях, которые долгие годы у нас в стране не проводились или были низкого качества. Надеюсь, что продажи техники в среднем звене дадут нам возможность вкладываться в серьезные изыскания, результаты которых помогут в разработке высокотехнологичных принципов. Повторять высший пилотаж асов из других стран не стоит. Надо исполнять свой. Но горизонт планирования этого процесса – пять – семь лет. А для среднего звена – от трех до пяти лет. Как раз тот промежуток времени, за который мы готовы добиться успеха.
«Но прежде мы хотим подготовить общественное мнение»
– Вы готовы назвать основные факторы, мешающие отечественным компаниям создавать и выводить на рынок собственные МИ?
– Минздрав до сих пор не может корректно сформулировать потребность в медицинской технике. Если бы у нас была точная и понятная картина спроса, с понятными характеристиками, никакой государственной поддержки не потребовалось бы. Производитель вложил бы свои деньги, сделал прибор, который необходим Минздраву, регионам, с запрошенными параметрами и по более низкой, чем у импортных продуктов, цене. К сожалению, таких перечней Минздрав индустрии не предоставляет. Типичная ситуация, когда после разработки прибора мы выходим на рынок и понимаем, что этот продукт уже не востребован. У него нет рынка или он заполнен. Так, например, было с ультразвуком. На этом рынке жесточайшая конкуренция. Все ультразвуковое оборудование можно разделить на три типа: аппараты экспертного уровня, среднего и первичного диагностического уровней. В России четыре компании-производителя делают неплохой ультразвук среднего уровня. Экспертный качественно не делает никто. Сейчас эти компании закончили разработки своего ультразвука среднего звена, вышли с ним на рынок и видят, что сегмент переполнен. Не знаю, кто взмахнул волшебной палочкой, но ультразвука в больницах столько, что его некуда девать. Плюс во многих больницах стоят аппараты экспертного уровня. Видимо, некуда было направить финансирование. Уже через два года ситуация изменится, и ультразвук нужно будет менять.
– И как вы справляетесь с отсутствием маркет-аналитики?
– Мы сейчас пытаемся провести самостоятельный анализ наиболее уязвимых точек в системе здравоохранения. Пробуем составить «дорожную карту» с указателем той продукции, производство которой в России позволит предотвратить разрыв лечебно-диагностического процесса. Наш анализ ситуации будет представлен в Минпромторг в конце 2015 года, а дальше пусть министерство принимает решения по методам стимулирования конкретных производственных площадок. Проблема разрыва стоит как никогда остро, над каждым врачом сейчас висит дамоклов меч: стоимость расходных материалов в клиниках повышается, а цена медицинской услуги не поменялась, как оплачивал ее ФОМС, так и оплачивает. Соответственно, сейчас все эти вопросы будут подниматься, так как на ценовую политику производителя можно влиять даже со стороны органов исполнительной власти – конечно, неофициально, но у нас в стране это возможно. С другой стороны, если МИ или расходные материалы производятся у нас, то мы перестаем зависеть от иностранцев: привезут – не привезут, прерывать лечебно-диагностический процесс или нет.
– Насколько важно для ваших расчетов мнение медицинского сообщества?
– Безусловно, важно. Мы не принимали участия в обсуждении последнего списка Минпромторга – на мой взгляд, в нем есть достаточно спорные позиции. Мы хотим, чтобы в нашем списке подобного не было. Мы пойдем не через административный ресурс, а через доказательную базу по качеству продукции. Через министерство к концу года мы внесем в правительство наш список. Однако до того мы хотим подготовить общественное мнение – проведем слушания вместе с врачами, которые заинтересованы в этой продукции.
– Когда планируете начать промоушен вашего перечня?
– В октябре начнем обсуждение по некоторым наименованиям. Это будут рабочие встречи, но с обязательным официальным протоколом, чтобы можно было афишировать перед всеми интересантами, что врачи выступают за эту продукцию и гарантируют: качество медицинской помощи не снизится. Понятно, что производитель медтехники не может гарантировать качество оказания медицинской помощи, но может ответить за качество продукции. Но и квалификацию отдельного врача производитель медтехники не может гарантировать, именно поэтому мы собираемся привлечь к обсуждению широкое представительство медицинского сообщества.
