Московский городской фонд обязательного медицинского страхования (МГФОМС) объявил о намерении существенно изменить форму информированного добровольного согласия на оказание платных медицинских услуг, которое обязательно подписывает пациент или его представитель. Причина проста – переходя на одноканальное финансирование через систему ОМС, государственные клиники вынуждены искать источники дополнительного дохода (подробнее – в материале «Мы были вынуждены заключить договоры с 57 территориями», VADEMECUM #11‑12 (78‑79) от 13 апреля 2015 года). В итоге в МГФОМС все чаще стали обращаться с жалобами граждане, обнаружившие, что заплатили медикам за лекарства, медизделия и услуги, которые по закону вполне могло бы оплатить государство. Проблема эта не только московская, она носит общероссийский характер, поэтому решать ее нужно на федеральном уровне, уверен генеральный директор МГФОМС Владимир Зеленский.
– Почему вы не занялись этой проблемой раньше?
– У нас есть целый набор законодательных пробелов на федеральном уровне, связанных с регулированием платных медицинских услуг. Оказание платных медуслуг регулируется законом «Об охране здоровья граждан», в котором этому вопросу посвящена целая статья, однако она очень рамочная. Кроме того, существует установленный правительством порядок оказания платных медицинских услуг, который описывает систему более конкретно, но все равно недостаточно. Изменение формы добровольного информированного согласия стало актуально именно сейчас, потому что с конца 2014 года возросло количество москвичей, купивших лекарства или сделавших операцию за свои средства в государственных медучреждениях и желающих вернуть деньги. В первую очередь речь идет о той медицинской помощи, которую граждане могли бы получить в рамках системы ОМС и за которую должен был заплатить МГФОМС.
Эта проблема возникает в основном в тех стационарах, куда пациенты поступают зачастую в не очень адекватном состоянии из-за угрозы здоровью. Однако в случае если гражданин подписал информированное добровольное согласие на платное медицинское вмешательство, мы как контрольный орган не можем ничего сделать – ни вернуть деньги, ни наказать медучреждение. На этом наши полномочия заканчиваются.
В федеральных документах есть указание на то, что гражданин должен быть в любом случае проинформирован о том, что ему полагается бесплатно и на каких условиях. На практике такое информирование, как правило, носит очень общий характер, и все обратившиеся к нам по поводу возврата денег или штрафования медицинских организаций в момент подписания документа не отдавали себе отчет, что отказываются от бесплатной медпомощи. Когда мы начинаем по таким случаям проводить экспертизу, – а мы обязаны по каждому такому прецеденту проводить проверку медицинской организации, – обнаруживаем в документации подписанное информированное добровольное согласие гражданина. При наличии этого документа формально требование законодательства соблюдено, гражданин расписался, что он был проинформирован, и в этом случае ни о каком возврате денег не может быть и речи.
– Вы считаете, что медицинские организации специально вынуждают людей отказываться от бесплатных медуслуг, чтобы заработать больше денег?
– Я не могу сказать, при каких конкретно обстоятельствах граждане подписывают информированное согласие на платное вмешательство. Но исходя из того, что они потом обращаются к нам с требованием возместить потраченные на медпомощь деньги, можно предположить, что, скорее всего, подписывая документ, они не понимают, что отказываются от своих прав на бесплатную медицинскую помощь.
– Вы сказали, что количество жалоб и просьб о возврате денег увеличилось. Насколько и почему?
– Точную статистику я пока привести не могу, но проблема обострилась в конце 2014 года. Я, кстати, не стал бы говорить, что это означает ухудшение качества медицинской помощи. Люди начинают понимать, что есть программа госгарантий, есть куда обратиться, пожаловаться на медучреждение. На мой взгляд, рост количества жалоб означает растущее понимание того, что есть те, кто будет защищать их права.
– Как вы предлагаете изменить форму информированного добровольного согласия?
– Мы хотим формализовать требования к документам такого рода. В идеале в информированном добровольном согласии на платное медицинское вмешательство должно быть подробно описано, что было предложено гражданину бесплатно: в какие сроки получить лечение, в какую больницу лечь, какое медицинское изделие было подобрано (конкретно, какой стент или сустав), какие лекарства. В этом случае пациент, подписывая документ, будет четко понимать, от чего он отказывается. А мы, проводя экспертизу, сможем адекватно оценить: врачи предлагали то, что действительно необходимо, или что-то другое.
У нас есть утвержденный перечень лекарств, который можно получить бесплатно в рамках программы ОМС, с этого года у нас есть перечень медизделий, в котором тоже прописано, что полагается гражданину в рамках ОМС, в территориальной программе госгарантий есть сроки ожидания медицинской помощи, прописан порядок получения плановой медицинской помощи (например, госпитализация по направлению врача). Не все граждане знают об этом. Понимает ли человек, приходя в больницу, что на самом деле он мог бы не платить, например, за стентирование, а всего лишь получить направление специалиста на эту операцию и сделать ее бесплатно? Мы хотим быть уверены, что понимает.
– Как вы будете вносить разработанные законодательные поправки? Через Минздрав?
– Нет, мы планируем сначала подать их в Федеральный фонд ОМС – нашу вышестоящую организацию, поскольку все равно эта деятельность связана с защитой прав граждан. Все-таки мы исходим из того, что любое действие, которое гражданин осуществляет, должно быть осознанным. Несмотря на то что большинство людей, обращающихся за медицинской помощью, сами не являются врачами, есть определенный минимум знаний, которыми они должны обладать. Мы же прекрасно разбираемся, когда читаем документы, связанные с получением кредита в банке. Все знают, что надо читать и куда смотреть. Здесь примерно та же самая история, и даже, можно сказать, гораздо серьезней, потому что речь идет о сохранении здоровья. Конечно, такого рода поправки не могут носить локальный характер или касаться только Москвы.
– Вы уверены, что Минздрав вас поддержит?
– Очень надеюсь, что поддержит, поскольку я уверен, что ситуация, существующая с подобного рода обращениями в Москве, аналогична ситуации в остальных российских регионах. В любом случае с увеличением государственного финансирования здравоохранения определенный порядок должен быть наведен и в части оказания платных медуслуг. Нет речи о том, что надо от них отказываться. Просто они должны быть очень четко регламентированы. Я сейчас говорю в большей степени о государственных учреждениях здравоохранения, нежели о частниках, для которых извлечение прибыли – это основная цель. Частные клиники создавались на средства инвесторов, а государственные ЛПУ оснащались государством, оборудование для них закупало государство, поэтому их коммерческая деятельность должна вестись не в ущерб бесплатным услугам.
Хотя частным медорганизациям нужно понимать, что, если они подключены к системе ОМС, на них распространяются такие же ограничения, как и на государственные ЛПУ. В том числе связанные с обязательным информированием пациента о возможностях получения медицинской помощи в рамках ОМС. Правила должны быть идентичны для всех.
– В какой срок вы планируете подготовить и внести эти поправки?
– Я думаю, что в течение нескольких месяцев мы будем готовы.
– Вы полагаете, что эти меры будут эффективны?
– Я думаю, что это сделает ситуацию более прозрачной. Мы в первую очередь существуем для того, чтобы защищать права населения, а пробелы в законодательстве не позволяют нам в достаточной мере защищать права граждан.
