В марте 2015 года Российский научный центр хирургии им. академика Б.В. Петровского (РНЦХ) полу­чил четвертого за свою полувековую историю директора. Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) представило коллективу в качестве нового руководителя кардиохирурга Юрия Белова, который собрал на предшествовавших назначению выборах около 70% голосов. Кандидатура прежнего директора Сергея Дземешкевича получила поддержку почти 25% избирателей: так коллеги оценили затянувшуюся реконструкцию РНЦХ, обернувшуюся сокращением количества проводимых здесь операций в два с лиш­ним раза – с 8 тысяч до 3,7 тысячи вмешательств в год.

ВОЛЧЬЯ СХВАТКА

РНЦХ был организован в начале 60-х годов прошлого века академиком Борисом Петров­ским, который шел к созданию собственного центра почти 20 лет. Административную карье­ру, финишем которой стало кресло министра здравоохранения СССР, Петровский начал в 40-е годы в качестве замдиректора Институ­та экспериментальной и клинической хирур­гии АМН СССР (сейчас Институт хирургии им. А.В. Вишневского). Но возглавить этот институт Петровскому не было суждено. «Дирек­тор НИИ Александр Васильевич Вишневский назначил еще одного заместителя – своего сына Александра Александровича Вишневского, не­давно вернувшегося с войны. Он и сменил отца на посту руководителя», – рассказывает дирек­тор музея РНЦХ Павел Богопольский.

Петровский поехал в Венгрию налаживать здравоохранение, в частности, хирургию, в чем заметно преуспел: поставил на поток многие уникальные по тем временам операции, в том числе вмешательства на сосудах, и вообще стал национальной знаменитостью. Вернув­шись в Москву, недолго работал во Втором меде, а позже был избран заведующим кафе­дрой госпитальной хирургии Первого меда, где и развернул обширную деятельность. «Здесь по инициативе Петровского разрабатывались операции по всем передовым технологиям, кото­рые только начинали получать распространение в мире, – реконструктивные вмешательства на сердце, легких, пищеводе, печени и желчных протоках, – рассказывает Богопольский. – Сам Петровский много и хорошо оперировал, обучал мастерству младших коллег. Отличался большой работоспособностью, целеустремленностью, организованностью, требовательностью к себе и своим подчиненным. За короткий срок ему уда­лось создать сильный коллектив специалистов в разных областях хирургии. В какой-то момент Петровский ощутил нехватку масштаба и начал искать отдельную площадку для проведения еще более разнообразных операций и широкой науч­ной работы». Новатора услышали – по инициа­тиве зампредседателя Совета министров СССР Николая Тихонова было подписано распоряже­ние Совмина о строительстве нового института хирургии. Спецобъект «под Петровского» тут же начали строить, а через три года учреждение приступило к работе.

В отрасли сразу поняли, что Петровский на­мерен жестко конкурировать с институтом им. А.В. Вишневского, и даже назвал свой центр похоже – НИИ клинической и эксперименталь­ной хирургии (НИИЭиКХ) МЗ РСФСР. Конечно же, соперничество не ограничивалось вывеской: институт Петровского принялся интенсивно разрабатывать и внедрять в практику новые хи­рургические методики и технологии проведения операций разного профиля (подробнее о том, как в центре развивалась микрохирургия, – в VADEMECUM #13 (38) от 21 апреля 2014 года), что превратило НИИ в один из центров передовой советской медицины. Успехи института оказались столь значительными, что Борис Петровский вскоре был поставлен руководить Минздравом СССР. Назначение придало институту особый ста­тус и задало новый импульс развития – НИИ получил доступ к бюджетным фондам, самому современному оборудованию и расходным мате­риалам, здесь год от года возрастало количество операций различного профиля.

Впрочем, об однозначной победе над основным соперником – институтом Вишневского – го­ворить не приходилось, конкуренция только нарастала. Александр Вишневский был главным хирургом Советской армии, поэтому не под­чинялся Петровскому как министру и активно использовал административный ресурс Минобо­роны для развития своего института. «Враждова­ли не только лично Вишневский и Петровский, но и их подчиненные. Мы, например, ничего не знали о том, что происходило в институте Вишневского и не общались с коллегами оттуда, а они ничего не знали о нас. В общем, отноше­ния строились по принципу homo homini lupus est – человек человеку волк», – свидетельствует хирург, работавший в то время в НИИ.

В 80-е годы Борис Петровский активно рекрути­ровал в свой институт молодых перспективных специалистов, в этот «призыв» попали Сергей Дземешкевич и Юрий Белов. Оба работали в от­деле хирургии сердца под руководством Бориса Константинова и очень быстро заявили о себе как новаторы: Белов, например, первым стал проводить множественное аортокоронарное шунтирование, а Дземешкевич активно занялся новым тогда направлением – трансплантаци­ей сердца. Молодежь застала финал внешней конкурентной борьбы – Александр Вишневский умер, и хирургическое противостояние сошло на нет. Зато возрос градус внутрикорпоративных конфликтов.

В конце 80-х директором центра вместо Бориса Петровского стал Борис Константинов, который в свою очередь назначил заместителем своего ученика Сергея Дземешкевича. «Если отноше­ния Константинова и Петровского, который все равно продолжал курировать дела центра, никогда не омрачали скандалы, – вспоминает один из бывших сотрудников НИИ, – то меж­ду Константиновым и Дземешкевичем очень скоро стали возникать конфликты, длившиеся до тех пор, пока отношения между патроном и его учеником не испортились окончатель­но». Сергей Дземешкевич вынужден был уйти из центра – в Российский кардиологический научно-производственный комплекс (РКНПК), где и проработал до середины «нулевых». «К че­сти Константинова необходимо сказать еще и то, что он сумел в самые трудные 90-е годы не только сохранить научное ядро коллектива, но и продолжить развитие института», – отмечает Богопольский.

РЕКОНСТРУКТИВНАЯ ХИРУГИЯ

Кардинальный передел в РНЦХ начался через несколько лет после смерти академика Петров­ского. Борису Константинову, возглавлявшему центр уже 20 лет, возраст и болезни не позволили полноценно руководить таким большим учре­ждением. Встал вопрос о преемнике, назначить которого, по правилам вышестоящей РАМН, можно было, только проведя выборы. Академик Николай Миланов был в то время заместителем директора по науке и фактическим руководите­лем центра. Он и стал оптимальным кандидатом на роль главы РНЦХ. «Аргументов в пользу вы­бора на эту позицию Николая Олеговича хватало: с одной стороны, исторически сложившаяся нерушимая связь с центром, где он проработал большую часть своей жизни, значительный вес в институте, с другой стороны – статус академи­ка в РАМН», – рассказывает профессор кафедры пластической хирургии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова Олеся Старцева, работавшая тогда с Милановым.

Казалось, интрига иссякла, но тут в избиратель­ном списке возникло имя Сергея Дземешкевича. Несколько сотрудников РНЦХ, не сговариваясь, называют одну и ту же причину его появления в качестве претендента на директорскую долж­ность – Дземешкевич, не удовлетворенный своим положением в РКНПК, решил, заручившись под­держкой руководства РАМН, вернуться в родные пенаты в роли главного администратора.

Процедура назначения директора центра состо­яла тогда из двух этапов – сначала расширенный ученый совет РНЦХ выбирал из заявившихся кандидатов, а затем рекомендовал избранного РАМН. Но решающее слово оставалось за ака­демией. «В результате закрытого голосования ученого совета мнения разделились ровно пополам – по 54 голоса на каждого кандида­та, а РАМН приняла окончательное решение в пользу Сергея Дземешкевича», – свидетель­ствует заведующий травматолого-ортопедиче­ского отделения РНЦХ Александр Аганесов, воз­главлявший на тех выборах счетную комиссию.

Выбор академиков в РНЦХ восприняли не­однозначно, примерно так же, как на голо­совании. Центр стали постепенно покидать и рядовые сотрудники, и весьма значительные персоны. Через два года после назначения Дземешкевича директором РНЦХ оставил его соперник на выборах Николай Миланов. «Он ощущал давление со стороны администрации института, – рассказывает Олеся Старцева, – через угрозы сокращения штата. Мы долго ис­кали новое место, и этот период очень подкосил Николая Олеговича, в конечном итоге посту­пило предложение от руководства Первого МГМУ им. И.М. Сеченова организовать в уни­верситете кафедру пластической хирургии». Кроме Миланова, в «Сеченовку» двинулись еще несколько знаковых фигур – возглавляв­ший отделение хирургии аорты Юрий Белов, заведующий отделением торакальной хирургии Владимир Паршин и заведующий отделением колопроктологии Петр Царьков.

Претензии к директорству Дземешкевича, глав­ным образом, мотивировались тяжелым ходом масштабной реконструкции, проект которой новый администратор представил вскоре после своего назначения. После перестройки сметной стоимостью 7,14 млрд рублей площадь центра должна была увеличиться втрое – до 37,7 тысячи «квадратов».

На время ремонтных работ пришлось сократить коечный фонд и переместить все отделения в не затронутый реконструкцией кардиологиче­ский корпус и частично – в корпус гипербари­ческой оксигенации. «Если раньше у меня была своя операционная, то теперь я должен делить ее с другими отделениями, оперируя только два дня в неделю, нет условий для работы с орди­наторами, сократилось количество коек», – говорит руководитель одного из отделений. В апреле прошлого года в интервью VADEMECUM гла­ва отделения микрохирургии РНЦХ Евгений Трофимов говорил, что из-за реконструкции он потерял 18 коек из 25 и в разы сократил хи­рургическую активность – до одной операции в неделю. Долгострой грозил непоправимым снижением операционной деятельности всему РНЦХ (см. инфографику «Тяжести содеянного»). Пропорци­онально сокращалось количество квот, сжима­лось финансирование, что, в частности, не по­зволяло индексировать зарплату сотрудникам.

Справедливости ради стоит заметить, что в период руководства Сергея Дземешкевича некоторые на­правления работы РНЦХ, напротив, усилились – например, профильная для него кардиохирургия или базовая для РНЦХ торакальная хирургия. В центре были открыты отделение хирургиче­ского лечения дисфункции миокарда, отделение аритмологии, а также новые высокотехнологич­ные лаборатории. Но эти достижения общий негативный настрой коллектива не меняли.

УШИТЬ БРЕШЬ

В 2015 году срок правления Дземешкевича истек. Заявки на участие в новой выборной кампании озвучили сразу три претендента. По­мимо действовавшего директора, свою канди­датуру выдвинул заведующий травматологией и ортопедией Александр Аганесов. Он, правда, говорит, что его участие было исключительно номинальным: «Чтобы не допустить аннули­рования выборов в случае отсутствия других кандидатов, прежний директор центра попро­сил меня поучаствовать в кампании, но я сразу предупредил, что, если каким-то чудом стану победителем, сразу сниму свою кандидатуру, и даже запретил своему отделению голосовать за себя». Но это ухищрение оказалось напрас­ным – на сцене неожиданно появился третий, и вовсе не формальный, кандидат – академик Юрий Белов, покинувший РНЦХ ради соз­дания университетской клиники аортальной и сердечно-сосудистой хирургии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова (подробнее – в интер­вью на стр. 28).

Остроты ситуации добавил новый выборный регламент, согласно которому в голосовании участвовали не только члены расширенного уче­ного совета РНЦХ, но и все сотрудники центра. По накалу страстей, как свидетельствуют оче­видцы, кампания получилась сродни президент­ской: у каждого кандидата были предвыборные программы, опубликованные накануне голосо­вания, претенденты выступали с обращениями к коллективу.

Таким же неожиданным, как и само его появ­ление в избирательном бюллетене, оказалось предвыборное послание Юрия Белова. Акаде­мик записал видеообращение к сотрудникам РНЦХ и выложил его на Youtube: кандидат благодарил своих учителей, особенно проник­новенно говорил о ценностях школы Петров­ского, рассказывал об истории центра и делил­ся планами его развития. Заканчивался ролик сентиментально – строфой-призывом Булата Окуджавы «взяться за руки, чтоб не пропасть поодиночке».

Коллеги, оценив креатив и настрой кандидата, отдали ему около 70% голосов. Сергею Дземеш­кевичу удалось получить поддержку четверти коллектива, около 5% получил «номиналь­ный» Аганесов. После выборов Дземешкевич, ожидая приказа ФАНО, еще около месяца временно исполнял обязанности директора центра. Останется ли он в РНЦХ – неизвестно, Сергей Дземешкевич на вопросы VADEMECUM отве­чать не стал. Зато новый руководитель пышет административным позитивизмом. После того как представитель ФАНО Владимир Перхов представил назначенного директора коллекти­ву, кто-то из коллег поинтересовался: «Ну что, Юрий Владимирович, увидимся в операцион­ной?» И получил однозначный ответ: «Нет, там меня вы больше не увидите, только в кабинетах и на совещаниях».