Программа по реабилитации наркозависимых в России на 2014 год пока не утверждена из-за отсутствия денег, сообщил на прошлой неделе глава ФСКН Виктор Иванов. Впрочем, отказываться от ее реализации Госнарконтроль не намерен. Главная новация разработанной в недрах ФСКН программы заключается в предоставлении специальных бюджетных субсидий реабилитационным центрам, в том числе негосударственным. VM встретил­ся с передовиками частной российской наркологии и выяснил, что таковой де-юре не существует.

ЧТО СЛЕПИЛИ ГЕНЕРАЛЫ

В конце февраля 2013 года руководители территориаль­ных органов Госнаркоконтроля по Центральному федеральному округу проводили закрытое со­вещание. Встреча проводилась в семейной клинике психиче­ского здоровья и лечения зави­симостей Rehab Family в Под­московье: 68 генералов ФСКН вошли в зал на четвертом этаже клиники в 10 утра и пробыли за закрытыми дверями ровно до 6 часов вечера. О чем все это время беседовали генералы, в Rehab Family не знают, но го­ворят, что одной из главных тем совещания была реабилитация и ресоциализация наркоза­висимых лиц. На следующий день первые лица российского наркоконтроля снова нанесли визит в клинику. На этот раз встреча была неформальной – под руководством психологов центра генералы проходили сеанс маскотерапии, приме­няющейся в Rehab Family для лечения депрессий, неврозов и различных форм химической зависимости. «Это дорогого стоит – посмотреть, как гене­ралы лепят», – рассказывают в клинике.

Возможно, именно на этом совещании руководители Госнаркоконтроля решили взять курс на активное вовлечение не­государственных центров в госу­дарственные антинаркотические программы. С тех пор ФСКН успела выступить с несколькими законодательными инициатива­ми, подразумевающими уча­стие частных наркологических клиник в госпроектах. Большие перспективы для частников открывает межведомствен­ная программа «Комплексная реабилитация и ресоциализация потребителей наркотических средств и психотропных ве­ществ», пока не подписанная президентом, но активно лоб­бируемая лично главой ФСКН Виктором Ивановым. Для программы со сроком действия с 2014-го по 2020 год предусмотре­но финансирование в объеме 175 млрд рублей, по 25 млрд рублей в год. По утверждению Виктора Иванова, на участие в программе и получение соответствующих грантов от государства могут рассчитывать все зарегистриро­ванные и реально действующие в России неправительственные центры реабилитации.

Как заявили VM в ФСКН, бо­лее 12 млн россиян хотя бы раз в жизни пробовали наркотики, до 30 тысяч человек ежегодно умирают от их употребления. А наркозависимостью, по дан­ным службы, страдают 8 млн россиян. Как утверждает Вик­тор Иванов, одной из ключе­вых проблем является то, что к полноценной жизни удается вернуться только 1% наркопо­требителей. Именно «возвращением к жизни», а не про­стой детоксикацией, в России занимаются преимущественно негосударственные реабилита­ционные центры.

«МИННЕСОТСКАЯ». СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ

К выкладкам Иванова о 8 млн наркозависимых россиян руководитель сети реабилита­ционных центров «Сатори-Воз­рождение» Алексей Сорока относится настороженно. По его мнению, цифра явно заниже­на. «Каждый пятый-шестой точно – если не наркоман, то алкоголик. Я когда в метро спускаюсь, два-три таких человека в вагоне обязательно есть, я как профессионал это вижу», – говорит Сорока. К желанию ФСКН подключить частные реабилитационные учреждения к выполнению госзадания биз­несмен относится положительно: «Я вижу в этом какое-то буду­щее, особенно если наркологию и реабилитацию включат в ОМС. Многие люди не могут платить, и если им позволят проходить курсы реабилитации, которые будут оплачиваться из бюджета, то я только «за».

Первый реабилитационный центр Алексей Сорока вместе с супругой Светланой откры­ли в 2010 году в Зеленограде. Мотивы, побудившие семейную пару клинических психологов открыть собственный бизнес, созвучны мнениям професси­оналов о серьезном дефиците грамотных специалистов и то­тальном применении сомни­тельных методик, практикующихся в реабилитационных центрах. «Мы оба работали клиническими психологами в разных центрах, видели, как это делается, и что в большин­стве из них людей просто кале­чили. Захотелось создать центр, в котором работали бы про­фессионалы – не просто люди, которые прошли реабилитацию, отработали волонтерами и стали консультантами, а специали­сты, которые прошли серьезное обучение, имеют базовое пси­хологическое образование», – рассказывает Алексей Сорока. И добавляет штрихи к портрету такого «консультанта»: «Это некое пушечное мясо, которому можно не платить много денег. Плюс у таких людей часто есть чувство долга перед центром, которое можно активно экс­плуатировать. Ему платят 1–1,5 тысячи за смену, он рабо­тает, но потом эмоционально выгорает, срывается и, соответ­ственно, заново ложится в эту клинику. Такой круговорот».

Понятия «аддиктолог», или «профессиональный консуль­тант по зависимости», в рос­сийском законодательстве пока не существует. Поэтому в тру­довых книжках таких специалистов чаще всего обозначают как «социальных работников», а сами реабилитационные центры основным профилем деятельности при регистрации в Минюсте называют «соци­альные услуги с обеспечением проживания». В терапевтиче­ском процессе «Сатори-Возрождение» применяет психо­коррекцию, а также использует собственную «интегративную модель», комбинацию разных методик, хорошо зарекомендо­вавших себя на международном уровне программ реабилитации – например, «Миннесотской модели» и «Терапевтического сообщества». Эти методики в свое время выросли из по­пытки объединить принципы работы групп «анонимных алкоголиков» с достижениями психологии, психиатрии, со­циологии и других прикладных дисциплин.

Свой гуманный бизнес Алексей Сорока строил на собственные накопления и средства, полу­ченные от благотворителей. «Была одна организация, кото­рая нам помогала, они и сейчас нам часто помогают – покупают вещи, оборудование, помогают открывать центры. Изначально не было никаких инвестиций, сторонних вливаний – был голый энтузиазм моей жены и меня. И сарафанное радио, которое позволяло нам уве­личивать клиентуру». Как бы то ни было, но через три года после открытия «Сатори-Воз­рождение» уже объединила несколько центров в Москов­ской области, Барнауле, Омске, Новосибирске, Перми и Сочи. Прайс-лист на услуги цен­тра зависит в первую очередь от стоимости аренды и содер­жания помещений, объясня­ет Сорока. Именно поэтому в сибирских центрах стоимость реабилитации составляет 30 ты­сяч рублей в месяц, а в столич­ных – от 100 тысяч рублей. При среднемесячной загруженности в 15 пациентов выручка реабилитационного центра «Сатори» в подмосковном Зеленограде составляет около 1,2 млн рублей. Около половины этой сум­мы уходит на зарплаты и оплату аренды и коммунальных услуг. Несложная экономика.

АКАДЕМИЧНО, ТРАНСПАРЕНТНО, ПО-СЕМЕЙНОМУ

Специалисты спорят о чис­ле наркозависимых россиян, однако в том, что эта цифра огромна, не сомневаются априори. Именно этот факт заставляет создателей клиник предрекать дальнейший рост спроса на свои услуги – други­ми данными о потенциальной клиентуре, равно как и о самом рынке частной наркологии, его объемах и количестве опе­рирующих здесь компаний, даже сами участники сегмента не располагают.

Пока наиболее продвинутые методы вхождения и инвести­рования в реабилитационный бизнес демонстрирует Rehab Family, та самая, что предоста­вила собственную площадку для февральских встреч руководите­лей наркоконтроля.

Клинику в 2012 году основали телеакадемик Эдуард Сагала­ев и его сын Михаил, сейчас занимающий в компании пост председателя совета дирек­торов. В создание клиники, по утверждению учредителей, было вложено около $10 млн, а старт ее работы сопровождался широкой рекламной кампани­ей, в том числе на федеральных телеканалах. Помимо грамотного выстраивания лечебного про­цесса, руководство Rehab Family называет своим приоритетом и даже миссией придание фор­мирующемуся рынку частной наркологии «системности и про­зрачности».

«Прежде чем запустить проект, мы долго пытались изучать рынок, – рассказывает генди­ректор Rehab Family Михаил Скаредин. – Вот если мы хотим производить продукты питания, все понятно, мы можем узнать что угодно – например, в каких количествах употребляют варе­ную колбасу 42-летние мужчи­ны. Здесь рынка в классическом понимании нет, он не носит системного характера. Макси­мум, что вы можете сделать – это в интернете увидеть сайты компаний и приблизительно оценить, как они продвигаются».

Изучая рынок, профессио­нальный финансист Скаредин обнаружил, что в основном реабилитацией занимаются некоммерческие организации, не задумывающиеся не только о бизнес-механизмах и про­движении, но и о системном взаимодействии с наукой и опытными клинициста­ми. С другой стороны, сфера частной наркологии явно недокапитализирована, говорят в Rehab Family. Сейчас клиника располагает двумя корпусами на 60 мест для стационарного размещения. Один день пре­бывания в Rehab Family стоит от 7 до 15 тысяч рублей. Срок пребывания определяется ин­дивидуально, но, как правило, составляет не меньше месяца.

«Сначала человек идет к нар­кологу, который проводит детоксикацию. Все дальнейшее во многом зависит от этого специалиста, – говорит Ска­редин. – Попадется хороший, он скажет, что зависимость нужно лечить, проходить реабилитацию. Но зачем ему это говорить, если можно паци­ента «прокапывать» каждые полгода? В западном мире алкоголизм и наркомания все больше воспринимаются как обычные заболевания. Си­дят три человека в Лондоне, выпивают, а один говорит, что пить не будет, потому что он – алкоголик. И все, ника­ких вопросов. У нас эта тема – табу. Но от этого зависят действия человека, который приобрел зависимость, и его близких». В Rehab Family уверены, что крупные затраты на промоактивность необходи­мы не столько для повышения узнаваемости бренда и доверия к клинике, но и для прео­доления «табуированности» темы зависимости в нашем обществе. В итоге инвестиции в рекламную кампанию Rehab Family на начальном этапе были фактически сопоставимы с затратами на строительство самой клиники. Сейчас компания тратит на продвижение 5–10% своего оборота, объем которого не разглашают.

Однако главной проблемой ре­абилитационных центров оста­ется размытость правового поля. В России, согласно ФЗ «О нар­котических средствах и пси­хотропных веществах», лечение больных наркоманией прово­дится только в учреждениях государственной и муниципаль­ной систем здравоохранения. «Я не знаю, что вкладывается в понятие «лечение наркома­нии». Я подразумеваю под этим скорее психокоррекционную работу. Врач будет считать, что речь идет о медикаментозном вмешательстве, снятии и пода­влении тяги», – говорит Алек­сей Сорока. В итоге «границы дозволенного» каждая клиника, по факту, определяет самосто­ятельно (интервью о правовых коллизиях российской нарко­логии – на стр. 43). И даже у тех клиник, которые медицин­ской помощи в классическом виде не оказывают, лицензия на осуществление медицинской деятельности все-таки оформ­лена. «Оказывать медицин­скую помощь наркозависимым людям мы не имеем права, и мы этим не занимаемся, – поясняет Михаил Скаредин. – Де-юре психологическая помощь сей­час не относится к медицине. Психотерапия, уколы – уже к медицине. Однако в процесс реабилитации, как правило, включается весь спектр этих процедур. То, что можно назвать «медицинской наркологией» – медпомощью человеку в состо­янии интоксикации, опьяне­ния, – представлено на рынке в достаточно большом количе­стве, это, по сути, медикаменто­зная помощь».