За два года существования Фонда независимого мониторинга «Здоровье» его руководитель Эдуард Гаврилов превратился в чуть ли не главного оппонента Минздрава, по крайней мере в публичном поле. Общественник, облеченный поддержкой Общероссийского народного фронта и Общества врачей России, смело указывает не только на управленческие ошибки Минздрава, но и на коррупциогенность отдель­ных госзакупок, проводимых министерством. О том, какие силы подталкивают его к этой откровенности, «фронтовик от медицины» рассказал в интервью VADEMECUM.

«Гаврилов Эдуард Леонидович, стаж 19 лет. Работает в госклинике. Специализируется на проведении мануальной терапии и проце­дур неврологического характера», – гласит один из сайтов с данными о медицинских специалистах и отзывами об их работе. Отзывов о работе Гаврилова нет – портал не обновлялся с 2013 года.

За это время многое изменилось – практику­ющий врач-невролог ФМБЦ им. А.И. Бурна­зяна ФМБА России Эдуард Гаврилов успел перейти на административную должность, заняв пост замруководителя Федерального неврологического центра экстрапирамид­ных заболеваний и психического здоро­вья в том же ФМБА. Вскоре на тот момент малоизвестный широкой общественности специалист запустил фонд независимого мониторинга медицинских услуг и охраны здоровья человека «Здоровье», занимающий­ся анализом и распространением информа­ции о состоянии и развитии системы здраво­охранения. На этом активист не остановился и поучаствовал в интернет-выборах членов Общественной палаты РФ, которые благопо­лучно выиграл. Однако главный на сегодня вираж в своей политической карьере Гаври­лов совершил в июне 2013 года, войдя в цен­тральный штаб Общероссийского народного фронта.

Напомним, что эта организация была со­здана накануне очередных президентских выборов в 2011 году по инициативе Влади­мира Путина, занимавшего тогда должность премьер-министра РФ.

С тех пор Гаврилов регулярно дает эксперт­ные комментарии по самому широкому кругу профильных проблем – от проведения госзакупок вакцин до вопросов контроля и распределения средств в системе ОМС. А поскольку все эти вопросы находятся в ведении Минздрава, общественник начал регулярно вступать в публичную полемику с министерством.

Тут же начали появляться и отзывы о его ра­боте, как положительные, так и отрицатель­ные. Другой член штаба Народного фронта, президент Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль уже успел посвятить Гаврилову несколько эмоциональных постов в Twitter. Якобы Гаврилов «поливает гря­зью» Минздрав в интересах Счетной палаты и «бывших руководителей Минздравсоцраз­вития», считает Рошаль.

Очевидно, напряжение между коллегами по штабу ОНФ усиливает и принадлежность Эдуарда Гаврилова к Обществу врачей Рос­сии – общественной организации, конкури­рующей с Нацмедпалатой за звание главного выразителя чаяний врачебного сообщества.

Молва утверждает, что в ОНФ врач мануаль­ной терапии Гаврилов оказался по протек­ции главы Счетной палаты Татьяны Голико­вой и более того – женат на Ольге Кривонос, курирующей в Счетной плате расходы федерального бюджета на здравоохранение и бюджет ФФОМС.

В интервью VADEMECUM подтверждать или опровер­гать эту информацию он не стал, но все же рассказал о работе в ОНФ и причинах своего быстрого взлета по общественной и карьер­ной лестнице.

«РОСТ СМЕРТНОСТИ СТАЛ ПРЯМЫМ СЛЕДСТВИЕМ ОПТИМИЗАЦИИ»

– В июне 2013 года вы стали одним из пример­но 40 учредителей ОНФ, подписав манифест о создании этой организации. Среди них вы были единственным представителем медици­ны. Как невролог и мануальный терапевт ока­зался в числе создателей Народного фронта?

– Любой врач мог там оказаться, и я был далеко не единственным. Например, я там встретил очень много своих коллег из Об­щества врачей России и Нацмедпалаты. Там я видел и Владимира Владимировича Нерое­ва, и академика Сергея Федоровича Багнен­ко, и Евгения Ивановича Чазова.

– То есть вас пригласили туда ваши знакомые из Общества врачей России (ОВР)?

– С кем-то я познакомился в Народном фрон­те, с кем-то был знаком до этого. Что касается самого фонда «Здоровье», то его учредителями выступили две врачебные ассоциации, кото­рые входят в Общество врачей России [Ассо­циация врачей-офтальмологов и Националь­ная ассоциация фтизиатров. – VADEMECUM].

– Можно ли сказать, что фонд «Здоровье» создавался по инициативе ОНФ?

– Нет, это была в большей степени моя инициатива и инициатива тех уважаемых врачей, с которыми мы общались, в том числе и на площадке ОНФ. Мне, как практи­кующему врачу, проблемы здравоохранения были близки, и в ОНФ я стал заниматься именно ими. Возникло взаимопонимание с единомышленниками о том, что в россий­ском здравоохранении есть проблемы, в том числе системного характера. Нам захотелось вынести на свет те проблемы, которые могут быть не видны обывателю. Вот так, с едино­мышленниками, и стали работать.

– И все-таки как вы стали одним из создате­лей Народного фронта?

– Как все. Писал заявление. На тот момент было понятно, что это общественная пло­щадка, которая активно набирает обороты, и что на ней будут выноситься острые вопро­сы по самым разным темам. А в здравоохра­нении у нас столько нерешенных проблем, какую бы сферу мы ни взяли – тарифную политику, где есть нестыковки в норматив­но-правовой базе, вопрос качества и доступ­ности медпомощи, особенности проведения модернизации в регионах и его оценку...

– В вашей биографии указано, что вы занима­лись общественной деятельностью и до всту­пления в ОНФ. Что это были за проекты?

– Это были всевозможные волонтерские, благотворительные проекты, которые мы никогда не озвучивали, потому что не хо­телось самих себя «пиарить». Но обще­ственной деятельностью я стал заниматься где-то в 2004 году. Мы с единомышленника­ми, врачами и медсестрами выезжали в реги­оны – сами по себе, неофициально. И мони­торингом уже тогда начинали заниматься. Но это все было на общественных началах, на голом энтузиазме.

Потом мы решили придать нашей деятель­ности более официальный вид и двигаться вместе с Народным фронтом. Нам кажется, что те проблемы, которые мы поднимаем, очень важны для населения. Никому, напри­мер, нет дела, с чем пришлось столкнуться жителям сельской местности в связи с оп­тимизацией здравоохранения. Как нам кажется, она проводилась абсолютно непра­вильно – без территориального планирова­ния, без анализа сети медучреждений, без учета последствий. В результате сокращены специализированные районные и сельские койки. Человека везут в межрайонный центр за десятки километров, и риск летального исхода намного увеличивается, либо паци­ент попадает на обычную терапевтическую койку, где нет ни специалиста, ни соответ­ствующих лекарств... Рост смертности и вну­трибольничной летальности в первые меся­цы 2015 года, как нам кажется, стал прямым следствием оптимизации.

«ЭТО НЕ КТО-ТО ТАМ ПРИЕХАЛ, А ЧЕЛОВЕК ИЗ ЦЕНТРАЛЬНОГО ШТАБА ОНФ»

– Вы ездите с проверками по региональным медучреждениям, и вас в них воспринимают как полноценного ревизора из столицы. Но при этом вы – общественник, которого на терри­торию ЛПУ имеют право и не пустить, по­скольку у вас нет официальных «надзорных» полномочий.

– А вот это как раз авторитет Народного фронта. Люди знают – это не кто-то там приехал, а человек из центрального штаба ОНФ. И приехал не просто так, а потому что были многочисленные жалобы и обраще­ния жителей к нам в фонд и в региональные отделения ОНФ.

С начала года у нас больше 20 поездок, мы практически каждую неделю куда-то вы­езжаем. Маршрут у нас уже устоялся – мы всегда вначале посещаем областные больни­цы. Там, в коридорах, мы можем пообщаться с пациентами со всей области. В результате мы получаем объективный «срез» мнений – например, по нехватке специалистов, машин «скорой» или невозможности записаться на УЗИ. Потом мы едем уже в районы. Наше общение непосредственно с пациентами мы стараемся документировать, записывать на камеру. Основной наш вопрос: «Что стало лучше, что стало хуже?» Потом все эти жа­лобы мы озвучиваем на круглом столе перед региональными чиновниками.

Да, мы неудобные, и чиновники могут ежить­ся по нашему поводу и на нас обижаться. Но спорить с нами сложно, потому что мы поднимаем фактуру, у нас цифры на руках.

– В итоге, где чаще всего находится причина проблем доступности медпомощи – в кон­кретном ЛПУ, на местном уровне, на уровне субъекта Федерации?

– Очень многие проблемы носят систем­ный характер. Федеральное министерство могло сформулировать задачу неправильно, не обеспечить методическое сопровожде­ние – как в случае с оптимизацией, которая просто на откуп была отдана субъектам РФ. Вот они и «наоптимизировали». Разумеется, есть масса нарушений и в регионах, когда областные министерства откровенно «ко­сячат». Например, региональный министр здравоохранения заключает соглашение по оптимизации с федеральным министер­ством, где обязуется сократить определенное количество коек и персонала и в результа­те добиться сокращения смертности, дней госпитализации, увеличения дней работы койки в году. Мы смотрим – и видим, что во многих регионах целевые значения не до­стигаются. Но главное – неужели региональ­ный чиновник будет сокращать койки в ка­кой-то центральной больнице, куда он будет комиссию водить?! Нет, он, наоборот, будет ее всячески оберегать и развивать, верно? Лучше он посокращает районные и сельские койки и персонал заодно. Поэтому проблемы есть на всех уровнях.

– У вас сформировался круг тем, по которым вы чаще всего выступаете, – это сельская ме­дицина, недофинансирование крупных феде­ральных медучреждений, закупки Минздрава. Вы считаете эти проблемы наиболее острыми?

– Общественный резонанс может получить тема, которая не проходит «красной нитью». Например, СМИ мало освещают тему тариф­ной политики, она достаточно тяжела для восприятия, но ей мы уделяем повышенное внимание. К сожалению, у нас в этой сфере уже третий год не выполняется федераль­ное законодательство – Минздрав до сих пор не утвердил стандарты оказания медпомощи. Без них подушевой норматив составляется некорректно. Приведу пример. В 2015 году подушевой норматив был пересмотрен прави­тельством в сторону уменьшения. Минздрав, не имея расчета истинной потребности, не смог отстоять ранее утвержденные цифры. В резуль­тате Минфин забирает 140 млрд рублей в фе­деральный бюджет из бюджета ОМС, на самые разные нужды, кроме здравоохранения. Вместо того чтобы привлекать деньги, Минздрав не мо­жет их удержать.

– Вы уделяете большое внимание проблемам па­циентов, но почти не высказываетесь на тему про­тестного движения медработников. Это не ваша тема?

– Мы сами – действующие врачи, поэтому, конечно, нас интересует тема защиты прав ме­дработников. Например, мы проводили мони­торинг заработных плат и поняли, что цифры, которыми отчитывается Минздрав, не имеют ничего общего с реальными зарплатами.

У нас в опросе принимают участие порядка 8 тысяч медработников, и мы знаем ситуацию не только в целом по стране, но и по отдельным регионам.

Наш путь – это не громкие акции, как у профсоюза «Действие», а анализ ситуации и попытки изменить ее в правовом поле. Ведь как бы мы ни критиковали Минздрав, мы все равно понимаем, что решения принимаются в министерстве, и диалог и взаимодействие с ним нужно поддерживать.

– Каково ваше отношение как общественника и представителя Народного фронта к протестным акциям врачей?

– Медицинских работников, наверное, очень сложно заставить пойти на такие действия. Сре­ди разных категорий профессий медики самые сдержанные в этом отношении – они терпят до последнего. И анализ проблем, которые они поднимают, показывает, что это все [протесты врачей. – VADEMECUM] небеспочвенно, к сожалению.

«У МЕНЯ НЕТ КОНФЛИКТА С ЛЕОНИДОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ»

– Помимо фонда «Здоровье» с ОНФ активно вза­имодействуют Общество врачей России и Нацмед­палата. Можно ли говорить о своего рода конку­ренции между ними?

– Если какая-то конкуренция и присутствует, то это только во благо. В конкурентной борьбе рождается какое-то полезное действие. При этом у нас нет «ломания копий» – все очень кон­структивно, потому что в ОНФ все-таки работа­ют люди профессиональные.

– С ОВР понятно – персональный состав его руководства во многом совпадает со списком общественного совета в фонде «Здоровье», и копья действительно не ломаются. Как складываются ваши взаимоотношения с Нацмедпалатой – осо­бенно после того, как Леонид Рошаль заявил, что вы работаете в интересах команды Татьяны Голиковой?

– Не знаю, как это можно прокомментировать. Мы сожалеем, что появляются подобные выска­зывания. В Нацмедпалате очень много толковых специалистов и достаточно уважаемых людей, с которыми я имею счастье работать, и наше видение проблем здравоохранения во многом совпадает.

У меня нет никакого конфликта с Леонидом Михайловичем. Возможно, у него со мной есть, не могу сказать.

– Но насколько соответствует действительности его утверждение об «аффилированности» фон­да со Счетной палатой и Татьяной Голиковой и о возможном назначении вас на пост министра здравоохранения?

– Ну, по поводу министра – это фантазия Лео­нида Михайловича. Я, когда это читал, смеялся. Пока не поступало таких предложений. Что касается Счетной палаты, то мы пользуемся ее данными точно так же, как пользуемся данны­ми Росстата. Дело в том, что ОНФ заключил со Счетной палатой стратегическое соглашение о сотрудничестве. Нас туда иногда приглашают на коллегии по профильным темам. Я уже побы­вал на трех. Или четырех.

Мы поднимаем темы, которые волнуют боль­ных. Мы снизу идем, мы – от них.

– Решились бы вы заниматься своей экспертной деятельностью, если бы не были членом Народно­го фронта и Общественной палаты?

– Конечно, поддержка таких серьезных обще­ственных организаций дает возможность чув­ствовать себя более надежно. Если бы я не состо­ял в центральном штабе ОНФ, я думаю, со мной было бы проще – меня легче было бы заткнуть.

онф, фонд здоровье, гаврилов