То, что механизму государственно частного партнерства (ГЧП) можно найти полезное применение в курируемой им индустрии, Минздрав обнаружил два года назад и поспешил использовать его во всероссийском масштабе. В 2015 году количество инициатив ГЧП в медицине по сравнению с предыдущим го¬дом выросло в четыре раза – до 64 проектов. Впрочем, стремительный рост пока не конвертировался в качество: в отсутствие федерального закона о ГЧП региональные чиновники не всегда успешно экспериментируют с нормативной базой, а инвесторы быстро разочаровываются в таком сотрудничестве.

Именины у витрины

По оценке чиновников Минздрава, 23 декабря 2015 года имеет право зваться вехой в истории применения механизма ГЧП в здравоохранении. В этот день в стенах ведомства было торжественно подписано первое в стране соглашение о государственно-частном партнерстве, обладающем федеральным статусом.

Суть контракта в следующем. Минздрав РФ в лице заместителя министра Сергея Краевого передал в концессию компании АО «Иннова­ционный медико-технологический центр» (ИМТЦ) в лице гендиректора Екатерины Мамоновой принадлежа­щее Росимуществу здание на улице Одоевского, дом 3, в Новосибирске. Местная частная компания планирует организовать на федеральных площадях производство сырьевых компонентов для ортопедии, травматологии и ней­рохирургии. Проект позиционировался как прецедент и широко анонсировался в отрасли – до этого российской меди­цине были известны только локальные ГЧП-инициативы.

Правда, значимость проекта рушится уже на этапе анализа его финансовых показателей. По условиям концес­сионного соглашения объем инве­стиций в организацию производства до 2019 года составляет 685 млн руб­лей, а годовая выручка участвующего в ГЧП частного инвестора – всего 33,3 млн рублей. Но Екатерину Мамо­нову, судя по всему, несогласованность параметров не смущает: компания рассчитывает справиться с нагрузкой за счет привлечения средств Феде­рального центра проектного финан­сирования, дочерней компании ГК «Внешэкономбанк». Кроме того, грант в 200 млн рублей ИМТЦ выделил груп­пе «Роснано». Иными словами, акцио­нерное общество в статусной концессии фактически выступает в роли посред­ника, тогда как реальные инвесторы – не частные компании, а госструктуры.

Эта история иллюстрирует общую ситу­ацию с медицинскими ГЧП в России – аббревиатура стала модной у органи­заторов здравоохранения и числится среди главных достижений Минздра­ва РФ. Но участники рынка уже назвали механизм «витринным»: несмотря на большое количество заявленных и даже начатых ГЧП-проектов, одну их часть вообще нельзя считать государ­ственно-частными, а другая, едва запу­стившись, уже стала для независимых инвесторов полным разочарованием.

Их может быть вчетверо

Отправной точкой развития ГЧП в индустрии считается 2013 год. Тогда президент Владимир Путин призвал ре­гиональные власти активнее задейство­вать частников в решении медицинских проблем, а Правительство РФ обозна­чило партнерство государства и бизнеса в деле модернизации здравоохранения как отраслевой приоритет.

Минздрав РФ на обозначившийся тренд откликнулся моментально. В кон­це 2013 года заместителем Вероники Скворцовой был назначен бывший на­чальник департамента здравоохранения ОАО «РЖД» Сергей Краевой, которому в числе прочих важных обязанностей было поручено курировать в индустрии здравоохранения взаимодействие государства с частными инвестора­ми. По словам близких к ведомству источников, именно с подачи Сергея Краевого в Минздраве РФ появилась и профильная структура – департамент инфраструктурного развития и ГЧП, ко­торый возглавил бывший замдиректора департамента имущественных отноше­ний и территориального планирова­ния Минтранса РФ Андрей Казутин, имевший до этого богатый опыт ведения масштабных ГЧП-проектов в сфере транспорта.

«В начале 2014 года был создан коор­динационный совет Минздрава России по развитию ГЧП, разработана мето­дологическая основа для продвижения самого понятия ГЧП как в бизнес-среде, так и среди пациентов и врачей, а также утверждены соответствующие методиче­ские рекомендации», – говорит о проде­ланной работе Краевой.

Активность новой команды работой с документами не ограничилась: если, по данным Российской академии народ­ного хозяйства и государственной служ­бы при Президенте РФ (РАНХиГС), до 2014 года в медицине были почти полностью завершены шесть ГЧП-про­ектов и еще 11 находились в стадии реализации, то к 2015 году общее количество таких инициатив выросло в четыре раза – с 17 до 64 проектов.

Сергей Краевой в интервью VM в дека­бре 2015 года признавался, что в «копил­ке» ведомства есть еще 15 предложений по новым ГЧП-проектам, партнерские инвестиции в которые ведомство оце­нивает в 20 млрд рублей. А незадолго до этого, осенью, вице-премьер Ольга Голодец сообщала, что Правитель­ство РФ планирует привлечь в развитие отечественной медицины не менее 200 млрд рублей частных инвестиций.

Тем не менее называть происходящее разворачивающимся инвестицион­ным бумом рановато. Проводившийся VМ в начале 2015 года мониторинг ГЧП в сфере медуслуг показал, что как минимум 11 разработанных проектов были заморожены. Остановки случались по разным причинам – от недостаточ­ных, на взгляд инвесторов, профильных тарифов ОМС или иных незаплани­рованных издержек до неадекватного поведения государственных контр­агентов. Эксперты РАНХиГС в своем декабрьском докладе отмечают, что и теперь качество и перспектива реали­зации большинства проектов довольно сомнительны.

Одним из главных препятствий приме­нению ГЧП в здравоохранении участни­ки рынка до недавнего времени называ­ли отсутствие единой нормативной базы для таких инициатив – федеральный закон «О государственно-частном пар­тнерстве» вступил в силу только с 1 ян­варя 2016 года. А до сих пор региональ­ные власти сами очерчивали подобным партнерствам рамки, сообразные обстоятельствам.

Сергей Краевой в интервью VM описы­вал схемы и мотивы принятия регио­нальных законов о ГЧП так: «Первый [мотив. – VМ] – закон принимался под конкретный проект: в регион прихо­дил инвестор со словами «я хочу это сделать», и под него принимался закон. Второй – когда регион хотел развивать что-либо и ради привлечения инвесто­ра создавался закон. Наконец, были так называемые витринные законы, которые принимались просто потому, что это модно». Из 70 регионов, где приняты законы, позволяющие запу­скать механизмы государственно-част­ного партнерства в здравоохранении, лишь 25 перешли от теории к практике, признавала в апреле 2015 года Ольга Голодец.

Несвежее дыхание

Отсутствие четких законодательных параметров порой превращало ГЧП в нечто совершенно обратное взаимовы­годному партнерству и провоцировало громкие скандалы.

Показательный пример – строитель­ство международного медицинского центра «Клиника сердца» в Самаре. Об этом проекте стало известно в конце 2012 года. Его инициатором тогда вы­ступил известный в регионе поставщик медоборудования – компания «Со­временные медицинские технологии» (СМТ) в лице ее владельца и директора Сергея Шатило. Проект поддерживал губернатор области Николай Меркуш­кин, и потому создание Клиники сердца легко позиционировалось как ГЧП.

Формально проект реализовывался в соответствии с инвестиционным мемо­рандумом региональных властей и инве­стора, по сути же частный инвестор был выбран без конкурса. Строительство кар­диоцентра стартовало на арендованной части территории действующего ГБУЗ «Самарский областной клинический кардиологический диспансер» (СОККД). А когда новый комплекс будет открыт, в апреле 2016 года, Клиника сердца благодаря «партнерству» с региональ­ной администрацией гарантированно получит областной кардиохирургический госзаказ. Случай вызвал большой резо­нанс, история муссировалась в печатных и электронных СМИ, самарский депутат Михаил Матвеев направил запрос в правительство и Минздрав области с просьбой отреагировать на ситуацию, в противном же случае обещал обратить­ся в прокуратуру.

Еще один скандал прошлого года связан с монополизацией лаборатор­ной службы в Биробиджане. Более 10 лет назад депутаты заксобрания ЕАО инициировали передачу функций гослабораторий в частные руки, ком­пании «ТАФИ-диагностика», которая вытеснила из сегмента клинической лабораторной диагностики всех опера­торов региона. Местные общественники многократно высказывались по поводу упавшего качества анализов и пытались заявить протест против монополизации рынка КЛД-услуг. На сентябрьском форуме Общероссийского народного фронта о ситуации доложили Путину, президент немедленно переадресовал вопрос Росздравнадзору. Присутство­вавший в зале руководитель службы Михаил Мурашко сообщил, что в ЕАО проведена масштабная проверка, а на­чальник Управления здравоохранения уже снят с должности.

Закрываются ГЧП и в связи с бюрокра­тическими проволочками, и по при­чине разочарований инвесторов по поводу ОМС. Один из флагманов ГЧП – московский проект «Доктор рядом» – столкнулся с подобным набо­ром буквально на старте. Инвесторы, пережившие сложнейшие процедуры конкурсного отбора и подключивши­еся к программе, обнаруживали, что городские поликлиники не заинтересо­ваны в том, чтобы пациенты получали медпомощь на мощностях ГЧП-про­екта, и не направляли к ним больных. В результате несколько частных ком­паний вышли из разочаровавшего их партнерства. «Очевидным является конфликт интересов государственных медучреждений, Минздрава, профиль­ных региональных ведомств и частного медицинского бизнеса», – суммируют подобные разочарования эксперты РАНХиГС.

Впрочем, инвесторы тоже не всегда ока­зываются на высоте, нарушая свои пар­тнерские обязательства. Так произошло, например, с несколькими ГЧП-проекта­ми, начатыми в Нижегородской области. Первый предусматривал строительство многопрофильного стационара на 106 коек в селе Сеченово. Работы, стартовав­шие в 2005 году, в 2009-м были приоста­новлены – у инвестора кончились день­ги: из запланированных 276 млн рублей частник успел «похоронить» в недостро­енном объекте 89,1 млн рублей. Похожая судьба – у проекта создания перинаталь­ного центра в Дзержинске: через два года после заключения соглашения грянул кризис, и проект был заморожен на эта­пе окончания строительно-монтажных работ. В 2010 году была заморожена реконструкция медико-санитарного комплекса в Арзамасе – городской боль­ницы, Центра амбулаторной хирургии и поликлиники. Общий объем инве­стиций оценивался в 101,1 млн рублей, частник осилил две трети этой суммы. По схожему сценарию провалились ГЧП по возведению хирургического корпуса Борской ЦРБ и реконструкции корпуса Павловской ЦРБ.

«Эти примеры подчеркивают важность начального этапа работы над ГЧП-про­ектом, – резюмируют эксперты РАНХиГС, – определения сроков дей­ствия партнерства, требуемого объема средств и гарантий их достаточности».