Уже более 10 лет потребности ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова» в расходных материалах удовлетворяет преимущественно один человек – предприниматель Владимир Удовченко. Учрежденные им дистрибьюторские компании «Медфарм», «Лекфарм», «Фармхим», «Медтех», «Химфарм», «Медфармхим» осуществляют порядка 80% поставок медизделий и другой госпитальной номенклатуры в крупнейшее родовспомогательное медучреждение страны. Бизнесмен рассказал Vademecum, как складывалось партнерство и что это значит – быть ключевым поставщиком федерального медцентра.
– По расчетам Аналитического центра Vademecum, последние три года пул ваших компаний обслуживает наибольшую долю закупок Кулаковского центра. Как вам это удается?
– Работать с Центром Кулакова по поставкам медизделий я начал сразу же, как только в 2003 году был запущен механизм осуществления государственных закупок. Тогда Владимир Иванович [Кулаков. – Vademecum], с которым мы были знакомы много лет, попросил меня серьезно заняться расходниками – то есть наладить их стабильные поставки в центр. Расходными материалами – и теми, что обеспечивают стабильность лечебного процесса (катетеры, например), и вспомогательными (шприцы, белье) – в нашей стране до этого практически никто не занимался, у нас просто не было такой базы. А необходимость в ней в связи с закупками современного медоборудования стала резко расти. Я это сам прекрасно понимал: к тому моменту у меня был наработан большой опыт в лекарственных поставках, и я знал специфику медицинской отрасли в целом. Поэтому сразу взялся за это направление. С тех пор, как, в общем-то, и всегда, мы работаем на абсолютном доверии: я обеспечиваю полную безопасность работы центра, то есть поставляю продукцию высокого качества, и руководство центра знает, что стоит только мне позвонить, и я решу для них любой вопрос.
– Как вы пришли в отрасль?
– В 1972 году я закончил Ленинградский химико-фармацевтический институт по специальности «инженер-технолог фармпроизводства». Работал в промышленной микробиологии – сначала в Сибири, потом меня направили руководить заводом ферментных препаратов в Вышнем Волочке. В 1980 году меня перевели в Москву руководить Управлением микробиологической промышленности: у меня в подчинении было 23 завода и три института по всей стране. С 1985 года по декабрь 1990-го занимался в аппарате ЦК КПСС вопросами развития медицинской промышленности. В середине 1990 года стало понятно, что в нашей стране скоро могут произойти серьезные изменения. В тот год, кстати, мы организовали первое СП с американцами по части развития лекарственного направления. Это СП назвали «Медтех»: со стороны иностранцев была компания Vitas, а с российской – ученый-биолог Евгений Северин, академик Владимир Кулаков и я в качестве генерального директора. «Медтех» координировал стык науки и производства, и пока весь научный сегмент, который был в медицинской отрасли, потихоньку разваливался, как и многое другое в перестроечное время, мы под знаком «Медтеха» активно занимались разработками: так появлялись многие противовирусные, противотуберкулезные препараты. Все наши разработки мы стали внедрять в производство и лечебные учреждения.
– Получается, в начале 90-х вы занялись лекарственным производством и поставками?
– Точнее, с 1993 года. Аптеки к тому моменту были пустые, мы завозили лекарства большими машинами. К кризису 1998-го я выстроил полноценную дистрибьюторскую систему: работали порядка 30–40 складов и поставляли во все областные фармации. Но дефолт, конечно, нас сильно подрезал. Я ведь еще организовал производство на Украине: мы поставляли туда сырье, делали готовую лекарственную форму и ее уже отгружали в Россию.
– И поэтому вы решили переключиться на медизделия и оборудование?
– Отчасти. К 2000 году на рынке уже произошла сегментация, а через пять лет – колоссальный сдвиг в части финансирования здравоохранения. Тогда же началась серьезная работа с федеральными медицинскими центрами. Владимир Кулаков стал вице-президентом РАМН, а часть этих центров была передана в ведомство академии. И здесь наконец-то открылось хоть какое-то финансирование, которое должно было начать исправлять плачевную ситуацию. Понимаете, было все-таки стыдно, что наши люди шли в федеральные центры со своим добром: в клетчатых сумках несли туда абсолютно все – от салфеток и памперсов до лекарств. Денег у центров просто не было. Тогда же мы и начали с Владимиром Ивановичем тему расходников. Он вскоре ушел из жизни, но работу с Центром акушерства я продолжил.
– Что именно вы поставляете сейчас? Насколько учитываете курс на импортозамещение?
– Из года в год 90% номенклатуры «расходки» стабильны – это белье, перчатки, шприцы. По части так называемой «спецрасходки» – это материалы для ЭКО, реанимации и анестезии. Последние два года уходим в сегмент российского производства, правда, в основном пока по белью и перчаткам. Надо признать, что у российских производителей действительно подтянулся уровень качества: там уже и технология, и материалы другие. Недавно вышел расширенный перечень импортозамещающей продукции, мы этим постановлением руководствуемся и уже рассчитываем на 2017 год сегментацию: если это есть в России, то берем отечественную продукцию. При этом мы четко мониторим все, что делается за рубежом.
– Вы являетесь собственником шести действующих компаний, поставляющих медизделия. Не проще их консолидировать?
– Каждое мое предприятие специализируется на конкретном блоке продукции: например, «оперблоком» занимается «Медтех», «реанимацией» – «Лекфарм», «детством» – «Медфарм». Отдельно идет фармацевтическое направление, которое поставляет общую терапию. Так легче координировать структуры и управлять финансовыми ресурсами.
– Какова специфика работы с федеральными центрами? Считается, что они предъявляют самые высокие требования по качеству поставки. Насколько вам удается соответствовать этим критериям?
– Последние 10 лет мы работаем только с двумя федеральными учреждениями – с Кулаковским центром и с Национальным медицинским исследовательским радиологическим центром в Обнинске [ФГБУ «НМИРЦ». – VM]. Каких-либо претензий от них за все это время я не слышал.
Действительно, в федеральных центрах очень жесткая политика контроля качества. И все поставки сюда – адресные и абсолютно прозрачные: так, например, мы покупаем «спецрасходку» у компании «М.П.А. Медицинские партнеры», которая является официальным дистрибьютором многих известных зарубежных брендов. Это гарантия качества и безопасности. В сегменте белья и шприцев поставка также адресная: если мы, условно, даем команду шить калужскому предприятию, они знают, что это пойдет для Кулаковского центра, а не для какой-нибудь районной больницы. Здесь и качество соблюдается на уровне: если какая-то нитка будет висеть, мне об этом в центре скажут непременно, и завтра мы уже пойдем искать другого производителя. Эта жесткая политика отрабатывается годами – мы друг друга понимаем с полуслова. Эта уверенность в том, что мы друг друга не подставим, является основополагающим фактором в нашей работе.
– Кажется, вступить в такие же тесные отношения с федеральными центрами у остальных поставщиков просто нет шансов. Есть ли вообще какая-то конкуренция на торгах?
– В принципе, торги открыты, и абсолютно каждый может подать заявку на участие. Однако по «спецрасходке» есть авторские программы, когда поставки идут только через официального и единственного дистрибьютора, который работает с определенным пулом поставщиков. Этот процесс нельзя нарушить. «Спецрасходка» – это профессионально, здесь обязательно должен быть плотный контакт с врачебным корпусом, случайные люди такое сделать не смогут. В сегменте вспомогательных материалов, конечно, есть поставщики помимо нас, но в меньшем объеме – примерно 15–20%. Здесь дело не в каком-то предвзятом отношении к ним со стороны заказчика – федерального медцентра. Просто в этом сегменте играют зачастую фирмы-однодневки, которые с кем-то договариваются, предлагают цену на рубль ниже, выигрывают, а потом привозят товар несоответствующего качества. С такими компаниями федеральные центры не работают.
