Во вторник, 7 февраля, стало известно, что израильская полиция начала расследование в отношении фармкомпании Teva Pharmaceutical Industries, подозреваемой в подкупе государственных чиновников и врачей в России, Мексике и на Украине. Расследование в Израиле было начато после громкого дела в США: в декабре Teva была оштрафована на $519 млн за коррупцию. Согласно заявлению Минюста США, «высокопоставленный российский чиновник» лоббировал закупки Минздравом РФ препарата от рассеянного склероза Копаксон, в результате чего Teva получила выгоду $200 млн, а компания чиновника заработала около $65 млн незаконного дохода на дистрибуции препарата.
В материалах дела также указано, что российский чиновник занимал официальные должности в правительственных комитетах, а компанию в период примерно с 2003-го до по крайней мере 2013 года формально контролировала его жена. В переписке сотрудников Teva, которая цитируется в материалах, российского чиновника также называют «ключевым контактным лицом для Кнессета». Нигде в документах не упоминается имя чиновника и название его компании, однако общеизвестно, что в то время упаковкой и дистрибуцией Копаксона в России по договору с Teva занималась компания «Биотэк», основанная известным российским предпринимателем Борисом Шпигелем. ООО «Биотэк» на 77% принадлежит его жене Евгении Шпигель. С 2003-го по 2013 год Борис Шпигель был членом Совета Федерации от Пензенской области, он также занимал должность первого заместителя председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, был председателем рабочей группы по сотрудничеству Совета Федерации с Кнессетом Государства Израиль. В интервью Vademecum Борис Шпигель рассказал, что он думает о расследованиях в США и Израиле.
– В заявлении Минюста США говорится, что израильская Teva подкупала чиновников в России, на Украине и в Мексике. В «российских эпизодах» фигурируют чиновник и его компания, которые прямо не называются, но все указывает на вас лично и «Биотэк».
– Это, конечно, очень неприятно, но вся эта бредовая газетная штука и здесь, и в Израиле у меня не вызывает ничего, кроме грустной улыбки. Если вы спросите любого сотрудника «Биотэка», имел ли я какое-нибудь отношение к «Биотэку» начиная с 2003 года, когда стал работать в Совете Федерации, то вам скажут «нет». Понимаете, руководить компанией было невозможно в этой ситуации. Это было запрещено законодательно, и никто не может сказать, что есть хоть малейшее подтверждение того, что я не исполнял закон. Это главное! Я занимался очень важными политическими проектами в Совете Федерации. Кроме того, с 2006 года у меня были некоторые проблемы со здоровьем, я практически год провалялся в больницах. Моя жена являлась акционером «Биотэка», и в связи с тем, что мы все-таки живем с ней под одной крышей, я, конечно, не мог не знать, что происходит в «Биотэке». Безусловно, я знал и давал какие-то советы, если у меня спрашивали. Было бы глупо сказать, что я не знал, где находится «Биотэк». Но то, что я мог влиять на коммерческую деятельность «Биотэка» или организовывать какие-то вещи, – это абсолютно не так. В то время у нас еще поменялось руководство в Совете Федерации. Председателем стала Валентина Матвиенко [в 2011 году. – Vademecum], которая достаточно серьезно следила за этическими нормами, – чтобы члены Совета Федерации не занимались коммерческой деятельностью.
– Обвинения, собственно, касаются ваших якобы договоренностей в Минздраве о госзакупках препаратов Teva и того, что компания «Биотэк» получала за это необычайно высокую прибыль.
– Когда говорят, что я получал взятки за продвижение препарата в Минздраве… У людей, которые более-менее знают ту ситуацию на рынке, это заявление ничего, кроме смеха, не вызывает. Я в Минздраве персона нон-грата. Почему? Им невыгодно, потому что я им все время говорю и про регуляторику, которую они делают совершенно неправильно, и про другие вещи. У нас сегодня есть три регулятора: Минздрав, Минпром, ФАС. Это как в басне [Ивана. – Vademecum] Крылова «Лебедь, Щука и Рак»: они не могут между собой договориться, и когда они приходят на совещания в правительство, никто из них не может отстоять свою позицию. Ни у одного из регуляторов нет реальных специалистов, которые понимали бы, как нужно формировать фармацевтический рынок.
– Прямых обвинений вам не предъявлено, почему же все-таки в документах так настойчиво указывают лично на вас?
– Начнем с того, что ни в каких официальных документах я не упоминаюсь. В этом может убедиться любой, кто возьмет на себя труд прочитать оригинальные документы, а не их газетные интерпретации.
Упоминание моего имени вместе с упоминанием компании Teva может быть вызвано разными причинами. Фармацевтическое сообщество, судя по всему, внимательно следило за судебными спорами, которые компания «Биотэк» вела с Teva последние годы. За необоснованный разрыв соглашения по Копаксону в 2013 году они заплатили нам порядка 1,2 млрд рублей – компенсацию за упущенную выгоду. Есть благодатная почва для спекуляций.
Кстати, в решениях российских судов четко написано про все наши взаимоотношения с Teva и про все те якобы взятки, которые они мне давали. Бонус за объем продаваемого нами лекарственного препарата составлял 16,5% – это абсолютно рыночная скидка, это никакая не сверхприбыль. Простите, пожалуйста, в какой форме мне была бы дана взятка? Ощущение такое, что компания, которая упаковывала препарат, то есть осуществляла стадию производства, хранила его, участвовала в аукционах, осуществляла развоз препарата по всей стране, делала это по мановению волшебной палочки, и эта работа ничего не стоит. Эта работа стоит денег и немаленьких! Назовите тогда, кто выполнял эту большую работу, она же не могла делаться сама собой!
Обратите внимание, что обвинения строятся на внутренней переписке менеджеров Teva и на рассказе самой компании. А главная задача самой Teva сейчас заключается в следующем – сказать, что они все хорошие и пушистые, что они уже очистились.
